Нравишься, повелитель

Когда-то Мелькор думал, что Майрона будет трудно исказить. Смазливое личико, диссонанс его не коснулся, талантливый любимчик Ауле, у которого всё есть. Только оказалось, что сманивать его не надо. Майрон являлся глубоко повёрнутым изначально. Теперь же он щурил выделенные то ли сурьмой, то ли чёрным пеплом янтарно-алые глазищи и молчал. Долго молчал. Мелькор надеялся, что удалось его напугать. Или хотя бы поразить до онемения. - Ну, ты и урод, - в итоге ёмко выразился Майрон. - Давай тебе подправим? - Пшёл ты. В другой момент Майрон бы за дерзость ответил. Но Мелькор самого себя жаждал послать и уничтожить от терзающей его боли. Вала даже голоса своего, скрипучего, не узнавал: - Зеркало есть? - Тебе не понравится. - Я знаю, как я выгляжу. - Тогда зеркало зачем? - Ты нарываешься… - Возможно. Майрон поднялся, отошёл от постели вала подальше и снова сел прямо на пол, скрестив ноги. Если ему и было неуютно в покоях Мелькора, то виду не подавал. Его лицо выражало лишь то извращённое любопытство, которое последний раз появлялось, когда Майрон вскрывал первых пойманных эльфов. Расчленяет взглядом. Чтоб он сдох. В муках и луже собственной крови. Или нет? Изнасилованный. Выдранный и оттраханный. Им же, разумеется. Уж больно смазливая мордашка. Соблазнительная.… Сидит, губу нижнюю покусывает и пялится в упор. - Спрашивай. - Больно? Мелькор бы рассмеялся, если б его рот мог раскрыться достаточно широко, а глотка – не полна невидимых злых иголок. Железо вплавилось в него. Они слились, стали единым целым, и если корона подобно костям будет расти – вала не удивится. Железо резало его лицо так, что кровь шла, не переставая, по капле чадила. Железо – мощь его и сущность: как горы, как броня драконов, как оружие… Мелькор сплюнул кровь сквозь шипы зубов, потому что ему надоело сглатывать собственный яд. Хотя шея и то, что осталось от щёк, должны зажить до шрамов. - Другое придумай, - хрипло. Майрон кивнул, не споря, и, повернув голову чуть набок, словно щенок волколака, стал руками показывать нечто вокруг своей головы. - А как оно… эм… держится? То есть… крепится? Нет, он невозможен. Мелькор всё же засмеялся, и глотку кинжалами драло, и в губы врезались лезвия. «Трахнуть его теперь точно не получится», - смиренно проплыло в голове, когда Майрон растянул поблёскивающие от слюны губы в ухмылку. Майа и раньше не давался: не прямо, но ловко ускользал и от намёков, и от откровенных приставаний. Можно было б надавить… Но это другое. Что насилие? Скучно. Покричит-похнычет от боли. Так и пленники могут. Зато добровольно… Стоны. Вопли – иные. Извивающееся, как в припадке, тело и мольбы. С такой рожей и вниманием Майрона к эстетике можно и не мечтать. Более идиотской ситуации представить трудно. С-сука... - Я объявлю о твоём прибытии, - Майрон снялся с удобного места, приблизился и поклонился, поднимая на вала отнюдь не рабопленный взгляд. – Морально подготовлю. Это никакая не грёбанная провокация. Майа выпрямился и с затаённой жаждой качнулся ближе; ощутив его эмоции так же отчётливо, как боль ожогов на ладонях, Мелькор не распознал их природы. - Интересно?.. – выдохнул вала, когда Майрон коснулся его лица пальцами: шея, грань с короной, лоб… - Очень, - голос севший. Ладонь майа испачкалась в крови - чёрной, ядовитой. Но Майрон не спешил стирать быстро подсыхающие, терзающие верхний слой его телесной оболочки, следы. У него не было такой связи с телом-одеждой. Ничего, дорастёт. - Нравишься, Повелитель, - вдруг туманно произнёс Майрон. И Мелькор опять его не понял. Если орки и раньше разбегались только от одного его взгляда, то балроги – это что-то новое. Даже Готмог смиренно старался в глаза вала не смотреть. Военачальник вытягивался в струнку на весь свой трёхметровый рост, направлял показательно спокойный взгляд в солнечное сплетение, а пламя вокруг его сотканного из мрака тела притухало. Страх – это хорошо. Особенно когда в меру. - Нам это надо? – спросил Майрон и посмотрел в глаза пристально и остро. Мелькор стал часто ловить его на этих странных взглядах. Пленник на дыбе готовился совершить путешествие до Мандоса. Оркам не хватало умения в тонкой работе, серым эльфам – стойкости нолдор, чтобы не умирать быстро, хотя тут мало практики. Майрон же не желал пачкать унизанные золотыми кольцами руки. Ещё и спорит, тьфу. Вот когда во внутренности лезет – тогда-то нет. Тогда голой рукой лезет в развороченную грудину без рёбер; нежно держит тёмное сердце, иногда полное тепла ещё, отслеживает от него вены… Если Мелькор его видел в эти моменты, то у него вставало так, что хоть заваливай Майрона на его стол с трупом. - Надо. Нам надо знать точные границы Дориата. - Не проще ли послать шпионов? - Какие шпионы из орков? Из волков твоих? Или… - Ладно, я понял. Где Майрон потерял свою щепетильность? Куда выбросил все понятия о дистанции, над которой и сам же трясся, как Манвэ над своими ощипанными курицами?.. Но майа не слышал его мыслей, а за запястье над перчаткой держал крепко, таща за собой в камеру. - Сам его допроси. - Не много ли чести? - Психологическое воздействие, - отмахнулся Майрон и скользнул в камеру. Мелькору стало интересно, но он предпочёл держаться в тени. Орк-пыточник, увидев его, нервно дёрнулся, и знаком вала выгнал его вон. Майа суетился, отсоединяя эльфа от дыбы. Мелькор представил Майрона на дыбе. Ноги можно закрепить ремнями, которые слуга ловко перерезал. Эльф рухнул на пол, и Майрон подцепил носком сапога раньше изящный подбородок. Судя по всему, пыточник в какой-то момент без хитростей бил по челюсти. Первые несколько мгновений его взгляд пленного оставался стеклянно-слепым. - Кто ты?.. – произнёс он. – Тебя тут быть не может… - Это уж мне решать, - скривился Майрон, что добавило ему притягательной жестокости, разуверив эльфа, что прекрасный майа с дивным ликом – не его спасение. - Убей меня, - шепнул эльф, с трудом шевеля разбитыми губами. – Прошу. - Будто мне важно, что ты просишь, - равнодушно пожал плечами майа и оттолкнул его ногой. Эльф еле удержался на коленях. – Тебе дарован выбор, смертный, - торжественно провозгласил Майрон, и Мелькор фыркнул от напускной театральности; однако эльфы на подобное велись, особенно если здравомыслие у них ушло вместе с кровью. – Либо я зову твоего друга-орка обратно. Он с тобой тут ещё позанимается всякими интересностями. Хочешь, зубы выдерет? Ну, те, что остались. Плечи пленника заметно дрогнули; держится, но всех можно сломать. Иногда – очень банально. - Я ничего не скажу… убей. Дорожка в Мандос разворачивалась всё шире. - Так и думал, что тебе не понравится, - радостно кивнул майа. – В таком случае, тебя ждёт великая честь – владыка Мелькор соблаговолил лично взглянуть на тебя. То, что делал Майрон – полнейшая дурость. Но сейчас Мелькор решил ему подыграть; вала молча шагнул из мрака и выпрямился во весь рост. Этого хватило. Пленный судорожно вдохнул ртом и жалко всхлипнул, после чего отполз настолько быстро, насколько позволяли его раны. В ужасе его трясло и почти выворачивало; эльф замотал головой, пока тело само пыталось забиться в угол и спрятаться. Мелькор понадеялся, что его просто слишком запытали и ещё один удар оказался не по силам. Иначе воевать с ними будет изрядно скучно. Майрон наклонился, изящно приставил ладонь к уху. - Что говоришь? А, скажешь всё… Молодец. Так и знал, что договоримся, - майа удовлетворённо кивнул. – Ну, собирайся с мыслями. И с этими словами майа отошёл и вытолкнул Мелькора вон, вывалившись следом. - Так это и есть твоё психологическое воздействие? – скептически уточнил вала. - Сработало же. - Я не собираюсь каждый раз сюда бегать. - Тогда я буду притаскивать их к тебе на поклон в тронный зал. Мелькор повёл плечами. Такая альтернатива была ему больше по душе хотя бы из-за узкого коридора возле камер и пыточных. Вала занимал слишком много места, поэтому Майрон стоял к нему вплотную. Его волосы пахли вулканической серой. Майа круто развернулся и прижался – вплотную. - Я понадоблюсь тебе сегодня ещё, Повелитель?.. – произнёс он вкрадчиво и мягко. - Что на тебя нашло? - Совсем ничего, - он резко отстранился. Но его взгляд обжёг и прожёг до костей. Майрон смотрел вглубь себя и куда-то далеко… Майа слишком долго пил, ведь медленно пьянел, а Мелькор с тоской вспоминал время, когда тоже мог пить. Сейчас его рот не пригоден для подобных целей – у вала даже губ не было. Но почему-то он позволял торчать слуге в его покоях уже за третьей бутылью. - Какой повод? – осведомился Мелькор. - Раньше тебе не нужен был повод. Запрокинул голову, засмеялся, острый кадык дёрнулся. Сдавить бы до хруста и сипения… - Раньше я тоже был пьян. - Так что мешает? - Я тебя придушу. - Не надо, Мелько, - смех-смех. Это уже перебор. Майа слез со стола, на котором сидел в окружении карт и бутылей, и, качнувшись к сидящему вала, очаровательно улыбнулся. - Голову запрокинь, - мурлыкнул он. Не послушаться невозможно. Вино полилось между клыков, пачкая маску-корону. Мелькор жадно сглотнул едва набравшийся глоток, больше пролилось: сладкая терпкость разлилась по горлу и корню языка, наполняя и грея… Вала сжал чужое запястье так сильно, что будь это рука эльфа – сломалась бы. Но Мелькор всего лишь удержал руку майа, ведь тот уперся коленом между вытянутых ног вала. Вкус вина - наслаждение. Майрон прав, что решил выпить просто так – что могло быть лучше связи с плотью? Плата вала – уродство, но Мелькор против не был. Майа надавил коленом на его пах. - Трахнемся? – сказал он и, не дав опомниться, провёл языком по железным зубьям короны вверх, задевая кожу, собирая вино, раня себя.… Облизнулся похотливо, повторил похабный фокус, а затем Мелькор заломал ему руки за спину и дёрнул вниз. Майрон оказался у него на бёдрах и рвано выдохнул. В горле зарокотало. - Разум потерял? - Абсолютно. Как увидел таким. Мозоль так натру, - узкая грудь ходуном зашлась. – Нравишься, Повелитель. Ему стоило объяснить сразу. Скажи он сразу – Мелькор бы не сорвался. Или нет. Майрон вскрикнул, когда вала сходу впечатал его в стену и стиснул горло. Всхлипнул, скребя пальцами по ладони, но не мешал стаскивать с себя штаны. Мелькор сжал ему в паху – твёрдо, нежно, и майа вскинулся, цепляясь ему за плечо и обнимая ногами. - Давай-давай… - шептал то ли Майрон, то ли набатом било в ушах, и вала слишком долго разбирался со своим поясом. Майа заскулил от боли грубого проникновения, но не отстранился; прильнул к нагруднику, вылизывая вместо поцелуя, тяжело дышал от накатывающей похоти. Мелькор легко провалился в этот водоворот безумия – и не пожелал выбираться. Стиснутые зубы Майрона стали раскрытым влажным ртом, в который вала втиснул пальцы, сдавленные вдохи – мычанием и мягким языком по коже. Майа превратился в комок обострённых нервов, и где б Мелькор ни задевал, то получал реакцию. Стоны. Вздохи. Узость. Текущий смазкой член и игнорирование кровоподтёков на бёдрах. Лишь глаза Майрон не закрывал и не зажмуривал, вперив их в изуродованный облик Мелькора и впитывая его в себя. - Какой же ты… - вырвалось у него. - Извращенец, - закончил Мелькор, и вогнал глубже. - А! Ничего нормального в этом не было – ни в одном жёстком движении. Ничего адекватного и не должно было быть, так как по венам полилось расплавленное золото, а на уме вертелось слово «совокупление». Горячее, грязное и желанное. В следующий раз он будет это делать долго. Медленно. Чтобы майа в голос просил пощады. Но сейчас никакого терпения не хватит. К тому же, Майрон всё равно не выдержал: взвыл, дёрнулся, затылком ударяясь, сжал за бока бёдрами и медово по-бабски восторженно ахнул. Его тело обмякло, судорогой вздрагивая ниже пояса, и вала отпустил его. Майа понял и опустился на колени. Мокрого и теплого языка было мало, и Мелькор схватил его за волосы и потянул на себя. Если тот и протестовал – то не показывал. Зато он мелко сглатывал, посылая вибрацию глоткой. Лучше зрелища, чем полуголый Майрон, подставляющий кровящий язык, когда вала в нужный момент его отстранил, и представить нельзя. Откинувшись на стену и раздвинув ноги, майа дышал шумно и совершенно не стеснялся: ни алых пятен, ни белых разводов на ногах и лице. - Понравилось? – издевательски. - Да… - он посмотрел снизу вверх. – Целиком нравишься. Майрон облизнулся. Мелькор хмыкнул и приказал ему раздеться целиком.