Интеллигенция не дремлет

Концерт, как всегда, закончился поздно, а разъярённые фанаты, казалось, намеревались преследовать звезду аж до самой квартиры. Но Киркорова такой поворот событий совсем не устраивал: быстро усевшись в дорогой автомобиль, поп-король умчался в неизвестном ни единому слушателю направлении — к одной из многочисленных квартир, расположенных в хрущёвке не самого благоприятного района Санкт-Петербурга. Филипп всю дорогу лелеял мысль о прибытии в своё уютное логово, где его поджидал самый вкусный «десерт» в виде любимого сериала — вся голова была забита только этим. И поэтому, когда до парадной оставались считанные метры, Кир-тян никак не ожидал, что на входе окажется преграда в лице незнакомого мужчины в джентльменском костюмчике и чёрной шапочке наперевес. Лучезарный попытался обойти неизвестного, но тот, сидя на корточках самым что ни на есть благородным способом, со скоростью света перемещался из стороны в сторону, то и дело загораживая желанную дверь. Шок и негодование овладели любимцем эстрады; он, насупившись, глянул в глаза бесстыднику, который мешал людскому счастью, и начал свою нарочито возмущённую тираду: — Молодой человек, да как Вы смеете! Пропустите меня наконец! Тёмно-бордовые глаза незнакомца недобро загорелись, превратившись в ярко-алые. Филипп тут же пожалел о сказанном; взгляд напротив не предвещал ничего хорошего. Король попятился назад, надеясь избежать наказания за столь неудачно обронённые реплики, но, вопреки этому, красноглазый телепортировался за спину певца и угрожающе произнёс: — Что-то не устраивает, красавчик? От волнения Киркорова бросило в дрожь, а его руки вспотели и стали липкими. Мужчина не думал, что вообще способен впасть в подобный этому просак. Обычно его рост и крупное телосложение внушали страх даже в самых отпетых гопников российских подъездов. Но этот темноволосый парень в шапочке-презервативе казался более опасным, хоть и был несколько худее и ниже самого короля. Замешкавшись и отведя взгляд в сторону, лучезарный уже менее уверенно промолвил: — Извините, если я Вас чем-то обидел... Мне правда нужно пройти. Меня ждёт... — Фил остановился, не желая называть истинную причину, но после резкого тычка в бок всё же продолжил, — с-сериал! Незнакомец переместился и предстал перед лицом исполнителя, недоуменно глядя в его глаза. — Какой ещё сериал? Ты тут шутки шутить вздумал, фраер? А то я ведь могу искусно исписать твой светлый лик, и глазом не моргнёшь, — сказал опасный парень, медленно положив ладонь на плечо Бедросовича. — Н-нет! Пожалуйста, не надо! Я правда жду сериал! — протараторил певец, запинаясь от ужаса. Он действительно спешил попасть домой и усесться на удобный диван, вкушая всяческие еврейские деликатесы, приготовленные его другом по кличке Горошек, и безмятежно залипая в экран телевизора. — Вот как... — выдохнул красноглазый, смягчившись: видимо, поверил. — Эх, ну что с тебя взять, выкладывай. — Ч-чего выкладывать? — вопрошал Кир-тян, испуганно выпучивший глаза. — Да сериал как называется? — проговорил снова закипающий оторвист, стиснув зубы и крепче сжав руку на плече мужчины. Пот скатился со лба короля, он никак не ожидал такого вопроса от уличного хулигана. На самом деле Филя не раскрывал своей тяги к сериалам никому, но особенно он стеснялся многими порицаемого телевизионного шоу. Поэтому, дабы лишний раз не злить непредсказуемого юношу, мужчина счёл нужным соврать. — Мне нравится... «Г-глухарь»! — воскликнул Киркоров, назвав первый пришедший в голову адекватный, по мнению его знакомых, сериал. Оппонент заподозрил что-то неладное и тут же помрачнел. — Врёшь. Выкладывай начистоту, а то хуже будет, — лик парня исказился, изображая гримасу злости. «Как он узнал?!» — всплыло в голове ошарашенного Филиппа, но страх овладевал им сильнее появившихся предрассудков. Киркорова затрясло от предстоящей пытки, он поклялся не рассказывать о любимом шоу никому. Ноги предательски подкашивались, а рот отказывался произносить нужные слова. — Эй! Мне что, до утра ответа ждать? — бордовые глаза снова нетерпеливо сверкнули, побуждая короля к действию. Поняв, что деваться ему некуда, Филипп Бедросович, собрав волю в кулак и вдохнув в лёгкие побольше воздуха, произнёс: — Я... смотрю... «Ранеток»! — последнее слово было произнесено громче, чем следовало, но мужчине было всё равно. Кир-тян уже приготовился к удару, как вдруг почувствовал нечто иное. Парень нежно обнял его, уткнувшись носом в широкую грудь, прикрытую шерстяным пальто. Сказать, что Фил был в шоке — не сказать ничего. Ему даже стало жалко оторвиста, тело которого дрожало то ли от морозной ночи, то ли от... плача? Это предположение казалось безумным, но на щеках темноволосого парня действительно виднелись слёзы, сверкающие под светом уличных фонарей. — Ты... ты чего? — неловко поинтересовался Киркоров, обескураженный столь контрастным поведением хулигана. Слова, вырвавшиеся сквозь всхлипы, поразили Филиппа ещё больше: — И... радуюсь... жизни! Артист моментально понял всё. Обоснование странной метаморфозы открылось прямо перед его глазами, разразившись небывалой палитрой красок и олицетворяя весь диапазон чувств. Кир-тян сразу же обнял парня в ответ, а по его щеке скатилась скупая слеза счастья. Это был он. Его родственная душа. Спустя миллионы лет, через множество рукопожатий и бесчисленное количество людских судеб, сквозь пространство и время они всё же нашли друг друга. Простояв возле входа неизвестное количество времени, околевшие от холода мужчины всё так же в обнимку зашли в парадную. Долгожданное тепло батарей, запах подвала и ругань соседей снизу разгоняли кровь по венам, добавляя в жизнь капельку азарта и исключая разум из этой опасной игры. Наконец добравшись до двери ничем не примечательной королевской квартирки, расположенной на четвёртом этаже, Филипп нехотя вылез из объятий оторвиста и потянулся за ключом. Достав нужный предмет с глубин кармана пальто, мужчина поднёс его к замку, и спустя два ловких поворота дверь поддалась, а взору соулмейтов предстал тёмный коридор. Ввалившись в уютную, как оказалось после включения света, прихожую, они скинули с себя груз верхних одежд, и Киркоров в интеллигентной манере пригласил гостя пройти в залу. Главная комната, несмотря на неблагоприятное расположение самой квартиры, выглядела весьма дорого. Посередине стены был размещён большой плазменный телевизор, а на противоположной стороне стоял роскошный бежевый диван, украшенный покрывалом из искусственного меха белого цвета. Пластиковые окна и выход на небольшой балкон были завешаны коричневыми бархатными шторами с позолотой, не давая ни одному беглому взгляду прохожих помешать царскому уединению. Приглушённый свет ламп на потолке создавал невероятный уют, а многочисленные картины великих балканских художников вперемешку с плакатами любимой группы новоиспечённых соулмейтов превращали скромные апартаменты в настоящий дворец благородных дам и господ. На секунду хулиган замер, очарованный столь завлекающим сознание убранством, но появившийся перед лицом Филипп тут же вывел его из прострации. — О чём задумались? Нравится квартира? — игриво поинтересовался Кир-тян, ослепительно улыбнувшись и шаркнув ногой по ворсистому ковру кофейного цвета, застилающему всю поверхность. — А? Д-да, квартира и вправду замечательная... — ответил парень, залившийся краской от стыда за недавние события и незаслуженную дерзость в сторону совершенно незнакомого на тот момент мужчины, который к тому же отважился пригласить уличного нарушителя спокойствия в собственный дом, да ещё и отнесся к нему как к долгожданному гостю. — Моё полное имя Киркоров Филипп Бедросович, но Вы можете звать меня Кир-тян, — произнёс мужчина, сделав вид, что не заметил раскрасневшегося лика хулигана. — Приятно познакомиться, Филипп... А я, это, Сервелат, — наконец представился оторвист. Киркоров разразился гомерическим хохотом, случайно столкнув вазу времён Люциуса IV, но не обратив на этот пустяк должного внимания. — Эй, Кир-тян, чего здесь уморительного? Ты проблем хочешь?! — прорычал парень. Злость и обида охватили его с кончика шапки до протёртых пяток чёрных носков. Смеяться над таким опасным человеком позволяли себе только совсем недальновидные личности, за что впоследствии и платились. Филипп, скрестив руки в защитной позиции, прекратил гогот и ответил: — Нет-нет-нет! Спокойствие, только спокойствие! Имя у тебя просто... необычное очень, вот и смешно стало, не обижайся. — Да это кликуха такая! — протестующе воскликнул Сервелат. — Так-то я Себастьян. Себастьян Михалыч. — Вот как... Какое интересное у Вас имя, Себастьян, — вкрадчиво произнёс король, обольстительно улыбаясь. — Н-ну... Моя маман просто помешана на басурманщине... Но я вовсе не из «этих», не подумай! — оправдывался хулиган за имя, которое он считал слишком вычурным для такого простого парня, проигнорировав смену тона в голосе хозяина квартиры. Киркоров лишь вежливо кивнул. В квартире воцарилось полное молчание. От наступившей тишины Филу даже на секунду показалось, что Басков снова поёт баллады под его окном, но он быстро отогнал эту неприятную мысль. Вслед за этим видением послышались звуки проезжающих на ближайшей автостраде машин и шелест трепещущихся на холодном ветру листьев. Запах сырости проникал вместе с ними через небольшую форточку, освежая в памяти события, произошедшие этим вечером. События, которые не забудутся никогда. Мужчины просто стояли посреди гостиной, не в силах отвести взгляда друг от друга. Казалось, они бы пробыли в таком состоянии долгие годы, но в голове поп-исполнителя всплыла затерявшаяся среди обилия разномастных воспоминаний мысль — непреодолимое желание, преследующее Филиппа ежедневно. Киркоров мгновенно бросился на поиски пульта от телевизора — ключа к его неприступному королевскому сердцу. Не найдя оного ни на диване, ни на журнальном столике, ни даже в сумке-холодильнике, мужчина обречённо вздохнул, мысленно чертыхаясь. Эстрадный певец уже собрался было отправиться на поиски потерянного предмета в туалетное царство, как вдруг пропажа материализовалась прямо перед его носом. Себастьян, хитро улыбаясь, протягивал Филиппу вожделенный пульт. — Не это ищите? — учтивым тоном проговорил оторвист. — Именно это! — Кир-тян попытался взять из рук юноши пульт, но тот цепко впился в него пальцами, не желая отдавать ношу просто так. — О-о-о, я бы не спешил, мы так и сломать можем твой драгоценный параллелепипед с кнопками — совсем без сериала останемся! — лыба Михалыча растянулась ещё шире, а лицо Киркорова с каждой секундой становилось всё бледнее — Фил и правда не видел жизни без «Ранеток». — Да что ж ты творишь, мародёр! — совсем потеряв страх, обиженно воскликнул король. — Ты же и сам любишь этот сериал! О да, Себастьян обожал телевизионное шоу про юных рок-звёзд не меньше Фили, а то и больше. Только вот он мог увидеть ненаглядных «ранеточек» в любое время суток, ведь благородная матушка подарила любимому сыну многофункциональный ноутбук. К сожалению, поп-певец не удосужился приобрести сие чудесное изобретение, ведь он и представить не мог о возможности просмотра сериалов вне телевизионных каналов. Почти смирившись со сложившейся ситуацией, Филипп грустно вздохнул и практически проскулил: — Ладно, что мне нужно сделать, чтобы ты вернул моего сладенького? Ухмылка на лице Себастьяна снова расширилась, буквально вылезая за пределы ушей и охватывая практически всю окружность головы. В мыслях молодого «демона» явно не было ничего хорошего. — Угостишь меня, — приостановился хулиган, исподлобья глянув на Кир-тяна, вид которого говорил о том, что ожидал он самого худшего, — «Сервелатом». Сначала произнесённое заставило Фила побледнеть, затем покраснеть, и только потом король облегчённо выдохнул, вытирая снова выступившие капельки пота со лба. «Интересно, чего же он там напредставлял себе, чтобы так напрячься?» — пронеслось в мыслях хитреца, довольного реакцией певца. Встрепенувшись и наконец отойдя от последствий подозрительно смущающей просьбы, Филипп молча прошёл в кухню, если эту чересчур маленькую комнату вообще можно было так назвать: за неимением холодильника и устройств для приготовления пищи она больше напоминала телефонную будку. Единственным относительно крупным предметом там была позолоченная сумка, предназначенная для охлаждения продуктов и прочих предметов первой необходимости, включая небезызвестный тюбик с ярко-розовой жидкостью. Однако в этот раз Киркоров пришёл вовсе не за цветным гелем для смазывания волшебных тоннелей, а всего лишь за колбасой, которую так сильно возжелал его почтенный посетитель. Достав «Сервелат» из сумки-холодильника, королевская особа вернулась в зал, где тёзка вышеназванного продукта уже успел вальяжно развалиться на удобном диване. Не успел Кир-тян сделать и пары шагов в сторону гостя, как последний тут же сполз с мебели и рывками, словно хищный зверь, подскочил к мужчине, в руках которого был ароматный стебель из мяса и ему подобных составляющих. Ошарашенный таким поведением певец потерял дар речи. Происходящее выбило бы из колеи любого: Себастьян усердно тёрся щекой о палку «Сервелата», в нетерпении облизывая губы и втягивая пряный запах колбасного изделия, а слюни буквально вытекали ручьями изо рта юноши. Простояв в столь неловком положении ещё несколько секунд, Филипп всё же отдёрнул добычу от лица хулигана; это кощунственное действие явно разозлило последнего, судя по плотоядному блеску в его глазах. Тогда обиженный Михалыч впился острыми клыками в ладонь поп-исполнителя, который громко взвизгнул от боли, пытаясь высвободить руку из пасти парня. Того это лишь задорило, и оторвист всё сильнее кусал и облизывал конечность Киркорова, которая уже полностью была покрыта следами зубов и вязкой слюной. Не вытерпев столь неприятной и крайне странной экзекуции, король отбросил колбасу в сторону, намереваясь тем самым отвлечь Себастьяна от своей замученной ладони. И попытка венчалась успехом: парень отпустил руку Филиппа и тотчас же ринулся к вожделенному «Сервелату», сбивая всё на своём пути. Спустя жалких тридцать секунд от копчёного продукта осталась лишь обёртка, да и та изувеченная. Сам же Михалыч, закончив своеобразную трапезу, поднялся с колен и, хищно облизнувшись, решительно направился в сторону хозяина квартиры, который всё ещё стоял в оцепенении от увиденной картины. Кир-тян был шокирован такой скоростью и неудержимым аппетитом гостя, а прищур красных глаз оторвиста заставлял колени исполнителя трястись не то от страха, не то от нетерпения. Мужчина и представить не мог, какую выходку планировал выкинуть хулиган, стремительно приближающийся к нему. Это неведение лишь подогревало интерес певца, которому ещё никогда не доводилось иметь дел с человеком, подобным Себастьяну. Подойдя к лучезарному королю практически вплотную, «демон» посмотрел тому в глаза и снова обольстительно облизнул губы. От такого напора юноши Киркорову стало дурно; он уже собрался убежать, как вдруг его величество несколько грубо прижали к стене, крепко обхватывая руками талию и, в противовес этим действиям, нежно, практически невесомо, целуя в губы. Пряный вкус и аромат «Сервелата», исходящие от страстного гостя, были способны перебить даже стойкий парфюм поп-звезды, а чересчур целомудренный поначалу колбасный поцелуй оторвиста постепенно перерастал в глубокий и чувственный, кружа голову обоим мужчинам. Филипп не сразу понял, что произошло, а когда Михалыч наконец оторвался от его губ и томно прошептал на ухо: «Спасибо за угощение, сладкий», смысл сказанного дошёл до его затуманенного рассудка только спустя несколько невообразимо долгих секунд. Поп-король сначала ужаснулся сотворённому с первым встречным делу, а затем яркий румянец смущения озарил его лик, заставляя мужчину стыдливо отвернуться от парня напротив. Последний лишь усмехнулся и, выпустив Киркорова из объятий, нежно потрепал его шелковистые волосы. Пока Бедросович пребывал в состоянии аффекта и пытался унять бешено колотящееся от такой поражающей близости с Себастьяном сердце, упомянутый выше юноша успел незаметно улизнуть, оставив исполнителя переживать в одиночестве. Однако долго ждать появления по-демонически прыткого оторвиста не пришлось: Михалыч всего лишь отлучился за продуктами в ближайший ларёк, предварительно стащив у ничего не подозревающего хозяина квартиры ключи. По прибытии в царское логово в его руках были три палки любимой колбасы и пафосно упакованная бутыль русской водки, а в заднем кармане брюк Михалыча запрятался маленький сюрприз для лучезарного императора. Сам же правитель до сих пор опирался о стену с отсутствующим выражением лица, вероятно, думая о чём-то глубоком и высокодуховном. Себастьян попытался привлечь его внимание, резво размахивая колбасой и бутылкой приоткрытого спиртного напитка, но Филипп не откликался: он словно пребывал в ином измерении, совершенно неподвластном ни пространству, ни времени. Казалось, Кир-тян уже и позабыл о своём первоначальном предназначении. Неужели для знаменитого певца просмотр любимого сериала потерял былой смысл? Такого просто не могло произойти, интеллигентный хулиган был уверен в этом на сто процентов. И поэтому, не теряя ни минуты, он подошёл к телевизору, достал из кармана спрятанный от глаз Бедросовича пульт и точным нажатием на красную кнопку включил сие чудо техники. Яркий плазменный экран тут же добавил слегка тусклой комнате света, а громкая мелодичная музыка, подкреплённая незамысловатым, но трогающим душу текстом, заполнила всю квартиру. Время настало. Киркоров сиюминутно пришёл в себя и, подскочив с места, на автомате ринулся к удобному дивану, где его поджидал хитрый Михалыч, предусмотрительно занявший практически всё пространство этой мебели. Киркоров не решился назначить дуэль за тёплое местечко опасному оторвисту, который к тому же имел уж больно хищные повадки и чрезвычайно странные пристрастия. Посему король лишь скромно уселся на подлокотник, с некой завистью глядя на парня, аппетитно поедающего «Сервелат». Филипп едва слышно напевал себе под нос знаменитый опенинг не менее известного сериала, ожидая, когда последний наконец-то начнётся и завлечёт певца в мир прекрасной музыки и душещипательных историй. Всё бы и дальше шло своим чередом, если бы не жёсткий подлокотник, изрядно напрягающий поп-короля и причиняющий дискомфорт его нежным болгарским булочкам. Киркоров заёрзал, пытаясь устроиться поудобнее, но у него ничего не получалось. Тогда исполнитель решил слезть с дивана и переместиться на ковёр, где, как ему казалось, сидеть было бы значительно приятнее. Однако покинуть предмет мебели Кир-тяну так и не удалось: его крепко схватили за руку и с нечеловеческой силой потянули на себя. Филипп, потеряв равновесие, навалился прямо на Себастьяна, который тут же заключил лучезарного мужчину в объятия. Последний снова смутился, при этом слегка раздражаясь: негоже какому-то уличному хулигану тревожить королевскую особу, да ещё с такой завидной частотой. Поэтому, не придумав отмщения лучше, Киркоров резко дёрнулся и повалился на пол, прихватив за собой не предвещающего беды оторвиста. Михалыч не ожидал от эстрадного певца такого подвоха, но эти действия, на удивление, его совсем не разозлили. Наоборот, он раскинулся на мягком ковре и звонко рассмеялся, а затем губы юноши тронула хитрая ухмылка, которая уже стала его неотъемлемым атрибутом. Филя лишь изумлённо глядел на непредсказуемого гостя, когда тот, отбросив остатки колбасы в сторону, прислонился губами прямо к уху Кир-тяна и вкрадчиво прошептал: — У меня для тебя сюрприз. Лучезарный король, услышав это, ещё сильнее удивился, подозрительно покосившись на лежащего рядом парня и напрочь забыв о сериале, который уже шёл полным ходом. Оторвист тем временем потянулся к карману своих брюк, достал оттуда какой-то предмет и аккуратно вложил его в ладонь исполнителя, нежно глядя тому в глаза. Разглядев вручённый подарок, Киркоров изумлённо произнёс: — Не может быть... Это же раритетный значок из ультра-редкой серии журналов о межгалактических приключениях группы «Ранетки»! — Нравится? — спросил Себастьян, мягко улыбнувшись. — Ещё бы! Но где ты его достал? — диву давался певец, разглядывая изображение на атрибуте, на котором было фото пяти девушек в космических костюмах на фоне синей телефонной будки, окружённой витающими в воздухе ломтиками колбасы. — Да так... — увильнул от ответа оторвист, переключаясь на просмотр самого сериала. — Спасибо, Се... Себа, — поп-исполнитель неловко поблагодарил парня, умилительно, как ему казалось, сократив имя. Юноша даже отвлёкся от экрана телевизора и посмотрел прямо на Бедросовича, лицо которого мгновенно побагровело: мужчина подумал, что называть хулигана таким образом было большой ошибкой. Однако на это Себастьян лишь смущённо улыбнулся, а его щёки окрасились в розовый цвет, выдавая истинные эмоции оторвиста. — Не за что, Кир-тян, — тихо сказал парень, легонько поцеловав короля в щеку. Досмотрев серию, мужчины даже не удосужились переместиться на диван и уснули прямо на полу. Осенний холод их совсем не пугал, ведь тёплые объятия могли согреть в любую стужу. Тем более, когда людей объединяет любовь к чему-то особенно прекрасному — любовь к «Ранеткам».