I totally ship it!

Зимой темнеет рано. Если ты живешь в горном городке Колорадо — там темнеет рано всегда. Если ты японская девушка-подросток, которая приехала учиться сюда по указаниям какого-то блондинистого мужчины в очках и со странной псевдо-толерантностью — тебе без разницы на темноту. Почему? Потому что фанфики сами собой не напишутся. Ты говоришь это самой себе всегда, будто это твоя обязанность и постоянная работа как японской девочки-шиппера, потому что, ну правда, кроме тебя и еще кучки таких же японских девушек никто не напишет рассказы, не нарисует фан-арты и не сочинит гейские песни про твоих одноклассников. Твои очки спадают на кончик носа, но тебе некогда поправлять их, вдруг твое бескрайнее воображение, вырисовывающее яркие постельные сцены дерганного блондина и совершенно обычного брюнета, внезапно пропадет, а ты ведь так хочешь обсудить свою новую законченную работу с твоими подругами-слэшерами. Юки обещала нарисовать арт по твоему фику, и ты не хочешь подвести лучшую подругу. Твои пальцы яростно долбят по клавиатуре, ты высовываешь кончик языка от возбуждения и концентрации над своим творением. Наконец, последние предложения «и они заснули вместе, обнимая друг друга» напечатаны, ты особо сильно долбишь тонким пальцем по клавише с точкой, довольно ухмыляясь, пробегая глазами по строчкам, дабы проверить готовый вариант на наличие опечаток. Довольно хмыкаешь и сохраняешь вордовский документ, тут же кликая по кнопки «печать» А когда твой маленький розовый телефон с наклейкой «Хелло Китти» слегка вибрирует и еще один маленький участок темноты озаряется легким холодным искусственным светом, оповещая сообщение от Юки Ваше, японских девочек, творчество хотят показать на какой-то презентации в школе. И ты уже знаешь, какую работу будешь представлять ты. ****** Перемена — время, когда вы все занимаете огромную лестницу, из-за чего дети обычно толпятся рядом или пытаются проходить по вашим головам, но после непонятного им языка тут же почему-то отступают и смиренно ищут другой путь, а вы яро обсуждаете какие-то новые пейринги. Вот, например, Кенни, бабник и любитель полапать своих одноклассниц, благо не вас, потому что не тупой и понимает, что хентай — дело страшное, а японские девушки — еще страшнее. Так вот, Кенни. Сейчас вы думаете, кого он зажимает в мужском туалете, и по вашим фантазиям это далеко не представитель прекрасного пола. Но вас отвлекают, к вам подходит он. Тот, чье имя чаще встречается в твоих работах. Крейг. - Привет, Крейг, — говоришь ты, а в голове уже проходят мысли о том, что он, конечно, зол не из-за того, что увидел твое творчество, просто Твик его обломал. Остальные девочки где-то чуть выше тебя охают и ахают при виде хмурого актива, думая, что он пришел отстаивать честь своего любимого, ведь Твик — стеснительный пассив, уке, он сам не может подойти к девушкам. - Что за херня? — без лишних приветствий спрашивает он, показывая пачку офисной бумаги с текстом твоей работы. Ох, Крейг, ты также и с артов негодовал, но смирился же. К чему тогда начинать этот бессмысленный диалог, в котором ты сразу проиграл? - Тебе понравилось? — ты слегка улыбаешься, будто издеваясь над нервами парнишки. И прямо в точку: Крейг сжимает кулаки и тихо скрипит зубами. - Что за бред вы себе напридумывали? — рычит Такер, и девушки сзади снова блаженно ахают от умиления. - Это фанфики. — поясняешь ты ему, как ребенку. - Фанфики? Ты игнорируешь его, начиная что-то увлеченно лепетать Юки, а Крейг, что-то рыкнув, спешно уходит. И снова яойщицы победили. ****** - Твик, — Крейг хмыкает, слегка ударив невротика в плечо, не отвлекаясь от чтения. - Эй, Твик. - Что? — раздражение в голосе блондина заметила бы и какая-нибудь амеба, но Такеру, похоже, наплевать. Такеру весело. - Смотри, — он тыкает в какой-то кусок большого текста. — Твик, ты не смотришь. Смотри, Твик, как они угадали. Он даже подносит рассказ, фанфик, прямо к лицу Твика, чтобы тот, наконец, посмотрел. - Ты и правда мне кружку тогда разбил. Помнишь, Твик? Невротик цокает языком, хмуря светлые брови и закатывая глаза. Он не понимал этого блеска в глазах Крейга, этого азарта. Ну не видел он ничего смешного в том, что за ними будто следят, и каждый их шаг записывают, прикрашивая тоннами какой-то гейской ерунды. - И тут угадали. И тут, — А Крейг не прекращал тыкать пальцем в какие-то отрывки текста, вынесенные абзацами, улыбаясь, как идиот. — И то, что ты на мне заснул. И кофе на меня пролил. И за школой целова… - Заткнись! — не выдерживает Твик, выхватывая из рук совершенно расслабленного Крейга пачку листов бумаги, тут же прижимая ее к груди, будто шатен попытается её вернуть. Если бы захотел — вернул сразу. Крейг улыбается, даже ухмыляется, а Твик недовольно морщит в нос, но быстро успокаивается, когда его целуют в слегка покрасневшую щеку. А ты, стоя где-то рядом так, чтобы тебя не заметили, уже готова писать первую главу твоего нового флаффа и романтики.