Добыча

      Одним солнечным, летним утром он отправился вместе с родителями в лес на поиски еды. Мать и отец сразу вышли на проторенную дорожку и всего через час привели всю семью к целой поляне грибов, где обрадовано набросились на растущую вокруг пищу.       Его сестра и брат были старше и крупнее, а потому вечно отталкивали, не давая много собрать. Вот и в этот раз, сестра даже ударила его, чтобы спровадить от наиболее крупных грибов.       Пришлось отойти в сторону, печально наблюдая за родственниками и прекрасно осознавая, что после них поляна будет пуста. Значит, вновь придется рыскать по округе в поисках еды для себя. Но сегодня ему повезло – чуть правее оказалась тропка, которая вывела на другую полянку. Тут были и ягоды, и грибы, и даже съедобные корни. Он едва не взвизгнул от радости, но сдержался, чтобы не привлечь внимание остальных. Совершенно потеряв голову от счастья, собирая все подряд, он совсем забыл про время за этим приятным занятием. Зова родственников пока не слышалось, а значит, они сами еще не ушли с первой поляны.       Внезапно раздался хруст сломанной ветки. Он резко поднял голову и увидел выходящих на поляну чужаков: рослого человека в сверкающих на солнце доспехах, державшего в руке копье, и невысокую женщину с густыми рыжими волосами в свободной мантии, опирающуюся на посох.       Он стремительно развернулся и рванул со всех ног в сторону спасительной поляны, под защиту семьи, зная, что от незнакомцев не будет добра. Но женщина вскинула руку, вырисовывая в воздухе какой-то знак и бормоча при этом странные слова. Речь она завершила приказом:       – Стой!       В спину ударило что-то холодное, и он повалился наземь, в следующее мгновение осознавая, что не может двигаться. Что эти люди с ним сделали?!       Мужчина неспешно приблизился к нему, будто не замечая смертельный испуг в глазах их пленника и внимательно рассматривая:       – Думаю, нам будет достаточно его, Линда.       – Как скажешь, – пожала плечами женщина и равнодушно отвернулась.       Сердце учащенно билось, страх скрутил внутренности в тугой ледяной комок. Хотелось закричать от ужаса, но рот, несмотря на все усилия, не открывался. Из горла не вырывалось даже сипения. Тем временем мужчина взял его за ноги, оттащил поближе к женщине и перекинул через лежавшее рядом бревно.       – Линда, приготовь пока место, – сказал он, умелым движением всаживая кинжал в сердце своей беспомощной жертвы.       Он даже толком ничего не успел понять, только почувствовал, как грудь пронзила острая, разрывающая, никак не прекращающаяся боль, которую нестерпимо хотелось отторгнуть из себя в мучительном крике. В глазах потемнело, и сознание начало меркнуть. Мочевой пузырь расслабился, и по ногам потекла вонючая жидкость. Но надежно сковавшее тело заклинание не позволило ему даже последних конвульсий.       Мужчина же, ничуть не смутившись своему поступку, на пару минут оставил жертву на бревне с всаженной в сердце полосой металла. Сам сходил к брошенным чуть в отдалении вещам и вернулся обратно с плошкой и ворохом тряпиц. Пристально осмотрев фронт работ, он вытащил оружие из раны.       По трупу тут же заструилась тёмно-красная кровь. Не мешкая, человек резким движением вспорол его от низа живота до шеи, давая слиться тому, что уже скопилось в грудной полости. Методично и вдумчиво, будто делая давно ставшую привычной работу, обезглавил, ловко рассекая сухожилия и позвоночник.       – Какая мерзость! – брезгливо произнесла женщина, наблюдая, как из отрезанной и отложенной в сторону части тела полезло, будто чувствуя, что здесь жить уже нельзя, множество тонких белых червей, извиваясь и скатываясь в шевелящиеся блестящие клубки.       Мужчина только усмехнулся. Он закатал рукава своей одежды, и принялся извлекать из жертвы внутренние органы, попеременно демонстрируя их спутнице. Желудок. Кишечник, тоже пораженный червями, уже другими, толстыми, отвратительными, белёсо-розовыми. Они копошились там, внутри, заставляя тонкую скользкую, в потёках свежей крови плетку кишки шевелиться, будто какая-то часть органов еще жила сама по себе.       – Ты издеваешься? – воскликнула женщина, отходя подальше и стараясь поменьше смотреть на происходящее. К счастью, легкий ветерок относил отвратительный запах крови и нечистот прочь.       Мужчина промолчал, зато вытащил легкие, сердце и печень и отправил их в миску. Затем, покончив с работой мясника, буднично произнес:       – Линда, польёшь мне на руки из бурдюка? После такого нужно отмыться.       Спустя несколько часов на поляне весело потрескивал огонь. Неприглядную часть внутренностей пара прикопала подальше от облюбованной ими поляны, чтобы не привлекать хищников запахом крови, да и самим не дышать этим, и не вспоминать мерзкое зрелище. Их труды получили достойное вознаграждение: тепло костра и вкусное сочное мясо постепенно приводили обоих в благостное расположение духа, на прежде серьезных и хмурых лицах все чаще появлялись довольные улыбки.       – Ну что, Линда, вкусный вышел кабанчик? – со смешком поинтересовался у спутницы мужчина. – Пальчики оближешь! А ты всё возмущалась: «маленький», «самец», «мясо жесткое и с душком»… Сама ешь, аж за ушами трещит!