Милые даты

Если на чистоту, то Дерек тоже забывал о годовщинах, праздниках и особенных датах. Мама давно привыкла, что о днях рождения сестер лучше напомнить ему за месяц до и еще раз — за десять дней. В первом случае, чтобы Дерек точно купил подарок, во втором — в надежде, что он приедет. Дерек чаще всего и так помнил о праздниках, приезжал редко, но успевал отправить подарки курьерской службой, и с искренней радостью поздравлял Дейзи и Сару по телефону. Не всегда в нужный день, но сестры привыкли. Прочие родственники были рады тому, что он жив и вспоминал хотя бы про Рождество. Единственной, о ком Дерек не забывал никогда, оставалась мама. Ее День Рождения и годовщину смерти отца он помнил так же хорошо, как устройство своего глока. А прочие даты начисто вылетали из головы, смятые и обесцененные новой серией убийств или похищений. Работа накладывала свой отпечаток, постепенно, но неотвратимо вытравив из каждого члена команды беззаботную радость, с которой близкие Дерека ждали Хэллоуин или Новый Год. Держалась только Гарсия. Но этой девочке было не впервой нарушать законы и правила. Серьезно, Дерек не помнил все те забавные трогательные праздники и годовщины, которые делали свидания парочек ярче, а секс после них особенным, если никто из партнеров не забывал о дате. Но конкретно от этого дня он ждал большего. Или хотя бы чего-то. Чего угодно, вплоть до тяжелого тома любовной лирики шестнадцатого века вместо валентинки или восхитительно неловкого поздравления в совершенно неподходящий момент. Короткой записки. Сюрприза после работы. Не ожидал Дерек только одного — того, что Спенсер забудет. С его хитро закрученными гениальными мозгами исключалась сама возможность хоть что-то забыть. Спенсер помнил миллион фактов обо всем на свете, все, что хоть раз увидел, услышал или прочел, каждый разговор, каждое впечатление, каждую мелочь. И если совсем уж честно, Дерек ждал от него каких-то действий не просто так. Их отношения стали для Спенсера первыми. Первое настоящее свидание. Первый секс. Даже осознанный, не случайный, поцелуй — и тот был у Спенсера первым именно с Дереком. И парень действительно эти отношения ценил. Его осторожность, боязнь оттолкнуть Дерека, сделать что-то неправильно в первые месяцы была так заметна, что сдала их роман команде. И Дерек не мог вспоминать без улыбки «тот самый» серьезный разговор с Росси, какой должен был состояться с отцом Спенсера, если бы тот пригласил его на первый семейный ужин. Шутка была на грани фола, но сработала — Дерек, а позже и Спенсер, приняли осведомленность и молчаливое одобрение коллег. Дерек прождал весь день в уверенности, что своеобразная романтичность Спенсера как-то проявится. Но не дождался. — Эй, красавчик, — Дерек остановился у входа в гостиную, привалился плечом к дверному косяку и принялся ждать. К тому, что увлекшись, Спенсер начисто выпадал из реальности, он уже привык, и спокойно отсчитывал положенные шесть секунд для того, чтобы сигнал с Земли достиг тех отдаленных сфер космоса, в которые тот погрузился. — А? — наконец отозвался Спенсер и поднял голову от бумаг. Он растерянно и подслеповато моргнул, раз, другой, потом, кажется, сообразил, где находится и кого видит. — О! Да, Дерек любил такую реакцию. Когда губы Спенсера округлялись, глаза становились большими и темными, лицо застывало. Будто он зависал и не мог выразить свое возбуждение, только смотрел — жадно и так внимательно, будто ничего интереснее никогда не видел. — Вечер. Мы. Никакой работы, — Дерек развел руками, как бы невзначай показывая еще не высохший после душа, влажно блестящий торс. — И ты еще не в постели? Спенсер закрыл рот и сглотнул. Он не сразу научился слышать такие намеки, но теперь распознавал предложение и всегда реагировал на него. В повседневной жизни застегнутый на все пуговицы и скованный Спенсер Рид оказался на редкость отзывчивым, страстным партнером. — Мне нужно закончить, — виновато ответил он севшим голосом. — Дай мне семнадцать... нет, тринадцать минут. — Только потому, что не могу тебе отказать, — Дерек подмигнул Спенсеру и ушел в спальню. Завернув в коридор, Дерек покачал головой и хмыкнул. Спенсер же не задумывался, какой из него самого сложный и заковыристый ребус. Загадка на жизнь вперед. Дерек подмигнул вопросительно заскулившему Клуни. Пес по обыкновению чутко отреагировал на его настроение, даже перестал грызть потрепанный теннисный мяч, но понять вряд ли смог. — Все отлично, — заверил его Дерек и толкнул дверь в спальню. То, что один из партнеров забыл о дате, в их паре не отменяло перспективы хорошо провести ночь. Дерек уж точно не собирался переезжать на диван из-за того, что Спенсер оказался чуть больше «Ридом», чем он рассчитывал. Тем более, что хватило Спенсера ровно на пять минут. Когда тот появился в дверях, растрепанный и суетливо растерянный, Дерек лежал на своей половине кровати и делал вид, что листает журнал. Он избавился от полотенца, но белья надевать не стал, и Спенсер мог видеть его полувставший член. — Пока ты не задал вопрос, нет. Статья не настолько интересная, — Дерек, не глядя, отправил журнал на тумбочку. — Я и не собирался, — Спенсер нахмурился. — Почему я должен был так решить? Бородатые шутки Спенсер еще не всегда понимал, но Дерек собирался поработать над этим. Завтра. Или еще когда. — Уже не важно. Ты закончил? — Дерек указал взглядом на место рядом с собой. — Не совсем, но это подождет до утра. Спенсер нервным движением заправил прядь волос за ухо, окинул взглядом комнату и, поняв, что Дерек нарочно оставил включенной лампу со своей стороны кровати, начал быстро снимать одежду. Ему все еще было не просто выставлять на показ свое тело: порожденные школой комплексы иногда поднимали голову, заставляя Спенсера сомневаться в себе. Но с каждым разом их коготки все больше соскальзывали, уже не способные серьезно повредить его шкуру. И Дереку это нравилось. Плюс, окей, он заслужил праздничный стриптиз, пусть и такой сумбурный. Дереку нравилась сама идея, что Спенсер раздевается для него, перед ним, чтобы заняться с ним сексом. Было приятно смотреть, как тот выпутывается из своих выглаженных рубашек и брюк родом из прошлого века, растянутых домашних футболок или мягкого полосатого халата. Чертовски импонировала готовность Спенсера снять броню и показать себя. И Дерек показывал себя в ответ. Как в первую их ночь, когда положил руку Спенсера себе на ширинку и обстоятельно показал, как ему нравится его угловатость и длинная шея с хорошо заметным кадыком, высокие скулы, потрескавшиеся от частого облизывания губы, аккуратные, чуть оттопыренные уши, непослушные волосы, выглядывающие из рукавов кардиганов запястья, тонкие щиколотки, длинные, как у цапли ноги, привычки, манера говорить, двигаться, даже длинные лекции о непонятных ему вещах. Позже Дерек рассказал и о Карле Буфорде, и о том, как едва не возненавидел себя, поначалу решив, что его интерес к Спенсеру того же характера, что и ненормальные влечения растлителя и ублюдка. Как копался в себе и, наконец, разобрался, пока Спенсер лежал на больничной койке и медленно побеждал вирус сибирской язвы, как боялся, что врачи могли не успеть. — Ты не выключишь свет, — без вопросительной интонации сказал Спенсер, забираясь на кровать. Он помедлил немного перед тем, как лечь рядом и обнять Дерека, перекинуть через него руку и ногу. Еще не привык до конца. — Ни за что. Я не просто так говорю «красавчик», — Дерек обнял его в ответ, начал медленно гладить его спину, бока, поясницу. — Я хочу тебя видеть. Со Спенсером Дереку нравились неторопливые ласки и долгие, нежные прелюдии, от которых Спенсер краснел, размякал под руками, начинал тяжело дышать и тихо стонать. Впрочем, секс у них бывал разный, иногда быстрый и грубоватый, в необычных местах, с использованием наручников или галстука. Но всегда отличный. — Как ты хочешь сегодня? — между неторопливыми поцелуями спросил Дерек. Рот Спенсера, сладкий от «сахара с кофе», горячий, податливый было невозможно оставить в покое, пока губы не начинало саднить. — На животе, — отозвался тот, перемежая слова с тяжелыми выдохами. Бедром Дерек чувствовал, что у Спенсера полностью встал. — Договорились, — он подвинулся, давая Спенсеру перевернуться, но никак не мог перестать его целовать. И пока Спенсер ворочался, устраиваясь и пытаясь то чмокнуть Дерека куда придется, то погладить чуткими пальцами, сам Дерек больше мешал ему, мазал губами по шее, плечам, лопаткам. Наконец, Спенсер подтащил себе под живот подушку, устроился и затих, подставляя Дереку спину и задницу. Это была фантазия хорошего мальчика Рида — придавивший его своим весом Морган, беспомощность, невозможность влиять на процесс. Спенсер хотел довериться и отдать контроль. Дерек охотно его забирал. Спенсер расслабился и легко поддавался. Он вздрагивал от прикосновений, но тянулся к рукам Дерека, в бессловесном и жадном «еще» забывая стеснительность и приросшую к личности зажатость. Давал гладить себя и мять, раскладывать, чтобы было удобней. Когда Дерек куснул его за лопатку, Спенсер забавно ойкнул и застонал. В самом начале они договорились не оставлять меток на видных местах. Дерек следовал уговору, но в местах «не заметных» оставлял Спенсеру красочные засосы. С его бледной кожей это было не сложно. Спенсер не признавался, но иногда Дерек замечал, как на работе тот потягивался или прижимался пострадавшим местом к спинке стула, чтобы почувствовать его метку. И от этого Дереку делалось жарко и хорошо. — Ты отъелся немного, — с гордостью и явным удовольствием заметил Дерек, тиская Спенсера. С начала их отношений Дерек взялся следить за его питанием, вытаскивать на пробежки или в спортзал. Последнее не прижилось. Но в остальном Спенсер слушался, и теперь у Дерека не возникало мысли, что его ребра могут проткнуть тонкую кожу из-за слишком глубокого вдоха. — По статистике человек моего роста должен весить минимум на восемь с половиной фунтов больше, — голос Спенсера приглушала подушка, но было хорошо слышно, что обычного авторитетного тона у него не получилось. Мешали пальцы Дерека у него между ягодиц. — Как скажешь, парень. Дереку и самому не хватало воздуха для болтовни. Спенсер был узким, горячим и скользким от лубриканта. Они спали достаточно часто, чтобы его тело привыкло и не сопротивлялось проникновению. Но подсознательно Дерек боялся ему навредить и тянул, разрабатывая его пальцами. — Я не порвусь! — Спенсеру надоело первым. И капризные интонации в его охрипшем, сексуальном голосе, стоили многого. У Дерека от них поплыло перед глазами, в висках застучала кровь. Он навалился на Спенсера, уткнулся ему в затылок, жадно вдохнул, толкаясь пока не сильно, не глубоко. Но тот все равно застонал и подался навстречу, требуя взяться за дело всерьез. Он двигался вместе с Дереком, жадно и сладко. Сорвано, хрипло дышал, тихо стонал. До боли вцепился Дереку в руку, и эта острая вспышка сделала происходящее еще ярче. Кончая, Дерек как сквозь толщу воды слышал, что Спенсер его любит. И признавался в любви в ответ, ворочая непослушным, сухим языком, двигался, пока Спенсера не выбросило в оргазм. — Я что-то упускаю. — Что? Ты о чем? Спенсер лежал на животе, распластавшись на середине кровати, и медленно приходил в себя. Дерек гладил его по спине кончиками пальцев, не столько лаская, сколько тормоша. — Я не знаю. Весь день не могу отделаться от ощущения, что просчитался где-то. Думал, что допустил ошибку в диссертации, но не нашел ее, — Спенсер повернул голову и подложил под нее руки, чтобы видеть Дерека. — Не знаю, откуда это чувство. Оно раздражает. Голос у Спенсера был еще хриплый и очаровательно обиженный, будто он до конца не хотел признаваться, но пересилил себя. Недавняя близость превратила его и без того растрепанные волосы в воронье гнездо, от чего он выглядел младше и уязвимее. Дерек не удержался от несолидного смешка. Вот оно, значит, как. Спенсер опять его удивил. — Хочешь, я помогу? — спросил он, намеренно напуская интриги в голос. — Какое сегодня число? — Четырнадцатое февраля, но технически уже двадцать минут, как наступило пятнадцатое. Вторник. День... — Спенсер замолчал. Вид у него был такой же, как в одно из его невероятных озарений, благодаря которым они раскрывали самые запутанные дела. — День Святого Валентина, — закончил он напряженным, виноватым голосом. — Я не подумал. Не связал дату и нас. Прости. Выглядел Спенсер по-настоящему виноватым и раздосадованным. Но не испуганным. И это уже был прогресс. Дерек с удовольствием отметил, что он начинал больше верить в их отношения. — Думаю, я смогу это пережить, — с серьезным видом кивнул он. — Но я хочу свой подарок. Дерек с трудом сдерживал смех, но Спенсер казался слишком растерянным, чтобы это заметить. — Думаю, утренний минет подойдет. Отличный подарок. И завтра ты будешь выгуливать Клуни! Закончив, Дерек сурово посмотрел Спенсеру в глаза и, выждав мгновение, заулыбался. Смотреть на него, осознающего, что его дразнят, и что все хорошо, было слишком весело. Будто в ответ на его слова из коридора показался Клуни. Он просунул в дверь любопытную морду, оглядел их со Спенсером и просочился внутрь, энергично виляя хвостом. Он распознал игривое настроение в спальне и тоже хотел приобщиться. — Видишь, Клуни уже готов! — Это шантаж, — Спенсер натянул на голову подушку, будто так Дерек не понял бы, что у него горят уши. — Не честно. Дерек хотел ответить, но не успел. Спенсер вдруг подобрался, скинул подушку и повернулся к нему. Теперь он смотрел цепко и внимательно, немного прищурившись. — А где мой подарок? — теперь это был не домашний очаровательный Спенсер, а уверенный в своих знаниях профайлер. — Ты бы купил его заранее и уже отдал мне. Ты тоже забыл. Но тебе утром сказала Гарсия! Спенсер попал в точку. Но Дерек не стал сдаваться. — Я вспомнил первым! — Не считается! — Спенсер даже задохнулся от такой наглости. — Эй, я тоже хочу минет в подарок! И стоило бы признать, он умел держать лицо лучше Дерека. Спенсер казался серьезным, только глаза азартно блестели, выдавая его игру. Не знай его Дерек так близко, мог бы сделать неправильный вывод. Принять его энтузиазм за увлеченность спором. Такой Спенсер — уверенный, сильный — был по-особенному хорош. — Идет, с каждого по минету, — Дерек открыто им любовался, когда протягивал руку для закрепления сделки. — И с Клуни пойдем гулять оба, — протянутая в ответ рука без колебаний сжала его ладонь. От двери с энтузиазмом залаял Клуни, хотя до утра и обмена подарками с ним никто не собирался гулять.