Murder

Уже четвертый за сегодняшний день. Еще один человек, подозреваемый в убийстве, которого нужно проверить на вменяемость. Такое вот дело я себе избрал. И с одной стороны жалею, что пошел работать по своей профессии, а с другой – она интересна, и платят прилично. Меня провожают в специальную комнату, где будет проходить мой сеанс психотерапии. Хотя в большинстве случаев я был священником, который должен был выслушивать раскаяния и покаяния в совершенных грехах. Темная комната. Лишь небольшое окно, расположенное ближе к потолку, притом отделанное железными прутами. Бетонные стены, излучающие только холод. Посередине деревянный стол, на котором стоит только лампа. Два стула, расположенных противоположно. На одном из них сидела девушка. Очередная подозреваемая. Когда я вошел, она даже не подняла голову, чтобы посмотреть, поинтересоваться, какой же пришел человек. Голова её была наклонена вниз. Длинные черные волосы свисали, опускаясь чуть ли не до пола. Руки беспомощно опущены. Она напоминала сломанную куклу. Я сделал знак охраннику, что тот может идти. У меня было в распоряжении около часа. Я подошел к столу, водрузил на него свой кейс. Поудобнее расположился на стуле, затем достал тетрадь и ручку, чтобы записывать свои наблюдения и слова подозреваемой. Только я хотел обратиться к девушке, как она подняла голову и вперилась в меня непонимающим взглядом. - Вам должны были объяснить, зачем Вас сюда привели и кто я такой. Меня зовут Константин Маликов, я психотерапевт, пришел, чтобы установить, вменяемы Вы или нет. - Я знаю кто Вы... - Тогда почему Вы смотрите на меня непонимающим взглядом? - Я Вас изучаю... - Что же, изучайте. Но параллельно с тем мы поговорим о том, в чём Вас обвиняют. Вы признаете, что это Вы зверски убили свою сестру? - Да, - последовал короткий, сухой ответ. Девушка уже не смотрела на меня. Ее лицо была опущено, тонкие пальцы выводили непонятные невидимые символы на старом дереве стола. - На всех допросах Вы даже и не пытались оправдать себя. Почему? - Я хочу остаться здесь, в тюрьме. Уж не знаю, пошутила ли эта девушка так, или сказала на полном серьезе. По ее бесстрастному выражению лица нельзя было ничего понять. И я решил, что не стану допытываться, в конце концов каждый подозреваемый имеет право выбирать - защищаться ли ему всеми возможными способами или признаться во всем. - Хорошо. Каков же мотив? - Мы с сестрой жили вдвоем. Когда мне было 14 лет наши родители погибли в авиакатастрофе. Сестра оформила надо мной опекунство, ведь тогда она уже была совершеннолетней. Она училась на программиста, а когда закончила сразу пошла на работу, чтобы обеспечить нам жизнь... - Правильно ли я понял, что сестра заботилась о Вас, как могла, а Вы отплатили ей тем, что убили её? Что случилось? - Сначала я нашла целый мир в своей сестре, ведь в конце концов у меня, кроме нее, никого не осталось. Но со временем мы стали отдаляться друг от друга. С каждым днем пропасть между нами увеличивалась. Сестра всегда была такой сдержанной и спокойной, я даже не помню, чтобы она оплакивала смерть родителей. Я же частенько рыдала. Сестра пыталась меня успокаивать, но то ли у неё плохо получалось, то ли моё горе было слишком неутешным. Она оставляла меня одну в моих страданиях. И я всегда обижалась на неё за это. И она была, как каменное изваяние божества, которому я больше не могла молиться. Я не пошла в университет. Школу с горем пополам закончила. У меня появились новые друзья, совсем другие, которые открыли мне чудесный мир забытья. Кокаин. Конечно, сестра узнала про мои новые увлечения. Меня не было дома целыми днями и я крала деньги из её кошелька, а бывало и таскала вещи, чтобы потом их продать и купить на них дозу. Сестра не стала отдавать меня в клинику на лечение, а решила бороться своими методами, так, как считала правильным... - Значит все лишь из-за пагубной привычки? Я знал, что на фоне наркомании совершается очень много убийств. Однако с таким преступлением в своей практике я встретился впервые. Я и не заметил, с каким легким тоном я задал свой последний вопрос. Вниманием девушки это не было обделено. Она мигом оживилась. На ее лице появились яркие эмоции удивления. - Чувствовали ли Вы когда-нибудь, как всё Ваше тело ломает? Когда каждой клеточкой тела хочешь только одного – новую дозу кокаина. Потому, что только он помогает забыть про ВСЁ на свете! А сестра всегда читала мне морали, останавливала меня, иногда запирала в комнате, оставляла меня в мучительных агониях ломки. - Я её понимаю, она хотела, как лучше. И это было правильно. С одной стороны я был рад, что вызвал в этой беспристрастной девушке хоть какие-то эмоции, но с другой стороны меня это совсем не воодушевляло. - Правильно?! А правильно ли то, что жизнь лишила меня родителей? Человек ничего не стоит без своей семьи! - Но ведь сестра также была частью Вашей семьи. - Сестра – это сестра. Пусть она и взяла надо мной опеку, маму ведь она всё равно заменить не могла. Нельзя заменить одного человека другим. К каждому мы придумываем особенные свои чувства, в связи с обстоятельствами. - Придумываем? - Да, именно. Всё в нашей жизни лишь плод нашего воображения. Я был немного растерян. И совсем не понял её изречения про чувства. Поэтому сразу перевел тему: - Расскажите в подробностях, как Вы убили свою сестру. - В тот день у нас состоялась ссора. Ничего необычного, ведь в последние годы мы ругались каждый раз, когда оказывались в одном помещении и наедине. Я отсутствовала дома несколько дней, и в этот вечер пришла за деньгами. Когда в гостинной меня встретила сестра, я потребовала у неё наличные, ссылаясь на то, мне очень надо. Конечно, она отказала. Затем крики, обвинения, оскорбления. Она довела меня. Я ушла на кухню, чтобы больше не слушать её. Конечно, я бы могла схватить какую-нибудь вещь и убежать, как это много раз бывало. Но когда я увидела на столе нож, небольшой нож со сверкающей сталью, я сразу нашла решение всех моих проблем... - Вы нанесли ей 11 наживных ранений... - Да, я любовалась своими трудами: мертвое тело сестры лежало в луже крови, красивые голубые глаза были широко распахнуты, рот открыт. Я провела кончиками пальцев по щеке сестры, затем закрыла её глаза, наклонилась и чмокнула в лоб со словами "тебе давно пора было к твоему Богу". Поднявшись, я направилась на кухню, выбрала в ящике гарнитура нож, которым обычно рубят мясо. Он подходил идеально. Затем я вернулась в прихожую, порубила тело сестры на отдельные части. Прямо как кусок мяса. Мяса... Мне в тот момент ужасно захотелось кушать. Но время пока было не то, я понимала, что должна избавиться от тела. Справившись, я запаковала рваные части в несколько черных мусорных пакетов. Полезная штука. Они такие огромные, что в них можно слона поместить. Сказав последние слова, она улыбнулась. Такой искренней и лучезарной улыбкой, но при этом горько усмехаясь. Мне стало не по себе. Сомнений быть не могло... Передо мной был не человек, а сам дьявол. - Затем я стаскала эти пакеты в багажник машины. Машина сестры. Старенький шевроле. Решила, что ближе к полуночи закопаю мешки неподалеку у реки. Вернувшись домой я включила душ. Я смотрела на то, как вода, окрашиваясь кровью, в которой я была перепачкана, исчезала в смыве. Непередаваемое зрелище! Выйдя из душа, закутавшись в теплый махровый халат, я, ступая мокрыми ногами по холодному паркету, прошлепала на кухню. Пора было перекусить. Открыв холодильник, я стала выбирать, что бы мне скушать. Ящик был полон разной едой. Моя сестра превосходный повар! Я включила музыку. Какую-то зарубежную попсу, где пелось про секс, наркотики и алкоголь. Забралась на подоконник и курила. А когда на улице стемнело, я, как и планировала, поехала закапывать тело. - И что Вы сделали, когда вернулись домой? - У меня была возможность пойти в клуб, накачать себя очередной дозой кокаина, или пригласить своих друзей к себе домой. Разгромить всё, устроить грязные танцы и групповуху. Ноооо... Когда я закрыла за собой дверь, войдя в дом, я просто опустилась на пол, достала пачку сигарет из кармана, и курила. А под утро пошла спать. - О чём же Вы думали в это время? Провели ли Вы анализ своего ужасного поступка? - Я думала о том, что мне лень отмывать кровь с пола и со стен. Но мне всё же пришлось это сделать. - Вас задержали на четвертый день после убийства. Подруга Вашей сестры заявила в полицию об изчезновении, так как умершая не появлялась на работе и на телефонные звонки не отвечала. Также потерпевшая заявила, что когда она пошла проведать свою подругу к ней домой, то обнаружила там сборище наркоманов. Расскажите мне, что произошло и кто из Ваших "друзей" пытался изнасиловать потерпевшую? - В тот вечер я привела ребят к себе домой, мы развлекались. Дверь этой девушке я не открывала. Я заметила ее лишь тогда, когда темноволосый и высокий парень, понятия не имею кто он вообще такой, привел ее в гостинную. Я встала с дивана, подошла к ней, поинтересовалась, кто она такая, а потом всучила ей бокал виски. - Даже после того, как потерпевшая представилась, Вы начали над ней издеваться? - Я была под кайфом, ее слова не доходили до меня. Она была такой беззащитной. Но статной, с заплетенными волосам, в офисной одежде. И когда она наклонилась к столику и поставила стакан с виски, я подала тому темноволосому парню знак. Он держал ее, а я заливала виски этой офисной мышке в рот. - Что же было дальше? - Эта девушка сопротивлялась только как могла, но ее крики и телодвижения только забавляли меня и других ребят. Потом тот парень повалил ее на пол и начал стягивать с нее одежду, к нему подключились еще двое. Однако изнасиловать они ее не успели. В квартиру ворвался ее обеспокоенный муж, и через жуткие крики и даже драку вызволил свою жену из плена. - Как же Вы жили эти дни после убийства своей сестры? В том самом доме, где Вы ее безжалостно убили? - На третий день после убийства и после той вечеринки, я начала чувствовать, что чего-то не хватает... Никто больше не убирался в квартире, не готовил еды, не смотрел телевизор по вечерам после работы, никто больше не говорил со мной о морали... Я ходила почти весь день по дому, а потом собралась и пошла в церковь. - В церковь?! - Да. Впервые в своей жизни я выявила осознанное желание пойти в церковь... - Почему же? - Потому, что все отчаявшиеся люди идут в церковь. Потому, что кроме веры в Бога у них ничего не остается. Знаете ли Вы вообще, что такое отчаяние? Это когда черная дыра вместо души. Это тогда, когда чувство, словно по венам вместо крови течет яд. Каждый вдох, как преступление. И спасения не будет. Не здесь, не по ту сторону. - Да. Я понимаю Вас. Она рассмеялась истерическим смехом. Издевательски. Но с легкой горестью. - Нет, - успокоившись, стальным голосом ответила девушка. – Даже если у Вас был подобный период в жизни, Вы меня никогда не поймете. Враньё! Она с экспрессией выкрикнула последнее слово, стукнула по столу своим маленьким кулачком, кинула на меня испепеляющий взгляд, и метнулась со своего места в сторону. Не сказать, чтобы она была красива, но взгляд она приковывала. Привлекательна и своеобразна была её внешность. Длинные, вьющиеся, темные волосы, глаза цвета голубого льда, маленький, вздернутый носик и губы, не очень пухлые, имеющие причудливые изгибы. Она была миниатюрна: тонкие руки, стройные ноги и маленький рост. Ей было 22, но выглядела она, как подросток. И только глаза, казалось бездонные и пустые, выдавали её возраст, усталость от всего пережитого и вселенскую грусть, которую она никак не могла унять. Смотря на эту девушку, напоминающую мне внешне подростка, заплутавшего, сбившегося с пути, только что покинувшего детство, и разочарованного в реальной жизни, мне хотелось ей помочь, спасти её. Но я отгонял эти мысли. То, с каким издевательским наслаждением и надменностью и злобной экспрессией она рассказывала про то, как убила свою сестру, делало её извергом изнутри. - Вечером следующего дня тело вашей сестры было обнаружено местным рыбаком. Тем же вечером Вас и задержали в собственной квартире. Известно, что при задержании Вы не сопротивлялись и сразу признали свою вину. И всё же мне до сих пор непонятны Ваши действия и то, какие Вы им даете причины. - Знаете, я отлично помню, как однажды в детстве, когда мне было лет пять или шесть, в школу я еще не ходила, сестра меня спасла от злой соседской собаки. Я играла со своими игрушками на площадке, а сестра была неподалеку, читала книгу на лавочке. Книга эта была очень интересной, потому что сестра редко отрывалась от нее, чтобы посмотреть все ли со мной в порядке. И вот эта собака, лающая до этого момента во всю мощь, вдруг сорвалась с цепи и бросилась в мою сторону. Я побежала от нее, мой испуганный крик заставил сестру обратить на меня внимание, и она не думая бросилась ко мне. В результате собака укусила ее за руку, вонзив свои зубы прямо до костей... Девушка закончила свой рассказ. Голова ее была все также опущена, а тощие руки теребили края широкой бесформенной футболки. А я еще больше запутался в истории, которую я сейчас услышал. Вопросов стало еще больше. И я решил заканчивать нашу беседу, подводя итог. - Неужели Вам ни сколько не было жаль сестру? - Нет. Она мешала мне. - А сейчас Вы жалеете о том, что совершили? Она не отвечала. Похоже, задумалась. Её веки были опущены. Она тяжело дышала. Через минуту она, наконец, подняла свои глаза на меня. - Нет. Моё лицо искривилось в удивлении. Я думал, что ответ будет совершенно иным. Должно же быть в этой девушке хоть что-то положительное... И тогда я задал последний, самый главный, вопрос. - Вы хоть осознаете, что убили свою сестру? - Да. И я написал в конце своего повествования: «Невменяема. Требуется психиатрическое лечение».