Сталкер, или вмешательство Будды

За ней следили. Вот уже несколько недель Хибари постоянно ощущала на себе пристальный и изучающий взгляд. Сначала это дико раздражало. Было чувство, что какая-то слизь постоянно обтекала тело, вызывая отвращение и презрение. Поэтому Кёя уже на следующий день после начала слежки (сталкер оказался полным профаном), чисто для успокоения совести, знала в лицо горе-преследователя. Им оказался щуплый, хилый паренек с русою копной упрямых волос и глазами загнанной лани. Про таких обычно говорят «и мухи не обидит». Да и внешность у него была… Прям идеальный образец травоядного – только и мог, что пожирать глазами и заливать слюнями асфальт. Тем более было на что смотреть. Однажды девушка чуть не сорвалась и не избила мальчишку за то, что тот нарушает дисциплину Намимори, но передумала. Ей стало любопытно: а что же дальше предпримет этот недоманьяк. Прошла неделя, и все оставалось по-прежнему. Шатен держался на расстоянии, не переходя условную черту. Хибари отчасти привыкла ощущать плотоядный взгляд карих глаз. Даже в какой-то мере это умасливало её самолюбие – значит, есть еще достаточно смелые, чтобы следить за ней, но недостаточно для того, чтобы признаться в своих желаниях. Что, кстати, было правильным. Глава Дисциплинарного Комитета должна подавать хороший пример, поэтому она не курила, не пила, не бросалась нецензурными словами (ей это и не было нужно – у неё есть тонфа), не играла в азартные игры и не занималась сексом. Отчасти потому, что потенциальные любовники улепётывали от неё за сотню метров, едва завидев. Да и бешеные силы, что циркулировали в Кёе, постоянно сбрасывались на нарушителях. А что касается Дино… Этот златокудрый понь был для неё как брат. Младший. Вот она и любила «приласкать» оного за мелкие прегрешения, благо тот не особо сопротивлялся, отбиваясь только для вида. Прошла еще одна, и внезапно процент нарушителей заметно снизился. Хибари буквально на стенку лезла от неизрасходованной бурной энергии. Из-за этого страдал клинивший холодильник и отвратительно скрипевшая дверь. Тогда она решилась на эксперимент и взяла за привычку раздеваться у окон. Да, было в этом нечто извращенное. Но крайне удовлетворяющее. На соседей ей было откровенно плевать, для неё было важно, чтобы преследователь ловил каждый её вздох, каждое движение и жест. Что и происходило. Все-таки Кёя была девушкой гибкой, стройной. Пусть и не с пышными формами, но её и так все устраивало. Скидывая рубашку или снимая короткую школьную юбку, девушка буквально тряслась от этого пожирающего взгляда. Она словно чувствовала, как он трогал её плечи, касался пальцев, гладил бёдра, исследуя идеальное, тренированное тело… Снова прошло семь дней, и на смену любопытству пришло неконтролируемое возбуждение. Гроза Намимори не могла понять собственных эмоций, но под неотрывно следящими за ней глазами ей становилось как-то спокойнее, уютнее и теплее что ли. Девушке хотелось поговорить с этим человеком, понять его мотивы. И чтобы он, наконец, трахнул её… Может, тогда от его пламенного взора уже не исходило бы столько нерастраченной ласки, нежности и всеобъемлющей похоти. Один раз, на её глазах, сталкера побила какая-то шпана, и от этого в Хибари проснулся первобытный зверь. Как? Как какие-то амебные травоядные посмели избить её преследователя? Противостоять своей жажде крови Кёя уже точно никогда не могла, да и не особо стремилась, поэтому на следующий день в городской больнице было пополнение в отделении реанимации. Сталкер продолжал следить, не делая попыток к сближению с объектом преследования. Хибари же ни за что на свете не стала делать первый шаг навстречу: не много ли чести. Наверно, все бы так и продолжалось, если бы не новые соседи, поселившиеся рядом вместе со своим пекинесом. Мелкий, ершистый, но благодаря своему девизу «лучшая защита – нападение» гонял собак, раза в два больше его. Как же Кёя удивилась, когда её преследователь ломанулся из ближайших кустиков в сторону её дома. А причина сего действа тут же выскочила из-за угла, пронзительно тявкая на весь квартал и взбивая своей шерстью городской воздух. Видимо, от страха часть мозга шатена, отвечающая за логические поступки, отключилась, ибо какой приличный маньяк кинется искать защиты у своей "жертвы"? В общем, ведомая самыми искренними порывами и не очень, девушка благородно открыла дверь, за шкирку втащила одуревшего от испуга парнишку и сдержанно кивнула собачке. На что та, царственно чихнув, вздернула нос и шерстяной молнией ускакала в сторону своего дома, очевидно, почуяв еду. А между тем картина складывалась следующая: до сталкера медленно доходила суть происходящего. Сам прибежал сюда, в дом Хибари Кёи, Грозы Намимори. Кровь мгновенно отхлынула от лица, направившись в другое место. Зато настроение у девушки заметно поднялось – глаза азартно светились, руки чуть дрожали от предвкушения. Сейчас её принципы для неё стирались до невидимой линии. Сегодняшний вечер обещал быть интересным. Брюнетка наклонилась вперед, прижимая парня к двери. - Ну что, травоядный преследователь, давно тешишься мечтами отыметь ГДК? – усмехнувшись, схватила девушка шатена за промежность и… Её глаза широко распахнулись, отражая изумление, хотя само лицо оставалось непроницаемым. - Так ты у нас не сталкер, а сталкерша? - Кёя отправила ладонь под брюки и, скользнув двумя пальцами по области ширинки, наблюдала, как, получается, девушка в её руках выгнулась дугой, стукнувшись затылком о дверь, и не сумела сдержать тонкий всхлип. Девушка… Хибари ничего не имела против девушек и их связям между собой, но то, что сейчас её не по-детски вставляло от хрупкого, извивающегося женского тела в нескольких сантиметрах от неё, заставляло задуматься над глубокомысленным вопросом: как давно она стала лесбиянкой? Или это сейчас просто переизбыток гормонов играет в крови? Ответ поступил со стороны. Не выдержав отстраненной ласки Кёи, сталкерша, обхватив ладонями лицо ГДК, втянула её в неумелый, но чувственный поцелуй. Мысли встревоженными птицами разлетелись, оставляя пустую голову одним взбудораженным эмоциям. Хибари, зарывшись свободной рукой в растрепанные каштановые пряди, заставила партнершу наклонить голову назад, вынуждая её сдаться под напором Кёи. Спустя минуту они, отстранившись, заглянули друг другу в глаза. Смятый, горячий воздух вокруг медленно успокаивался, остужая возбужденных девушек. Они сейчас целовались, причем не как сестры или подруги. Причем одна из них из-за действий другой чуть не испытала оргазм. Преследовательница сейчас желала лишь одно – продолжение. Ей надоело быть бесхребетным существом, не имеющим своей воли. И для себя она решила: если сегодня осуществиться то, о чем мечтала уже полгода, девушка станет смелее. Потому что само присутствие Хибари делало её другой, сильной личностью. Брюнетка же думала немного о другом. Первоначальный пыл сошел с нее, давая ход рациональному мышлению. Секса хотелось, жутко. Пусть даже с девушкой, к которой она уже успела привязаться. А парня для этого дела она за километр не сыщет. Но вот принципы ГДК, созданные как образец дисциплины, немного охлаждали любовный запал. Она не должна подавать дурной пример и так слишком борзым травоядным. Хибари всю жизнь живет в этой роли и менять её ради того, чтобы развлечься (тем более с девушкой), она определенно не могла. - Как тебя зовут? – в тишине громом прозвучал низкий голос Кёи. - Тсу... Тсунаеши… Савада Тсунаеши, - пролепетала девушка, кожей ощущая исходящий от ГДК холод. Значит, её благородный порыв стать лучше был в корне задушен. Тсуна закрыла глаза, понимая, что, скорее всего, она на всю жизнь так и останется неудачницей. Приняв каменный вид, Хибари посмотрела на сжавшуюся девушку напротив. Та не побоялась следить за ней, хотя знала, что такой человек, как Глава Дисциплинарного Комитета, сумеет это ощутить. Но Тсунаеши больше ничего не предпринимала, и к следующему шагу её подтолкнула собака. Однако, несмотря на всё это, её безрассудная смелость и целеустремленность сумела разжечь в Кёе интерес. Для начала и этого вполне достаточно… Кстати, о собаках. Кличка-то какая у пекинеса, м-да. - Если уж даже Будда решил влезть в наши с тобой странные отношения, то и я могу дать поблажку некоторым своим принципам, - плотоядно усмехнулась Хибари и, довольно оглядев ошарашенную и не понимающую, причем тут Будда, личико Тсунаёши, потащила Саваду наверх, в спальню. Где уже за закрытой дверью была произнесена последняя на этот день фраза. - Сбежишь от меня – загрызу до смерти.