Прости, сестренка.

      Прости, сестренка, я не уберег тебя от лап этого чудовища. Прости меня.       Я все еще помню, когда мама принесла тебя в пеленках домой. Я помню, как папа заявил, что этот ребенок ему не нужен. А я лишь смотрел, как ты тянешь ко мне свои маленькие ручонки и улыбаешься своей беззубой улыбкой. Мне было тогда девять. Конечно, ты не помнишь, но я этот момент запомнил навсегда. С тех пор я всегда оберегал тебя, ухаживал за тобой, ведь мама тогда после ухода отца начала пить и совершенно забыла про тебя. К черту. Я никогда ее не любил как мать, ведь у меня была ты, Анджелина. Я кормил тебя с ложечки, пел тебе колыбельные на ночь, менял пеленки, когда ты была еще младенцем.       Я помню, как учил тебя ходить. Ох, как хорошо помню. Ты намертво вцепилась в мой палец и робко делала свои первые шажочки. А когда ты вот-вот была готова упасть, я, чтобы ты не ушиблась, брал тебя на руки и кружил по всей комнате, чтобы услышать твой звонкий смех. Для меня это были самые счастливые минуты моей жизни.       Я учил тебя читать, писать. Я все еще помню, что в 5 лет ты смешно картавила и спрашивала, почему я смеюсь.       Я выслушивал твои жалобы, вытирал твои слезы и обещал, что все будет хорошо. А сейчас я понял, что нарушил обещание.       Ты лежала там, в огромной луже крови, бледная и холодная, с чудовищно перерезанным горлом. А я лишь стоял, и беспомощно смотрел, как тебя перевозят через порог в последний раз. Навсегда. Конечно, ты меня не слышишь, но я когда-нибудь расправлюсь с этим чудовищем. Расправлюсь с Сетом Бакстером. Он ответит за то, что он сделал с тобой.