Письма

Все изменилось. Но осталось прежним. Костер горит так же ярко. Девушки смеются так же громко. Река так же тихо шумит неподалеку. И я на прежнем месте. Но в этот раз — одна. Няня давно покоится с миром. Мама слишком стара для таких забав, а моя любимая Оленька далеко-далеко от меня. Ночь Ивана Купала. Загадочная. Красивая. Страшная. Но для меня это ночь воспоминаний и горечи. И я здесь вовсе не за тем, чтобы веселиться. В руках — стопка писем. Их ровно сорок шесть. Я помню каждое. Но теперь хочу забыть. Только не получится, не так ли? «Мой дорогой Евгений, Как бы хотелось мне рассказать все то, что чувствует мое нежное сердце. Поведать вам все те чудеса, которые нахожу в каждом новом дне. Все те незначительные мелочи, которые радуют меня. Наверное, это глупо, но из-за любви люди перестают мыслить ясно». Мой дорогой Евгений посмеялся бы над такими строками. Поэтому я бросаю это письмо в огонь. «Вы мне не отвечаете. Почему же? Возможно, я слишком навязчива для вас? Слишком проста и открыта? Слишком легкомысленна? Но я прошу простить мое поведение. Чувства, переполняющие мою душу, никак не могут улечься». А как несчастна я была после разговора с ним. Может, было бы лучше, если бы и не было вовсе тех ядовитых фраз? Того рокового вечера, после которого я возненавидела саму себя? И это письмо — в пламя. «Евгений, а я выхожу замуж. Но как не хочу этого! Я все реже мечтаю, но когда все же это происходит — я представляю, как вы увозите меня отсюда. Из этого ужасного богатого дома. От любезного князя. От юных дебютанток. Простите мне вновь мою порывистость, мою несдержанность. Но я боюсь. Если бы вы знали, как сильно я боюсь, Евгений! Боюсь того, что стану такой же лицемерной, надменной, как весь этот высший свет. Спасите меня, мой милый…» Не спас. Опоздал. Почти на три года. А когда пришел — что я могла вам ответить? Не могла, я не могла поступить иначе! Сжечь! Сжечь проклятую бумагу! Все глупые, ненужные, мертвые слова. Все чувства искоренить дотла. Все — прошлое. Все — обман. Сжечь слезы! Нельзя? «Я не знаю, что писать. Впервые за все эти годы. Лишь повторять — люблю! Люблю по-прежнему. Люблю, несмотря ни на что. Люблю все в вас. Так отчаянно и безнадежно, что кажется, будто остальных чувств нет во мне. Простите меня! Снова». И эти листы у меня. Но через мгновение — превращаются в пепел. Я осмелилась отправить ему всего два письма. С признаниями. За первое меня отчитали. Второе, похоже, проигнорировали. Но я и не надеялась на что-то. А сердце отчаянно верит. До сих пор ждет. И я опускаюсь на траву возле костра, уже не сдерживая слез. Холод от земли пробирается сквозь тонкую сорочку, но я слишком слаба, чтобы встать. Впервые за годы замужества позволила себе быть слабой. Михаил, наверное, сейчас сокрушенно качает головой и хочет утешить. Я не любила его, но испытывала огромную благодарность и привязанность. Все эти годы он поддерживал меня, а теперь… Теперь нет и его.

***

— Вы ко мне писали… Мне кажется, что кто-то потешается надо мной. Но нет — тот же голос, только добавилась странная хрипотца. Я в смятении поворачиваюсь и понимаю, что это он. Действительно, он. Пришел. — Зачем вы здесь? Но он не отвечает. Это и не нужно. Потому что я вижу все ответы в его глазах. Я сжигала письма, но сама горела в пламени чувств.