Теперь я могу рассказать

Я уже приготовился к смерти, как только увидел череду снарядов, приближающихся ко мне, вздымая асфальт. Готовый потерять все, посильней вцепился в мальчишку – хоть бы выжил – и стал ждать. Текли мгновения, но ничего не происходило. А потом, подняв голову, встретился с тобой глазами и понял – потерял. Все. Пятый день без тебя. Я, наконец-то вернулся домой. У меня все хорошо. Лора рада, дети, конечно, тоже. Они не знают, что произошло, и я думаю, узнают еще не скоро. Я отошел от дел, оставил их все, как и обещал. Больше не хочу видеть кровь. Седьмой день без тебя. У нас с Лорой должен вот-вот родиться сын, и мы уже решили назвать его в честь Наташи. Я предложил Лоре второе имя для него. Она согласна. Думаю, ты понимаешь, о каком имени я говорю. Десятый день без тебя. Семья осталась дома, а я решил прошвырнуться в город. Мне было душно дома, душно среди людей, имеющих ко мне хоть какое-то отношение. Мне нечем дышать с тех пор, как ты сделал последний вдох. Не думай, я не пьян, я просто убит. Невозможностью видеть тебя, слышать твой голос, невозможностью коснуться тебя. Я просто… скучаю. Пятнадцатый день без тебя. Я ловлю себя на мысли, что замыкаюсь в себе. Лора что-то хотела спросить у меня, а я просто развернулся и ушел. Ты бы сказал, что это неправильно, ты бы упрекнул меня, ты бы враз разобрался со всеми моими закидонами и посоветовал не париться. Двадцатый день без тебя. На днях состав нашей семьи пополнился. Малыш крепкий, здоровый, все хорошо. Только, кажется, я не хорош. Мне плохо без тебя, Пьетро. Плохо. Тридцать первый день без тебя. Мне нечего сказать тебе. Я бы хотел просто помолчать рядом с тобой. Просто побыть рядом. Просто… просто… не важно. Сорок первый день без тебя. Такая погода замечательная стоит на улице, ты бы оценил. Помнишь, там, на высоте, когда металлический псих поднял кусок Заковии, воздух был как будто тоньше, солнечный свет – длиннее. А ты задрал голову к небу и сказал, что, увидев такую красоту, не жаль и умереть. Ты улыбнулся мне озорно, но взгляд остался тревожным. Неужели, ты что-то чувствовал уже тогда, или это было просто совпадение. Ты мне уже не ответишь. А я тебя уже не смогу спросить. Пятьдесят восьмой день без тебя. Я слышал такую поговорку, о том, что время лечит. Почти уверен, что ты тоже слышал. Брехня! Все это – чушь собачья!!! Потеря тебя разъедает мне сердце. Выжигает все хорошее, что было во мне до тебя, и то, что ты сам привил мне. Меня держит здесь семья? Уже не уверен. Я бы с радостью пошел за тобой. Шестьдесят третий день без тебя. Лора занята детьми, я – домом. Лора интересуется, не соскучился ли я по службе, я вру ей. Она пытается расспросить о тебе подробней. Я не вспоминаю о тебе, не говорю о тебе, не думаю о тебе. Я молчу. Семидесятый день без тебя. Ночью мне снился кошмар. Ты был в моей комнате. Белел обнаженным телом на темном покрывале и неотрывно сверлил меня взглядом. Тем, из-за которого я не смог остаться равнодушным в прошлом, тем, который не отпустил меня до сих пор. Я пил твой поцелуй, дышал и не мог надышаться твоим запахом. Трогал, ласкал, впитывая нежность твоей кожи, запечатлевая ее в памяти кончиками пальцев. Я любил тебя остервенело, до беспамятства, так, будто это было в последний раз… Спросишь, почему я назвал это кошмаром? Не спросишь… Когда я проснулся, на меня обрушилось осознание того, что между нами уже никогда ничего не будет. То, что ты ушел безвозвратно. Оставив меня одного. Сто сороковой день без тебя. Все чаще вспоминаю свои задания, на которые меня направлял Щ.И.Т. Я тогда чуть не стал адреналиновым наркоманом. Нет, соврал, я им стал, просто у меня получалось сдерживаться. Иногда. Думаю, я хочу вернуться на службу. Сто сорок пятый день без тебя. Забывшись, я залез в ящик с оружием. Ты бы сказал, что я кое-что обещал и Лоре, и тебе, и себе. Можешь считать меня бесчестным, но мне кажется, я так свихнусь скоро. Да и меткость, боюсь уже не та, так что я просто попробую. Знаю, ты бы дал мне подзатыльник, а я не сдержался бы и зажал тебя в углу. Нда… пойду, разомнусь. N-й день без тебя. Я на крыше многоэтажного здания, в тени рекламной конструкции. С перевязанной кое-как раной, в одежде, неприятно льнувшей к телу из-за пропитавшей ее крови. Тетива натянута, и я смотрю в прицел. Голова должна быть пуста, и только биение сердца дублируется в ней набатом. Моя цель должна появиться с минуты на минуту, но я оказываюсь не один. Твой голос в голове бесплотным призраком нашептывает мне. Это твой родной язык, я не понимаю его, на нем ты говорил со мной только тогда, когда тебе не хватало бранных слов в английском. Мне кажется, ты стоишь за спиной, мне кажется, это твое дыхание я чувствую на шее, мне кажется, это твои руки заставляют меня опустить лук и вернуть тетиву в исходное положение. Мне не хватает только осуждающего льдисто-серого взгляда твоих глаз. Воображение работает на полную, и я почти могу их видеть. - Острый приступ шизофрении на почве сильного эмоционального стресса, смею предположить, ввиду потери близкого человека - док в слепяще-белом резюмирует Лоре. А я, прикованный ремнями к койке, не таясь, говорю с тобой вслух. И ты отвечаешь мне. Наконец-то...