***
По приходу в квартиру я надеялся увидеть вроде всё, что угодно, но не того, что расклеенное от соплей существо будет нас встречать. А так как известное дело, что так просто Чарли не заманить в кровать, то пришлось насильно заталкивать его обратно в постель. Как только блондин улёгся, он тут же, не отходя от кассы, начал о чём-то своём болтать с Манон на языке жестов, который я не понимал, да и учить не так сильно рвался. В комнате мгновенно появилась сладкая романтическая атмосфера, от которой меня стало мутить. Терпеть не могу всю эту мягкотелую нежность. Вновь стал жалеть о своём приходе в этот дом, ибо терпеть не могу быть лишним рядом с этой сладкой парочкой. Понятия не имею, к чему они тут пришли, но бледнолицая внезапно вскакивает со своего места и убегает в глубь квартиры. - И с мёдом, пожалуйста! – с трудом чуть слышно прохрипел художник от слова «худо». – Надеюсь, она меня услышала… - Я уже думал, что вы так и будете ворковать, – недовольно ворчу, подсаживаясь ближе к другу. – Мог бы просто попросить довести нашего мима до тебя. Чем ты думал, когда приглашал меня и свою девушку одновременно?! Смотрит на меня как на умалишенного. Батлера начинает распирать от смеха, который в итоге перетёк в оглушительный и долгий кашель. - Ну ты даёшь, Рикки! – отмахивается с улыбкой. – Мы с Манон просто друзья, – подвигается к краю кровати и тычет пальцем мне в грудь. – Влюблена-то она в тебя. - С дуба рухнул? – убираю руку художника от себя. - Да не. Я просто знаю. Манон со мной из-за этого и решилась заговорить. Ведь она прямо к тебе не пойдёт, – сгорбившись, косится на меня, но в ту же минуту резко выпрямляется. – Так и вышло подружиться с ней. Она такая милая. Ответить чудику мне не дало появление в комнате Демаре, держащая в руках поднос с тремя чашками чая. Чую, мы ещё долго не уйдём отсюда…***
Обычное чаепитие и правда превратилось в какую-то длиннющую церемонию из-за бессмысленных разговоров. На улице давным-давно стемнело, а терпеть все эти посиделки я уже не намерен. Быстро ставлю на пол опустевшую кружку, поднимаюсь и хватаю новенькую за локоть. - Пошли, – единственное, что произношу, перед тем как повёл девушку на выход. Чарли останавливать меня даже не стал, видимо, понимает. Одевается она быстро. Вот всё у неё укутано, что даже холод ничему не страшен, а ладони оставались непокрытыми. Разве они не важны мимам для представления? Закатываю глаза и кидаю Демаре свои печатками, попадая ими ей в лоб. Бледнолицая от неожиданности не успевает поймать их, поэтому они свалились на пол. И пока она их поднимала, глянул на стоящего рядом Батлера. Он едва сдерживал хохот. Быстро показываю ему, что если издаст хотя бы звук, то ему не жить. Манон хочет вернуть вещицу, но не принимаю перчатки назад. - Надела, иначе не провожу! Не думаю, что с одного раза ты запомнила дорогу отсюда. А здесь можно с лёгкостью заблудиться в трёх соснах, – говорю всё приказным тоном, и девушка повинуется. Вышли из чужой квартиры мы как можно скорее, ибо если ещё чуть-чуть побыли бы там, то я точно бы свернул своему дебилу-другу шею, не раздумывая лишний раз. Метель стихла. По дорогам, полностью засыпанным снегом, мы шли молча. Ясно дело: она немая, а я, что, буду что-либо говорить? Увольте уж. Однако такая тишина радовала, ведь другие девки только и могут, что трындеть без умолку. Решил довести бледнолицую прямо до её дома, а то ещё украдёт кто. У подъезда жду, когда она скроется. Но эта растяпа долго ищет ключи в школьном рюкзаке. Найдя, вдруг поворачивается, сбегает по ступенькам и, набрав в лёгкие побольше морозного воздуха, целует в щёку, приподнявшись на носочках. В свете фонарей вижу, как на бледной коже лица выступил румянец, то ли от холода, то ли от смущения, то ли от всего и сразу. Кланяется и торопливо, едва не поскользнувшись, убегает. Лишь с грохотом закрывается тяжёлая домофонная дверь, касаюсь холодными пальцами горячей щеки. - Чёрт… – качаю головой и усмехаюсь. Поднимаю голову, смотрю прямо на лампочку в фонаре и убираю руки в карманы куртки. Да что бы Чарли погубила его же болезнь! Терпеть не могу, когда он оказывается прав. Ведь тогда я начинаю изрядно ненавидеть свою простую человеческую невнимательность.