Colors

Томас сидел на берегу озера и смотрел на лиловое небо. Сейчас он жалел лишь о двух вещах: что не взял с собой телефон и что не позвал его. Такие прекрасные краски, озарившие небосвод, пленяли и погружали в глубокие раздумья. Парень думал о том, как впервые встретил его. Такого хрупкого, нежного, светлого, но в то же время сильного и несломленного. Так, по крайней мере, казалось со стороны. Месяц назад Томас узнал о существовании своей двоюродной тети. Точнее, знал-то он ее с рождения, но увидел совсем недавно. Она вдруг решила стать этакой добренькой тетушкой и пригласила парня на каникулы к себе в небольшой особняк, что находился недалеко от живописного озера. Томас еще тогда удивился тому, насколько же богата эта женщина, раз позволяет себе жить в такой роскоши. А дом действительно был роскошен - некая миниатюрная копия тех замков Луары, что являются украшением и изюминкой Франции. И что удивительно, это был не единственный населенный участок, по соседству располагалось еще три таких же, разве что чуть отличались деталями. Вследствие такой малонаселённости, соседи были очень дружные. И все бы ничего, если бы среди них не оказался он. Восемнадцатилетний парень с густыми пшеничного цвета волосами. Томас, взглянувший на него в первый раз, забыл, как дышать. Карие глаза идеально сочетались с прической блондина, нежная атласная кожа отдавала слабым красноватым свечением. Томас, что чаще всего был окружен синей или голубой аурой, тогда очень удивился такому слабому, но неугасающему свечению. Даже имя парня было окутано чем-то неизъяснимо волшебным, далеким. – Ньют, – тогда этот бархатистый голос вогнал Томаса в ступор, и он залился краской. Вспоминая сейчас их первую встречу, парень все чаще задумывался о том, что чувствует к своему новому соседу. С одной стороны до безумия хотелось вновь увидеть его, дотронуться, но Томас все еще помнил их первое касание, которое породило яркое мерцание светло-фиолетового цвета. Смотреть на лиловое небо было мучительно тяжело, все напоминало о Ньюте. О Ньюте, который тут же отстранился от Томаса, стараясь избегать дальнейших касаний. В мире, где при соприкосновении двух людей, двух душ и двух различных аур образуется новый чистый цвет, он, наконец, нашел своего соулмейта. Человека, который предназначен ему судьбой. – Томми, – так назвал его Ньют, когда Томас неуклюже рассматривал комнату нового знакомого. Блондин не протянул руку для пожатия, но вот Тому это не удалось. Он вытянул правую руку, ожидая ответной реакции, но ее не последовало. Еще тогда это удивило парня, и он решил, во что бы то ни стало дотронуться до Ньюта. Удобный случай подвернулся на кухне, куда они относили грязную посуду со стола. Блондин протянул тарелку Томасу, но тот перехитрил его, и схватил тарелку с той стороны, где его держал Ньют. Их пальцы соприкоснулись, образуя слабое фиолетовое свечение. Тут же Ньют выронил посуду и убежал к себе, чуть прихрамывая и оставляя Томаса в недоумении. С тех пор их руки не касались друг друга. С мыслями о Ньюте Томас почти не заметил, как на землю опустилась тьма. Редкие звезды появились на небе, завлекая взгляд любого прохожего на себя. Когда россыпь ярких жемчужин на небе увеличилась в разы, аура Томаса засияла новыми красками. Аквамариновый цвет, что окружал парня, сделал его своеобразным маяком, что приманивал к себе заблудшие корабли. Одним из таких кораблей был сейчас Ньют, что наблюдал издалека за парнем. Молча, грустно, искрясь багрово-красным цветом. – Том, сегодня наши соседи устраивают чаепитие. Мы приглашены. Готовься, через три часа мы выходим, – раздался голос тетушки с первого этажа. Томас устало протер глаза, поднимаясь с постели. Вопрос «у соседей слева или, может быть, справа?» утонул в потоке других мыслей, более важных. Он будет там. Сходив в ванну, парень привел себя в порядок, не замечая голода. Он умудрился целый час провести у зеркала, и, в конечном счете, выбрал белую футболку, сине-красную клетчатую рубашку и темно-синие обтягивающие штаны. Вылив на себя чуть ли не половину парфюма, парень не успокоился, сходил еще раз в ванную и почистил зубы. С волосами он тоже мучился добрые полчаса. То разлохмачивая их, то прилизывая, Томас остановился на первом варианте, удовлетворенно хмыкнув. Наконец, будучи полностью готовым к выходу в свет, парень спустился на первый этаж, где родственница возилась с цветами: это были розы. У Томаса руки зачесались взять хоть одно из этих растений, ведь их цвет был алым, как и аура Ньюта. Но тут тетя сама предложила то, чего не ожидал парень. – Том, возьми эти цветы, подаришь их хозяйке дома. Милая женщина, милая, – напевая себе под нос, тетушка облачилась в темно-коричневое пальто и вышла из дома. Спустя пару минут Томас стоял перед дверью Ньюта, нервно теребя листочки цветов. Его сердце билось настолько громко, что парень стушевался, растерялся и покраснел. Благо, тетушка этого не заметила, нажимая наманикюренным пальцем на звонок. Дверь открыла «милая женщина» лет сорока, худенькая. Мама Ньюта, черты лица которой выдавали сходство с сыном: те же прищуренные глаза во время улыбки, пухлая нижняя губа и пшеничные волосы. – Здравствуйте, входите! – смеясь, пригласила она гостей. Тетушка локтем ударила Томаса в бок, намекая на букет цветов. Алые розы, чуть потрепанные в руках парня, все еще несли в себе нежный аромат и свежесть. Отдавать весь букет было жалко, и, спрятав одну розу за спину, Том с улыбкой протянул оставшиеся цветы хозяйке дома. Она не заметила хитрости парня, или сделала вид, что не заметила, и пошла за вазой, отправив гостя к сыну наверх. Томас вытер вспотевшие ладошки о брюки и поднялся в комнату Ньюта. Вновь увидеть объект своей симпатии было одновременно и приятно, и пугающе, ведь знакомы они всего ничего. Взяв себя в руки и постучав в дверь, Томас мысленно приготовился ко всему. – Входите. Но почему-то родной голос вновь вывел парня из колеи, он усмехнулся и подумал о том, насколько же он жалок, раз теряется, как какая-то двенадцатилетняя девушка на первом свидании. Эта мысль подбодрила его, и Томас, наконец-таки, вошел в комнату. Ньют сидел за столом и что-то писал, но при тщательном просмотре оказалось, что тот рисует. – Привет, это я, – поздоровался Томас, увидев, как вздрогнул блондин. Ньют закрыл альбом и повернулся к гостю лицом, слабо улыбаясь. Вместо ответа он кивнул, приглашая Томаса внутрь комнаты. Вспомнив про цветок, Томас неуверенно вытащил из-за спины руку с алой розой и протянул блондину, подходя ближе. Ньют удивился, но тут же его улыбка стала более светлой и искренней, он взял из рук Томаса цветок и прижался к лепесткам лицом. – Спасибо, Томми. За столом подавали десерт, и Томасу уже давно стало душно в обществе взрослых людей, обсуждающих погоду, людей, мир, политику и все прочее, что показывали по телевизору. Поэтому, он привлек внимание блондина и кивнул в сторону окна, надеясь, что тот его и поймет, и согласится на предложение погулять. Ньют, к облегчению парня, согласно кивнул, поблагодарил маму за чудесный ужин и позвал за собой Томаса в коридор. – Томми, подожди здесь, я сейчас, – сказал блондин и скрылся из виду. Томас был рад, что провел с парнем приятный вечер и надеялся на не менее приятное продолжение, в которое входили прогулки под луной и любование звездами. Думать о чем-то пошлом с Ньютом казалось Томасу неправильным, ведь между ними еще ничего нет. Наконец, появился объект мыслей парня, в руках держа альбом, пенал с карандашами и розу, подаренную Томасом. – Мне нравится этот цвет, – сказал Ньют и показал на цветок, – поэтому я хочу подарить тебе нечто похожее. Пошли. Ньют шел чуть впереди, а Томас следом. Его волновало то, куда же ведет его парень, и какого было его удивление, когда они оказались на берегу озера, окруженного травой, деревьями и прочей растительностью, что успела поникнуть под влиянием ночи. Это было любимым местом Томаса, и он сам хотел показать его Ньюту, а вышло наоборот. – Тебе ведь нравится тут бывать? – спросил блондин, усаживаясь на чуть влажную траву, раскладывая вокруг цветок и карандаши, держа в руках еще нераскрытый альбом. Томас с минуту разглядывал красную светящуюся ауру парня в наступившей темноте. Алая роза особенно шла Ньюту, подчеркивая его сияние. – Томас, сядь, пожалуйста, вперед, вон на тот небольшой камень, – Ньют рукой показал на то место, где еще вчера сидел Том и смотрел на звезды. Кивнув, парень прошел на указанное место и сел. Смутные догадки приходили в его голову, но он не собирался выстраивать их в логическую цепочку, просто наслаждаясь моментом. Ощущение того, что рядом с тобой сидит человек, который заставляет трепетать твое сердце, сводило Томаса с ума. Ему хотелось повернуться к Ньюту, начать разговаривать или просто смотреть в глаза. Еще ни с кем ему не было так комфортно, как с блондином. Не это ли доказательство того, что они родственные души? Солнце уже собиралось скрыться от людских глаз, но из-за густых деревьев его уже давно не было видно. Зато небо, сияющее лиловыми красками, все еще попадало в поле зрения. Минут через двадцать со стороны Ньюта послышалось шуршание, парень встал и подошел к Томасу, садясь рядом с ним, но не касаясь его. Со стороны зрелище было неописуемое. Красноватое свечение Ньюта было в шаге от того, чтобы слиться с синим свечением Томаса. Но там, где между парнями оставалось меньше миллиметра, происходило нечто более прекрасное. Огоньки цвета перепрыгивали друг на друга, сливаясь в лиловые искры, такие же слабые, как ночное небо, что постепенно темнело. Ньют раскрыл альбом и протянул его Томасу. Бумага, подобно людям, перейдя от одних рук в другие, из красного стала синей по краям. Парень глазами впился в рисунок, ничего красивее он еще не видел. Там был нарисован он сам, Томас, сидевший на берегу, как ни странно, моря, лиловое небо которого служило фоном рисунка. Парень сиял темно-синим цветом, настолько сильным, что море перенимало его цвет. А в руке Томаса была роза, та самая, алая роза. Первым порывом парня было обнять Ньюта за такой шедевр, но он сдержал себя, зная нелюбовь того к прикосновениям. – Ты очень красиво рисуешь, – сказал он и провел пальцем по нарисованной розе. – Вот как, тебе нравится? Я рад, тогда этот рисунок твой, Томми, – Ньют, сидевший до этого скованно, сейчас расслабился, чуть отсаживаясь от парня, из-за чего слившиеся искры растворились в воздухе. Этот момент был настолько сладостным, что Томасу не хотелось нарушать его, но он все же спросил. – Ньют, почему ты не позволяешь дотронуться до тебя? – не услышав ответа, парень продолжил, – в тот раз, ты помнишь? Образовался фиолетовый цвет… – Ньют выдохнул и отвернулся, собираясь с мыслями. – В мире, где вокруг людей своя собственная цветная аура, смешение цветов в один из цветов радуги означает то, что… – Означает, что человек нашел свою родственную душу, которую ищет на протяжении жизни, я знаю, – неожиданно прервал его блондин. – Но я не люблю, когда меня трогают, потому… потому что, будучи ребенком я подвергся насилию, Томми, – голос Ньюта обрел истерические нотки, – какой-то психопат крал детей и развлекался с ними, понимаешь? В тот вечер я не думал, что попаду в такое, но именно моя безалаберность привела меня к нему. Знаешь, почему я хромаю? Это вечное напоминание о тех днях, а их было больше одного, Томми. Полиция смогла поймать преступника и сохранить мне жизнь, но не психику. А знаешь, что самое неприятное? Его цвет смешивался с моим в отвратительно-гадкий фиолетовый, такой ужасный, поглощающий в себя все мои цвета. С тех пор я ненавижу, когда к моему цвету что-то примешивается. Ньют замолчал, вытирая руками выступившие слезы. – Ньют? – не дождавшись реакции блондина, Томас отложил рисунок в сторону и сел напротив парня. – Во-первых, это было давно. Во-вторых, ты ведь сам сказал, что того урода наказали. И в-третьих, я с тобой, я никогда не причиню тебе боль. Даже не дотронусь до тебя, обещаю, – при этих словах Ньют убрал руки с глаз и посмотрел на Томаса, силясь что-то сказать. – Томми, – сделав паузу, он продолжил, – фиолетовый когда-то был моим любимым цветом. Глаза Ньюта привычно сузились, а губы растянулись в кошачьей ухмылке. – Ты другой, и твой цвет мне нравится. Я надеюсь, ты поможешь мне снова полюбить фиолетовый. Томас прекрасно понял намек, и обрадовался тому, что с блондином все в порядке. Хоть рана Ньюта и была глубокой, время почти исцелило ее, остальное за Томасом. Обняв Ньюта руками и прижав к себе, парень с удовольствием наблюдал за тем, как синие и красные цвета медленно сливались и образовывали нежно-фиолетовое сияние, такое, как небо на рисунке блондина. Теперь это их цвет, и Томас не позволит ему стать темнее.