~ До Кёнсу ~
Утро выдалось прохладным и сырым. Когда мы поравнялись с громадным деревом, чьи мощные корни вспарывали плотную лесную почву изнутри, выбираясь на поверхность, Чонин вдруг отпустил мою руку и отступил на шаг. Я с беспокойством взглянул на него. — Ну, что ж, здесь наши пути расходятся. — В голосе его было столько печали, что я с трудом сдержался, чтобы не броситься обратно в его объятия. Я повернул голову в сторону своего дома и взглянул на его крышу, что выныривает из-под густых кустарников и дубовых ветвей, отражая яркие солнечные лучи. — Скоро увидимся, — нехотя прогудел я, и меня вдруг посетила столь жуткая мысль, что я поспешил добавить: — Да же? От улыбки Чонина мои колени предательски подкосились. — Обязательно, — на выдохе ответил он. Очередной порыв холодного ветра пробрал меня до мозга костей, и я зябко съёжился, прерывисто выдыхая лесную прохладу. Ким, в свою очередь, даже не шелохнулся, когда ветер растрепал его тёмные волосы. Чонин безбожно красив, и мне до сих пор не верится, что всего пару часов назад именно он признался мне в любви. Всё, что я смог в тот момент, — молча кивнуть ему. Он ответил мне тем же жестом и крутанулся на босых пятках, намереваясь уйти. Тогда я вдруг понял, что хочу… нет, что мне просто жизненно необходимо сказать, а ему — услышать буквально несколько слов, что вертелись у меня на языке ещё с тех пор, как мы в последний раз обнимались. — Чонин! — В тот же миг он остановился и обернулся в мою сторону, вопросительно выгнув бровь. — Я тебя не брошу. — Мы смотрели друг другу в глаза, и в его взгляде блеснуло некое облегчение. — Я не стану убегать от тебя. Обещаю. Мои слова прозвучали так твёрдо и в то же время так отчаянно. Может, это потому, что я действительно уверен в своих чувствах. А может, потому, что Чонин — это, несомненно, именно тот, кого я так ждал всю свою жизнь. Всё это так необычно и чуждо. И вместе тем так приятно. — Ты даже не представляешь, какое для меня счастье — слышать эти слова, До Кёнсу. Я выдавил из себя улыбку, а он продолжил свой путь. Никогда бы не подумал, что наблюдать за тем, как он уходит, будет так… больно.***
Чанёль и Бэкхён были правы. У моего дома, собравшись в тесный круг, стоят три человека в какой-то непонятной кожаной одежде чёрного и коричневого цветов. На предплечьях у них одинаковые татуировки в виде чёрных рубцов от удара когтями, и пальцами они поигрывают с пушками у них за поясами. Судя по всему, разговор у этих ребят очень серьёзный. Они, как мне кажется, очень похожи на каких-нибудь охотников: тяжёлые сапоги, плотные брюки коричневого цвета и безрукавки на пуговицах. Один из них, докурив сигарету, выбросил бычок на землю и раздражённо раздавил его ботинком, как какую-нибудь назойливую муху. Стоило мне выйти на поляну, как все трое резко обернулись в мою сторону и, достав пистолеты, направили их в мою сторону. Я испуганно ахнул и попятился назад, в кусты. Как будто они уберегли бы меня от пуль. — Ой, — увидев меня, выдал вдруг один из них с широко распахнутыми, словно от удивления, глазами. Он тут же подал знак двум другим, чтобы те опустили ружья. Они не ослушались, хотя и продолжали испепелять меня сердитыми взглядами. — Кто вы такие? — глядя на них не менее враждебно, спросил я. — Что вы тут делаете? — Мы пришли с миром, — ответил первый, с загорелой кожей и неуложенными волосами. Глубоко нахмурившись, он рассматривал меня так, будто не мог поверить своим глазам. — Мы твои друзья, До Кёнсу. Я непроизвольно ахнул. Он назвал меня по имени. — Откуда Вы знаете, как меня зовут? — прошипел я, сделав шаг вперёд. — Вы кто вообще? Незнакомец выпрямился и убрал свой пистолет за пояс. — Меня зовут Ли Тэмин, а это — мои друзья, Минхо и Ки. У мужчины, назвавшегося Тэмином, странное выражение лица… Его узкие глазёнки, коими он неотрывно рассматривает меня, широко распахнуты, а пухлые губы приоткрыты. Его товарищи, однако, продолжают смотреть на меня, как на врага народа, но в то же время нельзя не заметить растерянность в их взглядах. — Я вас не знаю, — процедил я и сделал ещё шаг им навстречу, но они тотчас дёрнулись в противоположную сторону. Да что тут происходит? Почему они так смотрят на меня? — Это что ещё такое?! — сплюнув, с усмешкой возмутился Минхо, и его лицо выражало чистое недоумение. Он осмотрелся по сторонам, затем вновь взглянул на меня. — Это же… — Он не закончил фразу, внезапно вздрогнув и помотав головой.«Я же сказал, это такая защита»
Я дотронулся рукой до плеча в том месте, где его прокусил Чонин, и машинально провёл пальцами по невидимому шраму. Всмотревшись в лица стоящих в нескольких шагах от меня незнакомцев, я вдруг понял, что за этой злобой скрывается обыкновенный страх. Вот теперь я это вижу. Они боятся меня. Не знаю, как и почему, но боятся. В их глазах плещется страх, только и всего. Исключение составляет лишь Тэмин. Он, похоже, просто растерян. И удивлён. — Ты сын Хэ Мин, — тихо проговорил он, и я напрягся. — Так вы знакомы с моей матушкой, — спокойно произнёс я. Я всё ещё понятия не имею, кто они, но, судя по их реакции, вреда мне здесь никто причинять не собирается. — Где она? Будто по сигналу, входная дверь громко распахнулась, и к нам на поляну пулей выбежала моя матушка. Она тут же повисла у меня на шее и, несмотря на свою немоту, заплакала навзрыд. — Матушка… — заключив её в крепкие объятия и прижавшись губами к её волосам, выдохнул я. — Прости. Прости меня. Она немного отстранилась и обхватила моё лицо трясущимися руками. От слёз её глаза покраснели и опухли, и со вчерашнего дня она так и не переоделась. Одной рукой я поправил старую тонкую шаль у неё на плечах, а второй стёр влажные дорожки с её щёк. Сквозь дрожь в пальцах, одной рукой матушка спросила: — Что произошло, родной? Что с тобой случилось? — Она снова всхлипнула, и я едва не заплакал вместе с ней. — Всё уже в порядке, матушка, — заверил её я, накрывая её пальцы на моей щеке своей ладонью. — Одни ублюдки докопались, но меня спасли. — Глаза матушки расширились от изумления, и она начала было показывать новый вопрос, но я остановил её, перехватив её руку. — Меня спасли, и теперь я здесь, с тобой. Остальное уже не важно, да же? Матушка долго всматривалась в моё лицо, даже слишком, и во взгляде её было столько печали, что я не знаю, смогу ли когда-нибудь загладить свою вину перед ней, ведь сколько же боли и переживаний я доставил ей за эту ночь. Её морщины стали глубже, а волосы в полном беспорядке. И она, несмотря ни на что, вновь притянула меня к себе, крепко обняв. И теперь мне больно оттого, что я не могу рассказать ей всю правду. Когда она выпустила меня из объятий, я приобнял её за плечи и повёл в сторону дома, сказав, что на улице холодно, а ей простужаться нельзя. На это она лишь кротко улыбнулась мне и кивнула в знак согласия. Ведя её в дом по вымощенной дорожке, я вновь обратил внимание на трёх мужчин. Они молча наблюдают за нами со стороны, и один лишь Тэмин смотрит на меня как-то иначе. Интересно, почему? Я теперь похож на оборотня в их глазах? И всё-таки, кто они такие? — Идёмте с нами. — На этот раз матушка обращалась к ним. Я открыл было рот, чтобы заговорить, но следующая её фраза, составленная по-прежнему дрожащими пальцами, заставила меня замолкнуть. — Пора обо всём ему рассказать. Мой сын должен знать всё.***
— Кёнсу, ты не человек, — тихо сказал Тэмин, а на меня будто лавина обрушилась. — Точнее, человек, конечно, но лишь частично. Я невольно сжал лежавшую у меня на колене матушкину руку, и Тэмин стал рассказывать о том, что моя матушка — Воительница, а Воители — это такой клан, или группировка, который истребляет оборотней. Однажды матушка полюбила альфу, и в результате на свет появился я — наполовину человек, наполовину оборотень. Только вот позже моего отца убила его же стая, а на матушку напали, навсегда оставив её одинокой и немой вдовой. — Ожерелье твоей матери, — Тэмин указал на её шею, — это обручальный подарок от твоего отца. И здесь мой мозг буквально вскипел. Меня затошнило, а ещё жутко захотелось спать, и я, закрыв глаза, начал массировать свои виски в попытке переварить это всё, пока матушка ласково гладила меня по спине. Всё. Это уже перебор. Слишком много новой и трудноусвояемой информации. Чонин — оборотень. Чанёль и Бэкхён — тоже оборотни, причём последний чуть не сожрал меня на днях. А теперь и я отличился. Я тоже не человек. — Кёнсу, мы пришли сюда затем, что ты нужен нам, — уже твёрже заговорил Тэмин. — Помоги нам положить конец этой битве раз и навсегда. Я медленно помотал головой. — Я не могу… — рвано выдохнул я. — Давайте как-нибудь без меня… — Но без тебя никак! — воскликнул Тэмин. — Как раз-таки тебе суждено покончить с ними. Ты должен истребить эту расу, и в этом твоё предназначение. — Нет… — едва слышно выдавил из себя я. Я чуть не начал терять сознание, но метка на моём плече вдруг стала пульсировать, испуская некое тепло. В какой-то момент она сделалась такой горячей, что мне пришлось крепко зажмуриться в попытке отвлечься от этого жжения. — Тебе нужно убить их, — не унимался Тэмин, и на этот раз его голос звучал ближе. — И мы тебе поможем. Научим тебя всему, что понадобится. Моё плечо будто в огне. Жар от метки перетекает в мучительную боль. Ким Чонин. Что со мной происходит? Чьи-то руки легли на мои плечи. — Кёнсу, тебе нужно истребить оборотней, — прошипел кто-то мне прямо на ухо. — Всех до единого. Чонин. Пожалуйста, Чонин. — Кёнсу, — послышался голос Тэмина. — Будь одним из нас. Я открыл глаза и, почувствовав острую нехватку кислорода, стал жадно глотать воздух. С меня без причины льётся пот, а перед глазами всё плывёт и дрожит. Чонин… прошу тебя. — Не смей. Боже. Я снова слышу это. Я снова слышу его голос. — Даже не думай об этом, До Кёнсу. Ты мой и только мой.