***
Дежурное, уже сидящее в печенке, распинание от Ольги Дмитриевны, быстрый набор завтрака, еще более скорое уничтожение… Надо бы и Алиске еду достать… — Ульяна! — позвал я сидящую за соседним столом девочку-несчастье. — Фефо фепе, Феменыф? — проговорила она с набитым ртом. — А слабо двадцать булочек разом стянуть? — ставим нереальные условия… — Двадцать — слабо… — призналась Ульянка, — а вот дюжину — утяну! -… и получаем закономерный результат! Теперь надо бы дожать… — Да ну? Прямо и дюжину? — удивлённо спросил я. — Выйдешь из столовой — жди меня. Отдам тебе половину, всё равно все сама не съем, — пробормотала она.***
Результат действительно закономерен. Какой раз я провоцирую Ульяну на разграбление столовой? Не помню. Может, восьмой или девятый… Но суть в том, что каждый раз у меня в руках оказывается набитая булочками «майка». — Спасибо, рыжик, — я благодарно потрепал её по голове. — Иди, подкорми Алису. Не всё же сам съешь, верно? — глазки-то блестят… Впрочем, чему я удивляюсь? Она же дома не ночевала по просьбе подруги. Десять минут ходьбы — и я рядом с домиком, который мне уже успел стать едва ли не вторым жилищем в этом лагере. Вошёл без стука. Алиса, валяющая на постели, сняла с лица подушку. О, Господи, опять эти слёзы, опять эти милые, но опухшие донельзя красные глаза, вкупе с размётанными волосами… — Чего тебе? — недружелюбно спросила она. Взгляд, как всегда, уязвлённый, будто я отлупил её за какую-то провинность. — Да я позавтракать принёс. Заодно водой разжился, — я продемонстрировал заранее припасённую под лестницей домика бутылку с родниковой водой. — Не волнуйся, не водка. — С-спасибо… — пробормотала она и села в постели, накинув одеяло так, что мне были видны только руки и голова. «Удивительное женское смущение — творить ночью такое, о чём некоторым только сны снятся, а утром не открываться „чужому“ взгляду.» Я протянул ей завтрак и Алиса тут же принялась его уплетать. Вот и замечательно. Теперь никакой истерики, никакой неприязни — чуть подождать, и она сама заведёт разговор о произошедшем, но совсем в другом ключе. — Сёма, а тебе вожатая ничего не сказала? — заботливо спросила Алиса между пережёвыванием кусочков булки. — Да пыталась что-то, только мне уже плевать. Главное, что ты рядом, — я безмятежно расселся на кровати Ульяны, медленно наблюдая за покрасневшей от моих слов девушкой. — Это… Мило, спасибо. Остаток завтрака прошёл в молчании. Покончив с частью булочек, Алиса быстро оделась и кое-как заправила постель, а после — развалилась на кровати. — Что будем делать? — спросила она, глядя в потолок. — Ну, думаю, сейчас соберёмся, потом попрощаемся со всеми, сядем на Икарус, приедем, скинем по домам вещички, и в ЗАГС, — начал я с абсолютно серьёзным лицом. Челюсть у Алисы отвисла. — После всего, что между нами было, я, как честный человек, обязан на тебе жениться. — А ты… не слишком торопишь события, Сёма? Я-то тебя точно люблю… — кое-как произнесла она. — А вот ты, ты уверен? «Эх, Алиса, я бы с удовольствием остался здесь, с тобой. Да даже пошёл бы в этот чёртов ЗАГС! Только вот сядем мы на Икарус, а потом ты опять меня забудешь… Мне-то уже плевать — я сильнее той силы, что действует на память. А вот ты не справишься…» *** Сборы были недолгими — я больше помогал Алисе. Та смущённо, но благодарно принимала мою помощь. Случайные (или не совсем?) касания во время укладывания вещей были совсем не редкостью, и в эти моменты она смущалась ещё больше, но при этом оставалась нахальной и весёлой. Она открылась мне полностью — именно поэтому больше всего я любил седьмые дни. Она наконец становилась настоящей, цельной личностью. И вот мы стоим, окружив Ольгу Дмитриевну. Каждый раз, когда я смотрю на неё, на её эмоции, это необычайно трогает меня — до сих пор. То, как она прощается с нами, едва не плача. Мы — её первая смена, и, сколько раз не повторялся бы этот цикл, мы останемся ею. Навсегда мы — её первые пионеры. Добросовестная Славя, гики (хотя уместно ли это слово в Советском союзе) кибернетики, тихие и исполнительные Лена и Женя, шумная и радостная Мику, бессовестная Ульянка, хулиганка Двачевская и тихий, постепенно осмелевший, я. Даже предположить не могу, чувства какой силы обуревают её, отпускающую нас, свой первый отряд. Мы сели в автобус. Алиса притянула меня к себе, заставляя сесть рядом с ней. Я не стал противиться — лишь положил небольшой пакет на верхнюю полку. — Эй, Сёма? — тихо спросила она, прижимаясь ко мне. — Ты меня любишь? Вместо ответа я просто притянул её к себе и поцеловал. Раскрасневшаяся, Алиса отстранилась. — Ну тебя! Ещё увидит кто-нибудь… — и всё равно она положила голову мне на плечо, положив ладони на мою руку. — Я спать. Спокойной ночи. Я не успел ответить Алисе — меня сморило, и я провалился в сон.***
— Эй, вы, а ну просыпайтесь! Конечная! — послышался пропитый мужской голос. Мне не хотелось вставать, но я открыл глаза и увидел… Водителя? — Давайте, вы, оба, выходите, это конечная! — возмущённый, водитель пытался нас выгнать. «Кто мы?! Кто мы-то…» Эту мысль прервало движение слева. Оглянувшись, я увидел потягивающуюся Алису. Так. Стоп. Почему она в зимней одежде? И какого чёрта… Мы в ЛиАЗ-е?! Не знаю, радоваться или бояться. Тем более что всё вокруг подтверждало мысль, которую я сперва посчитал невероятной — зимняя одежда, водитель, Лиаз с замёрзшими окнами… Я быстро достал мобильный. GPS ловит. Я дома! — М-м, Сёма? Что происходит? — Алиса удивлённо оглянулась и на всякий случай прижалась ко мне. — Так, сейчас просто приготовься к тому, что у нас будет очень долгий диалог по пути ко мне домой… пошли, а то на нас сейчас орать будут, — прошептал я ей. — Всё, начальник, успокойся, уходим, — и, подняв Алису, я увлёк её за собой из автобуса. Мы пошли ко мне домой. Медленно — быстро при разговоре, вроде нашего, не походишь. Она засыпала меня вопросами, один за другим. Я едва успевал отвечать на её вопросы, касающиеся почти чего угодно — политической обстановки, новостей в принципе, тому, что у нас популярно. Рассказывал я, казалось, целую бесконечность. Алиса на удивление легко перенесла факт распада СССР и возможности путешествия во времени. Неудивительно — среди всех в лагере она быстрее всего адаптировалась к моему меняющемуся поведению. Если другие порой «подвисали», когда моё поведение выходило за рамки логики, или просто рамки того, до чего я мог додуматься в первой смене, то Алиса реагировала быстро и на удивление живо. Даже сейчас она удивлена совсем немного, но сдерживается и не показывает ничего. Видимо, те личности, что были в лагере, являлись слишком реалистичным отражением реальных. Или они — одно и то же? Не понимаю, ну да и какая, к чёрту, разница? Главное, она здесь и почти не боится. — Конечно, я представляла будущее немного другим, — резюмировала Алиса после всех обсуждений. — А каким ты его представляла? Летающие машины и роботы кругом, а ещё СССР, разросшееся на всю планету, и Генда, как великий правитель? — нелепо отшутился я. — Ну не знаю, наверное, как в «Гостье из будущего», а ещё — большие дома, чистые улицы, — мечтательно протянула она, оглядываясь вокруг. — Хотя, чести ради, стоит отметить, что дома реально гигантские! — Ну, это совсем недалекое будущее, но если тебе не нравится, то четыреста десятый будет ровно через пятнадцать минут. — Дурак, — недовольно фыркнула Алиса и отвернулась. Моя неудачная шутка и мне повернулась боком — мысли нахлынули волной. «Как же это все странно. Почему она здесь? Что если это всё — сон?» Последняя мысль сковала мои движения, и я резко остановился. Алиса бросила на меня взгляд, в котором промелькнул испуг. Немая сцена была нарушена звонким смехом Алисы. — Ну и ну! Видел бы ты свою рожу! — от моего недоумевающего взгляда она рассмеялась еще громче. — Слушай… — слова давались с трудом. — тебе не кажется все это странным? Мы будто попали в какую-то сказку. Я не могу ничего понять… — мои слова стерли улыбку с её лица. — Кажется. Но даже герои сказки имеют право на счастье, — её улыбка вновь заняла своё законное место. — Ты когда-нибудь видел сказку с плохим концом? — я улыбался, после такого я просто не мог не улыбнуться. — Пошли, мы уже недалеко. Оставшийся путь до квартиры прошел в тишине, мне нужно было обдумать всё произошедшее, что, как назло, ну никак не поддавалось обдумыванию. Алиса просто осматривала окрестности, идя вслед за мной. Вот и мой подъезд. Всё та же лавочка, всё тот же домофон — ничего и не изменилось. Неужели я провёл там настолько мало времени? Кнопка. Лифт. Этаж. И вот мы прямо у двери. Два щелчка, три оборота. Рука застыла в нерешительности. Наверное, каждому знакомо чувство, когда возвращаешься домой после долгого путешествия. А что для меня дом? И где теперь мой дом? Теперь мне очень трудно ответить на этот вопрос. Наверное, мой дом там, где она. — Эй! Ты чего опять? — Алиса с недопониманием уставилась на меня. — Заболел, что ли? — А? Нет. Извини. Я дернул за ручку, сопровождая это пригласительным жестом. Мы вошли внутрь. После беглой экскурсии по моей берлоге, Алиса вынесла вердикт: «Мда». Мне, как радушному хозяину, полагалось предложить ей чай. — Ну, Семён, не ожидала, — сказала Алиса не без язвы в голосе. — Обычно у меня не бывает гостей, поэтому нет надобности в уборке. — Тут тебе наш цербер в панамке не помешал бы. Определённо. Уж не думала, что скажу, но точно не помешает. — Ты будешь скучать по ней? «Зря спросил, дурак» — Буду. Хотя… всё равно нам пришлось бы разъехаться — конец смены же. Я не стал ей говорить о том, что как такового конца смены нет, и что там они все лишь марионетки. Ведь передо мной сейчас сидит настоящая, живая Алиса, вовсе не кукла, не марионетка, не программа. — Но там ведь твой дом, ты не жалеешь? — Нет, ни капли. Меня все равно там никто не ждет, и искать не будут. А тут у меня есть ты, — её слова теплом разлились по всему телу. Чай был допит, и Алиса скомандовала: — Пошли спать, завтра будем прибираться. Мы прошли в мою единственную (и потому — наиболее посещаемую) комнату. Я разложил диван, потратив на это уйму времени. Последний раз я его раскладывал в день покупки. Немного стыдно было расстилать белье, которое очень давно не стиралось, но из-за неимения лучшего выбора не было. Алиса смущенно посмотрела на меня. Как у неё это мило получалось! — Я могу лечь на полу, чтобы не смущать тебя, — на самом деле, вряд ли я бы выдержал такую ночку, но предложить — моя обязанность. — Нет, не стоит, простудишься ещё.***
Алиса дремала, положив голову мне на грудь. Раньше я и представить не мог, что буду лежать так не с дакимакурой. С самыми светлыми мыслями Морфей проводил меня к его царству. Проснулся я от странного звука. Раздавалось журчание. Ужасное журчание. От злости я со всей силы перевернулся на другой бок. Что там эта Ольга Дмитриевна задумала опять? Главное, чтобы меня не трогала. Но этот звук не давал мне покоя, я медленно открыл глаза. Обои? Странно, такие знакомые… Я резко вскочил с дивана. «Где я? Я опять тут? Как?», по мере отхода сна, все вставало на места, память нарисовала события предыдущего дня. Я дома. С Алисой. А где она? Надобность отвечать на свой вопрос быстро пропала — исчезнувшая собственной персоной вошла в комнату. — О, проснулся! А я только собралась тебя будить — на ней была моя черная рубашка, каноны жанра не нарушены. — Почаще надевай её, порадуй старика Семена, — кивнул я на застёгнутую на одну пуговицу рубашку. — Старик, блин, пошли завтракать. Но я остался сидеть. Появилось ужасно щемящее чувство внутри. Видимо это и отразилось на моём лице: губы поджались, уголки глаз намокли, неожиданно захотелось очень часто моргать. Алиса, разумеется, заметила это, и села рядом. — Семён, ты чего? — Я не верю, что это все происходит со мной, я не верю своему счастью. Всё слишком хорошо, чтобы быть правдой. — Не говори так, может ты заслужил это, заслужил меня. — Эта улыбка должна быть запрещена. — Пошли уже, стынет же. На завтрак была яичница. Не знал, что у меня в холодильнике есть яйца. Ну, хоть какое-то разнообразие в моём меню быстрого приготовления. — В холодильнике у тебя совсем не густо, — придирчиво заметила Алиса. — Угу, — геноцид нерождённых кур был слишком приятным делом, чтобы отвечать многословнее. — Какие планы у тебя, что делать-то дальше собираешься? — Ну, сначала я прикончу эту яичницу, а потом выпью соки высокогорных растений! Недовольство Алисы дало мне понять, что она спрашивала на полном серьезе. — Ну, а так, у меня сейчас есть какие-то накопления. Думаю, нам хватит на месяц-два. А дальше найду работу. А пока стоит как-нибудь выбраться, купить тебе одежды, да и город заодно показать. И мы собирались сегодня прибраться же, помнишь? — поспешил я исправить положение. — Конечно помню! Мне бы её настрой. Покончив с завтраком, я начал с малого — вынес мусор. Оставшаяся в квартире Алиса оценила фронт работ. Мы приступили к уборке. Я принялся протирать пыль, а Алиса — мыть полы. Своё задание она выполняла на совесть, что не скажешь обо мне — я предпочел наблюдение за телодвижениями Алисы протиранию пыли. — Семё-он. — Да? — Ты эту полку уже протираешь четвёртый раз, — ехидно подметила она. — Да? Очень пыльная полка! Алиса бросила в меня тряпкой, и угодила прямо мне в лицо. Я не смог оставить это просто так — мое достоинство было ущемлено. В ответ полетела уже моя тряпка. Правда, Алиса оказалась проворней, и кусок ткани не нашёл своей цели. Но это здорово раззадорило рыжую бестию. Тряпка за тряпкой. Счёт явно был не в мою пользу, нужно было предпринимать решительные действия. Я в два шага сократил дистанцию между нами, и схватил её за руки, а после — поднял. Она сопротивлялась, но недолго. В какой-то момент я осознал всю романтичность ситуации: у меня на руках самый дорогой мне человек, я смотрю ей в глаза, полные любопытства и покорности. Я аккуратно поставил её на пол. — Давай покончим уже с этим. — Предложил я. Алиса кивнула. Работа после такой физической и эмоциональной встряски пошла намного резвее, даже меня охватил некий азарт. Полка, еще полка, подоконник, ополоснуть тряпку, продолжить. К моменту, когда я разобрался с пылью, Алиса покончила с полами. — Осталось разобрать лишний хлам, и на этом всё, — поспешил я утешить. Глубокий вздох Алисы дал понять, что вышло не очень. Едва мы покончили с уборкой, было решено поужинать. Из меню были только пельмени, что, впрочем, не сильно меня огорчило. После ужина мы завалились на диван. — Что это? — Спросила Алиса, указывая на монитор. — Ох, это… Современная Э. В. М. Уж про ЭВМ-то ты точно слышала? Алиса утвердительно кивнула. — А для чего она нужна? — Трудный вопрос — возможностей уйма. Ну, можно фильмы смотреть, игры играть всякие, музыку слушать, можно общаться с людьми, обмениваться информацией, и всё это можно делать в режиме онлайн в интернете. — Алиса молча внимала моим словам. — А что такое этот «интэрнет»? — Ох! Это место, где я могу быть кем угодно: успешным мачо, или обычным университетским придурком, бесчувственным чудовищем или сентиментальным романтиком, и при этом никто не узнает, какой я на самом деле. — Прям никто? — Совсем, ну, по крайней мере, в месте, где я провожу свое время. — Как оно всё сложно… — пробормотала Алиса, увидев «рабочий стол» включенного друга. — А давай я тебе покажу. И я принялся знакомить Алису с удивительным миром Интернета. Сначала она откровенно ничего не понимала, но позже вошла во вкус. Солнце оставило свой пост ночному преемнику. Ночь входила в свои права. Чудесная зимняя ночь. Я думал о планах на завтра, в то время как Алиса смотрела видео с котиками. «Как это всё-таки мило: Алиса, котики, ночь». Завтра стоит сводить её в город, прикупить ей одежды. Я чувствовал себя счастливым… *** Почему я чувствую, как тяжелеет и теплеет воздух вокруг меня? Странно… Я с трудом открыл глаза, и понадеялся, что взгляду предстала галлюцинация. Этот Икарус просто не должен был существовать в реальности… Не должен… Не должен… — Семён? — голос моей девушки был полон испуга. Я повернул голову на звук. Она, в пионерской форме, сидела на соседней паре кресел и со страхом озиралась. — Мы в «Совёнке»? — она не просто затряслась. Она была в ужасе. И я её понимал. После осознания того, что ты — взрослый человек, который находится рядом с любимым где-то, где технологии много лучше твоих, очень страшно возвращаться в свою реальность, где из всех перспектив — возвращение в детдом и последующая невзрачная судьба без малейшей надежды на лучшую жизнь… Мне ничего не оставалось. Я просто прижал Алису, бормоча «Спокойно… Мы выберемся…». Я осматривался вокруг. За окном — уже совсем привычные мне дорога и зелень, воздух тяжёл и горяч, как в бане. Икарус — вообще копия того, что возил нас каждую смену. И только собрался я ответить на вопрос… — Да, Алиса, вы в вашем лагере, —… в автобус вошёл уже знакомый мне парень. Похожий на меня, в джинсах и рубашке, такой молодой… Но со старческим взглядом. Тот, кто считает себя кем-то выше остальных. — Это ты сотворил? Ты перенёс нас обратно?! — не знаю, почему я заорал на него — наверное, надо было выпустить куда-то свою злость. — Нет, не я. Но поздравляю — ты нашёл самое уязвимое место лагеря. В шахтах, судя по всему, находится что-то, на восстановление чего лагерю пришлось потратить столько сил, что он вас выпустил — не смог удержать… — начал свой монолог Мастер, но его тут же перебила Алиса: — О чём ты? Что за бред ты несёшь? И почему… так похож на Семёна? Отвечай! — девушка завелась, но ей хватило одного взгляда Мастера, чтобы успокоиться. Он умел смотреть в душу. — Он не смог вас удержать, а потому вы сбежали. Но едва он восстановился, он нашёл вас и забрал обратно. Этим путём, как видишь, нам не сбежать… Объясни всё своей подруге, а я пока подожду тебя снаружи. Потом, надеюсь, мы всё же займёмся тем, ради чего я у тебя неоднократно появлялся, — с этими словами Мастер вышел из автобуса. — Алиса… — я не знал, с чего начать, — у нас мало времени и я не знаю, как всё объяснить… — начал было я, но подошедшая ко мне девушка попросту заткнула меня поцелуем. — Я знаю, Сёма, это очень важно. Я видела его взгляд. Он о многом говорит. Иди и просто сделай то, что нужно. Объяснишь потом. Только вернись за мной. Или найди меня, там, в будущем. Ладно? — она посмотрела мне в глаза. — Ладно. Клянусь, Алиса, что бы ни случилось, я найду тебя. И мы будем вместе, рядом, — я не отрывал взгляда от её лица. — Тогда вперёд! Я буду скучать по тебе, пионер из далёкого будущего, — потрепав меня по голове, она побежала к выходу из автобуса. Я заметил, как она уронила пару слезинок. В автобус вошёл Мастер. — Нам пора. Пора спасать нас и Семёна. — Он протянул мне руку. Я пожал её и посмотрел в глаза своему союзнику. В них действительно много чего отражалось. Взгляд был полон силы, могущества и знаний, но в это же время — лёгкой грусти и жуткой усталости. Это взгляд человека, который в последний момент понял, что ему необходимо спасти мир. «А ведь я впервые взглянул ему в глаза…» Но сейчас, прежде чем мы отправимся, я должен спросить… — А что будет с ней? — он понял, что я говорю об Алисе. — Я потеряю её? Не слишком ли это большая цена за побег из лагеря, Мастер? — Ты веришь в превосходство разума над обстоятельствами? — ответный вопрос был задан привычно холодным тоном. — Да. — Тогда ты уже все знаешь… — и, поставив своим ответом меня в тупик, Мастер сильнее сжал мою ладонь. Я увидел, как всё вокруг тускнеет и исчезает. «Истинный» Семён может спасти всех нас. А мы можем его направить. И направим. — Семён? — он впервые обратился ко мне по имени… — Я не Семён, ты знаешь, — мне не хотелось ссориться, но я желал окончательно показать, что я — не тот, кто вызволит нас отсюда. — Об этом я и хотел поговорить. У всех, кроме Семёна, есть прозвища. Ты будешь Свободным… Тот, кто хоть на миг вырвался отсюда, заслуживает такое.