Ни в Рай, ни в Ад.

Теперь все кончено. Умри же здесь. Перо Бога Смерти выводит на одной из нескончаемых страниц Тетради иероглифы «бог», «ночь», «луна». Отсчет пошел. Один, два… Пять… Двадцать, двадцать один… Тридцать восемь, Тридцать девять… Сорок! Ягами Лайт, так и не ставший Богом Нового Мира, закрывает глаза и оседает, распластавшись по ступенькам лестницы. И в ту же секунду, когда затихают отголоски хриплого смеха Бога Смерти, маленький мальчик, мирно спящий в своем мире, распахивает глаза и с несвойственной детям серьезностью оглядывается вокруг.

***

«Но тот, кто пользовался Тетрадью Смерти, не попадет после смерти в Рай или в Ад. Остальное узнаешь, когда умрешь.» — именно эти слова первыми пришли Лайту в голову, когда он открыл глаза. Было темно и неуютно. Все вокруг расплывалось и двоилось, тело болело, а при попытке встать Лайт ударился обо что-то головой. Тем не менее, несмотря на все неудобства и странности, то, где он находился не было похоже на небытие, и потому возникали два наиболее логичных в данной ситуации вопроса: где он оказался и почему не умер? Рука рефлекторно потянулась куда-то, где нащупались очки. Зрение Лайта всегда было идеальным, но к его удивлению, очки и впрямь улучшили видимость. Светлее, правда, не стало, зато теперь Лайт четко видел контуры кровати, на которой сидел. Удивление не прошло, но теперь к нему прибавилась досада. Очки были старыми и поломанными, уродливой формы, комнатушка, где он оказался выглядела маленькой и грязной, а тело не ощущалось, как его собственное. Неужели это и есть его наказание за содеянное? Даже не столько неприятно, сколько странно. Тусклый лучик света, пробившийся через маленькое запыленное окошко, сначала ударил по глазам, уже привыкшим к сумраку, а затем Лайт увидел свое отражение в висящем на стене зеркале. Увиденное… Пугало? Поражало? Экс-Кира во все глаза глядел на маленького мальчика, лет десяти, с ярко-зелеными, распахнутыми от изумления глазами за стеклами дурацких очков и черными растрепанными волосами, как у давно мертвого человека, который когда-то существенно потрепал Лайту нервы. Но даже неприятное и немного болезненное воспоминание об Эл не заставило его отвлечься от разглядывания… самого себя? Но ведь так не бывает, что вообще произошло? Только когда рядом раздался знакомый хриплый смешок, Лайт вздрогнул и отвернулся от отражения. — Где я? — заданный им вопрос прозвучал резко и холодно настолько, насколько это позволяет тонкий детский голос, — я ведь умер, почему я в теле ребенка, ответь мне, Рюук! — Лайт, неужели тебя нисколько не интересовало твое будущее, и ты никогда не задумывался о том, что может означать «Ни в Рай, ни в Ад»? — Бог Смерти ухмыльнулся на последнем слове, выходя из темноты и нависая над мальчиком, в чьем теле теперь была душа экс-Киры. — Я полагал, что «ни Рай ни Ад» — небытие. По-видимому, я ошибся. Есть предположение, что это перерождение, но тогда почему я помню прошлую жизнь и почему тогда не проживаю эту с самого начала? — Второй Эл взглянул в глаза Бога Смерти из-за стекол очков, не особенно надеясь на объясняющий все ответ. — Со своей жизнью тебе придется разбираться самому, Лайт. «Перерождение»… Забавное слово, в твоем случае скорее, хех, «Попадание». Что касается того, где ты, то, кажется, бывшего владельца этого тела звали Гарри. Он умер, а вместе с ним исчез осколок чужой души, соседство с которым и стало причиной смерти. Трагическая история, хех, но для тебя может стать счастливым концом. Это ведь теперь твое тело и твоя жизнь. Будет забавно, Лайт… Гарри… — Осколок чужой души? — Я сказал уже достаточно, даже больше, чем тебе стоило бы рассчитывать, Лайт. Тебе придется разбираться самому, а так как моей Тетради Смерти у тебя больше нет, то вряд ли мы еще встретимся лично. Путешествия между мирами забавная штука, Лайт, но изматывает. — С этими словами, хихикнув на прощание, Бог Смерти растворился в темноте. Лайт остался сидеть, глядя прямо перед собой и обдумывая услышанное. Что могут значить слова об «осколке чужой души»? Как часть другой души могла попасть в тело ребенка? Гарри… Имя не японское, возможно он в Америке или в Англии, но ведь Рюук ясно дал понять, что это другой мир. И тот факт, что он остался без Тетради Смерти может стать серьезной проблемой. Но решать что-либо было рано. Стоило осмотреться, понять где он, как стоит себя вести, чтобы не вызвать подозрений у других людей, если они здесь конечно есть. Комната, больше похожая на чулан, не наводит на радужные мысли. Итак, Ягами Лайт, он же первый Кира и второй Эл, а теперь просто мальчик Гарри собирался действовать по обстоятельствам и, для начала, выйти отсюда хоть куда-нибудь. Сквозь окошко проникало уже больше света, скорее всего наступило утро. Над головой мальчика загремели громкие шаги, судя по всему, кто-то спускался по ступенькам. Появился новый вопрос: почему маленький ребенок спит в комнатушке под лестницей? От обдумывания возможного ответа Лайта отвлек визгливый женский голос, доносящийся из-за двери. — Подъем! Живо вставай! — интонация с которой были произнесены эти слова наводила на мысль о семье садистов. Возможно он нелюбимый ребенок? Незаконнорожденный? Приемный? Или вообще — прислуга? Кажется, будет нелегко. Придется задействовать весь свой актерский талант. И единственное, что радовало Лайта в этой ситуации — женщина говорила на английском, который лучший ученик Японии знал превосходно, а значит есть шанс, что этот мир похож на его. Надев одежду, которую он нашел возле кровати, Лайт осмотрел себя в зеркале и остался очень недоволен. Мятая, старая, неухоженная одежда висела на нем мешком, мальчику было некомфортно и неприятно. Круглые очки выглядели убого, а торчащие во все стороны черные волосы не столько причиняли неудобство, сколько раздражали своим сходством с прической некоего детектива из прошлого Лайта. Несомненно, прежняя внешность нравилась экс-Кире гораздо больше. Дверь была не заперта, а пройдя по чистому и ухоженному коридору, который к тому же был богато обставлен, мальчик все больше убеждался в садизме здешних обитателей, заперших ребенка в чулане. Интересно, записал бы он их имена в Тетрадь Смерти, будь она еще при нем? Размышляя, Лайт шел на голоса, осматриваясь, выглядывая в попавшиеся по пути окна. Вид из них только укрепил его подозрения в том, что он оказался в Англии. Похожие аккуратные домики, ухоженные садики, люди, идущие по улице и излучающие достоинство всем своим видом, в отличие от хозяев дома, сидевших на кухне, которые достойными людьми Лайту не показались. Женщина, которая его звала оказалась тощей крашеной брюнеткой, с длинной шеей и резкими чертами лица. Она с брезгливостью посмотрела на вошедшего мальчика и поджала губы, открыто выражая свое презрение. Но, увы, это было еще не самое отвратительное из того, что предстало перед Лайтом. В кресле за столом развалился мужчина весьма крупного телосложения. Его белесые усы обвисли, как у моржа, лицо было обрюзгшим, а маленькие свиные глазки были заняты чтением газеты. Рядом, в другом кресле сидел мальчишка, кажется, ровесник нового тела Лайта. Светлые, как у мужчины волосы, та же полнота, а глаза и выражение лица, такие же злые, как и у женщины, были не самой удачной комбинацией внешности. А еще были фотографии. Множество фотографий на полках с тем же самым мальчишкой, больше напоминающим розовый шарик. На некоторых фото присутствовали и мужчина с женщиной, которые, без сомнений, являлись родителями этого неприятного ребенка. Сразу же бросилось в глаза и то, что Гарри не было ни на одной из фотографий. — Почему ты так смотришь, мальчишка? Ты вообще собираешься готовить завтрак? — достоинство и превосходство, с которыми держала себя женщина, не вязались с ее крикливым голосом. Ну что ж, кажется, в этом доме его не любят. А так как Лайт пока еще точно не знал, где оказался, ему лучше не выдать себя ничем и вести себя так, как вел бы себя маленький запуганный мальчик Гарри. — Да, конечно, сейчас… — тихо произнес он и послушно направился к холодильнику. Попутно Лайт безуспешно пытался вспомнить, что принято есть в Англии, но к счастью, бекон и яичница, найденные в холодильнике решили этот вопрос. Итак, приготовление завтрака для семьи садистов. Кто, как не Бог Нового Мира справится с этим?