Почти Стокгольмский синдром

- Эти уроды разделились, - прошипела Багира. - Вижу, - мрачно отозвался Батя. – Значит так: Бизон с Умой, Кот с Физиком, а Багира со мной. Расходимся. Пока остальные смерчи ловили беглецов, Батя и Багира преследовали главаря, решившего укрыться на заброшенной стройке. С помощью Дакара вычислив его местонахождение, они, путем нехитрых уловок и махинаций, загнали его в угол. - Сдавайся, Шакаленко, сопротивление бесполезно. - А ты изменился, Булат, - скалясь, выдал бандит. – На сторону добра перешел, добренький стал такой, правильный весь. Небось, и медальками бренчишь. А ты не забыл, как вместе с нами отжигал, разбой творил? - Помню, Шакал, - ответил Иван. – И гордиться мне нечем. - А ту девчонку помнишь? – тот продолжал скалиться. – Помнишь, как её насиловал? Как она тогда кричала и вырывалась? - Помню, - сжав губы, ответил Булатов, не замечая, с каким ужасом на него смотрит Рита. – Поэтому и делаю все, чтобы избавлять общество от таких тварей, раз уж от себя не получилось, - и, резко подняв руку с оружием, прострелил плечо Шакалу. Скручивали преступника в полном молчании: Иван понимал, что Рите нужно еще переварить услышанное, а ему, похоже, писать рапорт об уходе со службы. *** - Нужно поговорить, - обратилась к нему Багира после того, как они уже упаковали всех задержанных. - Езжайте-ка вы без нас, - сказал Батя Смерчу. – Мы подъедем позже. - Добро, Батя, - отозвался Бизон, и все погрузились в микроавтобус. - Рита, так о чем ты хотела поговорить? - А ты меня не узнаешь? - Что? Ты о чем? – недоумевал Иван. - Я о том, что тогда, двадцать лет назад, ты изнасиловал меня! – ответила Рита, переходя на крик. - Что?! – просипел Булатов, опираясь на стену - То! Двадцать лет я ждала этого момента, хотела лично посмотреть в глаза той твари, которая сломала мне жизнь, из-за которой я жить не хотела! Спасибо Лёшке Астанину*, что тогда поддержал, заставил жить. Он меня убедил, что этих уродов обязательно поймают, и сядут они надолго. И действительно, твоих подельников поймали и посадили, а вот главный как сквозь землю провалился! Тогда я и решила пойти в спецназ, чтобы собственноручно поймать этого урода! А он оказался так близко! Не зря ты мне показался знакомым при первой встрече! Пригрела змею на груди, оказывается! Главное, я же тебе доверяла! Делилась с тобой печалями и радостями, тайны свои доверяла. Жизнь, в конце концов! – нет, Рита не плакала, просто нечем уже. Только на душе снова пусто, разбита она на мелкие осколки, которые ничем не склеить. С каждым словом Иван сползал медленно вниз по стене, осознавая весь масштаб катастрофы. Нет, он и тогда его осознавал, просто, когда узнаешь, что ты причинил сильную боль близкому человеку, невольно думаешь, что лучше бы тебя убили тогда, чем видеть отголоски той страшной боли в родных глазах. И что делать дальше просто не представляешь. - Кто же знал, что это ты! – продолжала Рита. – Ты, черт бы тебя подрал, изменился! Тут Булатов не выдержал. Резко вскочив на ноги, он быстро достал свое оружие, буквально впихнул его в руки Рите и приставил к своей голове, крепко держа в своих руках ее руки. - Ну, хочешь, убей! Давай! Может тебе легче станет, потому что мне - нет, - он говорил абсолютно серьезно. Ему уж точно легче не станет. – Ну! Чего же ты ждешь! Ты же этого двадцать лет хотела! Справившись с оцепенением, Багира вырвала свои руки и отбросила оружие в сторону. - Не стоишь ты того, чтобы я еще в тюрьму попала из-за такого морального урода, - посмотрела она него с презрением. И тут же издала нервный смешок. – Оказывается, я любила собственного насильника. Почти Стокгольмский синдром** какой-то получается, - и с грустной улыбкой покачала головой. – Ладно, отвези меня в КТЦ. *** КТЦ. Кабинет Пригова. Несколько часов спустя. - Пригов, не занят? – Булатов заглянул в кабинет генерал-майора. - Нет, Иван, заходи. Что-то случилось? - Ну, в общем, да, - согласился Батя. - Ну не томи, - не любил Владимир Викторович, когда кто-то медлил. - В общем, я сейчас уеду, а ты завтра с утра дашь ход вот этой вот бумажке, - и протянул лист Пригову. Быстро пробежав глазами по листу, генерал-майор сначала нахмурился, а потом и вовсе побледнел. - Так, нет, Иван, ну-ка садись и рассказывай, с чего это ты вдруг решил уйти со службы. С утра же все было еще нормально. - Призраки прошлого могут настигнуть в любой момент, - вздохнул Булатов. – Двадцать лет назад, мне тогда было двадцать один, я был не таким правильным, как сейчас: пьянки, гулянки, разбой и все в подобном роде. Та банда, которую мы сегодня взяли… Я тогда был их главарем. После одной из таких гулянок мы пошли искать приключения на свои пятые точки… Нашли, ничего не скажешь… Я тогда изнасиловал одну девчушку, ей лет шестнадцать было. Она же еще совсем ребенок была… На следующий день, как пришел в себя, вспомнил, что натворил, и ужаснулся. Хотел было пойти в милицию и сдаться, но отец тогда оперативно отправил служить, причем на другой конец страны! Я тогда подумал, что раз уж я не буду наказан, тогда сам пойду в армию и буду таких уродов, как я, карать. Мне тогда мозги переклинило основательно. Только лучше бы меня тогда посадили, или вообще убили… - Ну, Батя, ты меня, конечно, огорошил… Только почему ты именно сейчас решил уйти? Боишься, ребята не поймут? Так ты уже давно все искупил, да и ребята у тебя не глупые. - Нет, Пригов, насчет ребят я как раз и не переживаю: будут, конечно, в шоке, но со временем поймут и простят. Главный ужас не в этом. - А в чем же? Иван горько вздохнул и продолжил. - А в том, что, как оказалось, изнасиловал я тогда Риту. Пригова чуть удар от такой новости не хватил. - Оох… Неужели вы друг друга не узнали при встрече? - Я сильно изменился, поэтому она меня и не узнала, хотя я все же казался ей знакомым. А я… Я был в таком состоянии, что запомнить лицо девушки было чем-то нереальным. - Да уж, натворил ты дел… - А то я сам не знаю! - И ничего уже нельзя изменить? - А что тут можно изменить? Отправиться в прошлое и заставить меня этого не делать? Ты сам понимаешь, что это бред! – вздохнул Булатов. – Я теперь не смогу смотреть ей в глаза, да работать, как прежде, мы не сможем. Ребята сразу заметят, что между нами что-то не так, только вот как объяснить такое? К тому же, знаешь, что самое страшное? - Господи, что может быть еще страшнее? - Знаешь, что она мне сказала, когда мы разговаривали сегодня? – и, дождавшись отрицательного кивка, продолжил. – Она мне сказала: «Оказывается, я любила собственного насильника. Почти Стокгольмский синдром какой-то». Так что лучше я уйду, чтобы не напоминать ей о той боли, что я причинил. В кабинете воцарилась тишина. - Ладно, пошел я, - Иван поднялся. – Попрошу Дакара определить местоположение Риты, да поеду поговорю с ней в последний раз. А ты завтра с утра дай рапорту ход. - Хорошо, Батя, - согласился наконец Владимир Викторович. - Только ты не трогай Риту лишний раз, не береди и так разорванную в клочья душу. - Сделаю все, как ты просишь, - и, обменявшись рукопожатием, Батя вышел из кабинета генерал-майора. *** - Дакар, - увидел контр-адмирал компьютерного гения у автомата с кофе, - у меня есть к тебе просьба. - Да, Иван Михайлович, я вас слушаю. - Ты не мог бы мне сейчас определить местонахождение Багиры, только так, чтобы никто не узнал. - Конечно, товарищ контр-адмирал, через пару минут пришлю вам сообщением, - и, забрав стаканчик кофе, ушел в ИВЦ. Через пару минут на телефон Булатова пришло сообщение: «Последний раз автомобиль Маргариты Степановны был замечен на выезде из области. Дальше ничем, к сожалению, не могу помочь» - Спасибо, Дакар, - произнес Иван тихо, - дальше я и сам знаю, - и, быстро набрав ответ, отправился на стоянку. *** Подъехав к домику Риты, о котором знал лишь он, Иван заглушил двигатель и, пару минут просидев, уткнувшись головой в руль, все же вышел из машины. Подойдя к дому, он еще пару минут простоял, а потом все же постучал в дверь. - Пошел к черту! – раздалось из-за двери. - Багира, не хочешь разговаривать – так хоть просто выслушай в последний раз, больше ты меня не увидишь! - А на работе ты шапку-невидимку носить будешь? – язвительно поинтересовалась она из-за двери. - Нет, - ответил он, присаживаясь на пороге и облокачиваясь на стену. – У Пригова на столе уже лежит мой рапорт об уходе, завтра с утра он даст ему ход. - А как же группа? – Рита была удивлена его словами. - А что группа? Не маленькие, не пропадут, - он пожал плечами, будто бы Багира могла его видеть. – К тому же группе нужен нормальный командир, а не такой моральный урод, как я. - Поздно ты что-то спохватился! - Может ты и права, - невесело усмехнулся он. – Только вот я тогда, когда протрезвел и осознал, что натворил, хотел ведь в милицию пойти с повинной, только отец не дал этого сделать: я был экстренно отправлен служить. На другой конец страны. Тогда я и решил: раз уж не сел, то буду сажать себе подобных. И никогда не забуду своей ошибки. Да и не получилось бы: кошмары, напоминающие о том дне, с периодичностью раз в неделю, а то и чаще. Думал, что свихнусь. Нет, привык жить с ними. Потом появилась ты, и кошмары стали постепенно сходить на нет, пока вообще не прекратились. Год всего лишь жил без них, а потом «Тайфун» расформировали. И все по новой и с удвоенной силой. И продолжается до сих пор. Воцарилась тишина. - Ладно, словами ничего не исправить. Просто хотелось услышать твой голос в последний раз, - произнес он, поднимаясь на ноги. – Прощай, Рита…Как бы это глупо не звучало, но я люблю тебя... Прости меня, если сможешь, и прощай… Он сел в машину и уехал, не замечая удивленного взгляда Ритиной соседки. Через пять минут из дома выскочила Рита, бросаясь к соседке. - Тамара Ивановна, от меня несколько минут назад мужчина уехал. Вы, случайно, не видели, в какую он сторону поехал? - Конечно видела, Риточка, - отозвалась пожилая женщина. – Он в сторону речки уехал. - ЧЁРТ! – воскликнула Багира. – Спасибо вам, Тамара Ивановна, - прокричала она, уже подбегая к машине. *** Иван сидел на небольшом мостике, опираясь на ограду и смотря в небо. Рядом с ним лежала его беретта, которую ему когда-то подарила Рита. Он сидел и думал, что ему делать, куда податься дальше. Неподалеку послышался визг тормозов, и Батя, от нечего делать, взял оружие и выстрелил в воздух. Раздался выстрел, и над речкой полетели испуганные птицы. - Ваня! – раздался истошный крик, и он не поверил своим ушам - голос Багиры! - Ваня! – снова раздалось, но уже намного ближе, и не успел он обернуться в сторону, откуда звучал голос, как из его рук выбили оружие, после чего сразу же обняли. – Не смей! Слышишь, не смей! Я долго думала и поняла, что не могу тебя ненавидеть. Вот не могу и все! И, находясь рядом с тобой, вместо презрения и отвращения чувствую иррациональное спокойствие, чувствую себя защищенной и в безопасности. Да, к тому же, я люблю тебя, черт тебя раздери!Люблю, несмотря ни на что! – и уткнулась ему в грудь, тихо плача. Булатов, крепко прижимая к себе любимую и пытаясь поверить в невозможное счастье, думал лишь о том, что рапорт нужно все-таки отозвать. Об остальном он подумает потом. *** Нечто похожее на эпилог. 2:00 ночи. Квартира Пригова. - Кому там не спится? – ворчит Владимир Викторович, пытаясь вслепую найти телефон. – Да! – рявкнул он в трубку. - Пригов, ты чего рычишь? - Кошкина, два часа ночи! Что ты хотела? - Уничтожь рапорт Бати! - А… - от неожиданности он даже проснулся. - Порежь, порви, сожги, на худой конец напиши на нем картину и поставь в рамочку! В общем, не мне тебя учить. - О, помирились все-таки! – Пригов аж просветлел. – Вот и хорошо. Ладно, даю вам завтра выходной. Но чтобы послезавтра на работе как штык! - Так точно! – с тихим смехом отрапортовала Рита и отключилась. 3:00 ночи. Квартира Пригова. - Да кого ж там опять черти мучают! – ворчал генерал-майор. – Да! - Пригов, уничтожь мой рапорт, - раздалось в трубке голосом Бати. Владимир аж закашлялся. – Ну, знаешь, там… - Порежь, порви, сожги, на худой конец напиши на нем картину и поставь в рамочку? – язвительно поинтересовался бедный Пригов. - Да, а откуда ты… - Кошкина час назад просила то же самое. А теперь дайте мне наконец поспать! Это у вас двоих завтра выходной, а мне через три часа вставать! – и, закинув телефон в ближайший угол, отправился в царство Морфея…