Ничего лишнего

— Ты боишься холода. Столь неожиданно нарушенное молчание заставляет Хакса, целиком погрузившегося в свои мысли, вздрогнуть. — С чего такие выводы, Рен? — он нарочито лениво поворачивает голову, но, как и всегда, натыкается взглядом на непроницаемую маску. — Ты всего один раз покидал Финализатор, — несмотря на искажение, в голосе Кайло отчётливо слышится досада: тот факт, что он обязан жизнью Хаксу, наверняка навеки останется позорной страницей его биографии. — Дважды, и второго я мог бы избежать, — мягко поправляет Хакс, не сумев удержаться от колкости. — Вот как? — Кто-то же должен был напомнить солдатам Первого Ордена, ради чего они сражаются, а также продемонстрировать всю нашу военную мощь. — Надо же, — Кайло явно не впечатлён. — Я думал, ты оставался на борту. — Значит, я хороший генерал, раз сумел обмануть бдительность самого магистра Рен. Взгляд Кайло обжигает даже сквозь маску, поэтому Хакс подносит к глазам бинокль и смотрит вдаль. — Пока всё чисто. — Мы ждём уже довольно долго, — с плохо сдерживаемым раздражением замечает Кайло. — Возможно, зрение тебя подводит. — Проверь сам, — Хакс протягивает ему бинокль и криво улыбается. Им обоим прекрасно известно, что для этого Кайло придётся снять свой шлем. Приборная панель коротко и жалобно пищит, реагируя на неконтролируемый выброс Силы. — Будь добр, держи себя в руках, — Хакс закатывает глаза. — Первый Орден не может позволить себе потерять ещё один корабль. Даже если это твой шаттл, который, смею заметить, мне совершенно не жаль. Кайло облизывает губы — точнее, Хакс почти уверен, что он делает именно это — и набрасывает капюшон на голову. — Напомнишь мне, когда я вернусь, почему ты согласился променять уютный капитанский мостик Финализатора на корабль, где жутко мёрзнешь. — Я не… — возражение Хакса прерывается на корню резким взмахом руки. — Бросьте, генерал, — подчёркнуто вежливо замечает Кайло. — У вас ледяные руки. Когда он спускается по трапу, Хакс прожигает взглядом его спину и мечтает, чтобы он споткнулся. Рен возвращается быстрее, чем надеется Хакс, да ещё и с пассажиром. Плывущее по воздуху безвольное тело, а так же взвивающийся в небо столб чёрного дыма — как раз там, откуда магистр держал путь, — навевают мысли о том, что Кайло не только выполнил свою миссию, но и нашёл способ выместить снедавшее его раздражение. — Мы закончили, — безапелляционно заявляет он, стряхивая с одежды снег. Хакс косо смотрит через плечо на то, как с помощью Силы Кайло усаживает пленника в кресло и фиксирует ремнями. — Кто он? — интересуется Хакс, не особо рассчитывая на ответ. — Ценный источник информации, — Кайло садится рядом с безвольным мужчиной. — Мы ждём кого-то ещё, генерал? Хакс поджимает губы. — В следующий раз позаботься о том, чтобы найти себе пилота не за пять минут до вылета. По возвращении на Финализатор Хакс первым делом идёт в свою каюту, на ходу снимая плотные кожаные перчатки. Он совершенно не чувствует рук, и только спустя бесконечно долгую минуту в кончиках пальцев начинается покалывание. Кайло Рен ошибается. Хакс боится не холода. Он его ненавидит. — Нет, — отрезает Хакс, едва дверь бесшумно отъезжает в сторону. Ему не нужны глаза на затылке, чтобы знать, кто столь бесцеремонно нарушает его покой. — Чего бы ты ни хотел… — Он умер, — Кайло произносит это на одном дыхании, и его плохо сдерживаемый гнев рвётся наружу. — Такое иногда случается. Когда перебарщиваешь с пытками, — Хакс не намеревается язвить, однако острые слова сами срываются с языка. — Ты даже пилота сопротивления едва не угробил… Свет в каюте предупреждающе мигает. — С другой стороны, я рад, что он замолчал. Слушать истошные вопли на протяжении суток было сущей пыткой. Кайло усмехается. Хакс, сам того не зная, сделал ему комплимент. — Он выдал всю информацию за несколько часов и утратил свою ценность, — Кайло обводит взглядом помещение. — Я сохранил ему жизнь по требованию верховного лидера. Когда в человеке ещё теплится надежда, он может оказаться неожиданно полезным. Хакс кивает, показывая, что услышал его. — Как твои руки? — Кайло резко меняет тему. — Согрелись? — Уже давно. Не расскажешь, почему это тебя так интересует? — Люблю баланс, — за словом в карман он не лезет. — Горячие руки и холодная голова. Ничего лишнего. Хакс чувствует его призрачную хватку на своём запястье и качает головой. — Не сегодня, Рен. — Как скажешь. Невидимые пальцы разжимаются, и в ладони Хакса оказывается крошечный осколок льда. Он моментально тает, и прохладная капля скользит вниз по руке, скрываясь под манжетой кителя. Хакс не слышит, как Кайло уходит. Он просыпается от неясного чувства тревоги. По собственным ощущениям, Хакс спал всего несколько часов, и от столь неожиданного пробуждения он чувствует себя, прямо сказать, паршиво. Ещё в Академии Хакс выработал себе привычку спать либо положенные восемь часов, либо дремать по пятнадцать минут раз в четыре часа, если полноценный отдых в ближайшее время не предвиделся. Сомнений в том, что его разбудил кошмар, у Хакса нет. Его волнует то, что он совершенно не помнит самого сна. В детстве кошмары мучили его слишком часто, и отец, устав от того, что супруга слишком часто покидала постель, решил лично покончить с этой проблемой. — Запомни, сын, — говорил он Хаксу, когда тот стоял с виновато опущенной головой в его кабинете. — Когда в следующий раз тебе приснится дурной сон, не беги к матери и тем более не плачь. Вспомни сон в мельчайших деталях, разбери их и просматривай по кадрам, как голофильм. Не останавливайся до тех пор, пока не найдёшь то, что испугало тебя, даже если это означает, что придётся бодрствовать всю ночь. Совет Брендола Хакса-старшего меньше всего походил на отеческий, но отрицать его действенность было нельзя. У Хакса ушло немало времени, чтобы научиться вычленять из кошмара нужную составляющую и переживать её, а после этого засыпать мёртвым сном. Сейчас же был один из тех редких случаев, когда зацепиться было не за что, и это злило. «Если пленник кричал так же громко, как сейчас думаешь ты, то прошу прощения за неудобство», — Кайло бесцеремонно вклинивается в его мысли. «Извинения приняты, — в тон ему отвечает Хакс. — Будь любезен, дай поспать». «Ты не уснёшь, — следует незамедлительный ответ. — Я знаю наизусть все твои ритуалы. И даже этот», — уточняет он, когда Хакс закатывает глаза. «Есть ли хоть что-нибудь…» «Нет». Само собой. Хакс машинально поднимает руку, чтобы помассировать ноющий висок и чувствует прикосновение прохладных, отнюдь не фантомных пальцев к обнажённому плечу. — Лежи смирно, — командует Кайло, и в кой-то веки Хакс не хочет ему возражать. — Ты снова замёрз. Последние слова звучат из его уст настолько заботливо, что Хакс щипает себя за бедро свободной рукой, чтобы убедиться в том, что не спит. Кайло массирует основание шеи, разминая неожиданно затёкшие мышцы. Почти каждое его движение причиняет боль, однако она нравится Хаксу, и он не удерживается от пары стонов. Руки Кайло вздрагивают, на доли секунды теряя заданный темп, но тут же вновь находят его. С одним небольшим изменением: теперь Кайло добавляет к прикосновениям Силу, от чего импровизированный массаж высасывает из Хакса остатки желания сопротивляться. Он чувствует и, чёрт возьми, даже слышит, как застоявшаяся кровь разгоняется и бежит по венам. Это пугает и кажется ненормальным, но в присутствии Кайло другого можно не ждать. С губ Хакса вновь слетает неконтролируемый стон — и это Кайло проделал только половину пути. — Я знаю, что тебе снилось, — говорит он невпопад. — Помочь тебе вспомнить? — Свет тебя подери! — шипит Хакс, стоит Кайло остановиться. — Не отвлекайся. — Слушаюсь, — фыркает Кайло и встречается потемневшим взглядом с шальным взглядом Хакса. — Руки, генерал. Пальцы правой руки, едва сжавшие член через ткань трусов, немеют. — Если мы играем, то только по моим правилам. — Я — не твой пленник, — раздосадовано отвечает Хакс. — Не надо думать, что со мной можно провернуть подобное. Он испытывает Кайло, им обоим это прекрасно известно. Кайло, тем не менее, пребывает в весьма благодушном настроении, отчего пропускает колкость Хакса мимо ушей. — Если бы ты был моим пленником… — заговорщически шепчет он, склоняясь к уху Хакса. Губы задевают мочку, и сказать, сделал он это нарочно или нет, нельзя, однако намерения Кайло сейчас волнуют Хакса меньше всего. Кайло молчит, вдыхая запах его тела, и улыбается своим мыслям. Хакс чувствует его улыбку кожей, и тело незамедлительно откликается, покрываясь мурашками. — Будь ты моим пленником, я бы насылал на тебя самые страшные кошмары, а не избавлял бы от них. Хакс думает, что ослышался; надеется, но повисшее молчание и застывшие руки свидетельствуют обратное. Он также знает, что выбор сейчас за ним: попроси он Рена уйти, тот подчинится беспрекословно. — Ты не закончил, — Хакс поворачивается и мажет губами по щеке Кайло. Сильные пальцы смыкаются на запястье, считывая пульс и направляя потоки силы не только в кисть, но и по всему телу. Это похоже на лихорадку, но во много раз приятнее. Хакс откидывает одеяло, выгибается, запрокинув голову, и ни капли не возражает, когда другой рукой Кайло накрывает его пах. — Тебе хорошо? — интересуется он с неподдельным интересом. Хакс засмеялся бы, если бы мог, но все его силы уходят на то, чтобы держать себя в руках и не потерять остатки самоконтроля. — Ты как вулкан, — добавляет Кайло, которому тоже совсем нелегко. — Готов взорваться в любую секунду. Он приспускает бельё Хакса, и тот неловко сучит ногами, окончательно избавляясь от него. Мысль о том, как Кайло не жарко в своих многочисленных слоях, так и остаётся невысказанной по причине незначимости. Хакс чуть приподнимается и целует Кайло в правую щёку — там, где заканчивается шрам, у него невероятно чувствительная кожа. Реакция Кайло не заставляет себя долго ждать: голову Хакса наполняют всевозможные образы. Рен тоже бывает чересчур громким в своих мыслях, однако признавать это не спешит. Порой — когда сознание отключается целиком и полностью, оставляя голые инстинкты, — Хакс допускает ужасную мысль: одной пары рук Кайло категорически не хватает. В ста процентах из ста Кайло слышит это и обрушивает на Хакса целый ураган ощущений, от которых бравый генерал сдаётся без боя. Этот раз становится исключением из правил: Кайло даже не двигает рукой на члене, а выводит странные узоры на чужой ладони. «Ты больше не будешь мёрзнуть». Хакс хочет попросить его заткнуться и не отвлекаться даже на мысли, но Кайло оказывается на шаг впереди. Его лицо пропадает из поля зрения, а затем горячие губы обхватывают головку, язык щекочет нежную плоть, и эти нехитрые движения заставляют генерала весьма грязно выражаться. Он как никогда сильно хочет почувствовать Кайло, прижаться к нему всем телом. Тем не менее, этой ночью правила устанавливает Кайло, и это первый раз, когда он отдаёт, не прося ничего взамен. Будь они в другой ситуации, Хаксу следовало бы задуматься, чем чревата подобная щедрость, но в этот момент он готов почти на всё. «К тебе невозможно привыкнуть, — едва уловимая нотка восхищения щекочет мысли. — Каждый раз я думаю, что узнал всего тебя, и каждый раз ты удивляешь меня». Это признание слишком откровенное — к такому Хакс не готов. Свободной рукой он комкает простыни, а пальцами той, что переплетена с рукой Кайло, коротко царапает его бледную кожу. Генерала переполняют эмоции, и он совершенно не уверен в том, как назвать большую их часть. Попытки разобраться в собственных чувствах, да ещё во время минета — идея изначально провальная, но сконцентрироваться на ощущениях почти невозможно: услышанное Хаксом не даёт покоя. То ли Рен столь неосторожен в своих мыслях — чего в принципе не может быть, — то ли намеренно подставляет щёку. Напряжение оплетает генерала подобно паутине, и это абсолютно не тот результат, к которому стремится Кайло. Он отстраняется, размыкает руки и зачёсывает волосы назад. — Снова не тот день? — он кривит губы, скрывая за очередной маской настоящие эмоции. Один-единственный вопрос сводит на нет все его усилия: плотный кокон тепла, защищающий Хакса, разбивается на ледяные осколки, безжалостно вонзившиеся в тело. Взгляд тускнеет и, несмотря на невероятно интимный момент, Хакс чувствует себя донельзя потерянным. — Шшш, — Кайло моментально меняется в лице, будто нарочно играет на контрасте. «Я здесь», — он посылает эту мысль Хаксу и внимательно наблюдает за его реакцией. Хакс вздрагивает, словно стряхивая с себя остатки неприятного сна, и смотрит на Кайло из-под полуприкрытых век. Приподнимается, протягивая руку и обводя контур раскрасневшихся губ, влажных от слюны и смазки, задерживаясь на верхней губе. Им не нужны никакие слова. Кайло приоткрывает рот, дразняще щекочет языком подушечки и чуть задирает голову, обхватывая пальцы губами. Жар стремительно охватывает Хакса, и он действительно чувствует себя вулканом, готовым извергнуться в любой момент. Особенно это относится к его члену, обильно испачкавшему смазкой живот за то недолгое время, пока Хакс занимался самокопанием. — Разденься, пожалуйста, — просит Хакс, и это для них обоих тоже в новинку: обычно генерал либо приказывает, либо молча дёргает его за ворот одежды. Кайло, вне всякого сомнения, польщён, и будь ситуация хоть на йоту иной, он бы устроил генералу целое представление. Однако в этот раз его движения точные и выверенные — почти механические, — и Хакс сожалеет об этом. Он никогда не устаёт смотреть на тело Кайло, ревниво выискивает на его теле новые отметины и с затаённым животным удовольствием разглядывает каждую оставленную им. На левой руке чуть выше локтя — россыпь пожелтевших пятен (тогда он был не в духе). Едва заметный побелевший шрам над правым соском — Хакс чуточку не рассчитал сил, когда в посторгазменной неге выводил на груди непонятные линии. С обнажённым Кайло ему словно становится легче дышать — глупо, Хакс сам знает, но ничего не может с этим поделать. Он думает, что контролирует ситуацию, но на деле Кайло ни на миг не терял контроля. Он вновь заглатывает член до основания, но делает это настолько неторопливо, что Хакс вполне осознанно хочет схватить его за волосы и притянуть ближе, грубо вбиваться ему в рот… Сделать Кайло больно. «Щекотно, — весёлая мысль отрывает его от мрачных раздумий. — Но мне нравится». «Нравится доставлять тебе удовольствие», — мысленно договаривает за него Хакс и, не удержавшись, вскидывает бёдра. Кайло покорно принимает его, расслабляя горло и предоставляя генералу полную свободу действий. Медленные ли плавные движения или наоборот — грубые и резкие — ему всё равно; он, как и Хакс, получает неслыханное наслаждение от процесса. Кайло хитрит — Хакс понимает это, когда чувствует, как Сила переполняет его. Весь жар и желание стекаются в низ живота, скручиваются в тугой узел и вот-вот готовы распуститься. — Кайло… — Хакс неловко елозит на кровати, пытаясь отстраниться и сжимая член у основания. У него определённо есть проблема с озвучиванием некоторых весьма пикантных просьб. В этот момент он как никогда рад умению Кайло не только читать мысли, но и предугадывать их — улавливать то, что не только не может быть сказано, но и о чём крайне неловко думать. Кайло отстраняется, и в его глазах Хакс отчётливо видит дьявольский огонь. Его рука дрожит, отчего головка члена мажет по щеке, оставляя влажный блестящий след. Это служит катализатором: Хакс садится так резко, что у него кружится голова, но в сравнении с переполняющим его возбуждением это не столь важно. Кайло соскальзывает на пол с такой грацией, что Хакс сомневается, окрестить его кошкой или же змеёй. Он кладёт руки на почти закаменевшие ноги Хакса, прикрывает глаза и послушно открывает рот, напоследок облизнув полные раскрасневшиеся губы. Определённо, это не тот Кайло, которого знает весь Первый Орден в общем и верховный лидер в частности; эта часть личности магистра Рен принадлежит исключительно Хаксу. Ему требуется пара резких движений: плотно сжатый кулак легко скользит вверх-вниз по влажному стволу. Первые капли оседают на скуле, и за ними следуют тягучие тёплые струи. Хакс, не моргая, смотрит на лицо Кайло — на то, как помечает его, — и в голове, где всё было идеально разложено, где всему было своё место — чёртов генеральский порядок — наступает хаос. Кайло облизывается и выглядит неприлично сытым. Сперма Хакса стекает по его губам и щекам, и к этому добавляется вязкая ниточка слюны, когда Кайло подаётся вперёд и широким пошлым движением облизывает подрагивающий ствол. — Иди ко мне, — простое дыхание даётся Хаксу с трудом, словно он бежал марафон. Кайло седлает его бёдра так быстро, будто ждал этого весь вечер. Хакс накрывает его член своей ладонью, зарывается другой пятернёй во влажные кудри и этого хватает для того, чтобы Кайло издал совершенно невнятный звук и уткнулся генералу в плечо, пачкая его своей щекой и заливая руку. Они неловко смеются, когда Кайло перекатывается на спину и вытирает лицо краем одеяла. Им обоим надо идти в душ, чтобы смыть липкую влагу и пот с тел — ни Рен, ни Хакс не любят ложиться спать грязными. — Кажется, ты переборщил с Силой, — Хакс ложится на бок и подпирает голову ладонью. — Мне так жарко, что даже ледяной душ не спасёт. Кайло закатывает глаза и интересуется, лениво растягивая слова: — Почему ты захотел полететь со мной? — Что? .. Хакс на двести процентов уверен в том, что если его разбудят среди ночи, он сможет без запинки процитировать устав Академии Арканиса, клятву верности Первому Ордену и несколько собственных фальшивых биографий. Тем не менее, невероятно элементарный вопрос ставит его в тупик, и дело даже не в посторгазменной слабости: Хакс давно научился быстро приводить свой разум в надлежащий порядок. — Мы оба знали, что были свободные пилоты. — Не могу поверить, что именно этот вопрос тебя сейчас интересует, — качает головой Хакс, поднимаясь. За спиной слышится довольное хмыканье: Кайло не рассчитывал на ответ. Генерала немного раззадоривает такое поведение, и он, не глядя, бросает через плечо белое махровое полотенце. Оно застывает в полёте — точь-в-точь как бластерный снаряд на Джакку, — а затем Кайло с напускной неохотной поднимается и зажимает его подмышкой. — У тебя тёплые руки, — удовлетворённо замечает он позже в душе, прикасаясь к запястью Хакса. — Мне нравится. — И холодная голова, — Хакс запрокидывает голову, подставляя лицо струям воды. — Ничего лишнего. — Абсолютно ничего.