Пока идет дождь

Погода испортилась неожиданно. С утра казалось, что солнце в этот безмятежный летний день будет светить вечно; смеялись дети, кричали лавочники на торговой площади, лениво прохаживались полицейские патрули ― и вдруг разом все пропало. Подул сильный ветер, темные тучи в считанные минуты закрыли небо. Вода хлынула резко. Притихший город наполнился звуками: барабанящей дробью, бульканьем воды, шелестом редкой листвы и возгласами зазевавшихся и вымокших прохожих. Пара минут ― и даже бездомные забились в подвалы, подальше от этого ливня. Из-за проливного дождя никто не обратил внимания на одинокую всадницу с нашивками единорогов на куртке, въехавшую в Каранез через южные ворота. Только старый солдат из гарнизона, проверяющий документы на посту, удивился: получалось, что она проехала по полузаброшенной дороге, на всем протяжении которой не было ни одной деревни. Но долго ломать голову солдат не стал: в гробу видал и этих единорогов, и их секреты. Небось, приказ на чье-то повешенье привезла. ― Как долго вы останетесь в городе? — спросил он, отдав ей подорожную. — Правила требуют, чтобы вы ночевали на территории гарнизона. ― Благодарю, ― девушка отдала честь, но в лице не изменилась. Гарнизонному вообще показалось, что она смотрит будто бы сквозь него, и эта отстраненность вызвала еще большую неприязнь. ― Это лишние хлопоты. Я покину Каранез до захода солнца. Девушка вновь отдала честь и вышла. Слышно было, как она крикнула мальчишке с конюшни, чтобы тот был аккуратней с ее кобылой, и хлопнула дверью. Пошла в город, не обратив внимания на дождь. «Ну и катись, надменная сука», ― гарнизонный, как и все его сослуживцы, терпеть не мог гвардейцев и искренне считал, что им не место в кольце между Розой и Синой. Такие холеные, обеспеченные, пахнущие дорогим табаком и выпивкой, единороги всегда приезжали в самый неподходящий момент и сразу же старались всем навязать свои порядки. «Разведчики — и те лучше, — подумал он. — Они хотя бы в чужие дела не лезут. Дохнут за стенами, и все». Пару раз за окном сверкнула молния, а затем весь город потонул в оглушительном грохоте. Дождь усилился многократно. *** Анни шла по густонаселенным бедным кварталам Каранеза. Она не оглядывалась по сторонам, старалась двигаться непринужденно и плавно, но сама понимала, что получается у нее не очень хорошо. Слишком многое случилось сегодня… Анни вся обратилась в слух и старалась различить в шуме дождя звуки, издаваемые случайными прохожими, ― лишние свидетели ей были совсем не нужны. Где-то совсем рядом раздался крик девушки и сразу же потонул в общем гуле. Анни прикрывала нос рукой, чтобы хоть немного защититься от запахов улицы, а второй держалась за рукоять штык-ножа. Если на нее попытаются напасть, она быстро решит проблему. А труп, лежащий посреди улицы или в сточной канаве, в этом районе никого не удивит. Сейчас ее больше беспокоила вонь. Анни старалась держаться края улицы, слегка приподнятого. Так было проще прятаться от дождя под прогнившими балконами и, что еще важнее, не замараться в моче и прочей мерзости, потоком текущей по центру прохода. Тучи, нависшие над городом, казалось, старались смыть с него всю грязь и скверну, но пока вода только несла мусор. Отчаянный крик и звук возни снова повторились. Уже намного ближе, но все еще достаточно далеко, чтобы не искать другой путь. Все, что происходило в Каранезе, Анни никак не касалось, поэтому она, еле сдерживая рвотные позывы, просто продолжала идти. Прыгала по выступающим камням, сворачивала, если слышала, что впереди кто-то идет, скрывалась в тени домов и ненадежных лестниц ― делала все, чтобы остаться незамеченной и поскорее добраться до нужной крыши. Следовало поспешить, совсем скоро в город должны были вернуться остатки разведкорпуса. Анни тяжело вздохнула. Одна лишь мысль об этом заставила ее позабыть о мелких неудобствах. Разведкорпус ― единственная причина, по которой она вернулась в радиус стены Роза. Единственная причина, по которой воспользовалась поддельной подорожной, составленной в последний момент. «Если бы не они, у меня все бы получилось…» *** Отрывки из воспоминаний стремительно проносились в голове. Вот она выезжает из северных ворот Каранеза после короткой ночной встречи с Бертольдом. Солнце еще не поднялось, полупрозрачный туман стелется над полем, а она пришпоривает кобылу, чтобы успеть обогнуть город и добраться до стены. Там она стреноживает лошадь, не зная наверняка, вернется назад или нет — да ее это не очень-то и волнует. Если все пройдет, как задумано, Анни с радостью больше никогда не сядет в седло, а будет полагаться только на свои ноги и силу титана. Ей больше не придется сдерживать регенерацию, сжимать зубы во время бесчеловечно тяжелых тренировок, делать вид, что она готова на все ради защиты людей, большинство из которых с радостью уничтожила бы. Эти надменные существа вобрали в себя все известные пороки ― за то короткое время, что она провела в Королевской гвардии, Анни не раз в этом убедилась. Даже странно было думать о том, что разумные титаны произошли от этих временами безвольных и подверженных низменным страстям созданий. Впрочем, перебираясь через стену, Анни не думала о людях и о мире внутри стен. Она мечтала о том, как выполнит задание и снова станет свободной. И когда она отталкивалась от столетней кладки, когда летела вниз, обращаясь в полете, то не сомневалась, что достигнет своей цели. А потом были бег и безуспешная попытка догнать эту самую свободу: ошибка, отчаянный рывок к цели, снова ошибка. И кровь, кровь, кровь… Анни плохо помнила, как именно убивала, она не позволяла себе запоминать эти картины, чтобы не мучиться потом по ночам. Собственные хладнокровие и жестокость, с которыми она обрывала чужие жизни, пугали ее. Иногда, находясь в своем истинном обличье, Анни самой себе казалась настоящим монстром. *** Капюшон давно пропитался водой и совершенно не защищал от порывов ветра, довольно прохладного для лета, но Анни старалась не обращать внимания, не замедляла шаг. Остановилась она лишь однажды, когда совсем рядом, в соседней подворотне, боковым зрением заметила неопрятного мужчину, с вполне очевидной целью вдавливающего хрупкую девушку в груду ящиков. Жертва вырывалась и хрипела: должно быть, молила прекратить. Да, так и было: перехватив взгляд девушки, Анни успела прочесть мольбу в ее глазах. Пустая надежда. Насильник тоже заметил Анни, но не оставил своего занятия. Только сильнее сжал голову своей добычи ― да так, что Анни явно услышала хруст, ― угрожающе посмотрел, сплюнул. Можно было что-то сделать, но Анни отвернулась и пошла прочь. Это не ее дело. Она не имеет никакого отношения к этим людям, к этому грязному району, к этому миру вообще. Пусть она может помочь незнакомке одним нажатием на курок, но не будет делать этого. Просто не считает нужным, и все. Солнце тем временем безуспешно пыталось пробиться сквозь тучи, а дождь практически прекратился. В наступившей тишине раздался сигнал к открытию ворот, и Анни побежала. Нужно было поторапливаться, благо до ее цели ― трехэтажного дома, примыкающего к широкой улице, по которой будут проезжать уцелевшие разведчики, ― оставалась пара десятков метров. Когда она забралась на крышу, ворота уже подняли, и первые всадники начали медленно двигаться по дороге. Несмотря на то, что из домов вышло много людей, Анни показалось, что вокруг, кроме нее и солдат в зеленых плащах, нет никого. Было так тихо, что Анни слышала, как бьется ее сердце. Сейчас или никогда. Если она выстрелит, то вряд ли убьет кого-нибудь. Максимум ранит. В пистолет вмещается всего лишь шесть патронов ― даже если ей повезет, и она застрелит командора или кого-то из его окружения, ее вычислят. Скрыться она не успеет: солдаты все еще в полном обмундировании, и пусть сейчас они вымотаны до предела, морально раздавлены из-за очередного провала, их мастерство никуда не ушло. Ее попытаются убить после первого же выстрела. Поэтому надо обратиться. Стать титаном именно сейчас и завершить задание, а то все, что она делала сегодня, будет зря. Анни зло посмотрела на небо. Солнце так и не хотело проглядывать сквозь тучи, а ей всего-то нужен был луч света, только на один миг, который наполнил бы ее недоступной сейчас силой и позволил бы окончательно захватить Эрена. Но небо как будто смеялось над ней. Тучи стали еще плотнее. Секунды утекали, но время, казалось, остановилось для Анни. Она видела, как внизу проезжают разведчики, но старалась не вглядываться в их лица. Только изредка, почти нехотя, подмечала, что к некоторым из толпы выбегают заплаканные женщины, а кое-кто и сам не может сдержать слез. Это было понятно. Это было естественно. Анни и сама после поражения не смогла держать себя в руках. Осознавать провал было больнее, чем чувствовать собственные раны. Пошли повозки с ранеными. Где-то там умирали храбрые люди: кто-то даже не придет в сознание перед смертью, кто-то ― основательно помучается. Все вокруг, особенно городские медики, которые не спешили исполнить свой врачебный долг, знали, что люди в повозках практически всегда обречены. Анни сжала кулаки. Почему? Почему все складывается именно так? Почему этим смелым людям предначертано умереть сегодня, а толпе вокруг ― спокойно вернуться домой и обсуждать абсолютно бесполезный, с их точки зрения, разведкорпус? И, самое главное, почему сама природа не позволяет ей исполнить задуманное? Конечно же, ответов не было. «Все было зря», ― Анни стерла со щеки одинокую слезу. Без солнечного света она не могла превратиться, не могла воплотить свой план в жизнь, не могла победить без силы титана. Даже стрелять, пытаясь убить кого-нибудь из командования разведкорпуса, было уже поздно: слишком далеко ушла колонна. Сегодня, несмотря на все старания, Анни проиграла. И за сохраненные жизни, которые она играючи могла бы отнять, ей никто спасибо не скажет. Оставаться на крыше больше не было смысла. Немного подумав, Анни решила, что пока оставит Эрена в покое. Были дела и поважнее. К тому же, она все еще слышала заглушенные стоны той девушки из подворотни. Когда Анни вернулась, рядом с девушкой были уже трое. Понадобилось всего три пули, чтобы решить эту проблему. Трупы в переулке точно никого не удивят. ― Сука, ― услышала Анни, уже сделав шаг прочь. ― Какого черта ты не укокошила их сразу? Девушка явно была не в себе. На опухших, разбитых губах появлялась улыбка и тут же исчезала в горькой гримасе, чтобы потом появиться снова. Уходя, Анни глянула на нее через плечо и подумала, что некоторое человеческое мясо действительно не стоит ни внимания, ни спасения. Такие, как эта девушка, слишком слабы, чтобы достойно выживать в этом мире. Отгоняя неприятные мысли об очередном провале, Анни поспешила в расположение гарнизона. Сейчас нужно было как можно скорее вернуться в Стохесс.