ШКОЛА ЧАРОДЕЙСТВА И ВОЛШЕБСТВА «ХОГВАРТС» Директор: Альбус Дамблдор (Кавалер ордена Мерлина I степени, Великий волшебник, Верховный, чародей, Президент Международной конфедерации магов) Дорогой мистер Поттер! Мы рады проинформировать Вас, что Вам предоставлено место в Школе чародейства и волшебства «Хогвартс». Пожалуйста, ознакомьтесь с приложенным к данному письму списком необходимых книг и предметов. Занятия начинаются 1 сентября. Ждем вашу сову не позднее 31 июля. Искренне Ваша, Минерва МакГонагалл, заместитель директора!
** — Тётя, пиши ответ скорее. — Не торопись, всё успеем. Сегодня нам предстоит насыщенный день.***
Уже почти ночью, с трудом уложив взбудораженного после посещения Косой Аллеи племянника, Петунья у себя в спальне листала альбом с фотографиями. Многие были обычными, но встречались и движущиеся колдофото. Петунья переворачивала страницы и со смешанными чувствами вспоминала...***
Конечно, она завидовала тому, что Лили волшебница. Но Петунья была старшей сестрой и понимала, что не всё в жизни бывает так, как хочется. Что волшебство — это дар, не поддающийся логике. И письмо директору Хогвартса она писала, скорее, для галочки, чтобы потом не упрекать себя в том, что могла, а не сделала. Ответ с разрешением на посещение школы волшебства её не на шутку удивил. Правда, ей разрешалось там пробыть всего лишь три дня, до субботы. А также ей прислали особый артефакт, чтобы присутствовать в Хогвартсе. К сожалению, ни единой капли магии в Петунье не было. И если в Косую Аллею ещё могли попасть магглы, то в школу им хода не было. Тогда Петунья позволила себе громкий вопль: «Ура, Лили! Я еду с тобой в Хогвартс!» И тридцать первого августа ей было смешно смотреть на лицо Северуса, когда тот увидел её в купе вместе с сестрой. Ради этого выражения Петунья была готова простить ему многие прошлые насмешки. А потом был Хогвартс. Распределение, которое отправило Лили на Гриффиндор, а Северуса в Рейвенкло. Сама Петунья просто присоединилась к сестре. Директор сообщил всем о статусе гостьи, и Петунья обратила внимание на скривившиеся лица некоторых слизеринцев. Но думать об этом она будет позже. Не сейчас. Сейчас восторженная Лили знакомилась с однокурсниками и представляла сестру. Надо отдать должное авторитету директора, за все три дня никто не обидел Петунью. Косые взгляды были, не без этого. Но она не обращала на это внимания. Её заворожил волшебный замок. Его сто сорок две движущиеся лестницы; двери, которые ведут иногда не туда, куда вели вчера; исчезающие ступеньки. Это было нелогично и неправильно, но это работало! И кто знает, может быть, именно это восхищение со временем повлияло на выбор профессии Петуньи Эванс? В будущем она стала архитектором, и довольно-таки неплохим. А в субботу она уехала домой. И рассказывая родителям о своих впечатлениях, не замечала их радостных и заговорщицких взглядов. Наметившаяся было отчужденность в отношении сестер пропала. Лили слала письма совами родителям и сестре. Письма были немного разными, не всё можно спросить или рассказать родителям. И Петунья оправдывала доверие сестры. И когда на пятом курсе она рассказала об ухаживающем Джеймсе Поттере, именно Петунья давала советы о том, как и в чём стоит ходить на свидания. Именно она помогла объяснить Северусу, что он только друг и останется им навсегда, чтобы не случилось. «Селяви», — пожал плечами Северус и улыбнулся. Надо сказать, в Рейвенкло Северус нашел друзей, поддержку и увлечения. И уже не был таким заморышем, как при знакомстве. Знакомство с будущим зятем прошло на высшем уровне. Родители были рады, хоть и обеспокоены. На их взгляд, Лили слишком рано выходила замуж. Дальнейшие события были похожи на разбившийся калейдоскоп. Не стало родителей. Автокатастрофа. В магическом мире начиналась гражданская война. И Петунья переживала за Поттеров. Рождение Гарри, его крестины, тревожные письма сестры и некрологи в Пророке. Апофеозом стала корзина со спящим Гарри ранним утром на крыльце бывшего родительского, а теперь её дома. Это было страшное время для Петуньи. И теперь она вспоминала, улыбаясь сквозь слёзы. Как однажды Гарри спросил: «Тётя, ты меня любишь? А за что?» Что она могла ему пятилетнему тогда сказать? Как объяснить то смешанное чувство нежности, заботы и вины при взгляде в его глаза, так похожие на глаза сестры. Как объяснить свои чувства этому смешливому малышу с непослушными вихрами, как у Джеймса? И она сказала тогда: — Просто так, Гарри. Я люблю тебя потому, что ты есть. И всегда буду любить.