Пропавшая без вести.

Наконец-то дойдя до дома пострадавших, Стинг постучал в дверь. За дверью послышались шаги, это уже хоть как-то облегчило задачу Эвклифу, ведь теперь он знал, что дом не пустует и там есть его хозяева. Дверь открыл парень с волосами цвета вороньего крыла и нездорово бледной кожей, глаза были под цвет волос. Достаточно изучив друг друга, хозяин дома начал разговор. — Ты ещё кто такой? — с презрением сказал пострадавший. — Меня зовут Стинг Эвклиф. Я здесь по работе, вот моё удостоверение, — монотонно говоря слова, которые были заучены уже давно, Стинг потянулся в сумку за удостоверением, которое без слов докажет, кто он и с какой целью сюда пришёл, — могу я пройти теперь? — парень, недоверчиво смотря на следователя, отошёл от двери, тем самым показав, что Эвклиф может пройти. — Итак, на днях умер, как я понимаю, ваш брат Леон? — решив убедить в его догадке, следователь задал вопрос. — Да, Леон приходился мне братом, но не родным. Мы оба были когда-то в детском доме, но пробыли мы там недолго, к счастью. Вскоре пришла и забрала нас наша нынешняя мама, Ул, — пострадавший решил сразу прояснить всю ситуацию, чтобы в дальнейшем не было вопросов такого характера. В голове у Стинга сразу всплыли слова той девушки. Может родная мать и вправду убила своего сына? Но какие у неё могли были быть мотивы на это? И с чего вообще его так зацепили её слова? Обычно, когда кто-то такое говорил (да-да, у Эвклифа были такие моменты), то он просто не обращал внимания и сразу же отправлял на фильтры своей памяти и этот момент из его жизни сразу же оказывался в мусорном ведре, а оттуда уже на свалку. С этой девицей он точно ещё увидится и поговорит на эту тему, по крайней мере, ему этого хотелось. — Леон Бастия мог контактировать со своей родной матерью? — Мы хоть и росли с Леоном вместе, но ладили мы не совсем хорошо, поэтому я не могу ответить на этот вопрос, — голос был твёрдым, но он явно что-то скрывал. Эвклиф не мог ошибиться на этот счёт, просто не мог. Его чутьё никогда не подводило его в таких ситуациях. — Тогда вы не знаете, где сейчас находится биологическая мать Леона? — пронзительный взгляд детектива был направлен на его собеседника. Этот взгляд прокрадывался в вашу душу. От него нельзя ничего скрыть. Если бы взглядом можно было вытащить правду из головы человека, то пострадавший давно бы лежал расчленённым на полу, а Эвклиф держал бы в руке ответ на его вопрос, но, увы, это невозможно. — Я не знаю, где она находится сейчас, но знаю, где она проживает. Однако я не совсем уверен, что она до сих пор проживает там, — отойдя от собеседника, пострадавший пошёл в другую комнату, для того чтобы написать адрес и отдать его Стингу, — вот адрес, надеюсь он вам хоть чем-то, да поможет. — Я тоже на это надеюсь. Хочу задать вам последний вопрос, у вас есть подозрения, кто мог убить Леона? И были ли у него недоброжелатели? — взяв листок с адресом в руку, Эвклиф озвучил свой последний на данный момент вопрос. — Я повторюсь, ладили мы с Леоном не так хорошо, как нормальные кровные братья, значит и знал я о Леоне немного, да и он сам не хотел делиться со мной своими переживаниями. Но я знаю, что он был влюблён в одну девушку — Джувия Локсар. Я могу дать вам её номер, может она расскажет что-то существенное для дела. — Спасибо, но я хочу спросить, где же сама Ул? — отсутствие взрослого в доме навело следователя на подозрения — Она отошла в магазин, вернётся нескоро, я думаю. — Хм.… Вот, возьмите мою визитку, если у вас будут подозрения на кого-то, то сообщите мне об этом. — Хорошо. И мой вам совет, не трогайте Ул, она сейчас не в лучшем состоянии. Конечно, она может что-то знать, но это вряд ли будет правдой и ради этой возможной незначительной информации, которая скорее всего вам никак не поможет, не надо рисковать жизнью. Эвклиф оцепенел. Этот парнишка ему сейчас угрожал что ли? — Я могу считать это как угрозу в мою сторону? — с приподнятой одной бровью вверх, спросил Стинг. — Считать вы можете всё, что угодно, а я это больше отношу к предупреждению, нежели к угрозе. А вообще можете думать, что это просто дружеский совет, — даже не смотря на пострадавшего, Стинг мог сказать, что у того явно на лице красовалась довольная мина, будто он победил самого Эвклифа. Н, о как мы все знаем, наш детектив не из простых людей и просто так не подожмёт хвост и не сдаться в этой холодной войне. — Ммм, тогда я буду угрожать вам, — голос детектива потихоньку переходил на шёпот, — не смейте ограничивать меня, Грей Фуллбастер, а то мой статус сможет сыграть с вами большую шутку, — оскал напоследок и всё. Парень явно этого не ожидал. Скорее всего, он не раз общался с различными следователями и уже знал их слабости или уязвимые места, и бил по ним. Но тут вдруг с очередным экземпляром это не прошло, какая жалость. — Я понял, что вы хотите сказать. Но не забывайте, жизнь — это бумеранг. Злость в глазах, сразу видно, что парень ещё молодой. Нет, конечно, было видно по его внешнему виду или каким-то другим признакам, что человек, стоящий напротив, был совсем еще молод, но этот взгляд предавал ему безрассудности, которой с лихвой хватала и у Эвклифа. Ну вы сами посудите, сколько он уже ищет сестру? Пять лет? Семь? А может и все десять? Эти числа сейчас не так важны, главное, что он до сих пор не сдался и ищет её, ту самую, единственную, которая смогла пробудить в нём столь светлые чувства. В этом и заключается его безрассудство. — Простите меня, конечно, Грей, но я в такие выражения не верю и вам не советую. Можете воспринимать это как дружеский совет. До свидания, — сказав то, что хотел сказать уже давно, ведь Грей был не из приятных личностей и от него за километр несло холодом. Потому с каждой новой его репликой в адрес Стинга парню становилось всё более и более не комфортно в этом доме. Хотя о каком комфорте может идти речь на работе, где ты смотришь каждый день на трупы или говоришь с личностями, которые либо психически неуравновешенны, либо и того хуже — бывшие или же будущие преступники. Выйдя из дома, Стинг направился прямиком домой. На улице уже темнело и с каждой минутой звёзды на небе становились всё ярче и ярче. Стинг любил ночь, ведь она загадочная, в ней скрыто много тайн. Именно ночью свершается основная часть человеческих грехов, именно ночью нам кажется, что всё простительно и всё можно, ведь никто не заметит, что творится во тьме, не так ли? Именно ночью человек честен сам с собой и выпускает все свои подсознательные желания наружу, воплощают их в реальность. Ночью мы чувствуем себя свободными, всевластными и раскрепощёнными. Именно в это время суток мы можем увидеть истинную сущность человека, ведь только тогда можно увидеть все его запретные желания. Но для чего тогда создан день? Для чего он нужен вообще? Ведь только ночью человек честен с собой, и вероятность услышать правду ночью больше, чем днём. Но нужна ли нам эта правда? Из-за любопытства? Порой любопытство может завести нас не в ту степь, и мы можем пострадать от этой правды. Правда не всегда нам на пользу. Рассмотрим ночь с другой стороны, она тёмная, слишком открытая, слишком жестокая. Днём мы можем увидеть всё, для этого у нас есть глаза. Ночью же они нам просто не нужны, так как вокруг сплошная тьма, и мы может только надеяться на своё чутьё, ведь какими яркими звёзды не были, они не смогут осветить всю темноту ночи. Ночь — зло. День — добро. Так принято с древних времён и не зря, ведь днём люди знают, что видно все их грехи. Днем людям страшно, что все узнают, кто они на самом деле, и этот страх сковывает их. А ночью они понимают, что скрыты под покровам темноты и они в безопасности. Им никто и ничто не помешает, они сами себе хозяева. Придя домой, первым делом парень, даже не разувшись, сел за рабочий стол и достал из своего портфеля, если его ещё можно назвать таковым, кипу бумаг по делу и положил их на стол. Многочисленные царапины и где-то ободранная кожа придавали вид изношенной и использованной не по назначению сумки. Если хорошо пофантазировать, то можно представить, что она представляла собой щит во время задержания преступников. Такие измученные вещи всегда предавали их носителям значимости. Сразу было видно, что Эвклиф не являлся просто каким-то второстепенным членом полиции этого города. Но при этом не был незаменим. Конечно, на его счету было множество дел особой важности, но в основном он помогал другим коллегам. Нет, Стинг не помогал каждому брату по работе с раскрытием дел, он помогал только тем, кто хоть как-то сможет приблизить его к загадке всей его жизни. Где же его сестра? Жива ли она? Всё ли у неё хорошо? Он просто не мог принять то, что она может быть мертва. Это невозможно. Он тосковал по ней. Каждый его день был связан с ней, все его действия связанны с ней, все его желания и мечты связаны с ней. Вся его жизнь так или иначе связана с его сестрой. Поэтому Стинг всегда был готов ответить на вопрос, «в чём же смысл жизни?». Для него, конечно же, в поисках его драгоценной и любимой сестры. Она навсегда в его сердце. Решив отвлечь себя от философствования, потому что за этот день он и так немало рассуждал об этом, следователь углубился в другие проблемы, а именно как поскорее раскрыть это дело, ведь улик не было, подозрений тоже не было. Хотя было одно, но ему пока что Эвклиф решил не придавать должного значения. Если помыслить логически и вспомнить их разговор с Греем Фуллбастером, то можно заметить, что когда тот заговорил о своей матери, в его глазах была ярость и страх? Да, именно. Будто он что-то скрывает, недоговаривает. И то, как его настрой с холодного резко сменился на агрессивный тоже вызывало подозрение, как будто он специально решил разозлить Стинга и отвлечь его от самого себя. Фуллбастер поступил грамотно, как преступник, который пытается что-то скрыть. Да, его задумка сработала, но не смогла продержаться долго, так как Эвклиф и не таких ловил. Теперь первый под подозрением у него именно он, да и всё указывало на Грея, тем более он сам говорил, что не ладил с братом, а значит мотив есть, но что-то здесь было нечисто. Эвклиф не мог поверить, что темноволосый так просто убил своего брата. Конечно, он не знает всех нюансов в их семье и всё, что происходило между братьями, но он обязательно это выяснит. Только позже. Сейчас ему надо набраться сил и выспаться, чтобы с полными силами снова начать искать ответы на свои вопросы и первым делом он позвонит той самой Джувии, уж она-то наверняка что-то знает. Стинг был в этом уверен. За рассуждениями о деле, следователь заснул, мило вцепившись в подушку, как в самую дорогую ему вещь. Хотя почему «как», когда она и являлась самой дорогой вещью, которая у него была. Наверное, потерю именно этой вещи он бы не смог пережить, но не будем зацикливать своё внимание на подушке и дадим Эвклифу спокойно поспать. Он этого заслужил. С наступлением утра день пошёл по накатанной. Встать, умыться, позавтракать, одеться и поход на работу. Зайдя в огромное здание, которое полностью выделено для правоохранительных органов, Эвклиф вновь увидел около входа за столом Леви, сменив недовольную мину на лучезарную улыбку, Стинг подошёл к девушке. — Привет, как тебе начало рабочего дня? — с позитивными нотками в голосе сказал следователь. — Привет. Как у меня могут быть дела в начале дня, сам как думаешь? — Ладно, могла не отвечать, я понял. — Ты прости меня, Стинг, просто сегодня явно не мой день. Но кажется сегодня тебе повезло. Пройди к Эрзе в кабинет, она попросила тебя об этом известить. И да, у неё сегодня хорошее настроение, так что я не думаю, что новости будут ужасными. — Спасибо, что предупредила. Ладно, я пошёл за хорошими новостями, удачи тебе тут и да, давай улыбайся, ведь большинство работников выручает именно твоя улыбка, — улыбка напоследок, которая означала, что ответа он не требует со стороны Леви, и ушёл по направлению к кабинету. POV Стинг Надеюсь, в кабинете Эрзы меня и правда ждут хорошие новости, которые будут как-то связано с моим делом. Главное не забыть попросить Эрзу поискать информацию про семью Фуллбастер, а конкретно о некоторых экземплярах.