Отличное умение

      Солнечный весенний денёк — что может быть лучше для прогулки? Только компания близких друзей рядом. Хиёри Ики рассуждала примерно так же, держа путь в свой практически второй дом — храм Кофуку и Дайкоку. Впереди были выходные, все подруги разбежались кто куда, родители как обычно умотали по своим делам, не сочтя нужным посвятить её, куда они уматывают, зачем, надолго ли и, спрашивается, какого чёрта сообщают родной дочери всё, как обычно, в последний момент. Что ж, она к этому привыкла, поэтому особых тяжб по поводу отъезда горячо любимых родственничков не чувствовала. Удручал лишь тот факт, что ей вновь придётся ночевать одной. В большом и пустом доме. В одиночестве. Да, перспективка не радужная, как ни посмотри.       Однако унывать она даже и не думала, поскольку всегда оставались те, с кем она могла прекрасно и весело провести время, за редким исключением получая отказ, — Ято, Юкине и вышеуказанные Кофуку и Дайкоку. В любом случае, можно было весьма спокойно напроситься в гости, с учётом того, что вся компания и так толпилась у гостеприимной богини нищеты, а один нищебродский божок в спортивном костюме и с невероятными небесными глазами наверняка ещё и, пользуясь гостеприимностью розоволосой, использует её храм как очередную ночлежку. Также она рассматривала вариант, хотя и весьма опасный и тяжкий, но всё же никогда не подводивший — позвать двух охламонов к себе и устроить неплохой вечер в отличной компании. Хм, поправка — одного бедного мальчика и уже одного охламона с немыслимо бесстыжими, но не менее от этого прекрасными глазами…       Так, стоп-стоп-стоп.       Хиёри мысленно отхлестала себя по щекам, надеясь, что не потеряла от неожиданности тело по дороге. Оглядела себя — хвоста нет. Ну, и слава богу. А то она уже испугалась.       Так о чём мы? Ах да! Время идёт, люди меняются, а мы всё о том же.       Эти чёртовы глаза цвета весеннего неба буквально не дают ей прохода. Ей бы заниматься, на уроках сидеть, учителя слушать — она в окно любуется, наблюдая малейшее изменение погоды и то огорчённо, то со странным интересом отмечая, что небо то походит, то не походит на кое-чьи глаза. Ей бы скорее домой идти, завал уроков разгребать — она преспокойно отправляется в парк, гуляя рядом с прудом и, смотря на воду, думая, что одни наглые глаза, несмотря на свою внешнюю простоту и лёгкость, на самом деле куда глубже, чем этот пруд. Ей бы с подругами по магазинам ходить, развлекаться, абстрагироваться от всех надоевших до жути проблем — она скачет от одной голубой блузке к другой, старательно выискивая идеально подходящую под одни ясные, но бессовестные глаза.       Угадайте с трёх букв, чьи?       Непреодолимо хотелось биться об каждую попадающуюся на пути стенку и притом биться сильно, чтоб прямо до шишки на лбу. Чтоб впредь неповадно было о всяких глупых вещах думать. И уж тем более о глазах одного бога в задрипанном спортивном костюме.       Да, его глаза впечатались ей в память, как своеобразное клеймо. Хотела бы она его смыть, стереть мочалкой и смыть сильной струёй из душа — да не выходит ведь. Как бы ни тёрла, как бы ни смывала — не сходит оно и всё тут. Как проклятая, честное слово.       Хиёри даже думалось, что это происки самого Ятогами, но это оказалось совсем не так. Да и зачем ему бы понадобилось творить такое с ней? В голове сам собой назревал логичный вопрос: а зачем тогда надо было ему испробовать на ней божественную одержимость? Ответ находился тут же сам собой: да потому что он придурок. Нет, скорее дитё, не наигравшееся в детстве и не заметившее, как выросло. Или всё же придурок? Хиёри пришла к выводу, что и первое, и второе весьма кстати подходят. Можно оставить и так.       Хм, а если и дальше развивать эту тему, ведь её состояние и впрямь можно было назвать «одержимостью». Она спала и видела во сне его глаза, просыпалась и видела перед собой его глаза, училась и везде выискивала его глаза, даже сейчас она идёт, попутно замечая, что небо сегодня необычно чистое, безоблачное и невероятно голубое. Прямо, как его глаза. Да, Ики определённо можно было назвать одержимой. В особом плане, конечно, но всё-таки.       Самое забавное, что при всём странном состоянии полудуха, Ято не прилагал совершенно никаких усилий для того, чтобы вызвать такую бурную реакцию с её стороны. Девушка, как бы ни скрипела при этом зубами и не проклинала друга всеми известными ей выражениями, была вынуждена признать, что за её глупое поведение он не в ответе, да и вообще к текущему положению дел не имеет никакого отношения. И это шатенку бесило больше всего. Бесило, что она и только она одна повинна в том, что не может выбросить из головы одного до безумия наглого, но симпатичного идиота. Ну, все мы женщины — все не без грешка.       И всё так спокойно и тихо, и убить никого не хочется, несмотря на то, что в голове промелькнуло слово «симпатичный», причём в нежелательном контексте, что Хиёри даже сама себе поражалась. Но ей и вправду не в первой. Она уже давно отметила для себя, что её знакомый божок непросто «вполне себе сойдёт», но и «довольно ничего», доходя даже до «очень даже неплох» и «вот это да, да он красавчик!». Да, что греха таить, Хиёри призналась себе, что считала Ято симпатичным. Для бога, носящего спортивный костюм, уж точно.       Хотя в последнее время даже этот самый последний аспект, за который Хиёри могла зацепиться как за спасительное препятствие к не обнадёживающему вердикту «нравится», неожиданно стал выглядеть намного привлекательнее, чем обычно. Школьница нашла в образе парня какое-то своеобразное очарование и даже однажды сказала ему, что будет безумно скучать по его «коронному образу», когда он «станет верховным богом и завоюет весь мир, бла-бла-бла». И если зрение её не подвело в один из самых важных моментов её жизни, то она совершенно точно видела, как тот покрылся отменным румянцем.       Господи, да чего лукавить — она поверила не только в то, что он «когда-нибудь, в следующей жизни, когда она станет кошкой» разберётся с её проблемой, так даже в то, что он непременно добьётся успеха и популярности, построит себе огроменный храм, а его последователи разлетятся по всему миру, завоёвывая всё новые и новые страны, а вместе с ними — почёт и уважение своему кумиру.       Да, неутешительный приговор на лицо. Диагноз — влюблена (прим. По уши). Лечению — не подлежит.       Ну ладно-ладно, может, она и вправду к нему неровно дышит, но становиться ятоитстом она не будет. Никогда и ни за что. Уж лучше пристрелите на месте.       Вот и храм уже показался, а она за рассуждениями о судьбинушке своей нелёгкой даже и не заметила. Вон и вход видно, и Кофуку за столом, отчаянно уничтожающую н-ный по счёту мандарин, и её вечного шинки, дающего ей подзатыльник за подзатыльником, чтоб «не налегала на мандарины до ужина», и Юкине, робко улыбающегося и с некой мечтательностью в глазах наблюдающего за этой идиллией почти семейного счастья. Не было только…       — Хиёрин! — розовласка как обычно вскочила и бросилась к ней, даже не давая ей переступить порог, принялась обнимать и яро что-то верещать, стараясь одновременно и составить сложные предложения с различными видами связи, и удержать во рту долек пять, не меньше, оранжевого фрукта. Наконец прожевав (а точнее получив нагоняй от Дайкоку, чтоб не говорила с полным ртом), Кофуку улыбнулась и выдала первую внятную мысль за сегодняшний день, — Мы так рады тебя видеть! Пойдём, заходи, давай!! Ты же к нам шла? Да? Ну, скажи, что к нам?! К нам же?!!       — Конечно, к вам, Кофуку, — заулыбалась Хиёри, её настроение стремительно полетело к высшей точке, не замечая, как богиня уже вовсю напихала её оставшимися мандаринами под чистую, — Привет, Юкине!! — кое-как выговорила она, и мальчик рассмеялся, глядя, как она изо всех сил смыкает губы, дабы не допустить побега изо рта одного из кусочков.       — Привет, Хиёри!       — Да, привет!! — помахал ложкой Дайкоку, приветствуя гостью.- Какими судьбами к нам?       — Дайкоку! Разве Хиёрин нужен повод, чтобы приходить сюда?!       — Не горячись, Кофуку! — примирительно замахала руками девушка, — Но я правда здесь не просто так.       — Что-то случилось? — обеспокоенно спросил Юкине.       — Нет-нет, просто…с завтрашнего дня выходные, родители укатили не пойми куда, все подруги разбежались по делам, вот я и подумала, почему бы не посидеть с друзьями?       — Правильно подумала, Хиёрин-чан!!! Почаще так думай!! — донельзя довольно произнесла Кофуку, прижимая не ожидавшую такой подлянки девушку к себе. — Всё!! Объявляю начало вечеринки!!       — А может не надо? — взмолились в один голос Ики и Секки, предчувствуя неладное. Но богиню нищеты было уже не остановить. Она тут же принялась перечислять количество еды и в первую очередь спиртного — обязательного гостя на вечеринке в этом храме, без которого «начало отлиииичных выходных» будет совсем не то.       — А я так надеялась, что на этот раз всё будет без сакэ… — подавленно провыла Хиёри, безвольно опуская голову.       — Как я тебя понимаю… — всё то же самое повторил священное оружие Ятогами. Кстати о птичках.       — О, а где Ято? — «восстала из мёртвых» шатенка, уставившись на каждого по очереди, — Я что-то его не наблюдаю, и это настораживает: обычно он впереди планеты всей несётся сюда, как только услышит слова «вечеринка» и «сакэ».       — Ты делаешь из него алкоголика, Хиёрин! — возмутилась почему-то Кофуку.       — А что, разве не так? — в унисон развеяли все сомнения все трое.       — Вообще Яточка ушёл ещё утром и пока не возвращался, — задумчиво постучав пальцем по подбородку, Кофуку вдруг хитро улыбнулась, и одна эта улыбка не сулила Хиёри ничего хорошего. Обычно с этой улыбки начинались её самые крупные проблемы, хвала богам, она была ещё трезвой, вот если бы подшофе… — Хиёрин, а Хиёрин, а чего это ты в последнее время только о Яточке и говоришь? — Эбису по-чеширски улыбнулась, а в её аметистовых глазах чертята уже вовсю отплясывали макарену. Ики поёжилась.       — С ч-чего это ты взяла? — слишком нервно ответила она, отчего чеширская улыбка стала ещё более чеширской. — Вот не надо! — уже более уверенно проговорила девушка, — Нужен мне больно этот глупый бог в трениках! Как будто мне без него думать не о чем!!       — Неправда, — пробурчал блондин, — последнее время ты как ни придёшь сюда — сразу о Ято спрашиваешь, как он, что он, где да с кем. Ты мне даже уроки стала меньше задавать!       — Дайкоку-сан!! Скажите же, что это неправда!!       — Не впутывай меня в ваши интриги.       — Дайкоку-сан!!       — Хиёрин, не смущайся, скажи по-честному, тебе же нравится Яточка? — розоволосая буквально нависла над шатенкой, а фиалковые глаза впились в розоватые таким пристальным и изучающим взором, что школьнице показалось, будто Кофуку уже знает всю её подноготную и сейчас просто проверяет, не ошиблась ли она.       — Н-никто мне не нравится!! — девушка, наконец, приняла нормальное положение тела и ещё долго участвовала в выматывающем споре «Нет! — Да!», пока устало не выдохнула и не обратилась к парнишке, — Юкине, у тебя остались непроверенные задания?       — Ну, да, было пару штук…       — Тогда я пойду займусь ими, чтобы на потом не откладывать, — мило улыбнувшись, шатенка подорвалась с места, аккуратно ретируясь ко второму этажу.       — Эй, Хиёрин, так просто тебе не уйти от вопроса!! — завела старую песню Кофуку, — И ты не уйдёшь отсюда, пока не ответишь!!       — Значит, я могу тут остаться? — заговорчески откликнулась Ики.       — Конечно!! Что за вопросы!!       — Ээхх, пора бы уже открывать тут гостиницу, — вздохнул Дайгоку, подавая к столу, — Эй, Хиёри, ты будешь ужинать?       — Нет, спасибо, Дайкоку-сан! Я, наверное, дождусь Ято!! — донеслось со второго этажа.       На несколько секунд повисло молчание, слышалось только звучание столовых приборов. Ну тут Эбису не выдержала и как выкрикнет:       — И ВСЁ-ТАКИ ОН ТЕБЕ НРАВИТСЯ!!       А ей в ответ не менее громко:       — И ВСЁ-ТАКИ НЕТ!!       На этом всё смолкло, богиня бедности принялась спокойно за свой ужин, а Юкине с Дайкоку оставалось с нервным тиком и дёргающимся глазом лишь гадать, кто победит в этой войне женского упрямства.

***

      Прикрыв за собой дверь, Хиёри выдохнула. Чёрт возьми, её чуть не раскрыли. Это было опасно. Но это же Кофуку, а с ней всегда нужно быть начеку, особенно когда дело касается таких зыбких тем.       Однако она выбралась, отсрочила свой фееричный провал в конспирации как минимум до конца этого вечера. Ох, нет, о чём это она. К концу вечера будет вечеринка. И сакэ. И вот тогда ей уж точно не отвертеться, потому что пьяная Кофуку — это невероятно сообразительная Кофуку. А это плохо. О-о-очень плохо для такого полного профана в профессиональном вранье, как Хиёри.       Призвав себя не думать пока об этом, а подумать о делах насущных, Ики решила заняться тем, для чего, по идее, сюда и пришла — а именно проверить домашнее задание бедного Юкине, на которого всецело легли не только обязанности по учёбе, но и по постоянной помощи Дайкоку в лавке, дабы отработать свою ночёвку здесь и в глазах взрослого шинки не заработать клеймо «нахлебника». К слову о нахлебниках. Где этого пустоголового бога весь день носит?!       — Наверняка как обычно прохлаждается где-нибудь, или шпионит за девушками из школы *извращенец несчастный*, или объявления расклеивает… — стала перечислять ученица старшей школы, оглядывая комнату, где проживают её «божественные» друзья и приходя к выводу, что убираться у богов не только не в крови, но и не в мозгах даже, — …боже, живут, как на помойке… — недовольно собрав весь валяющийся по периметру комнаты мусор, Ики сложила немногочисленные вещи в аккуратную стопку, а затем повторила всё то же самое, только на столе. — Ну, ещё он может работать… — на этом слове Хиёри запнулась, выронив из рук фломастер и ручку. И как она раньше об этом не подумала… Ведь это так по-ятовски: отпустить Юкине домой, в то время как он будет выполнять всё, и даже больше, носясь по городу, как муха Вжик, лишь бы только получить заветные пять йен. И ведь он может работать весь день, с раннего утра до поздней ночи. — Какая же ты дура, Ики Хиёри… — мысленно назвав себя пожёстче и погрубее, она даже покраснела слегка. Хиёри вдруг стало ужасно стыдно, что она никак не могла поверить в то, что её друг действительно работает и добросовестно исполняет свои обязанности. «Может потому, что на тебя это желание „работать“ не распространяется до сих пор?!!» — вопило сознание, но школьница сразу отогнала эти мысли прочь. По правде говоря, ей ли жаловаться — она сама уже не понимает, хочет решения своей проблемы, или нет. «Нет, во всяком случае, не таким путём», — решительно подумав и поставив галочку, что нужно закрепить эту мысль, чтобы по приходу Ято как следует огорошить его это «феноменальной» новостью, девушка с довольной улыбкой продолжила наводить порядок, заодно занимаясь поисками того самого домашнего задания. — Ято, ну сколько можно!! — всплеснула она руками, когда под кучей очередного хлама обнаружила очередную, но явно не последнюю футболку. — И где ты только их берёшь?! — возмущённо фыркнув, девушка вновь сложила её и понесла к уже готовой стопке одежды.       В порыве праведного гнева весьма неаккуратно в этот раз уложив сию вещь сверху, она лицезрела практически живое «падение Пизанской башни», а точнее башенка из одежды просто обвалилась, небрежно раскладываясь по полу, наподобие колоды карт в казино. И только девушка собралась всё разложить по местам, как заметила весьма странный предмет, чей яркий и явно бумажный уголок выглядывал прямиком из-под кипы вещей. Сказав себе, что терять ей нечего, Хиёри не спеша вытащила сей предмет, а «гора» тут же полностью обвалилась, как валюта на фондовой бирже — резко, с треском и с размахом. Водрузив добытое сокровище к себе на колени, Ики пару раз похлопала глазами прежде чем понять, что перед ней сейчас лежало действительно сокровище. Покрутив его так и сяк, она положила его обратно на колени.       Альбом. Просто альбом для рисования, обложка которого была украшена искусно выполненными рисунками. Просто альбом для рисования Ято. И очень толстый, между прочим.       Как она поняла, что он принадлежит Ято? Ну, во-первых, в этом доме нет ни одного человека (так или иначе), кроме Ято, способного нарисовать подобное. А во-вторых, с альбома на неё смотрел небезызвестный ей голубоглазый бог несчастий с короной на голове. И тут всё сразу становится ясным, как день.       Поборов в себе отчаянный внутренний крик положить всё на место, найти задание Юкине и, наконец, проверить его, поскольку она чувствовала, что-то, что она там увидит, судя по обложке и поистине «королевской» подписи «Собственность величайшего из богов Ято; р», сулило ей возможное желание придушить в порыве истерики безмерно тщеславного божка, девушка собралась, настроилась, вдохнула полную грудь воздуха и…открыла альбом.       Тут же впившись глазами в первый рисунок, Хиёри недоумённо проморгалась, потому что на первом листе была изображена…её школа? Да, всё именно так. Это было точно её школа, и было ощущение, что она сейчас рядом с ней, потому что здание выглядело невероятно правдоподобно и реалистично. Каждая деталь была угадана, всё было на месте, всё, вплоть до мелочей. Её это удивило.       Второй картинкой в альбоме был…её дом. Всё опять же было прорисовано в деталях, и ей даже показалось, будто она стоит на соседней улице и разглядывает свой дом, сравнивая. Совпадение 100%. Второй рисунок её поразил.       Третьим рисунком было то самое дерево сакуры, под которым они устраивали пикник. Дерево было в период цветения, и оно было настолько великолепно, что девушка невольно потянулась к картине, дабы притронуться к лепесткам, почувствовать лёгкий ветерок, путающий в волосах розовые кусочки прекрасного. Третий рисунок её восхитил.       На четвёртом листе был скетч храма Кофуку, и от него веяло теплом, уютом и дружбой. Она смогла даже разглядеть внутри смеющихся богиню и её шинки. Четвёртая работа растрогала её.       На пятой же картинке был Юкине. Это был портрет маленького Юки, широко и счастливо улыбающегося и неловко взъерошивавшего волосы на затылке с беглым румянцем на щеках. От него всего веяло наивностью, непорочностью и каким-то мягким добрым светом. Однако чуть ниже Ято изобразил своего шинки уже в виде священного оружия, и вот тут он постарался на славу. Клинок был острым, блестящим и тонким, Ики даже хотела было пальцем дотронуться до его острия, но нерешительно отдёрнула руку — ей показалось, что она порезалась. Этот рисунок буквально дышал силой, некой гордостью, мощью, величием и опасностью. В то же время от каждой из картин школьницу обдало огромной любовью, так что пятый лист этого странного альбома вызвал у неё огромную дозу умиления.       На шестой картинке был…о, господи, какой идиот, сам Ято, как вы уже успели догадаться. Он восседал на троне в золотой короне и мантии, раскинув руки широко в сторону, придерживая изящный веер. Вокруг него было полным полно народу, а позади был большущий храм, как поняла обладательница розоватых глаз, так как на храм он походил менее всего — скорее, на дворец. Ято невероятно довольно, словно сытый кот, улыбался, а рядом, где-то на коленях у него в ногах, шатенка разглядела и себя, и Юкине, и всех, всех, всех… Шестой рисунок, с почти что слышным с треском не разорванной, но на грани смятой бумаги, вызвал в любительнице борьбы жажду «божьей» крови и неконтролируемое желание убивать.       А вот на седьмом рисунке… Она даже моргнула пару раз, неужели ей это показалось? Нет, вроде, со зрением всё хорошо. На седьмом рисунке была сама Хиёри, причём нарисованная так, словно была готова хоть сейчас сойти с картинки и занять место рядом с ней. Она глядела куда-то вбок, чему-то странно улыбаясь. Да, на седьмом листе была Ики…как и на восьмом, и на девятом, и на десятом, и на пятнадцатом, и на двадцатом, и на двадцать третьем… Девушка в ошеломлённом состоянии пролистывала всё новые и новые страницы, каждый раз сталкиваясь с такими же глазами. И Ято не повторялся, нет. Она не нашла ни одной картины, что походила бы на другую. Вот она сидит с беззаботной улыбкой, вот она оживлённо что-то говорит, вот активно пишет что-то, не обращая ни на кого внимание, вот она чем-то удивлена, вот даже немного расстроена, вот спит (!!) на парте, вот помогает с уроками Юкине, вот болтает с Кофуку, вот вытирает доску в классе…       Хиёри остановилась, безумными глазами всматриваясь в профессиональные работы. Как…как он мог так всё отобразить? Как смог? Помнил так много? Или же…её пронзило молнией. Неужели этот безбашенный бог при каждом удобном случае, пока она не видит, рисовал её портрет, причём с натуры? Но.к-как же это…       Она принялась дальше листать. Вот она у себя дома, вот что-то готовит, вот смотрит телевизор, вот…       Она сглотнула… На картинке была она, спящая в своей комнате. В кровати. Спящая. Ночью. «Э-это…это уже…и когда он…?» Дальше она была за чтением, гуляющая по улице, сидящая на лавочке…господи, он даже нарисовал её, когда она уснула прямо в парке!! Что за позор!!       И много её портретов в виде аякаши. Её «хвост» он прорисовывал особенно тщательно, будто старался добиться нужного цвета очень долго. И с глазами было так же. На каждой картине выделялись её глаза, словно ему было сложно, но очень необходимо передать их цвет. Да, такие мелочи…но ей они почему-то сразу бросались в глаза.       Однако бог простыми портретами не ограничивался. Он писал её как угодно: лицо, по плечи, фас, профиль, до пояса, в полный рост, сидя, стоя, даже в прыжке, а порой и вовсе лёжа (от этих картин её щёки становились особенно пунцовыми).       Менялись также место, время, обстоятельства, даже реальность. Он рисовал её сказочной принцессой, спортсменкой различных дисциплин (правда, дальше уже все шли лишь наброски да скетчи), пилотом на космическом корабле, какой-то волшебницей, феей, русалкой, эльфом, гномом (за это он точно получит), рыцарем, супергероем, рисовал и простым человеком, рисовал боссом якудза, самураем, гейшей или просто красивой девушкой в не менее красивом кимоно или юкате. Она сильно удивилась, когда увидела рисунок того, если она правильно поняла, как, по его представлениям, она выглядела бы, если бы была богом, как он или Кофуку. И Хиёри это очень польстило, ведь он изобразил её и сильной, и женственной, и милой, и опасной одновременно. Но её сердце ещё больше пустилось вскачь, когда она увидела себя в образе священного оружия. Его священного оружия. От этого она чуть было не выронила альбом из трясущихся рук. Это было…слишком волнительно…и как-то чересчур приятно. Особенно когда она увидела набросок, где они стоят вдвоём рядом, и Ятогами смотрит на неё так, что Ики подскочила с места и ей пришлось на время забыть о хранилище его работ, потому что главное — перестать прыгать по всей комнате, как идиотка, согнать глупую улыбку и лихорадочный алый румянец и успокоить расшалившееся не на шутку, делающее тройное фуэте в воздухе сердце.       После она, словно больная на голову, бросилась обратно к альбому, дабы досмотреть то, что ещё осталось. А оставалось лишь пара-тройка рисунков. И от картины, что она сейчас рассматривала, ей вдруг вновь захотелось поскакать, как дикой, над головами у ребят, потому что там было…ох, на листе аккуратно и…с какой-то невероятной нежностью, что ли, были изображены они с Ято. Кажется, это как будто после боя с Лао… но… ТОГДА ОНИ НЕ ДЕРЖАЛИСЬ ЗА РУКИ!! Но…это…очень трогательно, раз Ято нарисовал.       На следующей картинке был коллаж: сначала просто две руки, затем руки соприкоснулись, потом пальцы начинают переплетаться, а руки тянутся друг к другу, а после руки сцеплены в крепкий замок. И этот рисунок показался ей самым смущающим из всех, что она видела. Потому что руку Ято она узнала сразу, а вот вторую ладонь… Вторую ладонь она тоже узнала сразу, отметив на мизинце маленький шрам на одной из фаланг. Этот шрам был на мизинце её правой руки. И от этого как раз картина и была чрезмерно смущающей.       Вот и последняя… Она сгорала от любопытства, зная, что альбом заполнен не полностью, но всё равно это — последняя картина. Сердце стучало, как ненормальное, от щёк и ушей давно уже грозился пойти пар, а интерес подогревался с каждой секундой промедления, отдаваясь барабанной дробью в ушах.       Она решилась. Выдохнула и снова вдохнула. Как в первый раз. Тихонько наклонилась, поддела пальцем край листка, медленно его приподнимая. Ещё немного, ещё чуть-чуть…вот уже показалась нижняя часть, смутные очертания очередного портрета, и Хиёри была готова явить миру новое творение бога-художника, как вдруг неожиданный и до боли знакомый запах настойчиво защекотал ноздри, щёку и шею обдало прерывистым опаляющим кожу дыханием, а в ухо ворвался игривый шёпот:       — А чужие вещи трогать нехорошо…       В тот же миг Ики дёрнулась, как от электрошокера, подпрыгнула, испуганно вскрикнув и по неуклюжести выронив (а точнее с почти благоговейным страхом отбросив в сторону) заветный альбом, и, вжав голову в плечи, медленно повернулась. Несравненный идиот, а в целом бог Ято собственной персоной стоял в паре шагов от перепуганной до чёртиков девушки, весь измотанный, уставший, но почему-то каверзно улыбающийся. И эта улыбка вызвала у школьницы новую порцию отменной мысленной ругани и первосортного алого, аки маков цвет, румянца на всём лице.       — Я-ято!! — вознегодовала она, энергично размахивая руками, — Т-ты…ты, да ты!!.. Да я тебя…да знаешь, что!!!.. Да как же можно так пугать-то!!.. Совести у тебя нет, ты её, видимо, на конфеты выменял в детстве!!       — Это у меня-то совести нет? — притворно удивлённо протянул брюнет, лукаво посверкивая своими ясными глазами, — Это не я сейчас лазаю по твоим личным вещам.       — Как будто ты по ним до этого не лазал!!       — Ох, да полно, не передёргивай, — закатил глаза он, — В этом не было ничего плохого.       — В-вот и в моих нынешних действиях нет ничего предосудительного!! — девушка всё пыталась оправдаться, чтобы не вызвать у друга лишних мыслей, но ей, как видно, это не слишком удавалось. После нескольких минут непрерывного причитания, оправданий, смущённых гримас и активной жестикуляции, в ходе которой «божественный» нос Ятогами неоднократно подвергался угрозе со стороны шустрых и неловких девичьих ручек, голубоглазый бог вздохнул, снова натягивая странную улыбку.       — Хиёри… — то, как он протянул её имя, напрягло Ики не меньше его неожиданного появления, — А, Хиёри… — он стал неумолимо приближаться, и девушка попятилась, через пару мгновений почувствовав спиной стенку, — …а зачем ты смотрела мой альбом?       — Н-ну, я… — сглотнула она. «Он слишком близко!» — Я…просто так…мне стало интересно, и я…вот…       — Хм, — он сделал задумчивое лицо, но глаза его всё так же блестели чем-то странным, — а ты знаешь, — он поставил руки по обе стороны от её лица, и Хиёри мгновенно воспроизвела в голове множество похожих картинок из манги, что её подруги заставляли читать, превозмогая смущение, — что этот альбом я никому не разрешал трогать? — от близости с бездомным богом его аромат усилился. Шатенка готова была провалится сквозь землю, но, словно под действием гипноза, внезапно выдала:       — Это потому, что в нём в основном я?       Ято удивился, но не подал виду.       — Что мне всегда в тебе нравилось, Ики Хиёри, — он небрежно коснулся каштановой прядки, смотря куда-то вбок, — так это то, что ты очень догадливая.       — Да, кстати!! — резко перешла в наступление Хиёри, зная, что лучшая защита — это нападение, — А почему это в твоём альбоме так много меня в самых неприятных ситуациях?! И как ты только успевал сделать их!! Такое ощущение, будто ты ходил за мной попятам и в любой удобный момент садился и рисовал!!       — Тебя волнует то, как мне удалось сделать такие портреты, а не сам факт наличия этих портретов в моём альбоме, при том в таком количестве? — тёмные брови взлетели вверх. Эта девушка никогда не перестанет его удивлять. Хотя бы потому, что сейчас вот отбросила свою напускную строгость и снова покраснела.- Хиёри, ты прямо как светофор, — хохотнул Ято.       — Да ну тебя!! — надулась Ики, — Это из-за тебя, между прочим!!       — Ох, да что ты? — насмешливо склонил голову на бок Ябоку, — Неужели я смущаю тебя, непробиваемая Хиёри? — она замолчала, отводя взгляд, — И сильно я тебя смущаю? — прошептал он на ухо, тут же окрасившееся малиновым, отчего парень засмеялся и отодвинулся, — Вижу, что и правда сильно!!       — Дурак!! — негодующе потрепав тёмно-синюю макушку и несильно толкнув голову парня подальше от её и так пылающего лица, Хиёри посмотрела на него из-под лобья, — Сначала пугает, теперь смущает, не бог, а наказание какое-то!! — пробурчала она, вызвав новый приступ смеха у бога несчастий.       — Ой ли? — усмехнувшись, он вновь опалил её лицо своим дыханием, понизив тон, — Действительно ли я для тебя наказание? Мне кажется, что ты так на самом деле не думаешь…       — Отстань!! Извращенец несчастный!! И отпусти меня, а то кричать буду!! Мне противно находиться рядом с тобой!!       — Я тебя и не держу. И заметь, если бы тебе и правда было противно, ты бы уже давно отправила меня в нокаут с первого удара.       Розоватые глаза расширились от осознания, насколько же глупо она выглядит, и насколько неприятно прав этот бог-искуситель. Пихнув парня в грудь, девушка со скоростью реактивного самолёта отбежала от него как можно дальше, стараясь отдышаться.       Она кинула беглый взгляд на пол и, к своему удивлению, обнаружила до сих пор лежащий там раскрытый на последней странице альбом. И с пола на неё смотрела сейчас она сама. Да, это был очередной её портрет, только на этот раз он был более точный. И нежный. А ещё вся картина буквально дышала неким трепетом и той любовью, которую автор вложил в свою работу.       Хиёри почувствовала, что если она сейчас же не убежит отсюда, то непременно совершит какую-нибудь очередную глупость на горячую голову, но ноги как назло пригвоздило к земле. Когда она подняла глаза, она встретилась взглядом с аквамаринами, которые уже больше недели не дают ей никакого покоя. Они смотрели уже не так, как минуту назад, — изучающе, нерешительно, но всё с той же нежностью.       — И…что скажешь? — неловко спрятав руки в карманы, Ято искоса посмотрел на подругу. Она готова была попрощаться со своей челюстью, когда заметила на щеках бога лёгкий румянец, но позже успокоилась и прочистила горло.       — Ты…о работах?       — Да.       — Ну… — она смущённо откинула волосы назад, — я думаю, что это…очень красиво… — последние слова она буквально прошептала, опустив взор вниз и с небывалым увлечением рассматривая собственные гольфы. Хм, как интересно, однако…       — П-правда? Ты так считаешь?! — брюнет просиял на глазах, возвращаясь к своему любимому амплуа ребяческой наивности с горящими глазами, — О, я так рад, Хиёри!! — он подскочил к ней, совершенно по-детски обнимая, обвивая руки вокруг тонкой талии. Однако…вот его будоражащее дыхание в изгиб её шеи был далеко не детским. Настолько не детским, что Хиёри почти ощущала, как по коже табунами бегали мурашки. — Хиёри… — пробормотал он негромко.       — Что? — она дрожащими руками нерешительно обняла его в ответ, отчего юноша слегка дёрнулся, но не отпрянул.       — Ты же хотела узнать, что это за альбом?       — Д-да.       — Я туда кого попало не пишу. Ты же поняла?       — Ну, да, в общем… Но почему меня там так много?       — Я… — он замялся, — …я там рисовал только то, что люблю.       — Ч-что?.. — не своим голосом пролепетала она, готовая уже сбросить на одну смущающую донельзя голову целую тонну накопившихся вопросов, как её нагло лишили самой привилегии говорить. Горячие губы бесцеремонно сминали её уста, не менее горячие руки по-хозяйски прижимали её к молодому телу. Девичье тело безвольно застыло в чужих руках, потеряв последние остатки здравого смысла и резона сопротивляться. Да и кто бы ей позволил? Бог уже давно пронюхал (вообще-то, это произошло полчаса назад и имя его информатору — Кофуку), что Ики влюблена в него, а ему повторное приглашение не нужно. Да он и пришёл к выводу, что ему и первое не особо надобно. «Значит такой у тебя вкус, Ики Хиёри, — мысленно улыбнулся он, — Земляничный. В тон твоим глазам. Что ж, я запомню». Он медленно, словно нехотя, оторвался от покрасневших губ, как капризный ребёнок от столь вкусного лакомства, и, кинув последний взгляд на рубиновые уста и пообещав себе, что теперь будет чаще баловать себя «сладостями», взглянул в ошарашенные очи.       — И да, кстати, Кофуку просила позвать тебя к столу, — ухмыльнувшись, Ятогами на прощание легко поцеловал девушку в висок, а затем развернулся и вышел из комнаты. Хотя, не прошло и минуты, как его наглая голова повторно показалась в дверном проёме, — Эй, не стой, Хиёри!! Поторопись!! Вечеринка вот-вот начнётся, а там и до «бутылочки» недалеко, — с почти ощутимым намёком выделяя последнее слово, брюнет нахально дёрнул бровями и скрылся, оставляя за собой только шлейф приятного аромата да топанье ног по лестнице.       Время шло, секунды тянулись, а Ики всё никак не могла прийти в себя. Без конца прикасаясь к пылающим до сих пор губам, она слышала, как танцевало в груди сердце, устраивая в душе шоу, достойное знаменитого карнавала в Рио.       — Ну, Ято, ну ты у меня получишь… — пробормотала девушка, уходя из комнаты с глупой улыбкой на лице.       Хиёри всегда считала, что рисование — отличное и полезное умение. Главное только — направить его в правильное русло. В русло поцелуев, например.