О внимательных младших сёстрах

Сестра Биты, без сомнений, невероятно одарённая девочка. Умная и проницательная засранка с пятью годами музыкальной школы за плечами, кружком декупажа по вечерам и полнейшим отсутствием совести. Вообще-то Гароу не убивает детей без веской на то причины, но ради столь выдающегося ребёнка может — и хочет — сделать исключение. Ему импонируют стойкость Зенко, её упрямство и настойчивость, а вот волшебная способность превращать Биту из «чёткого пацана» в сентиментальный ревущий клубок… нет, определённо нет. Чёрт возьми, да они уже две недели потрахаться нормально не могут! Не то чтобы Гароу так уж необходим секс для счастливой и полноценной жизни, но после хорошей драки грех не надрать кое-кому зад уже в прямом смысле. Или подставиться самому, выгибаясь под тяжёлым, поджарым телом. В постели Бита груб, прямолинеен и нетерпелив, но Гароу трудно чем-то смутить или вообще покалечить, так что он совершенно не против кровоточащих засосов на шее, синяков и выкрученных рук, если Бите так хочется и сильнее вставляет от этого. У каждого свои причуды. Своими желаниями Гароу почему-то делиться не тянет, хотя после всего, что между ними было, Бита наверняка почешет в затылке, махнёт рукой и скажет что-то вроде: «А, хрен с тобой, давай и так попробуем!» И они попробуют — везде: в маленькой ванной дома Биты, и на кухонном столе, и на диване в гостиной, где после занятий Зенко любит смотреть развивающие передачи про животных. Мультики о супергероях она переключает с брезгливой гримасой, говоря, что у неё есть Братик Бита, он самый лучший и самый сильный, а остальные герои могут идти лесом. Трудно спорить с умным ребёнком, который зрит в корень проблемы и выдаёт вполне здравые мысли, но, блядь, личная жизнь от этого не налаживается! Секс в доме, когда там находится Зенко, был под запретом. «Малышка» могла услышать пошлые звуки, которые наверняка травмируют её нежную детскую психику. Никогда раньше не матерившийся Гароу ругается сквозь зубы, сплёвывает подхваченные у Биты словечки и вытирает рот ладонью. Он шипит раздражённой змеёй ещё и потому, что Биту часто переклинивает, трясёт и пробирает от одной только мысли о том, чтобы поэкспериментировать. Нет, ему не страшно, но вдруг Зенко узнает? Догадается, что её любимый братик «пидор» и «сосётся с мужиком», которого надо бы, по-хорошему, треснуть по голове и притащить бездыханное тело в Ассоциацию. А по-плохому — дать запасную связку ключей, чтобы не гремел ставнями, вваливаясь в комнату поздно ночью. Спалит их однажды в обнимку на кухне, когда Гароу хочется покапризничать, и он висит на Бите, поджав ноги, а тот полузадушенно сипит, но таскает хихикающий довесок по всему дому. Заметит ярко-фиолетовые гематомы под высоким воротником, с подозрением спросит, откуда царапины на спине, ведь в последние дни сильные монстры не появлялись, и братик нянчился с ней, Зенко, выгуливая то в школу, то по магазинам, то в парке. Гароу в деталях представляет залитое румянцем лицо Биты, которого застали врасплох. Его невразумительное мычание и неубедительные отмазки про демоническую кошку, которую упустили лохи из B-класса. Только вот Зенко слишком умная и проницательная засранка, чтобы поверить в подобную чушь, и она наверняка спросит у второго предполагаемого виновника. А Гароу детям не врёт, это не пе-да-го-гич-но. Хоть чем-то нудные нравоучения старикашки Бэнга пригодятся. Но всё это сослагательное наклонение, потому что Бита ломается, брыкается и сопротивляется, а ещё так затравленно смотрит на входную дверь, рядом с которой его зажимает Гароу, что тому становится неловко. Детской психике ничего не будет, Зенко скоро начнёт изучать тему полового воспитания и сама всё узнает, если ещё нет, а вот обиженный Бита может дуться долго, очень долго. Он сразу предупредил, что с Гароу согласен на любые безумства, но сестра для него священна. Наверное, Гароу всё-таки ревнует, это чувство ближе всего к тому, что он испытывал, когда Зенко кидалась на шею Бите, колотила его ножками и выговаривала со слезами на глазах за разорванную рубашку и свежие раны. Бита всегда смеялся, отшучивался и неловко переводил тему, и Гароу видел в его взгляде всепоглощающую нежность и любовь — эмоции, которые никогда не понять такому монстру, как он. И замечая этот взгляд на себе, Гароу скручивает намертво желанием с разбегу накинуться на Биту, пережать его руками и ногами так, чтобы кости затрещали, и прижаться холодным лбом к его, влажному и горячему. В такие моменты ему даже не хочется убить Зенко или сплавить её на пару часов к старику Бэнгу — он-то, может, догадается, благодаря кому девчонка оказалась перед дверями его додзё, но не прогонит малявку прочь. Ещё и печеньем накормит. Отвратное у него печенье, но знать об этом Бите совершенно необязательно. — У Зенко сегодня выступление, — сияя, как начищенная монета, лопочет Бита, мечась по дому со скоростью укушенного в зад богомола. Вряд ли у богомолов бывает такая охрененная подтянутая задница, но Гароу плевать на всё, лишь бы она в комплекте с хозяином прекратила мельтешить перед глазами. Бесит. Бесит, что если сейчас ущипнуть Биту, обнять или забраться к нему в трусы, он округлит глаза, заорёт благим матом и свалит на своё чёртово выступление, затаив недолгую, но крепкую обиду. — Ты говоришь об этом в пятый раз уже. Я запомнил с первого, — ворчит Гароу вместо щипков и протягивает Бите галстук. Выходную рубашку он кое-как находит сам, и теперь чертыхается, пытаясь с первого раза попасть пуговицами в петли. — Между прочим, я довольно занятой че… монстр. Мог бы уделить мне побольше внимания. — Чё? — косится в зеркало Бита, наблюдая за ловкими плавными движениями пальцев Гароу на своей шее. Галстук шёлковой змеёй обвивает напряжённые мышцы и покорно вытягивается до самой кромки хакама. Их Бита решает не менять даже ради выступления сестрёнки, уже достижение. — Ничего. Гароу обижен и зол. Он хочет вколотить Биту в стену, раздробить его тупой головой бетон и собрать с щеки выступившую кровь. Потом облизать сухие губы и толкнуться языком в горячий, мокрый, солёный рот, нащупать кромку зубов и обвести её, надавить на чувствительное небо… У Гароу пересыхает в горле, а пальцы немеют. Он не рассказывает Бите, чего хочет в постели — это можно выразить одним предложением. Хочу облизать тебя всего, с ног до головы, каждый миллиметр, чтобы ты трахнул меня в рот, а я заставил тебя скулить от наслаждения. Ключевое слово — облизать. Гароу буквально вело от возбуждения и тяжести в паху, стоило представить чуть изогнутый толстый член Биты в окружении жёстких чёрных волосков. Вспомнить запах мускуса и кожи, вновь почувствовать на языке солёную смазку — Бита ел слишком много лосося — и провести кончиком по головке, оттягивая крайнюю плоть. Рот наполняется слюной, дышать тяжело: горло сдавило спазмом, словно в него уже засунули член по самые яйца. Гароу жмурится, прогоняя видение Биты с широко раздвинутыми ногами, и нервно смотрит на часы. — Ёпт, мы опаздываем! — опоминается Бита, хватает Гароу за запястье и тащит за собой. Сломай Гароу ему руку или все пальцы разом, он не остановится, как носорог, увидевший цель. Будет переть вперёд, несмотря на боль, в этом заключается его боевой дух, и Гароу ловит себя на мысли, что драться с Битой ничуть не хуже, чем заниматься с ним сексом. Невозможно выбрать что-то одно, оба варианта охуенны, как сказал бы сам Бита, в равной степени. Когда именно «я» и «он» превратилось в «мы», Гароу не до конца понимает, но послушно стекает в кресло рядом с Битой. Им достались места в  первом ряду, точно перед сценой, и прямую спину Зенко отлично видно — она только что вышла, поклонилась зрителям и села за пианино. Значит, успели. Облегчённый вздох Биты слышит, кажется, весь зал, но шикать на него никто не решается, таким сосредоточенным и воодушевлённым он выглядит, не сводит взгляда со своей ненаглядной сестры. На мгновение Гароу жалеет, что отказался от предложения Бэнга научиться играть на какой-то традиционной балалайке. Может, у Биты встаёт на музыкантов, а не монстров, ударами дробящих камни? Нет, ересь какая. Кому, как не Гароу знать, от чего быстрее всего заводится и без того взвинченный до предела Бита. Он один видит его лицо во время оргазма, выражения, от которых сладко сводит пах, и бёдра трясутся, как в лихорадке. У Биты чертовски выразительное лицо, потому он не сдерживает слёз, когда Зенко получает первое место, заслуженно, между прочим. Бренькала на «пианине» она весьма недурно, Гароу почти оценил, если бы не скатывался постоянно к мысли, как бы незаметно утащить Биту в подсобку или пустой класс. В школе во время концерта есть ведь пустые классы, верно? — Умница моя! — восклицает Бита, подкидывая сестру в воздух вместе с кубком. Ей подарили набор тетрадок, всякую чепуху вроде ручек и ластиков, и ещё три брелока с какими-то животными. Гароу топчется у выхода, чувствуя себя лишним, и уже разворачивается, чтобы уйти, когда его за штанину дёргает чья-то рука. — Это тебе, — серьёзно глядя на него снизу вверх, говорит Зенко и протягивает один из брелоков. Он дешёвый, краска слезет через неделю максимум, но Гароу глупо лупает глазами, рассматривая маленькую пластиковую сову в своей ладони, и понятия не имеет, что надо сказать. Ну не «спасибо» же! Монстрам не дарят подарков маленькие девочки. — У меня тоже есть, — хвастается Бита. Кенгуру в боксёрских перчатках на лапах выглядит смешно, но воинственное выражение на его морде решает. — Пойдём домой, — вздыхает обречённо Гароу и цепляет брелок на ремень штанов. Когда дом героя Стальной Биты стал и его, Гароу, домом тоже, он не знает. Но хочет возвращаться туда, как бы опасно, глупо и дико это ни звучало. Они такая колоритная троица, если подумать; маленькая серьёзная девочка крепко держится за руки двух мужиков криминального вида и раскачивается, поджимая ноги в красивых красных туфельках. На плече Биты нет его оружия, только рюкзак Зенко, а Гароу лениво помахивает позолоченным кубком и щерится хищным оскалом в лицо каждому прохожему. Зенко почти ничего не весит, её легко держать на весу, как пушинку, и кажется, будто через  крохотную холодную ладошку Гароу передаётся жар широкой ладони Биты. У него вспотели виски, чуб печально обвис от жары, но он улыбается пьяно и счастливо, несёт какую-то чушь про поход в парк на следующих выходных, и Гароу вдруг приходит в голову, что, вообще-то, Бита не такой уж и придурок. Никому другому он такого себя не показывает. Только Гароу. А значит, ему тоже нравятся и драки насмерть, и секс до изнеможения, и безумства, которые они творят вместе — всё это, может быть, наверное, совсем чуточку примиряет с временным затишьем в личной жизни. После затишья всегда наступает буря. — Братик Бита, дядя Гароу, — окликает их Зенко, забирается на парапет и шагает по нему вдоль реки, поддерживаемая теперь только одной рукой — брата. Гароу мог бы идти по воздуху, но ему приятнее рядом с Битой, плечом к плечу. — Меня позвала Хару в гости с ночёвкой. Дом оставляю на вас. Она многозначительно смотрит Гароу в глаза и улыбается почти как Бита, когда его доводят до последней черты, за которой либо смерть, либо победа, доставшаяся ценой десятка сломанных костей. — Не волнуйся, — скалится Гароу весело и гладит сову-брелок большим пальцем, тоже очень многозначительно косясь вниз, на пах Биты. — Я о нём позабочусь. Сестра у Биты действительно очень умная и внимательная девочка. Больше Гароу не хочется её убить.