Налогоплательщик

Он хотел улететь с ракетой на Марс. Он вцепился руками в проволочное ограждение, он смотрел на то, как люди суетятся на космодроме, и всей душой хотел оказаться там, у ракеты. Его звали Мэтью Причард, он жил в штате Огайо, в котором и родился двадцать семь лет назад, с матерью и старшей сестрой и не желал больше оставаться на Земле. До запуска оставалось совсем немного, буквально час. Мэтью, прижавшись к ограждению, кричал, обращаясь к людям в мундирах: - Возьмите меня с собой на Марс! А они только смеялись. Мэтью не понимал, почему он не может полететь на Марс. Он исправно платит налоги, его фамилия Причард, и он имеет полное право лететь на Марс. Почему у участников Третьей экспедиции есть такое право, а у него - нет? Чем они лучше? Чем он хуже? Мэтью хотел навсегда покинуть Землю. Он не желал больше жить в этом мире, в тесном домике на окраине, в котором нет ничего, кроме вечных жалоб матери и воплей сестры. Мэтью всей душой рвался из этого мира, мира контроля, мира рекламы, мира надвигающейся атомной войны. Он желал улететь туда, где нет никаких границ, а есть только бескрайнее пространство и полная свобода. Ему хотелось глубоко вдохнуть разреженного марсианского воздуха, кожей ощутить марсианский ветер, услышать марсианскую тишину - о благословенная тишина, о которой Мэтью так мечтал! - и обрести наконец покой. Но людям в мундирах на это было плевать. - Две первые экспедиции не вернулись! - крикнул ему кто-то из них. - Пропали без вести, канули в небытие, может, даже погибли! Неужели ты этого не знаешь? Но это ещё надо доказать, этого никто не знает точно, кричал он, вцепившись в проволоку. А вдруг экспедиции, приземлившись на Марсе, просто сломали все свои передатчики от восхищения, разобрали ракеты и сдали их в металлолом, чтобы больше никогда не возвращаться на Землю? Может, земляне сейчас купаются в молочных реках и загорают, лежа на кисельных берегах в обнимку с красивыми марсианскими женщинами? Мэтью видел космонавтов, идущих к ракете, важных, напыщенных, самодовольных. Везунчики, с завистью думал Мэтью, провожая их взглядом, они полетят туда, на Марс. Космонавты забрались в ракету, и Мэтью вдруг понял, понял ясно одну вещь. Они полетят на Марс, а он останется здесь, на Земле. Без него! На Марс! Что надо сделать, где расписаться, с кем знакомство завести, чтобы попасть на ракету, думал Мэтью и тряс проволоку, словно надеясь, что она порвется и пустит его туда, к ракете, летящей на Марс. Он готов отдать свою правую руку, сердце, голову, только бы улететь на Марс! Дверь ракеты стала закрываться. - Постойте! - с надрывом закричал Мэтью, едва сдерживая слёзы. - Возьмите меня с собой! - В его голосе слышалось отчаяние. - Я не хочу оставаться здесь! Я хочу на Марс! Заберите меня с собой, умоляю! Умоляю! Он кричал ещё что-то об атомной войне, о том, что только идиот не мечтает сейчас покинуть Землю, о том, что искусство и наука подмяты правительством под себя, о цензуре и бюрократии, о воинской повинности, много ещё о чём. Он не обращал внимания на то, что проволока впилась в его ладони, оставив на них кровавые следы; люди в мундирах морщились от этих криков и что-то бормотали в свои рации, недовольно глядя на Мэтью. Внезапно сильные руки схватили его за плечи и буквально оторвали от ограждения. Он вырывался из крепких лап закона, рвался к проволоке, что отделяла его от мечты. Но закон был безжалостен. Щелкнули наручники. Мэтью понял: он не полетит на Марс, он останется здесь, на Земле, он не будет строить новые города на четвертой от Солнца планете, он будет только видеть это по телевизору, и зависть будет волнами затоплять его душу. Горло сдавило, Мэтью разрыдался и, глотая солёные слёзы, прошептал срывающимся голосом: - Пустите, умоляю, я хочу на Марс! Но его никто не услышал. Полицейские затолкали его в машину, захлопнули за ним дверцу. Мэтью прильнул к окошку и, всхлипывая, посмотрел на космодром в тот самый момент, когда ракету окутал алый дым. Могучий гул сотряс все вокруг. Земля дрогнула. Мгновение - и ракета взмыла ввысь, стрелой рассекая утреннее небо и белоснежные перистые облака. Мэтью со стоном обхватил голову руками, вцепился дрожащими пальцами в волосы. Он остался на Земле. Он не улетел на Марс. Его затрясло, как в лихорадке. Солнце проникло через окошко в машину, осветило сгорбившегося Мэтью и попыталось согреть его, покорившегося судьбе, сломанного, раздавленного обломками несбывшейся мечты, в это самое обычное утро заурядного понедельника. А там, высоко-высоко в ясном небе, летела ракета на Марс.