Let's break down all of our walls

Субботней ночью в доме около озера собралось столько людей, что казалось, будто тот вот-вот рухнет, не выдержав давления на стены, громкой музыки и вездесущего дыма. Стоило Лиаму вслух вспомнить об их приозерном домике, все сразу же оживились, и последующие две недели были скрашены для наиболее приближенных волнением подготовки и организации. Найл взял на себя ответственность за алкоголь, Зейн приглашал людей, Эд дал обещание достать травку, а Гарри и Луи метались между ними, мешая поочередно каждому. Все было тихо, и субботняя вечеринка обещала стать одной из лучших вплоть до вечера воскресенья, когда Гарри и Луи поссорились так сильно, что это отразилось на каждом, кто был хотя бы немного с ними знаком. Гарри девятнадцать и общими усилиями мамы, отчима и родного отца, ему была подарена квартира в неплохом районе Лондона. Гарри хочет, чтобы Луи переехал к нему. Луи двадцать один, он оканчивает университет в ближайшем времени, и совсем скоро его место в общежитии перестанет ему принадлежать, так что он останется без дома. Луи не хочет переезжать к Гарри. Все не так. Они обнимаются на диванчике, пока в телевизоре разыгрывается очередная драма, когда Гарри говорит: — Переезжай ко мне? В его квартире есть зубная щетка Луи, есть кружка, из которой пьет только Луи, есть место в комоде, где лежат вещи Луи, осталось теперь только заполучить самого Луи. — Гарри, я... не могу?.. Луи знал, что этот момент рано или поздно настанет, и он все-таки оказался не готов. На самом деле не готов к ответственности. Ко всем обязанностям, которые принесет переезд. Гарри принимает отказ на свой счет. Просто закусывает губу и молчит. Повисает тишина, сковывающая душу и поскребывающая уши. Он хочет как лучше, но Луи отвергает его, как будто он предложил что-то бесполезное, как будто не пытается заботиться и помочь. В конце концов, Гарри выплескивает все, что не мог сказать до этого, набравшись духу. Они говорят много ненужных вещей тем вечером. Но самого главного, того, что могло все это предупредить, не говорит никто. У каждого своя версия произошедшего и его причин, так что Лиаму, Зейну, Найлу и Эду приходится собирать один паззл, кусочки которого были из совершенно разных коробок. Гарри не хочет идти на вечеринку. Он вспомнил о книге, которую начал читать во вторник и шарлотке, которую нужно приготовить. Чтобы съесть в одиночестве. Но Найл разрывает его телефон, книга кажется перегруженной, и в его холодильнике нет яиц, потому что они с Луи обычно по пятницам ходили за покупками, так что он решается пойти туда. Просто чтобы отвлечься, что представляется заведомо невозможным, потому что нельзя отвлечься от чего-то, что с тобой в одной комнате. Луи наплевать. Их с Зейном комната никогда не отличалась особенной чистотой, но то, что последние несколько дней он выходил отсюда только для занятий, намного все ухудшает. К вечеру субботы Зейн выныривает из кучи пакетов из-под чипсов и банок газировки, говоря, чтоб Луи переоделся и побрился, потому что выглядит так, словно "не выходил из комнаты с четверга, и забыл, что такое мыло". У Луи есть несколько серий "Сорвиголовы", что они начали вместе с Гарри, и он хочет досмотреть, чтобы потом проспойлерить Лиаму, но перспектива выйти куда-то вдруг кажется не такой уж плохой. Каждую минуту, проведенную врозь, они сожалели и взвешивали то, что сказали, желая забрать слова назад, но собственная обида была так сильна, что степень причиненной другому теряла важность. Гарри видит Луи сразу, как только тот входит, как обычно, опоздав. Его щеки покрыты щетиной и он одет в футболку, которую подарил ему Стайлс. Между ними несколько человек, но взгляд Луи быстро ловит Гарри, и они тут же отводят глаза, теперь переглядываясь с осторожностью. Прийти сюда уже не кажется хорошей идеей ни одному из них. Гарри поднимается на второй этаж с бутылкой вина, потому что тут не так шумно и, он уверен, можно побыть одному. Он выбирает в качестве места обитания спальню. Еще слишком рано для пьяных парочек, жмущихся по свободным комнатам, поэтому здесь пусто. Гарри падает на мягкий матрас, застеленный темным покрывалом. Судя по постерам на стенах, которые Гарри замечает, включая светильник, он может сделать вывод, что это комната Лиама. Он рассматривает белизну потолка, когда мимо комнаты, заметив обитателя, проходит Найл. Хоран, на самом деле, больше всех переживал за Гарри и Луи, и вовсе не потому, что Гарри из-за растерянности забывал вернуть ему одолженную двадцатку (ну, или не только из-за этого). Он просто знал и видел, как они страдают, и хотел исправить все. Стоит упомянуть, что Найл приехал в числе первых, так что он уже давно не мог внятно произнести предложение из восьми слов. Луи потерял Гарри в толпе. Буквально только что он мог видеть его кудрявую голову, а сейчас тот пропал из виду. Томлинсон устал. Он хочет вернуть все на места, как было до этого дурацкого разговора о переезде. Он с завистью смотрит на парочку на диване, они полностью поглощены друг другом и, очевидно, не ссорятся из-за подобной херни. Расстроившись еще больше, он разворачивается к выходу, но его внимание привлекает спускающийся по лестнице Найл, идущий в его направлении. — Ты не видел... — мы поссорились, мне нет дела, его не волнует, — Лиама? Луи почти не пьян, и, не будь Хоран пьяным до такой степени, он никогда бы не смог обмануть его бдительность. — Он наверху, я покажу тебе... Томлинсон следует за ирландцем, оставляя Пейна в двух шагах позади. Луи идет впереди, и Найл говорит ему, когда нужная дверь оказывается слева от них. Стоит Луи переступит порог комнаты, как Хоран захлопывает дверь с обратной стороны. Луи резко оборачивается назад от неожиданности. Гарри порывисто садится на кровати. — Луи? — Гарри говорит неуверенно, хотя, конечно, он его узнал. Оба слышат два поворота ключа в замке. Они заперты. Луи хватается рукой за дверную ручку, словно он может что-то поменять, и кричит: — Найл! Блять, открой эту дверь, или я за себя не ручаюсь, — он дергает ручку, но это не может помочь. Он заперт в комнате с Гарри, с последним человеком, с которым ему можно находиться в одном помещении. — Повеселитесь, — слышится отчетливый смех Хорана за стеной, и Луи вздыхает, оборачиваясь назад. От неожиданности он чуть не подпрыгивает вверх. Гарри так тихо подкрался к нему. В комнате горит всего одна лампа на прикроватной тумбочке, но это не мешает ему видеть растерянное выражение на лице Стайлса, словно он оказался в одной из тех самых ситуаций, которые выбивают почву из-под ног. Оба одновременно отвлекаются на странный шелест. Гарри первым замечает квадратный серебряный пакетик, протолкнутый Найлом под дверь. Он закатывает глаза. — Пиздюк! — Луи кричит, но Найл, очевидно, покинул их. — Что за хреновый способ войти, Лу? — Гарри прищуривается, но ловит себя на том, что не может смотреть в глаза Луи, и тут же отворачивается. — Я его не выбирал. — Луи ощетинивается, понимая враждебность Гарри. Стайлс снова плюхается на кровать, и Луи подходит к ней ближе, замечая бутылку вина у изголовья. — Я прервал вечеринку? — Гарри лениво качает головой. Все так глупо. Луи и Гарри в отношениях год. Они не разговаривали пять дней. Это самая крупная ссора за время их знакомства. И вот теперь они заперты в спальне домика у озера, не желающие разговаривать и видеть друг друга. — Не хочешь подвинуться? Гарри цокает языком, но подвигается на другую половину кровати, размеры которой колебались между односпальной и двуспальной. — Ты же не хочешь ничего делить со мной? — слыша кряхтение Томлисона за спиной, говорит Гарри. — Мне, блять, сесть на пол? — Луи бесит то, что он заперт здесь, бесит то, что они с Гарри в ссоре, бесит то, что он повернулся к нему спиной, его бесит. — Мне все равно, — Гарри говорит, чувствуя, как матрас прогибается под ерзаниями Луи. — Хорошо, — Луи, наконец, садится, опираясь спиной на изголовье. Может, то, что Гарри повернулся к нему спиной, и к лучшему. Луи не может смотреть на него и не испытывать желания прижаться и крепко обнять, убрать непослушную кудряшку с лица, получить поцелуй в постоянное место на щеке, спросить, как прошел его день и сделать тысячи других вещей, которые раньше казались такими обыденными мелочами, а теперь были недосягаемыми. — Нам надо позвонить Лиаму, чтобы он пришел и выпустил нас, — Гарри одним предложением рушит все грезы Луи, и тот хмурится, осознавая, что парень, кажется, не хотел того, о чем он мечтал. Гарри тоже садится на кровати, выуживая телефон из кармана очень узких джинсов. Томлинсон с самого начала не верит в успешность задумки. Гарри набирает номер, терпеливо ожидая ответа, выслушивая каждый гудок. Словно не понятно, что никто их не услышит. — Не берет... — Гарри с разочарованием отстраняется, будто в самом деле ждал ответа. — Да ладно... — Луи не может сдержать язвительного комментария. — Странно, почему это он не сидит около телефона и не ждет звонка... Гарри обиженно отворачивается от него снова. — Можно позвонить кому-то другому. И он звонит. Стайлс тратит полчаса, делая по два звонка Зейну, Эду, снова Лиаму, даже Найлу, потом некоторым людям, которых он успел увидеть внизу, игнорируя сарказм Томлинсона, в это время осматривающего комнату, и вооружившись невероятным терпением. — Я хотя бы что-то делаю! — в конце концов, Гарри не выдерживает обещания, данного самому себе, о том, что он не будет разговаривать с Томлинсоном. — Ну конечно, сладкий, — Томлинсон, обойдя комнату несколько раз и не обнаружив ничего полезного, снова плюхается на кровать. Гарри делает глубокий вздох. Не так он планировал провести сегодняшний вечер. Он берет бутылку, стоящую у ножки кровати, откупоривая пробку, и делает три глотка. Мысленно он считает до десяти, чтобы не ввязаться в новую ссору с Луи. Он не хочет, чтобы все рушилось вот так. Он лежал здесь и придумывал возможные способы примирения, и ни один из них не был как этот. — Что ты делал здесь? — Луи интересуется, надеясь, что звучит не слишком любопытно. — Пытался собрать ракету. — Чтобы вернуться назад на Марс? — Отвали, — Гарри отвернулся бы от него еще десять раз, если бы он мог. — Я с Венеры, тупица. Томлинсон фыркает от смеха. — Ты идиот, — Луи толкает Гарри в бок и забирает у него из рук бутылку, делая несколько глотков. — Сказал парень, которого обвел вокруг пальца пьяный ирландец. — Он был довольно убедительным, ладно? Они пьяны. Бутылка пустеет быстрее, чем часы над кроватью успевают отмерить час времени их пребывания здесь. Голова Луи лежит на плече Гарри, и они, наконец, действительно удобно сидят, близко, переплетя ноги и оперевшись спинами на изголовье. Луи перебирает пальцы Гарри, несколько ногтей все еще хранят воспоминания о недавнем прошлом в виде остатков красного лака – регулярной (любимой) проделки Луи. Некоторые вещи проще говорить, когда язык опережает мозг, Луи убедился уже давно. — Мне так жаль, что я расстроил тебя, Гарри, — Луи говорит, легонько поглаживая бедро парня. — Мне тоже, — Гарри вздыхает. — Я просто думаю, что я не готов. Боюсь налажать, боюсь, что ты разочаруешься во мне, понимаешь? — Луи поднимает глаза на Гарри, брови которого сходятся на переносице. — Но я… я правда хочу попытаться? — Нет, Луи... — резкость тона Гарри заставляет Луи пораженно отстраниться от него. — Я никогда не разочаруюсь в тебе, — Гарри добавляет, и Томлинсон понимает, что в эту короткую паузу он не дышал. — Перевозим вещи? — Луи глупо улыбается, беря лицо Гарри в свои руки, пока тот полностью расслабляется от прикосновений парня. — Перевозим, — губы Луи так кстати оказываются рядом с его, и он свободно запутывает пальцы в мягких волосах, находящихся в легком беспорядке. Луи придвигается ближе, держась за бедро Гарри. Они целуются неторопливо, получая удовольствие только от того, что наконец могут быть так близко, не обмениваясь при этом гадостями. — Я так скучал, — Луи тихо шепчет, прижимаясь к Гарри так отчаянно, словно хочет стать его частью. — Я скучал больше, — Гарри поглаживает его спину и плечи, и их губы снова соединяются в поцелуе, и на этот раз он скорее требовательный, чем нежный. Луи привычно закидывает ногу на бедро Гарри, и тот поглаживает ее неторопливыми движениями. Поцелуй разбавляется частыми-частыми вздохами, когда их прерывает стук в дверь. — Вы там что-о-о? — Хоран, очевидно, еще пьянее, чем был до этого. Судя по глухому стуку, он падает на дверь, опираясь. — Найл! — оба тут же вскакивают с кровати, подлетая к двери. — Я поду…мал... — слышится долгий вздох, а за ним — тишина. Луи поправляет свой задравшийся свитер, стоя рядом с Гарри. Тот стоит немного позади, так, что его подбородок находит место на плече Луи, а руки — на его животе. — Открой нас? — у Луи выходит сказать это только с вопросительной интонацией, потому что Гарри касается губами кожи на его шее, медленно опуская руки к низу его живота, к невыносимому жару в его паху. — Да, я пришел по... по...этому, — слышится возня. Губы Гарри касаются шеи Луи с большей настойчивостью, а пальцы поддевают кромку джинсов, и Томлинсон шепчет с неуместным возмущением: — Я пытаюсь вытащить нас отсюда, да, малыш? — Да, а еще ты горячий, — Гарри невинно моргает, и его по-детски широко открытые глаза побеждают Луи. Всегда побеждают. — Ключи... — тем временем слышится голос Найла по ту сторону двери, прерывая ступор Томлинсона. — Дерьмо, — Луи шепчет. Он, нет, все знают этот тон Найла. — Я... я потерял ключи? — Бо-оже, — Луи поднимает голову к потолку, проклиная Хорана всеми известными (это много) ему ругательствами. — Не переживайте. Я найду его, только спущусь вниз. Может, Кейтлин его видела. — Да, лучше для тебя, чтоб она его видела! — у Гарри возникает такое чувство, что еще немного и Луи прожжет своим гневом эту дверь и надерет Найлу задницу, но этого не происходит. Они слышат удаляющиеся шаги, и Луи уже поворачивается к Гарри, чтобы устало опустить голову на его грудь, когда Найл возвращается. — Эм, ребята? — Что тебе нужно, Найл? — Гарри опережает Луи с ответом, который наверняка, продемонстрировал бы, в каком районе вырос старший парень. — Вы не можете… вернуть презерватив? Гарри разражается истерическим смехом, пока Луи буквально выходит из себя. — Иди нахуй, Найл! — он демонстративно (очевидно, Найл не может этого видеть) подходит к двери и поднимает презерватив. — Ты не заслужил его. Кейтлин скажет нам спасибо. Приведи кого-нибудь. Достань ключ. Вытащи нас отсюда. — Ладно, ладно. Я вернусь. Он не возвращается этой ночью. На самом деле, Гарри видит его только спустя неделю, а Луи — через полторы, но это не мешает ему как следует взбучить его за содеянное. — Я просто блядски зол, — Луи обреченно опускает голову на грудь Гарри, пока тот поглаживает его спину. — Здесь есть плюсы, Луи, — Стайлс поднимает голову Луи за подбородок, нежно улыбаясь ему. — Найл, возможно, станет отцом. — Я надеюсь, у него хватит ума не делать этого, — Луи фыркает и снова опускает лицо Гарри на грудь. Вместо ответа Гарри скользит пальцами к месту внизу спины, где под футболкой спрятаны две ямочки, и нажимает на них, тут же ощущая, как Луи будто переносит часть своего веса на него, расслабляясь. Луи копирует эту ухмылку с лица Стайлса совершенно неосознанно. Они делают два шага, прежде чем Томлинсон спиной упирается в злополучную дверь, выдыхая при столкновении весь воздух, который был в его легких, Гарри в губы. Они целуются так, как и все разы прежде — пытаются перехватить главенство, но в их борьбе нет проигравшего, ведь удовольствие получают оба. Каким бы идиотом не был Хоран, своего он добился. — Я слышал, тут поблизости есть неплохая кровать, — Луи все-таки отрывается от губ Гарри, которые блестят в тусклом свете прикроватной лампы и уже распухли от укусов. — Становишься консервативным? — Гарри усмехается, подводя обоих, однако, к кровати. — Ты хочешь сказать, я старею? — Не-е-ет. — Нет, ты хочешь сказать, что я старый. — Время от времени? Это заканчивается тем, что Луи седлает бедра Гарри, прижимая его руки к кровати по бокам от головы. — Посмотрите, кто прижат к кровати стариком. И, — он ерзает бедрами прямо по напряженному члену Гарри, скрытому тканью, — что это? Любишь постарше, Хазза? Гарри делает вид, что с него всего этого довольно, но Луи наклоняется к его лицу так близко, что кончики их носов соприкасаются, и шепчет: — Я люблю тебя. Гарри улыбается, видя в опьяненных глазах Луи проблески сознания, и повторяет его фразу с той же искренностью, что и в самый первый раз, и в тысячу последующих. Луи хитро ухмыляется и отпускает его руки, позволяя их губам, наконец, соприкоснуться. Он, на самом деле, мог управлять Гарри, только когда у того были пленены руки. Стоило им оказаться на свободе, Томлинсон не мог контролировать даже себя: Гарри касался его именно в тех местах именно в то время. Но у него все еще достаточно контроля, чтобы разъединить поцелуй. — Я стар, чтобы разорвать твою рубашку, так что сними ее, пожалуйста, сам, — Луи опирается на грудь Гарри своими ладошками, восстанавливая дыхание после сумасшедших губ Стайлса. — Так это было возрастное. — Ага, — Луи немного сползает по бедрам Гарри вниз, чтоб тот мог сесть. Гарри медленно расстегивает пуговицы на рубашке, в то время как Луи хватает нескольких секунд, чтобы избавиться от футболки. Он против всего, что нужно снимать дольше, чем тридцать секунд, ничего не должно препятствовать сексу. — Хух, — Луи выдыхает, стоит Гарри оголить предплечья. — На месте, — он придирчиво оглядывает всего Гарри, и поначалу тот недоумевает, но потом, когда Луи отгибает край джинсов, а затем и трусов, проверяя наличие (куда она может деться) татуировки в почти-интимном-месте, до него доходит. — Что я, по-твоему, мог с ними сделать? — Не знаю. Перебить на «мой бывший — мудак», я не знаю. — «Мой нынешний — идиот» звучит куда лучше. — По-моему, нет. Гарри закатывает глаза и сталкивает Луи со своих колен (со всей нежностью). — Я никогда бы не сделал этого, — в этот раз у Луи заминка с джинсами, и Гарри помогает ему освободить непокорную щиколотку, которая забралась в прорези для колен. — Понятное дело, ты не говоришь «блин» при маме, а если бы ты набил «мудак» на своем теле, она бы тебя возненавидела, — Луи кряхтит, избавляясь только от одной штанины. — Нет, Лу. Никогда. Луи поднимает на него взгляд от своих мы-не-дадим-тебе-потрахаться-джинсов, и не видит Гарри из-за своей отросшей челки, которую заботливые стайлсовские пальцы тут же заправляют за ухо. Луи медленно кивает головой, видя, как на щеках Гарри тут же появляются ямочки. Его словно ударяют в живот. — Я знаю, — он говорит, освобождая наконец ногу, так что серьезная интонация, которой он пытался придерживаться, срывается на победный клич. Луи буквально заваливается на Гарри, падая вместе с ним на постель, возвращая их к тому моменту, на котором они остановились. Стайлс все еще в джинсах, так что у Луи есть кое-какая работа тут. Он чувствует себя свободным в своих действиях, когда царапает короткими ногтями татуированную грудь Стайлса, сжимая набухшие от возбуждения соски. Гарри учащает дыхание, подаваясь бедрами вверх, пока стеклянные от возбуждения и алкоголя глаза внимательно смотрят на Луи. Гарри наверняка неудобно в его узких черных джинсах, и Луи определенно собирается помучить его еще немного. Поэтому он опускается к груди парня, вбирая в рот твердый сосок. Он знает, что Гарри изнемогает от этого, он зажимает нижнюю губу зубами, запутывает пальцы в волосах Луи и отзывается на каждое движение Томлинсона нетерпеливыми толчками вверх, создавая трение, что возбуждает обоих. Луи прекращает дразниться только когда вспоминает о том, какие у Гарри мягкие губы после того, как младший терзает их укусами. Они целуются настойчиво, но трепетно, хотя Стайлс норовит пустить в дело зубы, Луи сразу проталкивает свой язык ему в рот, и у Гарри просто не остается выбора. — Дурацкое вино, — Луи прерывает поцелуй, чтобы вдохнуть запах Стайлса, уткнувшись тому в шею, так, словно у него было кислородное голодание, а Гарри — баллон с заветным воздухом. — Все куда-то уплывает. — А мне ты после вина нравишься. Такой развязный, — Луи, будто в подтверждение слов Гарри (на самом деле из вредности), кусает того за шею так, что у Стайлса из груди вырывается что-то похожее на рычание, — и щеки покраснели, — Гарри все-таки заканчивает предложение, несмотря на все попытки смущенного Луи не дать этому случиться. — Щеки и без вина краснеют, — Луи отстраняется от его шеи, убирая мокрую челку со лба. Гарри улыбается и вместо ответа целует покрасневшие губы Луи, пробегая пальцами от лопаток до задницы, словно он чертов пианист, а мышцы на спине Томлинсона — клавиши фортепиано. Луи отстраняется со стоном, продолжая свой долгий путь к промежности Стайлса. Он собирается расстегнуть молнию на джинсах Гарри, когда в его голову внезапно приходит не очень приятная мысль. — Гарри, — он зовет его снизу, и Стайлс тут же поднимает голову, вопросительно выгибая бровь. — У нас нет смазки? — он звучит разочарованнее, чем ему полагалось бы (хотя ситуация в самом деле трагичная), но один взгляд на хитрую ухмылку Гарри возвращает ему утраченное настроение. — В заднем кармане, — Гарри слишком доволен собой, и Луи просто не может смириться с этим, хитро прищуриваясь и облизывая губы: — На что ты рассчитывал, Стайлс? — он, однако, отстраняется, чтоб Гарри мог приподняться и достать небольшой тюбик, кидая на кровать рядом с пожертвованием Найла. — Я просто рассмотрел все варианты, — Гарри пожимает широкими плечами. Луи закатывает глаза, резко сдергивая со Стайлса джинсы вместе с боксерами, так что тот немного шипит от неожиданности. — Прости, — он целует низ живота, прямо под листом левого папоротника, и Гарри, вообще-то, не думал злиться, но теперь он точно не будет. Нельзя злиться, когда Луи так прерывисто дышит напротив его возбужденного члена, и тем более нельзя злиться, когда он берет его в рот. У Гарри из груди непроизвольно вырывается стон, и рука привычным движением запутывает пальцы в отросших волосах на затылке Луи. Стайлс выглядит таким нуждающимся и непозволительно красивым, что Луи тянется к собственному члену, сжимая его через ткань боксеров. Томлинсон медленно выпускает плоть из плотно сомкнутых губ, тут же проходясь языком по всей длине Гарри. Стайлс стонет, и парень снова обводит влажными губами сочащуюся головку и потирается о нее языком, ощущая, как хватка длинных пальцев в его волосах усиливается. Луи знает, что таким образом Гарри намекает, чтоб он взял его полностью, но ему так нравится дразнить Стайлса, что он уделяет этой части правда много времени, наслаждаясь несдержанными стонами своего парня, из-за ерзаний которого покрывало под ними сбивается беспорядочными складками. За время их отношений Луи научил Гарри терпеть, когда это необходимо, потому что любое терпение заслуживает вознаграждения. И Гарри получает свое. Томлинсон решает, что с него достаточно, принимая плоть Стайлса полностью, расслабляя стенки горла. Гарри пробивает дрожь, стоит ему сделать первый толчок в рот парня, губы которого так пошло растянуты вокруг его члена. Завороженным движением он проводит дрожащей рукой по щеке Луи, смахивая влагу с его глаз. Гарри делает еще пару толчков, прежде чем оттягивает голову Томлинсона от влажного из-за слюны члена. Он не может оставить ему все веселье. Так что он садится на кровати и тянет Томлинсона на свои колени, запуская руку в его волосы, прочесывая их, пока их языки сталкиваются в поцелуе, становящемся грязнее с каждым стоном Луи, которые тот не скупится выпускать. Когда руки Гарри находят место на заднице парня под тканью его боксеров, поцелуй и вовсе теряет все невинное, что в нем вообще могло быть. Луи бесстыдно прижимается к Гарри и пытается потереться промежностью о его бедро, пока его губы исследуют шею парня, бесцеремонно помечая бледную кожу засосами. Стайлс тем временем оглаживает его ягодицы, и в конце концов оказывается у напряженного колечка мышц, массируя его движениями указательного пальца. — Гарри, пожалуйста, — Луи прерывисто выдыхает ему в шею, упираясь руками в грудь Стайлса. — Чего ты хочешь, малыш? — это его нарочитое притворство вынуждает Луи буквально умолять его сделать что-нибудь с ним иногда. Но сегодня обходится без этого. — Я хочу твои пальцы. В себе. Сейчас. Гарри самодовольно улыбается, толкая его назад, чтобы он лег на кровать перед ним. — Ляг на живот. Луи вздрагивает от властного тона Гарри и послушно переворачивается, не желая медлить больше. Гарри разделяет его нетерпение, поэтому, не успевает Луи как следует улечься, он снимает с него тесные боксеры, говоря парню стать в коленно-локтевую позу. Стайлс немного разогревает смазку, пока Томлинсон ерзает на кровати от нетерпения. Гарри не заставляет парня мучиться больше, вводя в него первый палец, нависая над телом старшего так, что его губы могут успокаивающе бродить по спине Луи, пока он растягивает его. Пальцы легко скользят по гладким стенкам ануса, и это чувствуется так хорошо, что оба получают удовольствие. Луи чаще бывает снизу, так что это никогда не занимает много времени, и вскоре Томлинсон подается навстречу уже двум длинным пальцам Гарри. Стайлс засыпает поцелуями спину Томлинсона, покрытую мурашками. Он медлит, прежде чем добавить третий палец, но Луи подмахивает бедрами навстречу, и Гарри вводит три. Он понимает, что задел простату по дрожи в руках Луи и по склоненной к покрывалу голове. Гарри трепетно целует место под острой лопаткой Томлинсона. — Ты хочешь объездить меня? — Стайлс горячо шепчет ему прямо на ухо, продолжая медленные движения внутри Луи, так что тот может только пробормотать сквозь стон самым хриплым голосом: — Хо… блять, да. Он вытаскивает пальцы, и они меняются местами — теперь Гарри лежит на смятых простынях, пока Луи раскрывает презерватив. Его пальцы дрожат, как и все его тело, и Гарри поглаживает спину возлюбленного успокаивающими движениями, посылая мурашки по загорелой коже. Непослушная упаковка поддается, и уже через мгновение (Луи правда часто это делает) презерватив наконец на члене Стайлса. Снаружи слышатся басы включенной на максимальную громкость мелодии, но Гарри может слышать только дыхание Луи, неровное и учащенное, опаляющее нежную кожу шеи. Гарри помогает парню забраться на свои колени, придерживая того за талию. Губы находят друг друга в мимолетном касании, но даже такой короткий поцелуй заставляет Гарри закусить губу в нетерпении. — Готов? — лицо Луи прямо напротив его, и вопрос вылетает из губ в другие, тут же растягивающиеся в похотливую ухмылку. Томлинсон утвердительно качает головой, медленно проводя языком по нижней губе. Он готов. Опираясь рукой на грудь Гарри, он заводит вторую за спину, окольцовывая сочащийся естественной смазкой член теплой ладошкой. Он направляет его к входу, но не проталкивает внутрь, а потирает головку о ложбинку между ягодицами, выбивая из малиновых губ Гарри ругательства. Возбуждение, сконцентрировавшееся внизу живота, грозит забурлить и вырваться наружу, но Луи по-настоящему наслаждается видом Гарри, который нуждается в том, чтобы он начал двигаться, нуждается в нем. Гарри устраивает обе ладони на ягодицах Луи, раздвигая их и толкаясь вверх, стимулируя трение, от которого необходимость становится только невыносимее. Он протяжно стонет, сжимая задницу Луи с такой силой, что назавтра наверняка останутся следы. — Давай, Лу, двигайся, — Гарри хнычет, сминая мягкие ягодицы в больших ладонях. И Луи двигается. Направляя член рукой, он проталкивает его в себя, медленно насаживаясь до тех пор, пока дрожащие бедра не опускаются до конца. Член Луи, прижатый к его животу, дергается, и парень накрывает алую плоть рукой, неторопливо поглаживая. Привычное ощущение заполненности посылает приятные покалывания по всему телу, вплоть до кончиков пальцев. Больше всего Луи хочется насадиться на член снова, а потом еще и еще, но ему нужно время, чтобы немного привыкнуть к их позе и размеру Гарри (и чтобы подразнить Стайлса, конечно), так что он просто водит бедрами по кругу, доводя парня до изнеможения. Ощутив относительный комфорт, Луи начинает медленно двигаться, упираясь руками в грудь Стайлса. Он поднимается практически до конца, придерживаемый руками Гарри, оставляя внутри только головку, и затем насаживается снова — резко, до пошлого шлепка. Так, что у Гарри изо рта летят ругательства и «да-да, сделай так еще», а из глаз — искры. Томлинсон сильнее выгибает спину, и в таком положении член Гарри проезжается точно по его простате. Движения Луи становятся хаотичными и жесткими, он насаживается на член в сумасшедшем темпе, сжимая и без того узкие стенки ануса. Гарри не может выдержать этого, не когда Луи вытворяет такое. Мышцы живота сокращаются, и он хрипло стонет, начиная подрагивать всем телом. — Нет, нет, Гарри, еще нет, слышишь? — Луи в то же мгновение оказывается рядом с лицом Стайлса, беря его в обе руки, успокаивающе поглаживая щеки. — Еще немного, для меня, любимый, хорошо? Глаза Гарри закрыты, и он делает глубокий вздох, пытаясь совладать с собой. Луи успокаивающе целует кончик его хорошенького носа. — Хорошо, — звучит так, словно он по-настоящему борется сам с собой в данный момент. Луи немного меняет свое положение. Теперь он опирается руками на кровать по бокам от головы Гарри, и может видеть лицо Гарри перед собой, наслаждаясь тем, каким прекрасно-разбитым он был в тот момент. — Давай, малыш, теперь твой черед двигаться. Это, очевидно, определяет исход внутренней борьбы Стайлса, каким бы до этого не был расклад. Луи позволяет ему делать это так, как ему хочется, и такой шанс упускать нельзя. Руки сползают со спины на задницу, раздвигая ягодицы. Гарри выходит из чувствительного колечка мышц, сразу же входя снова, уверенным движением проезжаясь по простате Луи. Стайлс задает свой темп — в отличие от движений Луи, его имеют определенную ритмичность, и Томлинсон подстраивает движения своей ладони на члене под периодичность движений Гарри, задыхаясь от прелести ощущений. Гарри действительно сложно сдерживаться. Все даже хуже, чем раньше — теперь Луи беспрепятственно кусает и лижет его шею и ключицы, и это никак не способствует оттягиванию конца, даже наоборот. Он готов заплакать из-за тянущей боли внизу живота, когда Луи снова прерывает его планы. — Черт, Гарри, давай, — он наклоняется, говоря ему прямо в губы. — Давай, Хаз, сделаем это вместе. Эта фраза буквально дает всем системам Гарри зеленый свет, и он начинает по-настоящему трахать Томлинсона, забывая о самоконтроле. Ладонь Луи теперь не успевает за движениями Гарри, и созданный контраст накрывает его с головой — он стонет и матерится, выгибаясь в спине, пока его член пачкает его ладонь и их животы спермой. Полностью истощенный, Луи буквально падает на часто вздымающуюся грудь Гарри. Парень толкается в дрожащее тело еще пару раз, прежде чем каждая минута его ожидания оправдывает себя, взрываясь вспышками неизмеримого удовольствия внизу живота. Он сминает ягодицы Луи так сильно, что тот отзывается, сжимаясь изнутри, и Гарри кажется, что он на секунду теряет сознание. Луи поднимается с бедер Гарри, опираясь на дрожащие руки, и, оказавшись лицом к лицу с парнем, некоторое время смотрит на него, лениво улыбаясь расслабленному выражению лица Стайлса. — Нам определенно нужно жить вместе, — он шепчет в поцелуй, во время которого у них едва есть силы шевелить губами.

***

Гарри просыпается из-за того, что ему холодно — негодник Луи, как обычно, перетащил одеяло на себя, и даже не сожалеет об этом. Он уже начинает тянуть край заветного пледа в свою сторону, когда слышит скрежет и поначалу пугается, а потом понимает. Прилив возбужденной радости разливается по всему телу, и он толкает сопящего Томлинсона несколько раз, прежде чем тот просыпается, выглядя так растеряно и небрежно, что Гарри хочется прогнать того, кто насилует замочную скважину и заняться кое-чем с Луи, но вместо этого он кивает на дверь, и Томлинсон тут же теряет остатки сонливости, накидывая часть одеяла Гарри на бедра. Дверь, наконец, поддается натиску скрежещущего посетителя, и распахивается, открывая парням вид ни на кого иного, как на Лиама Пейна. — Луи? Гарри? Вы помирились? — Нет, просто разделись и легли вместе в кровать, что ты себе там уже надумал, — Луи сонный и ворчащий, как всегда по утрам. — Где Хоран, у него даже не хватило смелости прийти сюда и открыть нас? — Найл? Он уехал минут десять назад. — Лиам пожимает плечами, и Гарри приходится положить руку на бедро Луи, как напоминание о том, что он не одет, чтоб тот не сорвался с места прямо сейчас. — Почему он должен был открыть вас? Это мог бы сделать любой. — Потому что он запер нас здесь и потерял ключ! — Луи поражает неосведомленность Пейна. Лиам как-то нервно улыбается, переводя взгляд с одного парня на другого. — Но ключ, он… Он был в замочной скважине. Луи накрывает лицо ладонями, бормоча что-то об убийстве, а Гарри просто качает головой из стороны в сторону, словно такой исход удивил его разве что самую малость. Оба, конечно, в глубине души понимают, что Найл поспособствовал их примирению, но способ выбрал, откровенно говоря, не лучший, поэтому прощения, по крайней мере скорого, он не заслуживает. В любом случае, теперь они вместе, и задумаются, прежде чем ссориться снова, зная методы своих лучших друзей.