Особые потери

      За долгие годы войны я повидал много сражений и много смертей, и если бы кто-то спросил меня, какие битвы были самыми страшными и запоминающимися, я бы, не задумываясь, назвал обе Звезды Смерти. Думаю, со мной согласятся все пилоты, кто побывал там и выжил. Но это не значит, что я не помню другие битвы, менее масштабные и значительные, но от того не менее для меня сложные. В каждой из них я терял кого-то, кто был мне дорог, редко какое сражение заканчивалось без потерь с нашей стороны.       Но среди всех этих бесчисленных потерь есть такие, которые занимают в моей душе отдельное место. Особые потери. Потери, которых могло и не быть. Если хотите, их можно назвать несправедливыми потерями. Или абсурдными. Или… Ненужными… Потери, с которыми смириться сложно до сих пор.       Каждый пилот, идя в бой, знает, что может из него не вернуться. Риск и возможная смерть – это часть нашей жизни. И я сам испытывал то ужасное чувство, когда понимаешь – всё, конец… Да, меня спасало кореллианское везение или чудо, но всё же я не раз и не два проходил через тот ад, когда знаешь – шансов уже нет, ещё секунда, и ты труп… Поэтому я знаю, что чувствуют смертники. Но и это часть жизни пилота. Даже когда проигрываешь, ты понимаешь, что сражался не зря. И что отдаёшь свою жизнь за тех, кто не может защитить себя сам, за друзей, за родных, за благое дело… И я искренне убеждён в том, что перед смертью мы имеем право знать, от чьей руки падём, и как это будет.       Но не всем пилотам довелось это узнать перед своей смертью... Я вспоминаю Хот… И чудесного мальчишку по имени Дак Ралтер. Несколько лет я имел славу самого юного пилота Альянса, до тех пор, пока у нас не появился Дак. Он был немного младше меня, и я, как никто другой, понимал его. Быть самым младшим в эскадрилье довольно трудно, вечно приходится выслушивать нравоучения и смешки, я прошёл через это, когда только присоединился к Альянсу. Именно поэтому я не давал Дака в обиду, и мы быстро подружились. Он был славный… А когда я узнал его историю, проникся ещё большим уважением. Дак родился на планете-тюрьме, куда сослали его родителей в первые годы существования Империи. Выросший в таких жутких условиях, парень не утратил веры в людей и идеализма, и когда выдалась возможность, сбежал, а позже присоединился к Альянсу, показав неплохие навыки пилотирования. Так он и оказался среди Проныр. Мне всегда нравилась жизнерадостность Дака, его умение смотреть на мир как на копилку чудес, всё вокруг казалось ему интересным и необычным. Наверное, только одному Даку наша новая база на Хоте казалась вполне удобным местом для жизни. Снег, льды и яркое голубое небо привели его в восторг, и это стало определяющим в отношении Ралтера к базе «Эхо». Нам бы его отношение…       Дак погиб на Хоте… И такой смерти я не пожелал бы никому… Будучи стрелком у Люка, он не успел предпринять ничего… Стоило Ралтеру прицелиться в АТ-АТ, как произошло попадание в кабину, и оглушённый Дак потерял сознание. Он был жив, когда спидер Скайуокера рухнул в снег прямо на пути шагохода… Люк прятал от меня глаза, когда рассказывал, как пытался вытащить Дака, но ему это не удалось. Моего друга раздавила здоровенная нога танка… Он даже не понял, что произошло. Не узнал, что принесло ему смерть… Я часто задаюсь вопросом, хорошо ли старался Люк, когда пытался вытащить безвольное тело своего стрелка. Наверное, да. Но смерть Дака от этого не становится менее горькой.       Потом было много других сражений, в ходе которых погибло ещё много хороших пилотов… Но все они знали, что принесло им смерть. И это было в порядке вещей… Так, как и бывает на войне. А спустя несколько лет после Эндора мне довелось заниматься реформированием Разбойного эскадрона. Новые молодые пилоты оказались не хуже предыдущих, и мы здорово слетались. Даже самые слабые из Проныр могли дать фору любому другому пилоту Республики. Среди новичков была девушка по имени Луджейн Форж. Уроженка Кесселя, которая всю жизнь мечтала доказать миру, что и на этом ужасном планетоиде есть что-то хорошее, а не только преступники, отбывающие срок. Я был доволен успехами девушки и знал, что из неё выйдет толк.       А потом Разбойный эскадрон перевели на новую базу на Таласеа. Не очень приятное место. Болота, туман, вечная сырость. Мне всё время казалось, что ещё немного, и я покроюсь плесенью. Но мы как-то обустроили свой быт и жили на этой базе вполне неплохо, пока о её местоположении не узнала Империя… Я привык сражаться честно и всегда жду того же от врага. Но в этот раз сражения не получилось. Я не знаю, как можно назвать то, что сделали импы. Они пришли ночью, когда все спали. Тихо проникли на территорию базы, тихо провернули свои дела. Луджейн крепко спала, когда кто-то из имперских солдат выстрелил ей прямо в голову. Она так и умерла во сне, не успев понять, что произошло. Точно такая же участь ждала и всех остальных, но имперцы не учли, что кое у кого в Республике бывает бессонница. Мы смогли дать врагу отпор, но Луджейн это не вернёт… Многообещающий пилот и просто хороший человек… Она такого не заслуживала. Как же это подло – убить во сне… А как же честное сражение? Как же вызов один на один? Чтобы помериться силами и выяснить, кто же круче? Имперцы не оставили Луджейн ни шанса… И это в высшей степени несправедливо. Её гибель больно ударила по всем нам. Мы, пилоты, привыкли сражаться честно, в открытом бою… И к такой подлости были попросту не готовы. Вот и ещё одна нелепая, ненужная, дурацкая смерть, которую я не смог предотвратить… И от которой больно до сих пор.       А ещё был Рив Шиель. С ним всё было немного иначе, всё же он погиб в бою, но обстоятельства его смерти тоже не укладываются в стандартную схему. Шла война за бакту, мы уже уговорили один караван следовать за нами, когда из гиперпостранства вышла имперская «Победа», канониры которой начали стрелять сразу, как вышли в реальный космос. Истребитель Рива в одно мгновение превратился в огненный шар, и шиставанен тоже ничего не успел понять. Остальные пилоты кое-как спаслись, но никто не обольщался – это было бегство.       И я периодически думаю – а что же лучше? Погибнуть так, как Дак, Луджейн и Рив, или как погибает большинство из нас? С одной стороны, ребята ничего не поняли, они не чувствовали боли… Они тихо ушли, не испытав страданий. Но с другой стороны… Это нечестно… И несправедливо. Если бы мне разрешили выбрать свою смерть, я бы предпочёл знать. Я хочу, чтобы мне не отказали в праве видеть, каким будет мой последний час. Пусть я погибну, но я хотя бы поборюсь. И я думаю, что мои пилоты выбрали бы такой же путь. То, как они погибли… Это гадко. Им не дали шанса проявить себя в бою. Они были беспомощны. И я всё время думаю, что их смерти – это потери, которых могло не быть. Сложись всё иначе, они могли ещё жить и жить…       Я не знаю, сколько ещё времени отведено мне, сколько я смогу летать. Но я очень хочу свести к минимуму не просто потери в своей эскадрилье, но и такие особые потери. Война войной, но я считаю, что даже враги должны иметь какие-то понятия о чести. Каждый пилот заслуживает знать, как он умрёт…