Mourning Dolls

Благотворительный бал был в самом разгаре, когда Левитт спустился вниз из хозяйских комнат и присоединился к своей спутнице на этот вечер. Идя под руку, они выглядели довольно нелепо – Волка на каблуках и с громоздкими перьями в заколотых волосах была на целую голову выше своего подвижного и улыбчивого спутника. Смотрелись они как парочка случайно забредших на мероприятие родственников: младший брат-повеса без особого успеха пытается вывести в свет старшую неулыбчивую и неприветливую сестру, возраст которой уже вполне позволял светским кумушкам записать ее в старые девы. -Это издевательство, а не еда, просто извращение какое-то!- воскликнул Левитт, демонстрируя напарнице набор крошечных деликатесных кусочков, наколотых на шпажку.- Я понимаю, что эти индюки не поесть сюда приходят, но ведь кто-то же в этом нуждается!- будучи одним из таких нуждающихся, он сделал большой глоток, ополовинив бокал с шампанским, и стащил зубами закуску со спицы, только чудом не сняв при этом деревянную стружку.- Хрен пойми чего намешали,- прокомментировал он, жуя и допивая бокал, благо выпивку здесь можно было хлестать в каких угодно количествах, не вызывая у окружающих недоумения. -Ты письма достал?- Волка с мрачным неодобрением смотрела в зал, наполненный танцующими парами, и весьма успешно распространяла вокруг себя ореол отчуждения, не позволяющий робким молодым людям пригласить ее на танец. -Разрази меня гром, если я понимаю, о чем ты, сладенькая,- Левитт небрежно бросил шпажку в пустой бокал, поставил его на стол и поманил к себе спутницу, чтобы та наклонилась.- Тебе придется с кем-нибудь повальсировать. Гарпии в том углу уже давно обратили на тебя внимание, уж они-то не пропустят ни один «синий чулок» вечера, и ни к чему нам становиться средоточием всех их интересов,- под прикрытием широкого веера девушки, Левитт ловко всунул сложенные пополам конверты в декольте напарницы. Волка посмотрела в упомянутый угол – там располагались кресла для престарелых матрон, успешно состоявшихся в жизни и обществе, и появляющихся на таких мероприятиях исключительно для обмена сплетнями и слухами. Многие старые перечницы торопливо отвели взгляды и напустили на себя задумчивый вид, вероятно обсасывая в своей голове соображения о том, что у молодого денди нет шансов выдать свою сестрицу замуж в этом сезоне, если она продолжит носить покрои, бывшие модными еще прошлой осенью. Девушка с раздражением принялась прочесывать взглядом зал, пытаясь найти там хоть кого-нибудь, более-менее соответствующего своим вкусам. Она пока старалась не забегать мыслями вперед, к тому этапу, где ей придется как-то выкрутиться, чтобы избранник сам пригласил ее в соответствии с приличиями, хотя ей было бы гораздо удобнее просто выдернуть того за шиворот, установить перед собой и повести в общую геометрию танца. Но чертовы всевидящие старушенции… Кто бы мог подумать, какой властью обладают в обществе эти хранительницы секретов и создательницы репутаций. -Как я выгляжу?- вдруг спросил у нее стоящий рядом Левитт, вооруженный новым бокалом со спиртным. -Чего?- девушка неохотно отвлеклась, успев прицениться к крепкой заднице какого-то курсанта в парадном мундире. -Ну, ты бы переспала со мной? – продолжил этот странный опрос вор и, проследив за его взглядом, девушка увидела нежно воркующую парочку. Девица и впрямь была хороша – роскошные рыжие волосы и вызывающее розовое платье, несколько распутный, однако весьма эффектный вид, как раз во вкусе Левитта. Сопровождал ее какой-то высокий усатый джентльмен в цилиндре – не первой юности и с лицом заядлого посетителя борделей и опиумных притонов. Парочка выглядела чрезвычайно вульгарно, а уж в глазах кумушек с галерки, так и вовсе скандально, однако держались они с непоколебимой уверенностью и своеобразным шармом. -С тобой?- вернув взгляд к спутнику, Волка честно осмотрела его. – На мой вкус, для мужчины тебе не хватает мужественности, а для мальчика – женственности. Но будь я пустоголовой девицей, пожилой леди или престарелым развратником – почему бы и нет. -Отлично,- мгновенно просиял парень, а потом принял сосредоточенный вид, обернулся на свое отражение в стекле, поправил галстук и потрогал в кои-то веки прилично уложенные волосы. –Видишь, ту парочку возле колонны? -Мне пригласить того павлина в шляпе, чтобы ты смог похитить барышню в розовом? С тебя причитается. Потому что мне хочется помыться только от мысли, что придется с ним танцевать… -Нет, ну что ты несешь,- нетерпеливо перебил ее Левитт.- Ты отведешь куда-нибудь девушку. Не знаю. Запри ее в чулане или спальне. Облей платье шампанским, наступи на шлейф, что угодно, только… -Господи, Левитт, ты в своем уме? Посмотри на него, он же старик, да и выглядит, как собиратель непристойных дагерротипов. И он пришел с девушкой, а не с дружком. -Пожалуйста,- Левитт тронул ее за локоть.- Очень тебя прошу. Я знаю, что делаю. Волка помолчала, вздохнула, подумала, что не ей осуждать чужие причуды и капризы, и, захлопнув веер, двинулась вперед. *** Левитт подобрал очередную порцию выпивки, искоса поглядывая на то, как Волка делает над собой усилие, принимая извиняющийся вид, и протягивает руку к девушке, чью симпатичную грудь только что залила шампанским. Компаньонка Смайла, расстроенная и обескураженная, машинально приняла предложение и позволила увлечь себя в направлении дамской комнаты. Оставшись без спутницы, лондонский импресарио не выглядел особо опечаленным – он обзавелся бокалом и с небрежным видом прошел к балкону, пристанищу нескольких одиноко курящих сердец, наблюдающих за танцами. Группки беседующих гостей при его приближении напускали на себя вид людей, которым совершенно не требуется новый собеседник. Левитт не стал терять времени даром и направился прямиком к единственному знакомцу в этом месте. Впрочем, в сущности, знакомы они не были. Когда они виделись в последний раз, Смайл был его работодателем - тому потребовался человек, способный быстро собрать информацию по деликатному вопросу. В его задании даже не было ничего особо опасного – едва ли не клеркская работа, только бумаги пришлось собирать не по банковским ячейкам и ростовщикам, а среди скупщиков краденных товаров, порою без их ведома конечно, но случались в жизни Левитта вылазки и поопаснее. Смайл сразу же выплатил ровно ту сумму, что и обещал, обсыпал фривольными любезностями и масляными взглядами, которые Левитт тогда предпочел полностью проигнорировать, а когда ушел, оставил в его руках черный бархатный мешочек, обозвав свой жест «маленьким знаком внимания за расторопность». В мешочке лежали драгоценные камни весьма высокой пробы. Щедрый подарок даже для пары, состоящей в отношениях. Левитт тогда не поверил собственному опыту и отнес оценить их к Сельберту, старик подтвердил подлинность и стоимость, и погрузил парня в многодневные размышления о том, не профукал ли он тогда шанс, который выпадает раз на миллион. Если вейлгарденский богач был готов разбрасываться такими вещами без особой уверенности, что ему что-то за них обломится, то что же можно было получить от него всего лишь за парочку томных вечеров? Завидев Джейкоба Смайла снова, здесь, посреди бала для знати, Левитт сразу понял, что звезды дают ему последнюю возможность получить от жизни больше, чем весь этот спайтский мусор – и если он упустит такой подарок судьбы сейчас, пусть пеняет на себя. -Как странно видеть скуку на вашем лице, мистер Смайл. Неужели вы один в такую райскую ночь?- воскликнул он, возникая рядом с обособлено стоящим от всех мужчиной. Смайл обратил внимание на него с легким изумлением, которое тут же сменилось выражением благодушия и приязни – вероятно, он был обрадован тем, что обрел компанию в этом безжалостном мире отчуждения и насмешек за веерами. -Уже нет, мой друг. Возможно, в этом тоскливом хороводе титулов я ожидал именно вас. Левитт ощутил головокружение от преждевременного успеха, но осадил себя и напомнил, что все это вполне смахивает на обычные пустопорожние реверансы знати. - Меня этот прием тоже начал здорово утомлять, но теперь я вижу, что не зря сюда заявился – вы ведь не из тех, кто безумствует от того, что несколько леди обрели членство в Парламенте? Такое ощущение, что во всем Подмире не происходит ничего, кроме политики. -К счастью, нет. Как говорится, кесарю кесарево, а суфражисткам – девичьи дела, там им самое место. -Чудесно. Тогда за встречу? -Безусловно, мой друг,- Смайл звякнул своим бокалом о шампанское Левитта.- Если салонные разговоры не для вас, что же, в таком случае, вы здесь делаете? -Интересуюсь предметами искусства. -В самом деле?- Смайл окинул его насмешливым взглядом. – Выходит, мое общество отвлекает вас от чего-то важного? -Напротив,- Левитт подумал о том, что пора закруглять эту пустую беседу в каком-нибудь более деятельном ключе, потому что девушка в розовом шелке могла вернуться в зал в любой момент. Он положил руку на локоть мужчины, задержав ее чуть дольше, чем нужно было для случайного касания. - Вы меня очень обяжете, если поможете оценить одну картину. Вы производите впечатление человека со вкусом и знающего толк в красоте. Откровенно дурацкое приглашение, но оно и должно было так выглядеть, потому что приглашало вовсе не на беседу о живописи. -Весьма польщен,- отозвался Смайл, бросая быстрый взгляд в зал и обдумывая предложение, после чего вынес вердикт. – Почему бы и нет. Помочь вам – удовольствие. Левитт улыбнулся, искренне и весьма открыто – перед глазами его стояла пригоршня драгоценных камней, необыкновенно вдохновляющих и заменяющих любой афродизиак. Он повел своего спутника в один из многочисленных коридоров особняка, в котором проходило торжество. Лакеи, стоящие у входа в покои, не задержали их, так как уединение парочек или деловых партнеров в укромных уголках было обязательной частью всех подобных мероприятий. -Портрет кисти Россетти,- торжественно объявил Левитт, когда остановился у первой попавшейся картины и убедился в правильности своего предположения, прочитав подпись художника в углу.- Изящная работа, отлично передан свет. Россетти весьма популярен в последние годы.- Фразы эти он мог сказать о любой другой картине, нахватавшись подобных шаблонов в вейлгарденских ресторанах от наркоманов, полагающих себя богемой. -Так и есть,- кивнул мужчина, останавливаясь рядом, укладывая руки на трость и с неподдельным интересом осматривая портрет.- Бедная Лиззи,- протянул он, и взгляд его затуманился, будто он погружался в какие-то личные воспоминания. - Он рисовал ее с упоением и остервенением, зная, что она рано угаснет. Он ведь женился на ней, зная о туберкулезе. Молодая леди скончалась в первый же год после Падения. Перешла из делирия в дромос, смешав вино, опиум и лауданум. Такая печальная и интимная смерть. Но только взгляните на нее здесь, дорогой мой Левитт, как искрят ее волосы, сколько в ней света и солнца, как вы справедливо заметили. Она сияет… Бедняжка, как и многие здесь, не вынесла разлуки с солнечным светом. А вы? Скучаете по нему? Пока Смайл говорил, юноша действительно ощутил себя странно – как будто внутри распахнулась дверь, сквозь которую выплеснулись воспоминания о тепле, полуденных зенитах и длинных закатных тенях. Он почувствовал невероятно глубокую тоску, давящую и тягостную, как толща земли, которая отделяла их всех сейчас от неба. Сколько он не видел солнца? Два года? Больше? «Зачем я вообще приехал сюда? Что я забыл в этом гнилом месте?»- подумал он, а вслух сказал: -Не удивительно, что Лиззи хорошо продается,- он действительно видел эту девушку с квадратной челюстью и медными волосами уже много раз в домах богачей и публичных галереях. – Она здорово напоминает о прежней жизни. Он подумал о том, что вечер с вином и компанией почти незнакомого человека – неплохое лекарство от столь внезапных меланхоличных переживаний. «В таком случае, перестань говорить ерунду, переходи к делу, а то он упорхнет к своей куколке…» -Что ж, Левитт, если вам настолько по душе Россетти, то у меня дома есть несколько его работ,- сообщил Смайл, прежде чем молодой человек успел что-либо сказать. -О, неужели?- обрадованно повернулся к нему Левитт.- Для меня было бы честью взглянуть на них с вашего позволения. -К чему тянуть, мой драгоценный друг. Экипаж домчит нас в мгновение ока. -О большем я не смел бы и мечтать. До осмотра картин они так и не добрались. Левитт недвусмысленно огладил колено мужчины еще в экипаже, а тот охотно швырнул свой цилиндр на сидение напротив, чтобы тот не мешался. Утром, когда Левитт пытался найти детали своего гардероба вокруг кровати, Смайл, потягивающий вино в постели и лениво наблюдающий за ним, поинтересовался: -Ты что, и впрямь такой ценитель Россетти? -Нет, конечно,- легко отозвался Левитт, нашедший, наконец, свой галстук и небрежно запихивающий его в карман сюртука. -Слава богам. На самом деле, я не стал бы держать дома такую безвкусную пошлость. -Ну, а я пересмотрю свое к нему отношение и постараюсь запомнить имя. В конце концов, он оказал мне услугу. -Пожалуй,- отозвался Смайл, провожая его взглядом до двери. – Оставь свой адрес кухарке. Возможно, я тоже постараюсь запомнить твое имя. -Тогда, до встречи, Джейкоб. -Мистер Смайл, будь любезен. До встречи.