Раз.
Брюс подкрадывается со спины, обхватывает руками за пояс и тянет к себе. Дизайнерская рубашка от Gucci пропитывается потом, но его это не волнует. Он целует ямочку на затылке, и Кларк может кожей чувствовать, как Брюс улыбается. — Ты отлично играл, Смолвиль, — его жаркий шепот щекочет шею, и Кларк ежится, — и явно заслужил награду за это. — Я весь потный, — смущенно бормочет Кент, щеки заливает румянец, усиливающийся от осознания, что на нем из одежды только боксеры. — И это раздевалка членов команды. — Думаю, я вполне могу сойти за одного из футболистов, тебе не кажется? — Брюс поддевает пальцами резинку трусов, целует плечо. — Я думаю, что мы можем быть не одни, — Кларк накрывает ладонями его руки, пытаясь остановить, однако получается плохо. Брюс чуть прикусывает кожу, чувствуя, как на языке горчит пот. — Так даже веселее, — он отстраняется, чтобы стянуть с себя рубашку и бросить ее на пол, единым движением расстегивает ремень на брюках и спускает их вниз. Фирменные туфли отлетают в сторону, с глухим стуком ударяясь о шкафчик. — Кажется, ты жаловался, что слишком потный? — его глаза озорно блестят, и Кларк сдается. Кафель в душевой склизкий, противный на ощупь; Кент чуть ударяется об него затылком, когда запрокидывает голову слишком сильно, чувствуя требовательные губы на шее, около яремной впадины. Брюс сжимает его бедра до синяков, целует, как кусает, чтобы оставить метки, расписаться в праве собственности. Вода бьет упругими струями по лицу, Уэйн медленно вылизывает грудину, спускаясь ниже. Кларк сжимает его плечи, прикусывая губу и жмурясь, когда самый богатый парень университета стоит перед ним на коленях и делает лучший минет в жизни парнишки-фермера, оказавшегося звездой футбола.Два.
Брюс Уэйн — «золотой мальчик», местная элита, основатель собственной студенческой общины избранных. Он всегда безупречно одет, безупречно улыбается и безупречно учится. У него самый высокий средний балл на курсе, самый большой трастовый фонд и самый соблазнительный взгляд. Девушки так и вьются вокруг него, готовые вылизывать ботинки ради снисходительного кивка головой. Кларк не может понять, что он делает на закрытой вечеринке в загородном доме братства имени Уэйна, а потому просто стоит у входа, рассматривая разношерстную толпу: от детишек нефтяных магнатов до стайки программистов, по слухам, на спор взломавших Пентагон в прошлом году. Кларк не может понять, чем он заслужил такую честь. — Расслабься, — кто-то приятельски хлопает его по плечу, — Уэйн просто любит коллекционировать выдающихся личностей, — и смеется. Кент не сразу понимает, что перед ним Барри Аллен — самый быстрый спринтер в штате. — А ты подаешь большие надежды, — Аллен салютует ему стаканом с пивом и растворяется в толпе; вскоре раздается его громкий смех. Брюс сидит в центре гостиной на старинном диване с красной обивкой, внимательно слушает Лекса Лютора, водя кончиками пальцев по икрам Дианы, которая показательно зевает и что-то шепчет на ухо Уэйну, отчего тот выдает короткий смешок. Принс — местная королева при короле Брюсе; она потягивается, как кошка, демонстрируя плавные изгибы тела, и гладит плечи Уэйна, вырисовывает круги на черной ткани пиджака. Кларк чувствует ее пристальный взгляд, когда она, наконец, замечает его. Диана улыбается, пододвигается ближе к Брюсу и, проводя кончиком пальца по щеке для привлечения внимания, указывает на Кента. Уэйн сразу же теряет к Лютору какой-либо интерес и смотрит на парня, смущающегося, сбегающего от повышенного внимания вверх по лестнице. Кларку душно от пристального взгляда, вспарывающего кожу, он выходит на балкон и смотрит на звездное небо. Ночной ветер приятно холодит раскрасневшиеся щеки. — Нечасто можно застать столько звезд, — чей-то тихий, бархатный голос заставляет вздрогнуть. Кент медленно поворачивается и видит Брюса, прислонившегося плечом к дверному проему. Он смотрит вверх, в его зрачках отражается луна, делая радужку темно-синей, почти черной. — Обычно все небо скрыто тучами или выхлопными газами. Чудесная ночь, не так ли, Смолвиль? — Да, — Кларк почему-то не может оторвать взгляда от аристократического лица, мужественного подбородка и чертовски притягательных глаз. Кажется, так звери смотрят на поймавших их хищников; до последнего вздоха, до ощущения клыков, распарывающих плоть. Уэйн медленно подходит к нему, чуть хмыкает при виде крупных клеток на рубашке. — Я видел все твои игры за наш университет. Это было впечатляюще, — Кларк лишь кивает и поправляет сползающие очки; в голове звучат слова Аллена: «Уэйн просто любит коллекционировать выдающихся личностей». Он чувствует себя редкой бабочкой, которую прикалывают на выставочный стенд, накрывают стеклом, чтобы любоваться на досуге. Брюс рассматривает его оценивающе, разбирает на составные части в своей голове, а после собирает обратно. И улыбается, явно довольный увиденным. — Рад приветствовать тебя в нашем братстве, — он протягивает руку, и Кент жмет ее. У Брюса крепкое рукопожатие, сухая, горячая ладонь и проворные пальцы, на секунду забирающиеся под манжету рубашки. — Почту за честь, — Кларка словно бьет током, и Брюс чувствует это, улыбается обольстительно, чуть склоняя голову набок. — Что насчет виски? Отпразднуем твое вступление, — он так и не отпускает его руки, тянет за собой. Кларк почему-то следует за ним, сильнее сжимая пальцы, чтобы не ускользнул.Три.
Диана начинает воспринимать его как человека, а не как предмет обстановки, спустя пару месяцев. Она садится на диван с красной обивкой в центре комнаты и складывает ноги на Кента. Сидеть на этом диване могут лишь избранные, тем более предоставлять тело в качестве подушки для Принс. Он все еще смущается повышенного внимания: в доме братства можно уединиться лишь в комнате, да и то не всегда. На удивление, сейчас в гостиной только они. — Ты милый, — Диана улыбается. — Все никак не можешь привыкнуть к тому, что пару Уэйна всегда одаривают немалым вниманием, — она кусает яблоко и слизывает сок с губ. — Я просто думал, что ты его девушка, — честно признается Кент. Принс вначале смотрит на него с удивлением, а после смеется. — Нет, это было бы слишком. Встречаться с Уэйном могут лишь самоубийцы или милые пареньки с глазами лани. Мы просто создали эту общину. Точнее, он создал, а мне было скучно. — Рассказываешь все мои грязные секреты Смолвилю, да? — Брюс ухмыляется, ослабляя галстук, снимая и бросая его на одно из кресел. — Только те, которые не связаны со мной. Яблоко? — Уэйн перехватывает ее запястье, кусает блестящий красный бок, а после наклоняется к Кларку, предлагает разделить его с ним. Кент открывает рот, чувствует, как плоть фрукта проскальзывает сквозь зубы, которыми он клацает, когда их губы соприкасаются. Брюс хмыкает и начинает жевать, Диана закатывает глаза и соскальзывает с дивана. — Лучше оставлю вас. Нет настроения заниматься вуайеризмом. — Скажи, как появится, — кидает ей вслед Брюс, а она лишь дергает плечами. Он аккуратно снимает очки с Кента и целует настойчиво, долго, смакуя каждый невольный стон, когда его руки забираются под рубашку. — А ведь она права: ты милый, — шепчет Уэйн.Четыре.
Кларк позорно сбегает, надеясь, что хоть так сможет сохранить немного гордости. Его трясет от злобы и ревности, он сжимает руки в кулаки и бежит; прохладный осенний воздух раздирает легкие. Перед глазами все еще стоит образ Брюса, самозабвенно целующегося с какой-то девушкой. — Кларк! — Уэйн дергает его за плечо, останавливая; даже не запыхался, пока бежал. Кент пытается вырваться, но не получается: Брюс обхватывает его руками, терпит удар кулаком в лицо и просто ждет, пока он обессилит. От Уэйна пахнет алкоголем, сигаретами и отчаянием. — Послушай меня, это просто… — Развлечение? Тебе стало скучно? О да, год отношений — рекорд для такого, как ты. Но ты решил все закончить именно таким способом: устроить дикую вечеринку, трахнуть какую-то на все готовую первокурсницу у всех на глазах. Я не думал, что ты настолько мудак. Отстань, Брюс. — Нет, — твердо обрывает его Уэйн, — я не собираюсь спокойно выслушивать всю ту чушь, что ты успел себе навыдумывать. Я не собирался ее целовать, тем более спать с ней. Если ты не заметил, я целый год сплю только с тобой, потому что мне достаточно тебя. Мне всегда будет более чем достаточно тебя, Кларк, — Брюс подходит к нему, берет его за руку. — Это все дурацкие шутки Артура. Ты же знаешь его чувство юмора, — он чуть наклоняет голову, заглядывая в лицо Кенту. — Посмотри на меня, Кларк, посмотри на меня. Кларк не хочет на него смотреть: стоит посмотреть — пропадешь, станешь синевой вокруг зрачка. Но все равно смотрит. Брюс похож на смертельно напуганного человека, он цепляется за него, мучительно подбирает слова и планирует, куда лучше спрятать труп Артура, мать его, Карри, решившего, что если подговорить какую-то девчонку наброситься на него, то будет весело. — Я не хочу тебе верить, — шепчет Кларк. — Ты и та девушка… Я давно ждал чего-то такого, потому что разве может такой парень, как ты, столько времени возиться с сыном фермера из провинциального города. Я не удивлен, просто… — Кларк находит в себе силы и отворачивается, вырывая ладони из захвата чужих пальцев. Брюс судорожно просчитывает варианты; прячет руки в карманы. — Знаешь, я представлял себе все чуть иначе, — Уэйн находит в кармане проволоку от бутылки шампанского, вертит ее в руках, загибает в чуть кособокое кольцо. — Как минимум, на фоне должна была фыркать Диана и закатывать глаза. Но раз так, — Брюс встает на одно колено и протягивает самодельное кольцо Кларку. — Я чертовски сильно люблю тебя, Кларк Джозеф Кент, так что даже согласен на брачный договор, по которому ты получишь половину моего имущества в случае измены. О, и я, конечно же, купил бы тебе более приличное кольцо, будь у меня с собой кредитная карточка. Или будь рядом ювелирный магазин, — он обводит взглядом окружающий их лес. — Если ты скажешь да, то мы сможем заключить брак в течение нескольких часов. — Сейчас ночь, Брюс, — шокировано произносит Кларк, — префектура не работает. — Я ведь богатый избалованный мальчик, забыл? — Только при одном условии. — Все, что захочешь. — Поведу я, а то ты пьян, — улыбается Кларк и опускается на колени рядом с Брюсом. Уэйн чуть сдавливает проволоку на пальце, когда надевает, нежно целует любимые губы и тихо смеется. — А кольцо не так уж и плохо, вынужден признать, — Кент обнимает его, утыкается лбом в основание шеи и думает, как лучше сказать родителям о том, что им больше нет нужды подыскивать ему в жены девушек из соседских семей.Пять.
Кларк отказывается от медицинской помощи, с трудом позволяя обработать рану на лбу. Он отмахивается от врачей, отвечая: «Я в порядке, помогите ему, пожалуйста». Руки дрожат, когда он звонит Альфреду; решает, что будет лучше, если старик узнает о случившемся от него. Альфред держится стойко: сказываются безупречное воспитание и армейская выправка, и Кларк вспоминает, с какой теплотой во взгляде Брюс каждый вечер звонил опекуну, чтобы услышать заветное: «Все в порядке, мастер Брюс». Альфред обещает приехать как можно быстрее. Кларка отправляют в зал ожидания, отказываясь сообщать что-либо о состоянии Уэйна. Кольцо из проволоки от шампанского не делает их родственниками. Он совершенно некстати вспоминает о том, как в машине скорой помощи у Брюса остановилось сердце. Проходит два часа, а никаких известий нет. Кларк мерит шагами помещение и грызет ногти, когда в висках начинает биться пульс, к горлу подкатывает тошнота. Он считает каждый удар своего сердца.Раз.
Из носа течет кровь; Кларк заторможено касается носогубной перемычки, смотрит на собственные пальцы. Контуры предметов расплываются, а гул в голове усиливается.Два.
Он падает на пол; кто-то кричит и зовет врача. Кларк чувствует ледяные пальцы на своей шее, пытающиеся нащупать пульс. Словно сквозь толщу воды доносятся разрозненные слова: «внутричерепное кровотечение», «операционная», «нейрохирург».Три.
Кларк вспоминает Брюса, нежащегося в кровати по утрам. Одеяло едва прикрывает ягодицы, и можно видеть ямочки на пояснице. Он облизывает их, ведет языком вдоль позвоночника, а Брюс лишь ежится. Когда язык достигает затылка, Брюс открывает глаза. Они у него пронзительно-синие, взгляд сонный. Он внезапно щурится, улыбается и резким движением подминает Кларка под себя. Брюс целует сладко, требовательно, нежно шепчет: «С добрым утром, Смолвиль».Четыре.
Пустота.