✎
Гарри солгал ему вчера, поскольку Луи снова чувствует прикосновение к плечу перед математикой. Когда он оборачивается, Гарри виновато улыбается. — Я, видимо, не так хорош в запоминании вещей, как думал. На мгновение забыв, с кем разговаривает, Луи отвечает: — Карандаш, полагаю? Это памятный момент для Томлинсона, потому что, вау, он даже не заикнулся, как это обычно происходило рядом с Гарри. Парень тихо фыркает и кивает с широкой улыбкой и сияющими глазами. — Я верну, обещаю. Я, может, попрошайка, но не вор точно. Луи широко улыбается и смеётся, ведь ему всё труднее заставлять себя переставать улыбаться при виде этого одурманивающего парня, с которым они разговаривали всего два раза. Ещё один урок математики проходит мимо Луи, думающего, что он может или не может делать с человеком, который прямо сейчас держит его карандаш между пальцев. Такими темпами Луи никогда не узнает ещё одну полезную вещь о доказательствах теорем. Какой позор. После звонка Гарри возвращает Томлинсону карандаш с той же улыбкой, что и вчера, и тихо благодарит: — Ты спас мне жизнь. Он выходит из класса, не обращая внимания на — Луи и сам не уверен, что это — взрыв чувств, который произвёл. У Луи уходит минута на возвращение к нормальному состоянию. Он может поклясться, что, когда выбегал из кабинета, видел, как учительница ухмылялась ему и его неловкости, связанной с милым, красивым, кудрявым парнем, который берёт у него карандаши.✎
Это продолжается несколько недель, почти месяц. Каждый день Гарри смотрит на него с жалобным выражением лица, и Луи, только потому, что это заставляет его плохо себя чувствовать и не по какой-либо другой причине, даёт ему карандаш. Он начинает подозревать, что Гарри даже не пытается не забыть свой, ведь Луи и так одолжит ему. Хотя он всё ещё чрезвычайно взволнованный и неловкий рядом с Гарри, — это совершенно точно не связано с его милостью, очаровательностью или чем-то ещё — они практически перестали говорить о школе и перешли к более личным вещам. Например, к футболу. — Что ты делаешь с карандашами на других уроках? — искренне интересуется Луи. Серьёзно, у Гарри никогда нет с собой карандаша. Или он так ему говорит. — Обычно беру у Лиама, — отвечает Гарри и зевает. Сегодняшний урок особенно скучный, хотя геометрия и так не входит в число интересных вещей. — Он таскает с собой как минимум десять коробок с карандашами, поскольку люди всегда у него их просят. Луи нежно улыбается, потому что это так в стиле Лиама. — Не знал, что вы знакомы. Мы с ним приятели. Томлинсон знает Лиама с первого дня в начальной школе, когда второй, будучи очень добрым, дал ему игрушечный самолётик, в то время как свой Луи забыл дома. — Да, Лиам часто говорит о тебе, — признаётся Гарри с намёком на улыбку. — Ты действительно положил золотую рыбку в чай своего соседа, когда тебе было десять? Луи смеётся громко и ярко. Его парализующая неловкость, появляющаяся рядом с Гарри, буквально испаряется, и он считает это хорошим знаком. — Он рассказал тебе это? — уточняет Луи и запоздало добавляет: — Не верь всем его словам обо мне. Несмотря на приятную внешность, он патологический врун, особенно когда это связано со мной. Гарри тоже смеётся, и Луи решает, что хочет слышать этот звук постоянно. — В этом нет ничего ужасного, правда, — отвечает он, и огонёк мелькает в светлых глазах. Луи открывает рот, собираясь сделать замечание насчёт лгущего Лиама, однако миссис Лэннингс прерывает его: — Мистер Томлинсон, мистер Стайлс, у вас совместный ум? В классе происходит что-то, что может быть полезным для вас. Явно смущённый Гарри опускает голову и краснеет, а у Луи хватает совести не закатить глаза перед учительницей.✎
Луи находит Лиама рядом с Зейном после школы и требует ответить, почему тот никогда не говорил, что знаком с любовью всей его жизни. — Луи, приятель, о чём ты? Какая «любовь всей жизни»? — Лиам недоверчиво смотрит на него, а Зейн пытается скрыть смех свободной рукой, в другой держа незажжённую сигарету. — Я говорю о Гарри, самом горячем парне из всех, что когда-либо ходили по планете, ты, невнимательный лучший друг! — резко восклицает Луи. — Не могу поверить, что ты знаешь его и даже позволяешь брать твои карандаши, но не говоришь об этом мне! Хорошо, может быть, мама права насчёт его драматичности. Без разницы. Зейн бросает попытки сдержать смех и, схватившись за живот, сгибается пополам. Во взгляде Лиама загорается огонёк радости. — Прости, Лу, я не знал, что тебе нравится Гарри, — отвечает Лиам, хотя, если честно, его голос не звучит виновато. — Ты прощён. Но скажи ему про меня что-нибудь хорошее. Например, какой я классный и каким замечательным бойфрендом могу быть! Только не переусердствуй, а то он подумает, что ты любишь меня, а ты этого не делаешь. Ведь так? Не любишь же? Подожди, или всё-таки любишь? О Боже, приятель, мне так жаль, почему ты раньше не говорил об этом? Прости, Ли, ты, конечно, горячий и очень милый, я мог бы трахнуть тебя, но ты мне как брат, мне нужен только Гарри, и... — Луи наконец затыкается, когда Зейн пинает его в голень. — Ты в порядке, Лу? — спрашивает Зейн и посмеивается над парнем, держащимся за ногу. — И, что более важно, ты закончил говорить бессвязные вещи, которые не имеют абсолютно никакого смысла? Луи собирается ответить, но раздражённый Лиам говорит раньше: — Во-первых, нет, я не влюблён в тебя. Во-вторых, я посмотрю, что можно сделать с Гарри. Очевидно, он тебе очень нравится, и, думаю, он может ответить тебе тем же. Луи оживляется на этих словах, его сердце подскакивает чуть ли не до горла. Ему наконец удаётся прохрипеть: — Правда? Ты так думаешь? — Зейн лишь закатывает глаза на явно поражённого парня, а Лиам с энтузиазмом кивает. Луи бы подпрыгнул от радости, но у него всё ещё болит нога.✎
Проходит несколько дней, и Луи продолжает давать Гарри карандаш, который теперь негласно называется «Великий карандаш Гарри Стайлса». Через неделю после того разговора Луи получает от Лиама самые лучшие новости за всю его короткую жизнь. — Я пригласил Гарри в пятницу потусить с нами, Зейном и Найлом, — Лиам говорит быстро, но уверенно, и яркая улыбка украшает его лицо. — И он пообедает с нами. Луи хочет поцеловать Пейно и делает это, небрежно касаясь губами его щеки. Потом он просит прощения, потому что Лиам влюблён в него, а безответная любовь — отстой. Но Лиам справится с этим и будет двигаться дальше, и они останутся лучшими друзьями. Примерно в середине извинений Лиам уходит к Зейну и Найлу, даже не потрудившись попрощаться. Луи бы обиделся, но в пятницу он будет с Гарри в доме Лиама, и его жизнь не могла стать лучше. После появления Гарри на обеде кажется, будто он всегда был тем самым недостающим кусочком пазла. Он нравится Найлу настолько, что тот делится с ним чипсами, даже Зейн, самый тихий из них, заводит с Гарри разговор, на который Луи не обращает внимания. Единственное, что захватывает его внимание, — тот факт, что Гарри действительно просто подходит им. Если раньше у Луи и были какие-то сомнения, то сейчас они испаряются. Он на сто процентов уверен, что влюблён в Гарри Стайлса. Он так влип.✎
Вечер пятницы наступает слишком неожиданно, даже если Луи и готовился к нему. Он взволнован. Разговаривать в школе и тусоваться вне её — далеко не одно и то же. Для Луи это большой шаг. Он тратит до смешного огромное количество времени на выбор джемпера и укладку волос. В какой-то момент Найл кидает в него подушку и говорит: — Не будь девчонкой и надень уже что-нибудь. Лиам потерял нас и прислал мне больше десяти сообщений. Луи дуется и скулит: — Но, Найл, это важно. Гарри впервые увидит меня не в школе! Найл берёт Томлинсона за руки и тянет на себя, из-за чего они оказываются сидящими на кровати лицом друг к другу. — Луи, — медленно начинает парень. — Гарри наверняка плевать, во что ты одет. Если он такой парень, каким кажется, то ты не перестанешь ему нравиться даже в грёбаном комбинезоне. Найл морщит нос, когда Луи приподнимает брови во время его слов. — Так что, блять, вставай, надевай свой тёмно-бордовый джемпер и вали уже отсюда. Я буду ждать тебя в машине. Найл сжимает его руки и направляется к выходу из спальни, а Луи резко останавливает его. — Серьёзно, Найл, спасибо. — Нет проблем, приятель. — На лице Найла сияет широкая улыбка, охватывающая большую часть его лица, и он совсем-не-в-шутку говорит: — Твоей заднице лучше быть в машине через пять минут, или я уеду один. К счастью, Томлинсон оказывается на пассажирском сиденье с минутой в запасе, и весь путь к Лиаму Найл ворчит, что тот отправил ему ещё множество сообщений с вопросами о том, где они. Вскоре Хоран сворачивает к Лиаму, и Луи снова начинает нервничать. Он знает, что неловкость вернётся, он обязательно всё испортит с Гарри, и друзья будут над ним смеяться, потому что они отстой. Найл закатывает глаза на излишнюю драматичность и уверяет: — Вечер пройдёт хорошо, Луи. Это как тусовка с друзьями, только теперь их на одного больше. Ты справишься. Луи кивает и на дрожащих ногах выходит из машины. В школе всё совсем не так, правда. Сейчас он ведёт себя как слабак, футбольный тренер рассмеялся бы ему в лицо, если бы был здесь. Его решимость укрепляется с каждым шагом в сторону дома и, вероятно, это длится всего пару мгновений, потому что позже Луи стремительно возвращается к машине, как это происходит в мелодрамах, которые Элеанор заставила его посмотреть. — Знаешь, что? Думаю, я останусь в машине. Да, отличная идея, — быстро говорит Луи, спотыкаясь на словах так же, как и на ногах, и пытается дотянуться до дверной ручки. Найл проклинает его себе под нос, насильно оттаскивает от машины и ведёт к дому Лиама. Томлинсону действительно стоит пересмотреть тех, которых он называет друзьями, потому что они самые ужасные люди на свете. Прежде чем у Луи появляется шанс вырваться и броситься обратно, Найл стучит в дверь, и Лиам с Гарри её открывают. Луи никогда не был так напуган, как в этот момент. — Хэй, парни. — Пейн широко улыбается, хотя должен злиться на них за опоздание. Он запускает их внутрь и практически пихает Луи к Гарри, будто не видит переживания первого, а сам уходит с Найлом. Они стоят в прихожей Лиама, Гарри широко улыбается, из-за чего его ямочки на щеках становятся более заметными, чем раньше. Луи остаётся только вспыхнуть до корней волос и начать заикаться. Его друзья действительно отвратительны, и Луи не может поверить, что Найл уговорил его прийти сюда. — Я очень рад, что ты здесь, — говорит Гарри, чтобы нарушить молчание, и небрежно засовывает руки в карманы. Луи почти начинает плакать. Он слишком сильно ненавидит и любит этого человека. Как несправедливо. Никто не может быть таким идеальным, даже Гарри Стайлс с его вьющимися волосами и раздражающе прекрасной улыбкой. Луи должен найти в нём недостаток, помимо ужасных тук-тук шуток. — Эм, да, — наконец отвечает Луи. — Рад, что мы проводим время вне школы, где ты крадёшь мои карандаши. Гарри хихикает и говорит: — Не волнуйся, мама купит мне свои, когда пойдёт в магазин. Луи закатывает глаза и улыбается. Если его мама сделает это, он всё равно забудет их, потому что, ну, это же Гарри. — Конечно, Стайлс. Помни об этом, когда в понедельник снова попросишь мой. Гарри снова смеётся и ведёт Луи на кухню. Луи может заметить его глаза-сердечки, когда он смотрит на бананы. Они сидят рядом, и Луи очень старается не пялиться на Гарри, практически заглатывающего фрукт. Через время он поворачивается к Луи и говорит: — Значит, ты и Лиам, да? Луи совсем не понимает. — М-м... что? — Ну, он всегда говорит о том, какой ты классный, замечательный, милый и как хорошо ты бы относился к своему парню. Ты очень ценишь его, и я подумал... — Гарри умолкает, когда Луи закрывает лицо ладонями. — Я сказал что-то не то? — Я предполагал, что это случится, — приглушённо отвечает Луи и поднимает голову. — Мы не вместе. Я почти уверен, что он с Зейном, хотя они ничего не говорят. Я просто попросил его сказать это, чтобы ты так думал. Гарри озадаченно сводит брови. — Но зачем? Луи громко стонет и почти роняет голову на руки. — Мне нужно... Ладно, ты заставляешь меня сделать это. — Он накручивает на палец прядь волос и медленно продолжает: — Гарри Стайлс, ты мне нравишься так же сильно, как я хочу поцеловать тебя. Ты должен был подумать, что я замечательный, забавный, милый и хороший парень, и ответить на мой поцелуй. — Оу, ладно, — отвечает Гарри. Он абсолютно точно становится гением, когда дело доходит до любви, и, конечно, правильно реагирует на признания. Ну надо же, пару минут назад Луи считал его идеальным. — Ну? — спрашивает Луи. Он должен был ответить нечто другое, нежели «ладно» на его признание. — Что «ну»? — Ну, ты собираешься в ближайшее время поцеловать меня или ударить? Ты не можешь оставить это так. Гарри закатывает глаза, потому что Луи, и касается тёплых и слегка потрескавшихся губ парня своими. Он любит все эти несколько секунд, которые по ощущениям длятся годы, и нахально передразнивает: — Ну? Теперь очередь Луи закатывать глаза. Вместо нормального ответа он тянет его обратно для ещё нескольких поцелуев, потому что ему недостаточно. Лиам, Зейн и Найл с некоторым удивлением наблюдают с порога за двумя парнями, совершенно игнорирующими их.✎
Когда в понедельник Луи заходит в кабинет математики, Гарри уже сидит на своём месте с невероятно широкой улыбкой. Он, как обычно, в джемпере с вырезом, и кофта выглядит слишком маленькой для его большого торса. Не дожидаясь вопроса, Луи протягивает ему карандаш и садится за парту, но не раньше, чем оставляет поцелуй на губах своего парня. Может быть, в забывании карандашей нет ничего страшного.