Один день Джона Смита

Утро начинается не с кофе. Утро начинается с противного писка городского сканера, который ежедневно курсирует по своему маршруту и каждый раз непременно пролетает прямо под окнами домов. С того времени, как Сити-17 стал опорным пунктом Альянса, прошло много лет. За этот промежуток времени инопланетные захватчики вырезали всех несогласных, а остальных компактно расселили по нескольким районам, сформировав гетто. Враг не разделял людей по расам, нациям или социальному статусу. Всех уцелевших облачили в синие костюмы и контролировали каждый их шаг – летающий сканер отлично справлялся со своей задачей, поэтому вызывал тихую ненависть граждан не только писком, но и вездесущим глазом, способным мгновенно определять нарушителя и заглядывать за стены. Утро. Джон Смит, как и его соседи, проснулся рано. Да что уж тут и говорить – сканер разбудит так, что заснуть потом не захочется. И к тому же, на работу нужно через час, а опоздание может обернуться наказанием. Альянс не гнушался использовать принудительный труд, а люди, оставшиеся в городе, не могли оказать хоть какое-то сопротивление, ибо за годы оккупации их воля была полностью сломлена – человечество пожинало плоды семичасовой войны. Сквозь окно пробивались первые солнечные лучи. Лучи отражались от стен коридора, но едва ли попадали в жилые помещения (или коморки, как их называли здешние обитатели). Согласно новым порядкам, Джон Смит был заселён в трёхэтажное общежитие. Альянс считал, что уплотнение – нормально, поэтому вместо комнаты на человека было четыре человека на комнату. В здании проживали только взрослые, и ни одного ребенка. С тех пор, как Альянс взял власть в свои руки, он активировал специальную установку, испускающую подавляющее поле, которое блокировало рождаемость. Как и следовало ожидать, за двадцать лет оккупации не родилось ни одного ребенка. Об ушедшей эпохе напоминали лишь колышущиеся под воздействием ветра качели и заржавевшая карусель. Смит хотел выйти на десять минут раньше и насладиться утренней свежестью – он так делал и раньше по пути в общественную столовую, но сегодня получить положенный завтрак пораньше не получилось. Полицейский в маске с респиратором преградил путь и угрожающе вскинул дубинку, без слов дав понять, что сегодня что-то пошло не так. Джон действительно испугался, ведь на его памяти было много случаев, когда соседей увозили в неизвестном направлении, а на их место селили новых (думаю, вы понимаете, что происходило). Прошло десять минут. За десять минут тревожного ожидания перед дверью собралась толпа – она молча стояла и ждала, когда откроют дверь. Наконец-то щёлкнул затвор, дверь отворилась, и стражник отошёл в сторону, дав добро на выход. Джон Смит с облегчением вздохнул и поплёлся в конце потока. Похожая картина наблюдалась и около здания напротив. За каждым районом была закреплена столовая. В большинстве случаев столовые организовывались в бывших одноэтажных магазинчиках или бывших складских помещениях. Альянс использовал людей только в военной сфере – либо как надзирателей за себе подобными, либо как чернорабочих для обслуживания своей техники. Поэтому заместо повара и продавца здесь был аппарат, корпус которого закреплялся на стене. Около стены выстраивалась очередь, и каждый получал свою порцию в автоматическом режиме. После пяти минут ходьбы и двух минут в очереди, Джон получил свой пакет. Немного манипуляций, и пакет был открыт. Из пакета вывалились полуфабрикаты. Они представляли жалкое зрелище: непонятная жижа из макарон, микроскопическая котлета из псевдомяса и маленький-маленький кусочек хлеба. Такая пища давалась ежедневно, и все привыкли к ней, в том числе и наш герой. В столовой никто особо не вёл разговоров – любое отвлечение от принятия пищи расценивалось полицейскими как нарушение, за которое вначале выносилось предупреждение, а потом принимались более серьёзные меры. Да никто сам особо и не желал трепать языком – Альянс сделал так, что промежуток между завтраком и началом рабочего дня был максимально сокращён. Люди набивали свои животы и тут же покидали столовую. Позавтракав, Джон Смит поплёлся к выходу. Улица охранялась как тюрьма (во всяком случае, так думали жители Сити-17). Повсюду стражники и высокие ворота чёрного цвета, ограничивающие передвижение невольных узников между районами. Такие заграждения нельзя было перепрыгнуть – никто и не пытался, даже по крышам. Вездесущее око повсюду, поэтому все понимали, что нарушение границ влечёт за собой пулю в затылок или смерть в застенках цитадели. Собственно, сами стражники и полицейские, распределённые по разным кварталам, не были инопланетянами и понятия не имели, что творится в самой цитадели или даже около неё – для них она являлась такой же загадочной и неприступной, как и для остальных граждан. В любом обществе найдутся предатели – нашлись они и на Земле. С первых дней оккупации Альянс начал формировать из коллаборационистов подразделение, которое должно было осуществлять надзор за большими группами людей. Подразделение назвалось «Гражданской обороной» и деятельность его была противоположна названию – оборонялось не общество, оборонялась власть Альянса от общества. Как вы поняли, коллаборационисты исполняли роль полицейских и стражников. Несмотря на то, что никакого влияния в виде физических или химических модификаций на гражданскую оборону не оказывалось, Альянсом широко использовалось психическое воздействие. Даже те, кто заступил на службу исключительно из материальной выгоды, успешно проходили идеологическую обработку и со временем не отличались от тех, чей разум затуманили речи администратора Земли. Инопланетяне доверяли ответственную работу только одному человеку – Уоллесу Брину, который и являлся администратором Земли. Исполняя роль наместника, Уоллес Брин был главным рупором пропаганды – с уличных экранов круглосуточно лились его речи, из динамиков звучал его голос. Остальная ответственная работа выходила за пределы городского надзора, поэтому исполнялась модифицированными солдатами. Солдаты – уже посерьёзней простых патрулей, хотя бы потому что они не являлись полноценными людьми, от людей оставалось только мясо и мышцы, душа расщеплялась, мозг заменялся на чип, который был напрямую связан с центром управления. Вместе с мозгом погибали воспоминания о прошлом и всякая самостоятельность. Так что вероятность дезертирства была равна нулю – запрограммированная биомасса не могла допустить и мысли о побеге или переходе на сторону повстанцев. Поэтому биороботы использовались в качестве охранников «Новы проспект» и, проходя более тщательную военную подготовку, допускались не только к простым броневикам, но и к более серьёзной военной технике (танки, пушки, БТРы). Цех по обслуживанию броневиков гражданской обороны находился в соседнем районе. Джон Смит работал там и ремонтировал машины коллаборационистов. Естественно, большинство граждан тихо ненавидело их, но вида не подавали, а то дубинками забьют. А ещё жители Сити-17 не имели паспортов, но были обязаны пройти биометрическую паспортизацию и регистрацию сетчатки глаза. Поэтому никакой бумажный пропуск Джон Смит не носил с собой – он просто дожидался указания полицейского, вплотную подходил к воротам и наклонялся к сканеру, затем, в тамбуре происходила стандартная процедура обыска, и Джон Смит мог спокойно разгуливать по чужому району. Его рабочее место находилось в здании бывшей школы. Огромный спортзал высотой в три этажа позволял разместить в нём автомастерскую. Помещение было частично приспособлено под новые нужды: в частности, деревянный пол был заменён на бетонный с длинными выемками, как в настоящем депо, только вместо поездов тут – броневики гражданской обороны. Джон Смит работал и жил в одном и том же костюме – синяя куртка, синие штаны и чёрные ботинки. Он почти не помнил своего детства, а ведь до инцидента на Чёрной Мезе он успел прожить четыре года. Помнил лишь то, что родители куда-то исчезли и подростком он воспитывался не в семье, а среди таких же людей, как и он. Смиту казалось, что провалы в памяти не случайны, и причина их – еда или вода, которую выдавал аппарат в столовой. Предположения были небезосновательны – по ночам, когда стража уходила из здания, Джон Смит подслушивал шептания соседей и знал, что как минимум у четверых такая же проблема. Кроме той пищи никакой не было – приходилось есть, никто не хотел умереть от голода. Поздоровавшись с коллегами по цеху, Джон прошёл к одной из машин. Её привезли прошлым вечером, и всю ночь она дожидалась починки. Иногда в начале рабочего дня можно было побездельничать, но сегодня аврал – до обеда нужно управиться с тремя транспортными средствами. Десять автомехаников принялись за работу, заскрипели гаечные ключи, загремели моторы. Прошёл час – до обеда ещё далеко, но один из надзирателей, следивших за трудягами, зашагал по направлению к Смиту. Работа находилась в разгаре, Джон копался под машиной. Руки его покрылись чёрным цветом, частично было измазано и лицо. - Гражданин, просим вас временно отвлечься от работы. Есть пара вопросов. - А? – переспросил Джон. - Пройдёмте. - Сейчас. Подождите, – гражданин нехотя отвлёкся от работы. Машина была почти починена – оставалось подкрутить несколько болтов. С одной стороны, отвлечение от дела вызывало раздражение, с другой стороны, перечить человеку с дубинкой опасно. Любые внезапные проверки заставляли испытывать стресс, а две подряд за день и подавно. «Что-то тут не так» – мысленно призадумался Джон Смит. - Гражданин, пройдёмте. Это последнее предупреждение, – настойчивый голос вывел из ступора. - Извините. Выхожу. Оставив все инструменты под броневиком, Смит поплёлся за полицейским. Его коллеги украдкой поглядывали на происходящее, но знали, что ничем помочь не могут. «Продолжайте работать, граждане. Не отвлекайтесь!» – огласил стражник, что стоял около выхода. Выйдя, Джон Смит встретил ещё одного полицейского, который нёс в руке бумажку и направлялся к нему. Вот засада. Что им нужно? - Привет. Ну что, привёл его? - Да. Пришлось оторвать ценного сотрудника от его дела. Хе-хе. Ну, ты не сердись на меня, хорошо? Как тебя там... Джон? – в ответ Джон кивнул головой. - Шуточки в сторону. Не забывай, что я выше тебя по рангу. Отправляйся на свой пост. Я разберусь с ним. - Так точно, товарищ капитан! Их голоса были похожи друг на друга. Любой стражник и полицейский ходил в маске, которая полностью скрывала лицо и гармонично сливалась с остальной униформой. «Респиратор» располагался на уровне рта, и скорее всего именно он преобразовывал голос. Стремясь максимально коллективизировать и обезличить свои войска, Альянс делал так, что члены гражданской обороны были похожи друг на друга не только внешне, но и внутренне. Разделение на узников и надзирателей приносило свои плоды – для большей части граждан стражники перестали быть людьми, хоть и модификация их не затрагивала. Сам внешний вид, а самое главное, один и тот же голос превращал их во враждебных роботов. - Гражданин, вы знаете этого человека? – перед лицом Джона Смита оказался листок, который он заметил ранее. С листка на него глядел мужчина в очках, с растительностью на лице. - Нет. - Посмотрите хорошенько. Он представляет серьёзную угрозу безопасности. Мы делаем всё для того, чтобы поддерживать порядок и спокойствие в обществе, поэтому просим вас помочь. Посмотрите ещё раз, – полицейский протянул листок вплотную к лицу. Теперь различались глаза бирюзового цвета и зачёсанные назад волосы, но на ум ничего не приходило. Он не знал этого человека. Единственное, что было ему знакомо – окружающая обстановка. Летающий сканер сделал это фото около столовой, из которой Джон вышел около двух часов назад. Странно. - Извините, но я в первый раз вижу его. Правда. К сожалению, ничем не могу вам помочь, – Смит развёл руками. - Ладно. Возвращайтесь к своей работе. Капитан подозвал жестом своего коллегу. Стражник проводил Джона обратно. Что-то произошло за те несколько часов, что он провёл за работой в мастерской. Солнце слепило глаза, на небе ни облачка – всё, как и вчера, за исключением лишь возросшей концентрации вооружённых людей. К примеру, около входа появились два человека с винтовками, но они там долго не задержались и, проходя мимо них, Джон услышал часть разговора. - Опять учения? - Никак нет. Капитан говорил, что нарушитель затесался. - О, очередной повстанец. - Какой там... Повстанцы не частые гости, да и по всему периметру города войска. - Ну, всякое может быть. - Может, и всякое, но он укокошил нескольких наших и скрылся около красных крыш. - Нда... А как он вообще попал сюда? Материализовался из воздуха? Хе-хе. - А то! - Чё, вправду что ли? - Я тебе говорю! Этот гад приехал на поезде, причём нелегалу-то труднее всего именно на поезд попасть! - О как! - Но это ещё не всё. Мы допросили тех, что ехали с ним в вагоне. Они вообще не помнят, как мужик этот в вагон прошёл. Вот уж и думай тут – вдруг реально из воздуха? - Теперь понятно, почему нас всех подняли. А вот ты... Стражники постепенно удалялись, поэтому последнюю фразу уши Джона расслышали плохо, а то, что говорилось дальше и вовсе осталось тайной за семью печатями. В любом случае, стало ясно, что тот незнакомец с фото – причина тревоги. Тревога овладела и Джоном. Дом с красными крышами был единственным в своём роде здесь, в Сити-17. Кроме того, этот дом вплотную прилегал к дому Джона Смита. Что, если его заподозрят в связях с беглецом? Пытаясь отогнать от себя навязчивые мысли, Смит с головой ушёл в работу, причём в прямом и переносном смысле – целый час он возился с машинным маслом, прикручивал гайки, ремонтировал ходовую часть. Так же Джон приступил к проверке двигателя и, удостоверившись, что по этой части автомобиль здоров, вздохнул с облегчением. Близилось время обеда – прозвучал звонок, огласивший начало перерыва. Время и в самом деле пролетело незаметно, вместе с ним на несколько минут улетучились и нехорошие мысли. Но стоило только заговорить с одним коллегой... - Джон! Джон! Постой! - А? - Да постой ты. Обед не завтрак – на него полтора часа выделяют. - Извини. Не заметил. Просто столько мыслей... - Я понимаю, о чём ты думаешь. В столовой много ушей и стражников. Надо поговорить сейчас, в толпе. Иди помедленней. - Хорошо, – Смит сбавил темп и поравнялся с товарищем. - Тебя тоже допрашивали? - Да. А как ты узнал? - А ты не видел разве? После того, как тебя привели, вызвали меня и ещё нескольких. Спрашивали про мужика какого-то... - А, ну да. Мужик... В очках, да? Я как пришёл, сразу за машину принялся, кое-что подкрутил... - Ясно. Я тоже после разговора хотел отвлечься немного. Кстати, он, кажется, перестрелял несколько тех уродов в противогазах. Вроде гнались за ним, а он исчез на крыше, и, наверно, до сих пор найти не могут. Представляешь? Давно такого не было! – собеседник повысил голос. - Тсс! Потише, а то услышат нас. - Чёрт, точно. А тебя-то о чём спрашивали? – теперь коллега говорил шёпотом. - То же самое. А крыши какие? Красные? - Не знаю. А что? - Я подслушал разговорчик один. А ты откуда про них услыхал? - Тоже подслушал. Три копа между собой переговаривались, ну а у меня слух хороший, вот и всё. А что за крыши-то? - Ты разве не знаешь? - Понятия не имею. - У соседнего с моим домом красная крыша, и больше нигде нет таких крыш. - Ого. Вот незадача. Теперь понятно, почему тебя так долго держали. Нда. - Вот и я о том же. Вдруг всех соседей уже уволокли в цитадель, и меня то же самое ждёт вечером, когда вернусь с работы? - Не драматизируй. Ничего такого не будет. - Но он наверняка пробежал и через наш дом. - Послушай, давай рассмотрим ситуацию с другой стороны. Во-первых, ты был на работе и ты не можешь являться свидетелем. Ты ж сам говоришь, что никогда не видел того мужика. Так? - Так. - Ну вот. Во-вторых, не такая уж ты и важная птица, чтоб в цитадель уволокать тебя. - Верно. - Ну вот. А ты боялся. Поверь, дружище, настанет тот день, когда мы будем свободны. А сейчас не надо лишний раз нервничать и накручивать себя. А вот соседи... Вот они-то наверно... «Прекратить разговорчики!» – злой полицейский огрел дубинкой собеседника Джона, и Джон ускорил шаг, дабы не попасть под раздачу. Джон поглубже забурился в толпу и, просочившись через неё, оказался почти в начале колонны. Чужая столовая была такой же родной, как и та, в которой он завтракал. Унификация затронула не только гражданскую оборону, солдат и верхнюю одежду граждан, но и пищу. Всякое здание, предназначавшееся для поедания пищи, было оборудовано одним и тем же автоматом. В стене проделывалась дырка, со стороны улицы присоединялась трубка, к трубке – большой гудящий контейнер. Как только к автомату подходил человек, его сетчатка сканировалась. После – из контейнера высасывался положенный человеку пакет, и автомат «выплёвывал» его прямо в руки. Если бы не иное внутреннее убранство, могло показаться, что повторяется завтрак. Питание было трёхразовым, и все три раза давалась всё та же непонятная жижа из макарон, микроскопическая котлета из псевдомяса и маленький-маленький кусочек хлеба. Чай, компот или кофе в привычном понимании отсутствовали. Вместо них гражданам предлагался напиток, напоминавший забродившее молоко с примесью всех трёх перечисленных напитков. Где же собеседник? Обед подходил к концу, но тот так и не подошёл. Джон Смит обедал в одиночестве. Так и не дождавшись никого из знакомых, он отправился обратно. На улице его ждал сюрприз – вместо Уоллеса Брина на экранах красовался мужчина с бумажки. Всё те же очки и аккуратная борода. Из динамиков лились расплывчатые формулировки об угрозе общественной безопасности, обещания вознаграждения в случае поимки разыскиваемого и передаче его в руки правосудия. Голова пошла кругом, но не от того, что этот мужчина стал повсюду, а от того, что Солнце сильно палило. Солнце действительно было в зените. Можно списать на соответствующее время года, но казалось, что оно вот-вот лопнет от перенапряжения и наступит вечная ночь. Теперь обыскивали и перед дверью. Один ощупывал тело, другой проводил по нему металлодетектором. Ещё издалека Джон заметил непривычно длинную очередь около входа в цех. Вернее сказать, около автомастерской никогда не выстраивалась очередь. Во все дни после обеда каждый работник возвращался на рабочее место и никто в этом ему не препятствовал – а тут на тебе! На человека в среднем уходила минута. Джон Смит прождал десять минут прежде чем пришла его очередь. Запрещённых предметов никто ни у кого не нашёл. Началась вторая половина рабочего дня. Вторая половина рабочего дня прошла в тревожном ожидании. Несмотря на то, что все основные дела были закончены, Джон искал, чем бы занять свои руки. Ударными темпами он в одиночку отремонтировал целый автомобиль, сэкономив несколько часов. Поэтому оставалось только дожидаться окончания смены. Коллеги тоже не требовали помощи – Джон безучастно переминал пальцы и пытался привести в порядок свои мысли. Кто этот мужчина? Чего такого он мог натворить за несколько часов? Пребывая в томительном ожидании, мозг Смита строил бредовые теории – например, что он и есть тот нарушитель. Форма лица действительно похожа, но не более. Если бы всё было так, то его бы давно повязали, а так, отделался стандартным допросом. Кроме собственной судьбы Джона волновала судьба соседей. Конечно, на момент погони большинство находилось за станком, но небольшая часть жителей заступала на работу чуть позже. Какая же там обстановка сейчас? Живы ли люди? Наверное, всё перевернуто вверх дном? Оставалось полчаса до завершения рабочего дня. В присутствии охранников никто не говорил о произошедшем инциденте, но все понимали – началось что-то такое, чего не происходило уже давно. - Начальник, может, пораньше нас отпустите? А то уже... - Не положено! Дожидайтесь конца смены. Десять автомехаников сидели на скамейке и перешёптывались на бытовые темы. Все, за исключением Джона Смита, проживали в том же районе, в котором и работали. Почти всех, кого знал Джон Смит, не распределяли в чужие районы. Напрашивалось два варианта: либо в этом районе испытывался дефицит рабсилы, либо, наоборот, в своём районе Смит был лишним. Бывший собеседник смотрел в стену и неохотно шёл на разговор. Было видно, что он, так же как и Джон, не в своей тарелке. Его били? Возможно. В столовую он не явился и время от времени гладил затылок. - Эй, кто там хотел раньше конца смены уйти?! – крикнул охранник. Все молчали. Интонация охранника не предвещала ничего хорошего. Даже тот, кто просил разрешения несколько предложений тому назад, замолк. Все молчали. - Ау! Вы оглохли там? Я вас спрашиваю. - Ну, я хотел... – кто-то ответил робким голосом. - Радуйся. Сегодня судьба на твоей стороне. Введено чрезвычайное положение. Согласно предписанию вы должны немедленно покинуть рабочее место и под контролем конвоира отправиться по домам. На выход! Была б такая вольница в другой день, все бы выходили с довольными лицами и улыбками на лице, но в этот день такого не наблюдалось – тревогу испытывал не только Джон, тревогу испытывали все, особенно после того, как узнали о чрезвычайном положении. Само слово «чрезвычайность» звучит угрожающе, а в условиях тотальной диктатуры – ещё страшнее. Конвоиров было двое – один шёл спереди, другой сзади. Гражданская оборона, судя по всему, тоже была на взводе – конвоиры всячески пытались подгонять неспешно шедших граждан. Самым выгодным местом являлось место в середине колонны – там и никто дубинкой не огреет, и никто не станет мешать разговору. Вроде бы уже закат, и всё окружающее должно наливаться красным цветом, оставляя здания в тени. Дома действительно потемнели, но и остальное тоже – казалось, наступила ночь. Почему? Всему виной тучи! Серые тучи заслонили доживавшее последние минуты Солнце. Лишь самая малая часть солнечного света пробивалась через них, но этого было недостаточно, поэтому благодаря выключенным фонарям в колонне кто-то, да и спотыкался о препятствия на неровной брусчатке. Сама природа подливала масла в огонь – послышались раскаты грома, где-то вдали сверкнула молния. Погода окончательно испортилась. Начавшаяся гроза не предвещала ничего хорошего. - Сейчас дождь как польёт – весь промокну. Во дела! Уже полгода такого не было. - Ага. Что-то произошло. Даже природа гневается. - Это-то ещё ничего. А вот этих больше стало. И броневиков ихних. Разъезжают всякие... - Точно. Может, почкованием размножаются? А, ну так это чрезвычайная ситуация. В цитадели, наверно, новых наклепали. - Тсс. Потише. А то тебя опять как по пути в столовую огреют. - Забываюсь, дружище. Хотя мне не привыкать. Бывало похуже. Но ничего... - Всё равно, будь осторожней. Одного так забили год назад... - Помню-помню. Эх... Земля ему пухом. Кстати, чё ж у них чрезвычайного-то случилось? Не уж то ли сам Гордон Фримен? - Кто это? - Да я, собственно, сам толком не знаю. Краем уха слышал давным-давно, что был такой учёный. А вот как выглядит, не знаю. Впрочем, никто не знает. Достоверно известно, что он перебил много вортигонтов в Чёрной Мезе, а потом исчез. - Исчез? Там все исчезли, точнее погибли. Думаешь, он мог спастись от ядерной бомбы? Она в радиусе десяти километров всё выжгла. Ничего не осталось. - Хм. Я слышал, что он в какой-то портал провалился. Может, это и не он поставил на уши полицаев. Может, он до сих пор в инопланетном мире и не может найти портал обратно. Во всяком случае, по рассказам, которые я слышал, Гордон Фримен – чуть ли не супергерой! - О как. - Вот так, да. - Чую, моим соседям пришлось не сладко. Но надеюсь, никого не убили. - Да брось ты! Всё нормально будет! Хотя, что я говорю. Ты сам знаешь... - Эх, надеюсь, что всё будет не так, как я думаю... Просто это странное предчувствие не даёт покоя... – Джон потупил взгляд. - Выше нос, дружище! Чёрт. Тебе уже пора. До завтра, дружище! - Давай, – Джон махнул рукой на прощанье и свернул в противоположную сторону. Там его ждали чёрные ворота. Толпа удалялась. Он смотрел ей вслед, провожая взглядом. С сумрачными мыслями Джон совсем забыл спросить разрешения на выход. Толпа исчезла за очередным поворотом, а конвоиры так и не опомнились. Может, они с самого начала не заметили Джона Смита? Если так, то, может быть, сбежать куда-нибудь? Вырваться отсюда навсегда? Но как же остальные? Пропадёт один – отвечать будут все, коллективную ответственность никто не отменял. Да и к тому же пересечь границы города нереально – патрули повсюду, а после объявления чрезвычайной ситуации, наверное, на каждом углу. До жилища оставалось не более двухсот метров. На последнем препятствии Джона как обычно обыскали и даже не спросили, почему он один без сопровождающего. Стража куда-то спешила, т.к. затратила на обыск десять вместо тридцати секунд. Джона чуть ли не выпинали из тамбура. Мгновение, и ворота захлопнулись. Во дворе не горели фонари. Каждый вечер в шесть часов они автоматически включались независимо от того палит ли Солнце, иль оно давно зашло за горизонт. Каждый день Джона Смита был похож на вчерашний. Сегодняшний резко резонировал со всеми прошедшими. Тучи ещё сильнее сгустились, гроза усилилась, солнечный свет иссяк, а лучи перестали проникать сквозь занавешенный небосклон. Наступил апокалипсис? Джон Смит осторожно шагал через тёмный двор. На втором этаже дома, к которому он направлялся, горел свет. Что ж, всяко лучше кромешной тьмы. Скудное освещение помогло не напороться на заржавевшую карусель и избежать столкновения с заброшенными качелями. Медленно, но верно Джон продвигался навстречу своему дому. На первом этаже лежал труп, около него рыдала женщина. Она сидела на коленях и пыталась хоть как-то реанимировать убитого. Джон знал её, знал и её мужа. Стало ясно – патруль убил её супруга. Но за что? За неповиновение? Или шальная пуля задела в процессе погони? В любом случае, предположения Смита начали подтверждаться: разыскиваемый действительно вбежал в дом, затем через чердак проник на крыши, а дальше, в соответствии с подслушанным разговором, скрылся. Несколько ступенек лестницы были усеяны тёмно-красными пятнами – за несколько часов кровь успела запечься. Поднявшись на свой второй этаж, Джон увидел нескольких человек, оттиравших кровяные пятна с пола. Повсюду валялась смятая бумага, в углу виднелся сломанный телевизор. Шкафы так же основательно перелопатились стражей – всё их содержимое вразброс валялось на полу. Некоторые вещи, такие как холодильник, плита и стиральная машина, остались нетронутыми. Людей не стало меньше, никого не уволокли в тюрьму, просто некоторые превратились в мертвецов. Так как Джон единственный из этого здания работал в чужом районе, путь обратно для него всегда был длиннее, чем у остальных. К тому времени все оплакивали убитых, приводили дом в порядок после погрома. Единственный стражник стоял снаружи, около входной двери – он обыскал Джона, обыскивал, наверно, и других. Внутри никого из гражданской обороны не было, никто не стоял над душой. На третьем этаже, как и на втором, люди оживлённо переговаривались – кто вслух, кто полушёпотом. Все приходили в себя. Кто-то помогал перевязывать раненых, кто-то расспрашивал их. Самое страшное предчувствие сбылось. Джон стоял неподвижно, посреди коридора. Остальной мир остался снаружи, вся душа и все его мысли ушли в себя. Такое он не мог простить – никто бы не смог простить такое. В глубине своей души он возненавидел Альянс. Он желал отомстить, но пока им правили эмоции. Сейчас он ничего не предпринимал. Абсолютно ничего. Им овладел ступор. В голове отдавался стук сердца, секундная стрелка в такт ему отстукивала «тик-так». Пройдут две недели, и ненависть выплеснется наружу. Он узнает имя того беглеца и пойдёт за ним, как и сотни других рассерженных граждан. Возможно, Джон Смит падёт на поле боя, но выжившие будут помнить его, как и всех остальных, кто пал смертью храбрых в войне против инопланетных захватчиков...