Темная сторона

Их падение начинается с шепота. Тихого, настойчивого, пульсирующего под кожей новыми, незнакомыми желаниями. Малак прижимает навигатора Дэниэлс к стене коридора, полной грудью вдыхая ее ужас. Кажется, она пытается кричать. Чужой рот он накрывает ладонью почти машинально, заставляя девчонку давиться собственной болью. Слишком хрупкая. Слишком беззащитная. Малак может поручиться, что чувствует как ускоряется ее сердцебиение. Как расширяются, проглатывая радужку, зрачки. У ее надежды вкус впитавшихся в кожу слез. У ее апатии иссия-черный цвет, обвивающий ее тугим, беспросветным коконом. Сила обостряет каждое ощущение. Сила заставляет его захлебываться от восторга. Почему он не понял эту простую истину раньше? Настоящая жизнь рождается не из иллюзорной морали или служения высшей цели. Настоящая жизнь продирается наружу сквозь боль, ненависть и страх. Жаль, что навигатор Дэниелс пока не видит всю ценность его подарка. Проступающие на светлой коже синяки схожи с первыми, неуверенными мазками кистью по девственно чистому холсту. «Потерпи, скоро станет легче», — ложь переплетается с шепотом, обжигая ее ухо чужим дыханием. Она больше не пытается отшатнуться. Она больше не пытается сопротивляться. Он берет то, что хочет, не обращая внимания на треск ткани ее форменного кителя. На привкус крови на ее губах. На безвольно опущенные руки. Он оставляет ее сломанной, напоследок помечая узкой царапиной, тянущейся от уголка заплывшего глаза к подбородку. Навигатор Дэниелс закрывает себя в разгерметезированном шлюзе двумя корабельными сутками позже. Вторыми приходят сны. Они болезненно реалистичны и полны обычно загнанных на самую темную окраину сознания образов. В них Малак видит себя на месте Ревана — единственным спасителем Республики, победившим мандалорцев и реформировавшим сонный Орден в настоящую, ужасающую по своей мощи армию. Она сметает любого, кто осмелится встать у него на пути. Она позволяет ему наконец-то объединить галактику без необходимости терпеть опостылевшие склоки Сената. Она делает его… Императором. Это слово возникает будто бы из ниоткуда и просачивается глубже, в самое естество пробуждающейся внутри тьмы. Это слово понемногу обретает форму и лицо. Это слово ведет Малака далеко за пределы разведанного космоса. Третий шаг заставляет его упасть на колени, корчась от боли и прикусывая язык. С пальцев его нового мастера срываются молнии, сходящие на нет, едва рядом появляется высокая фигура второго мучителя. «Преподай ему урок, мой ученик. Ты знаешь цену неповиновения.» Во взгляде Ревана торжество мешается с предвкушением садиста. Он всегда был сильнее. Он всегда был лучше. Сцепив челюсти Малак протягивает ладонь к рукояти отброшенного в сторону светового меча, но не успевает нащупать очерненную ненавистью нить Силы. Невидимые, цепкие пальцы сжимаются вокруг его горла и вздергивают вверх, впечатывая спиной в стену внутреннего святилища Темного Храма. На этом пытка не заканчивается. В изобретательности Реван не уступает своему учителю, заставляя Малака пройти через все круги раскаленного до белизны горнила боли. Делая его сильнее. Заменяя бесполезный идеализм жаждой мести. Они видят в нем лишь исполнителя. Покорную, искореженную мукой пешку, которая не способна ни на что кроме слепого повиновения. Малак смиренно играет отведенную ему роль. Малак держится в тени Ревана и ждет своего шанса, сжимая под плащом рукоять светового меча. Малак не раздумывая бьет в спину того, кого однажды звал другом. Чужая ярость обугливает его кожу, но, даже скалясь покрытыми паленым мясом деснами, он знает, что никогда не отступит.

С мощью я получаю победу. С победой мои оковы рвутся. Сила освободит меня.