Прогулка

– Ник, Ник! Зайдем туда? – Джуди тянет его за лапу, заставляя развернуться. – Мне кажется, здесь уютно, и меню… Ник щурится на вывеску, слепящее солнечным светом стекло витрины, меню в витрине и качает головой. – Нет, Морковка, только не сюда. – И что с ним не так? С этим кафе? – хмурится Джуди. – Просроченные продукты из лавки на соседней улице. Конечно, подвядшей моркови в супе хуже не будет, но рыба! – Ник закатывает глаза и кривит рот, а Джуди смеется. – Ладно, пошли отсюда. Но лучше скажи сразу: поблизости есть хоть одно место, про которое ты не знаешь… ничего плохого? Ладно, – глядя на слишком уж задумавшегося лиса, Джуди решает понизить сложность задачи, – вообще ничего не знаешь? – Хм… Знаешь, почему я люблю «Старбарс», Морковка? – Ну, у них классный кофе. – Не поэтому. А потому что я с ними никогда не работал. И никто из моих знакомых не работал. Но кофе классный, это верно. – Понятно, – вздыхает Джуди, но тут же улыбается: – Выбора у нас, значит, особого нет. И они идут дальше. Джуди Хопс влюблена в Зверополис. Прошло уже полгода, а ее по-прежнему все здесь приводит в восторг: бесчисленные кафешки, яркие витрины, рекламные щиты со знаменитостями, смотровые площадки в огромных небоскребах, скверы, торговые центры, толпы праздношатающихся, как и они сами, зверей. Она то и дело останавливается, чтобы снять их – на фоне магазинов, фонтанов, статуй и знаменитых видов. «Отправлю папе с мамой, им будет приятно», – говорит она всякий раз. Ник сомневается, что острая рыжая морда над макушкой Джуди и огромная черная лапа на ее талии способны доставить почтенным кроликам хоть какое-то удовольствие, но ему все равно нравится, что она фотографирует и его тоже. Сам Ник видит другой Зверополис, изнанку города. Вот в этом баре торгуют паленым алкоголем, а в подвале вон того модного клуба – нелегальное казино, а тощенький оцелот в очках, к которому только что подошла молоденькая львица с выкрашенными в ярко синий ушами, толкает таблетки из корня валерьяны, а с ними кошки пляшут на дискотеках всю ночь напролет, все бы хорошо, вот только зависимость и побочные эффекты... А вот здесь… – Николас Уайлд, у меня к тебе один большой вопрос, – Джуди сердито барабанит лапкой по асфальту. – Почему все это ты мне рассказываешь, не когда мы на работе, а сейчас, в выходной, когда мы гуляем, и у нас нет ни машины, ни оружия, ни раций?.. – Именно поэтому и рассказываю. Потому что ничего нет. Чтобы у тебя не возникло искушения немедленно устроить торжество закона и порядка и испортить нам выходной. – И что такого? Это ведь наша работа! А с такой информацией можно быстро… – …словить пулю в башку, – ухмыляясь, договаривает за нее Ник. – «Быстрый и мертвый», фильм такой есть, с Лео ди Капибара. Будет про меня. И про тебя – на всякий случай. Морковка, я цел и невредим именно потому, что не злоупотребляю служебным положением и не порчу жизнь прежним знакомым. Зато иногда можно и спросить кой-чего, по старой памяти. Все счастливы и довольны. – «Счастливы!» – возмущается Джуди. – Ладно – гнилая морковка. Но вот этот вот, – она косится в сторону оцелота, – отравляет город! – Ну, мистер Биг с «семьей» город тоже не украшает, однако ж ты не бежишь его арестовывать, – пожимает плечами Ник. Джуди молчит, раздумывая, и решает, наконец, сменить гнев на милость: – Уф. У тебя просто талант превращать простые вещи в сложные! Ладно. Хорошо. Ты прав. Но тогда какой редьки ты вообще мне все это рассказываешь? – Чтобы ты была в курсе. Однажды может пригодиться. И потом – тебе не помешает немного правды об этом городе, Морковка. – Правды? Тебя послушать, так здесь только грязь, спекуляции, притоны, наркотики… Кошмар, а не город. – Кошмар, – соглашается Ник. – И даже хуже. Но я его все равно люблю. – Правда? И за что, интересно? – Джуди явно настроена скептически и ждет подвоха. – Уж точно не за то, что здесь сбываются мечты и фенек может стать слоником, – ухмыляется он. – Ник!! – И о чем ты только думала, Морковка? Это ж надо было ляпнуть такое! А потом у ребенка психологическая травма, потеря видовой идентичности, нелады с одноклассниками и противоположным полом, лишний вес… Джуди, закрыв лапками лицо, начинает всхлипывать от неудержимого хохота, а Ник вдохновенно продолжает: – …бесконечные пластические операции, проблемы с алкоголем и наркотиками, депрессия, суицидальные мысли… – И смееерть! – загробным голосом довершает Джуди. – А если серьезно? – спрашивает она, отсмеявшись. – Почему? Джуди вкладывает свою маленькую серую лапку в его черную лапу, и они идут дальше. Ник размышляет, пытаясь подобрать слова и рассказать, как приятно ступать по гладкому горячему асфальту, читать запахи и звуки, словно ленту новостей, знать здесь всех и вся – и оставаться невидимым и безвестным; как морозный воздух Тундра-тауна щекочет каждую шерстинку на теле, а снег кусает холодом лапы; как плавятся кости в Сахаре и все тело наливается сонной истомой и свинцовой ленью; как… но Тропический лес он как раз не любит: хвост впитывает воду и грязь как губка и, как ни старайся, вид получается неизменно жалкий. И много-много всего еще, о чем можно вспоминать часами и от чего нужно сбегать время от времени – валить за город, когда надоест, чтобы валяться в шезлонге, слушая стрекот кузнечиков в пыльной траве, а потом снова скучать – и возвращаться обратно. Ник не знает, как рассказать об этом. – Ну? – напоминает о себе и своем вопросе Джуди. Он пожимает плечами: – Я тут родился, вырос, живу и даже планирую умереть здесь – когда-нибудь потом, конечно. Это мой город, вот и все. – Да, это многое объясняет, – сочувственно соглашается Джуди, пока Ник старательно делает вид, что в ясном небе над Зверополисом происходит что-то очень интересное. – Я смотрю, ты – сама сдержанность, когда речь заходит о любви.