Д — Да ладно, это соответствует командной тематике!

— Знаешь, Макс, — Шурф сидел на дереве в собственном саду, и зрелище это меня, как и всегда, невероятнейшим образом успокаивало. — Чем больше ты достаёшь для меня книг из твоего мира, тем меньше я его понимаю. Я оттолкнулся ногой от земли, раскачивая качели под той самой веткой, на которой устроился мой друг. Его белоснежные одежды Истины — самое яркое пятно в сгустившихся сумерках; лицо Шурфа, как всегда, было бесстрастно и непоколебимо. Мне даже стало немного стыдно: что же это такое я ему втюхал в очередной раз? — До сих пор истории, с которыми ты любезно давал мне возможность ознакомиться, были выдумкой. «Художественная литература», да, я помню этот термин. Но в этот раз всё как-то иначе. — Неужели тебе попались чьи-то мемуары? Вот жалость. Обычно это довольно скучное чтение. Автор пыжится выставить себя самым крутым, да ещё и пишут эту муть чаще всего политики… Прости, сэр Шурф, честное слово, я не специально! Готов искупить свою вину, да вот хоть сейчас же! Угощу тебя ужином — сэр Кофа недавно показал мне один трактир на улице Звенящих Листьев… — Разумеется, это прекрасно, — Шурф оборвал меня, не дав окончательно погрязнуть в нагромождении слов. Посмотрел ещё так укоризненно, как учитель на нерадивого ученика. — Но ужин пока подождёт. Я просто хотел уточнить, действительно ли имели место описываемые в этой книге события. Я протянул руку вверх, поймал маленький томик в мягкой обложке — практически карманное издание, да ещё и на дешёвой бумаге. Внимательно изучил обложку, форзац, сведения о типографии. — Знаешь… как минимум, автор этого безобразия хотел, чтобы читатели полагали именно так. Ну, что всё это было. Может быть, фальсификация, может, нет. Я никогда не был в Японии… Для моих бывших соотечественников это что-то вроде Арвароха — мало того, что далеко, так ещё жители… со своими особенностями, скажем так. Кстати, когда я первый раз услышал сакраментальное «лучше умереть», как раз подумал о самураях… э, я тебя в конец запутал, да, Шурф? — В чём-то да, а в чём-то нет. Удивительные люди. Я всё никак не мог решить, с кем связался автор этой книги — с преступниками или с адептами неизвестного мне Ордена… — Ну, если уж ты Иисуса считаешь Великим Магистром… — рассмеялся я. — Кто знает? Я бы поставил на то, что верны обе версии. На широкой доске, служившей сидением качелям, осталась лежать не слишком толстая книжка в мягкой обложке. Морщинистые руки, покрытые узором ритуальных татуировок, на левой не хватает фаланги мизинца. Красные буквы на белом фоне: «Мой брат якудза».