Полет с восточным ветром

Что-то изменилось - она поняла это, едва открыла глаза. Осмотрелась - всё так, как и прежде: высокие белые стены в причудливых сквозных узорах, сквозь которые струятся солнечные лучи, мягкая постель, пестро вышитые подушки, покрывала из тонкого шелка. А у изголовья - странного вида плоды, завернутые в зеленые листья... Она невольно улыбнулась. Милый Арман, он так заботится о ней... Не позабыл даже о целебной мази - рядом с плодами виднелась маленькая глиняная чашка, наполненная странно, но приятно пахнущей зеленой кашицей из измельченных листьев... - Возьми, это для твоих ран, - сказал он. Помажь, так будет лучше. Она повиновалась, хотя и дрожала от страха. Кожу защипало, едва ее коснулось странное лекарство, но почти мгновенно ее обдало приятной прохладой и боль стала утихать. - На мои когти это непохоже, - сказал он. - Кто нанес тебе эти раны? Она вздрогнула. - Ты что, смотришь? - Да, - удивленно ответил он. - Не смотри! - она закрыла лицо руками. - Почему? - он удивился еще больше. - Я же смотрю на птиц, на рыб... Почему на тебя нельзя? - Моё лицо изуродовано, - прошептала она. - Так кто же сделал такое с тобой? - Хюррем. Моя... - она запнулась. - Моя госпожа. - Госпожа? - Мы вместе попали в гарем султана Сулеймана. Султан заметил Хюррем, она стала его любимицей и сама влюбилась в него. А потом султан позвал меня. Хюррем узнала об этом. Она прислала мне в подарок красивый мех, но на самом деле он был пропитан ядом. Я надела его, и яд сжёг моё лицо... - Я думал, такое бывает только в книгах, - заметил он, помолчав. - Разве люди могут поступать так друг с другом? Она горько усмехнулась. - Хюррем может. - Но здесь ее нет. А твои раны вскоре заживут, я обещаю. Ее раны действительно быстро заживали - Арман заботился об этом, каждый день собирал целебные листья и готовил из них лекарство. Вот и сегодня... Она взяла капельку мази, привычным движением нанесла на обожженную щеку... Но что это? Щека была абсолютно гладкой. И другая щека, и подбородок... Никаких ран и ожогов. Гладкая и нежная кожа, совсем как раньше! Она ахнула. Вскочила и бросилась в угол своей спальни, к стоящему там старому сундуку, доверху наполненному разными занятными мелочами, которые они вдвоем с Арманом отыскивали среди обломков разбитых кораблей. Где-то здесь было маленькое зеркальце, она специально спрятала его до тех лучших времен, когда сможет снова видеть своё лицо. И вот сейчас она, волнуясь, взглянула в зеркало, отразившее удивленно распахнутые глаза, рассыпавшиеся по плечам русые кудри и нежный румянец на щеках прежней Марии, той, которую в султанском гареме назвали Гюльнихаль. - Не может быть... Арман... Арман! - забыв всё на свете, она выбежала из своего жилища и огляделась по сторонам. Знакомый берег, синий морской простор... Но Армана видно не было. - Арман, где ты? - она стала спускаться вниз. Вместо ответа послышался топоток маленьких лапок и странный звук, напоминавший мяуканье и карканье одновременно. Под ноги подкатилось странное существо - серое, ушастое, с длинные пушистым хвостом и круглыми желтыми глазами. Мария вспомнила, как испугалась, впервые увидев это странное создание. Она и сейчас не знала, что это за зверь. Арман называл его Руконожкой. - Ты не знаешь, где Арман? Конечно, ответить ей зверек не мог, но, кажется, отлично понял вопрос. Вскинув мордочку вверх, он потянул носом воздух и протяжно заурчал. Мария проследила за его взглядом и догадалась: - Он улетел? Зверек согласно махнул хвостом. - Улетел... - Мария вздохнула. Конечно, Арман вернется, он не мог оставить ее надолго, но так хотелось поделиться с ним своей радостью! Она стала прежней, и может без стеснения смотреть на того, чье лицо - прекраснее ее собственного, прекраснее лица султана Сулеймана, прекраснее всего на свете! Сердце Марии забилось чаще. И вдруг новая мысль заставила его ёкнуть - а куда же улетел Арман? Драконы летают далеко, он сам говорил ей. Ветры помогают им летать хоть на край света, куда же они унесли его теперь? И зачем? Неужели же кто-то снова запел ее - страшную ритуальную песню? - Зачем вы пели драконью песню? - спросил он укоризненно. - Я ничего не знала, - она всхлипнула. - Я думала, что выхожу замуж... Она и в самом деле думала так, когда Хюррем объявила ей, что Дайе-хатун нашла ей жениха. Гюльнихаль не хотела верить - кто возьмет ее такую? Но Хюррем уверяла - раны заживут, а жених не желает медлить со свадьбой, даже в старый дворец не нужно ехать, чтоб его дожидаться, он прибудет прямо сюда... Словно забыв все обиды, Хюрем помогала Гюльнихаль облачиться в свадебный наряд. Потом позвала ее постоять на балконе, поговорить, попрощаться... Они стояли рядом, разговаривали, и сами собой припомнились им свадебные песни их покинутой родины. Она напевали их одну за другой, и вдруг Хюррем запела что-то иное - торжественное и странное. - Время быстрая река, Никого не обойдёт. Ждет невеста жениха, Ждет как часа своего. В белый цвет облечена, Точно в саване стоит. На покой обречена, Свадьбы колокол звенит... Гюльнихаль стало не по себе. Она хотела попросить Хюррем остановиться, но та словно не слышала ее... - Забирай, забирай Приходи, прилетай На века отдана Дева юная. И лишь когда захлопали в воздухе исполинские крылья, Гюльнихаль поняла, какой, милостью подруги, уготован ей жених. Такому и впрямь нет дела до обожженного лица невесты - он всю ее превратит в пепел. Но, как оказалось, не всё в сказках - правда. И даже жестокие огнедышащие драконы могут оказаться добрее лучших подруг... Мария сидела на берегу, ела заботливо оставленные Арманом плоды и думала о том, куда же он всё-таки мог улететь. Не хотелось верить, что его вновь позвал кто-то, драконья песня уже забыта... Почти забыта. Но Хюррем знала. Конечно, знала, она ведь дочь священника, искоренявшего языческие суеверия в своей округе. Искореняя суеверия, надо знать о них всё. И уж конечно, не мог священник не знать древнего страшного предания о драконе, которому люди жертвовали невест... Нет, нет! Не надо думать об этом. Лучше подумать о чём-то приятном. О возвращении Армана. О том, что раны исчезли... И о том, что изменилось не только это. Есть что-то еще, странное, непонятное... и плоды сегодня как будто другие на вкус... Странно, с чего бы это? Мария улыбнулась своим мыслям, всматриваясь вдаль так пристально, точно стремилась увидеть ветер, несущий Армана назад. Арман говорил, драконы видят ветер. Он очень удивился, узнав, что люди ветра не видят и, кажется, даже сейчас уверен, что и человек может этому научиться. Он обещал научить этому и Марию, но если бы уметь это уже сейчас! - Какой же ветер унес тебя, Арман? - Мария вздохнула.- Арман... Она почти пропела эта имя - и снова улыбнулась. - Ты мне какое имя придумала? - спросил он. Она, помедлив, ответила: - Арман. - Арман... - повторил он, и имя прозвучало в его устах странной песней. - Красивое имя. А почему Арман? - Оно такое... - она растерялась на миг. - Заморское, как ты сам. Загадочное... - А что оно значит? - спросил он. - Мечта. Это имя действительно означало "Мечта" - на том самом языке, на котором звучало и ее собственное новое имя, данное ей в гареме - Гюльнихаль, росток розы. Но отчего-то сейчас ей не хотелось вспоминать этого имени. Слишком многим ей пришлось за него расплатиться. - Ну, раз теперь у тебя есть имя - давай знакомиться, - она робко улыбнулась. - Очень приятно, Арман. Я - Мария. - Очень приятно, Мария, - ответил он. - Я - Арман. Арман прилетел вечером. Мария завидела его издалека, бросилась встречать - но всё же, еще до того, как она подбежала, огромный дракон, полыхнув огненной вспышкой, превратился в статного темноволосого красавца с драконьим пламенем во взгляде. - Арман! - Мария бросилась к нему. У ног Армана крутилась Руконожка, явно довольная, что успела первой. - Арман, ты вернулся, наконец-то! Я уже начала волноваться, где ты был? - Я летал... - Арман осекся, с удивлением глядя на нее. - Мария, ты... Что с тобой? - Да! - сияя, объявила она. - Мои раны зажили, видишь, моё лицо стало прежним! - Я вижу, - кивнул он, но изумление не сходило с его лица. - Но что с тобой произошло? Ты как будто... - Что? - Мария даже вздрогнула. - Ты словно... Не одна. - Не одна? Арман, о чём ты? - Я смотрю на тебя и вижу... Еще одного человека, пока еще совсем крохотного... В тебе! - Что?! - Мария ахнула. - Ты хочешь сказать... Ребенок?! - Ну да, я его вижу... А ты разве нет? Мария рассмеялась. - Арман, пройдет еще немало времени, прежде чем я смогу его увидеть... Целых девять месяцев! Но теперь понятно, что со мной. Я весь день чувствовала себя так странно, хотела сказать тебе, но... Послушай, где же ты всё-таки был? - Я летал с восточным ветром. - С восточным? - Да, - Арман улыбнулся. - Этот ветер я люблю больше прочих, ведь он принес меня к тебе. Мария зарделась. Арман смотрел на нее и думал о том, что мог бы рассказать, каким был его полет с восточным ветром. О том, что он и сам прекрасно помнил дорогу, которой летел - именно по ней вела его в прошлый раз ритуальная песня. Он долетел. И снова увидел перед собой тот самый высокий дворец, и на балконе - ее, ту рыжеволосую женщину, чей голос так хорошо запомнил. Это она пела тогда драконью песню. Это она смотрела на Марию с затаенным злобным торжеством. Это она оставила на ее лице страшные раны и хотела погубить, отдав дракону. Сама она не боялась дракона. Она думала, что никакой огонь не сожжет ее, потому что она сама - огонь... Она ошибалась. И поняла это очень быстро, когда, прекратив звать своего Сулеймана, подняла взгляд и увидела перед собой бьющего крыльями дракона с горящими глазами. Она оцепенела, в ужасе глядя на него. И это она-то - огонь? Сейчас Арман смотрел и видел лишь яд вместо мыслей и камень вместо сердца. Наверное, даже драконьему пламени не удалось бы размягчить этот камень... - Кто ты?! - в ужасе закричала рыжеволосая. Она даже не узнала его. Забыла чудовище, которому когда-то отдала свою подругу... Огненная стена драконьего дыхания скрыла рыжеволосую из глаз. Он слышал страшный крик, испуганные возгласы, слышал треск пламени, пожиравшего стены дворца... Но не оглядывался, лишь просил восточный ветер нести его поскорее обратно. Домой. К Марии, все несчастья и обиды которой обернулись пеплом прошлого... Арман мог бы рассказать об этом. Но зачем? Сейчас было кое-что поважнее. - Мария... Ей ведь тоже надо будет дать имя. - Ей? - Ну да, девочке, - он смутился, Мария, кажется, тоже. - Ты даже это видишь? - Ну да. Так как же мы назовем ее? Может быть, ты и ей придумаешь имя? У тебя хорошо получается! - Хорошо, попробую. Если это и правда будет девочка... - Мария на мгновение задумалась, - Может быть, назовем ее Александра? - Александра... - нараспев повторил Арман. - Очень красивое имя! - Да, - кивнула Мария. - Знаешь, Арман, когда-то давно, очень давно у меня была подруга, которую звали именно так... - Я думаю, девочке понравится это имя, - шепнул Арман, обнимая Марию. Он не сомневался, что понравится. А еще не сомневался, что новый человек, которому предстоит носить имя Александра, будет самым дорогим для него и Марии. И уж точно не предаст и не причинит Марии горя. Потому что горе навсегда осталось в прошлом, и пепел его уже развеял восточный ветер.