Верните мне меня

Сейчас. Папа всегда говорил, если устала: плыви на спине; так телу проще держаться в соленой воде. Но я настолько долго нахожусь в непривычной себе стихии, что голова то и дело погружается по самые губы, какое бы положение не было выбрано. На мое счастье, стоит штиль, и не приходится бороться с набегающими волнами. А может быть это всего лишь иллюзия безопасности, конец ведь ясен уже давно и совершенно неотвратим. У поверхности вода теплая, как парное молоко, но стоит ногам погрузиться чуть дальше, как чувствуется леденящая бездна океана. Мне почему-то кажется, что я именно в океане - бескрайнем и безжалостном, а ближайший кусочек суши за какие-нибудь тысячу километров. Последние полчаса слышу лишь глубину, так как уши погружены в воду вместе с большей частью моего тела, что позволяет подавить панику хоть на малую толику и немного подумать. Но что может сделать умница Гермиона, лучшая ученица Хогвартса, бросившая вызов Пожирателям смерти и самому Воландеморту, затерявшаяся в соленой бесконечности? Закрыть глаза, собирать по кусочкам свою яркую, но короткую жизнь, вспоминать родителей, представлять друзей, покинувших Министерство невредимыми, и не сметь думать, что случилось иначе. Потому что если позволить закрасться мысли о ином исходе, можно прямо сейчас пойти ко дну. Вдруг по поверхности воды пошла вибрация, отчего сердце вновь бросилось вскачь. Похоже, сумасшедшая Белла вновь активизировалась. Стоило бы приподнять голову и посмотреть на сколько смогла приблизиться Пожирательница, но сил осталось так мало. К тому же видеть лицо Лэстрейндж страшнее, чем просто думать о ней. Но вот вибрации становятся чаще, и я уже слышу приглушенный голос, пробивающийся сквозь толщи воды. Сердце отбивает чечетку уже где-то под горлом, а ноги начинают двигаться быстрее. К еще непонятным словам, уже ставшим частью океана, прибавляется ее безумный смех, и мне кажется, что я сейчас просто умру от разрыва сердца. И словно вопреки моя голова приподнимается. Уши, заполненные соленой влагой, все так же не слышат окружающие звуки, однако перед глазами во всей красе предстает Беллатрикс, неотвратимо приближающаяся с ни пойми откуда взявшимся напором. И этого достаточно, чтобы практически оцепенеть. Но мое тело, переставшее надеяться на непутевую хозяйку, продолжает плыть от сумасшедшей женщины. Практически умирая от страха и попусту тратя силы на слишком резкие движения, я не могу оторвать взгляда от преследовательницы. Уже можно разобрать слова, что она бросает в направлении меня, как заклинания. Ее интонации до ужаса ласковы, как у маньяков из хорроров. - Милая девочка, иди ко мне. - почти поет Белла, с каждый секундой становясь ближе. - Я помогу тебе, только не уплывай. Я сглатываю, и судорожно вдыхаю воздух. Мне даже страшно подумать что будет, когда она настигнет меня. Перед глазами встает картина, будто тонкая рука с чернеющей на предплечье меткой погружает меня в воду с головой, и я захлебываюсь бездной, медленно становясь частью мира затонувших кораблей. От этих мыслей легкие болезненно сжимаются, и мне кажется, что я уже с лихвой наглоталась воды. А Пожирательница всего в паре десятков метров. Она улыбается и как мантру повторяет: - Девочка, иди ко мне, не бойся. Я не обижу. Иди ко мне. Я слушаю ее голос, вижу вытянутую из последних сил палочку и молю, чтобы это была Авада. Всяко лучше, чем медленно опускаться к холодному дну. Два часа назад. Первое заклинание, задевшее правую руку, ввело в ступор. Это было простое Секо, отскочившее от каменной плиты и мне, по задумке “создателя”, не предназначенное. Однако легкое жжение от неглубокой царапины на тыльной стороне ладони вывело на передний план единственную мысль: “Все взаправду. Соберись, Гермиона, это не дуэльный клуб! Все взаправду”. И после этого я будто переключилась на какой-то доселе не существовавший режим. Заклинания срывались с губ на секунду раньше, чем я успевала подумать о них, рефлексы обострились. Раньше мне с трудом удавалось пробежать километр не захлебываясь вдыхаемым воздухом, а теперь я будто не чувствовала тяжести тела. Адреналин позволил отпрыгнуть от Круцио, брошенного одним из Пожирателей и даже ответить Ступерфаем. Ох не это мы представляли, когда летели на фестралах над Лондоном. И как я могла позволить себе не думать о возможных последствиях? Желание помочь Гарри перекрыло все доводы разума, и теперь я мечусь между слугами Воландеморта, прибывшими Орденцами и своими друзьями в надежде на благоприятный для светлых исход. Когда я увидела Сириуса, сражавшегося с Беллатрикс, то заметила, как близко он стоит к Арке Смерти, но мыслям не дали развиться сразу два обездвиживающих, летящих в сторону Невила. Мне удалось накрыть его щитом, а юноша в этот момент успел задеть одного из нападавших Экспелиармусом и секунду спустя палочка противника лежала у ног грифиндорца, сломанная пополам. Я вновь переключила свое внимание на крестного Гарри. Лестрейндж все сильнее наседала на мужчину, а тот, захваченный азартом, даже не замечал, как приближался к смертельному артефакту. Стараясь не попасть под заклятья, я перебежками двигалась в сторону Сириуса. Шестое чувство подгоняло невидимой силой. Спросил бы меня кто-нибудь, почему я несусь к этому взрослому сильному мужчине на выручку, когда мои друзья из последних сил отбиваются от непростительных заклятий, я бы не смогла ответить. Но откуда ни возьмись появившееся знание, что я нужна здесь и сейчас не давала повода для сомнений. Наконец, я поравнялась с Беллатрикс и бросила в нее Ступерфаем, но щит, выставленный высоким Пожирателем, возникшим будто из воздуха, поглотил луч заклятья. Беллатрикс даже бровью не повела и все наступала на Сириуса. Ее замысел стал ясен, когда крестный Гарри поставил левую ногу на пьедестал Арки. Я была уже так близко к ней, что стоило только сделать пару шагов. Щитовые чары исправно поглощали каждое мое заклинание, а Сириус уже обеими ногами стоял на пьедестале, и тут в голову пришла сумасшедшая идея. Всего за секунду до того, как Лестрейндж бы ударила простеньким отталкивающим в Сириуса, я бросилась на женщину и, обхватив ее за плечи, отчего ее руки прижались к телу, как у солдата, повалила на пол. Конечно, моих сил не хватило, чтобы удержать ее дольше нескольких мгновений, и уже через пару секунд я получила сильный удар в живот. Боль была адская: до этого меня никто никогда не бил. Кожа горела огнем, а внутри будто разорвалась маленькая бомба. Из глаз тут же брызнули слезы, а голова закружилась, отчего мне не удалось встать так же быстро, как и Лестрейндж и я удостоилась еще одного удара в бок носком ее туфли. - Ах ты грязная девчонка! - завизжала она, отходя от меня на шаг и наставляя палочку. - Я покажу тебе, как мешать взрослым! Пока в уши словно сверло ввинчивался ее голос, я краем глаза заметила, что Сириус в другом конце зала, помогает Гарри отбиваться от трех Пожирателей, одним из которых, могу поспорить, был Малфой. Чувство тревоги, заполнявшее меня, когда я увидела мужчину в опасной к артефакту близости, прошло, и я невольно улыбнулась краешком губ. - Ты еще смеешь улыбаться?! Посмотрим, что скажешь на это! Круцио! Я уже видела летящий в меня луч заклинания, как он растворился буквально в сантиметре от лица. Тело, ожидавшее порцию боли не хотело слушаться, но мне все же удалось встать. Беллатрикс уже не было рядом: она отпрыгивала от заклинаний, сыпавшихся из палочки Невила, и почему-то не выставляла щитовых чар. Сумасшедшая. Сжав деревянными пальцами правой руки палочку и держась левой за низ живота, я медленно двинулась в сторону грифиндорца. Ему необходимо помочь. Эта психованная может сотворить все что угодно. Вдруг Лейстрейндж резко присела, уходя от очередного Ступерфая и что-то прошептала, бросив заклинание в ноги Невила. Тот неестественно замер, потом упал на колени и закричал. Его крик был настолько пронзительный, что у меня разболелась голова. И стало так страшно. К Беллатрикс бросились сразу трое Орденцев из разных концов зала, но она так и не отвела палочку от Невила и все шептала что-то. Боже, если это не прекратится сию секунду, то я сойду с ума от полного боли и отчаяния звука, исходящего изо рта грифиндорца. Но когда я наставила палочку на женщину, она стремительно выскочила из моих рук и полетела к Пожирателю, что десяток минут назад накрыл Беллатрикс от моего заклятья. Он направился ко мне стремительно, держа мое оружие в кулаке, и к ужасу от крика Невила, так и не прекращающегося, добавился липкий страх неизбежной смерти. И тогда, вновь переведя взгляд на Лестрейндж, я заметила на ее шее медальон. Он висел на массивной черной цепочке, поблескивая во вспышках проклятий. И его цепочка отлична подходила для удушения. Я даже не успела испугаться своих мыслей, только поняла, что смогу добежать до Беллатрикс прежде, чем высокий Пожиратель доберется до меня. Оказавшись за спиной женщины, я изо всех сил потянула цепь на себя. Та врезалась в бледную тонкую шею, и Пожирательница захлебнулась словами заклинания. Невил обессилено упал на пол, но кричать перестал. А я все тянула и тянула, не замечая ее попыток оттянуть цепь в другую сторону. И тут произошло две вещи: мне в шею уперлась палочка высокого пожирателя и Беллатрикс сжала медальон в правой руке, пытаясь что-то прошептать осипшим голосом. В тот же миг я решила, что если умирать, то вместе с этой безумной и свела руки так, чтобы цепочка перекрестилась. Но дернуть не успела: Пожирательница все же смогла вымолвить какое-то непонятное слово и мир сжался. Сейчас. - Петрификус Тоталус. - ласково пропела Беллатрикс. Тело вмиг одеревенело и я с головой ушла под воду. Паника проникла куда-то под ребра и опутала все внутренние органы. Но тут тонкая рука выдернула меня обратно на воздух. - Нет, дорогая, еще рано. - зашептала женщина мне на ухо и слегка погладила по мокрым волосам. Меня замутила от этой ласки. Каждое мгновение, что меня удерживали на поверхности, прижимая к себе, казалось мне адом, по ошибке называвшимся жизнью. Я уже готова была сама нырнуть и набрать побольше соленой воды в легкие, лишь бы не соприкасаться с Лестрейндж. - Мне очень нужна твоя магия, девочка. - тем временем не прекращала нашептывать мне Пожирательница. - хоть твоя кровь и грязна, магия - есть магия. Надеюсь, ее хватит на мое путешествие. Жаль расставаться с тобой так быстро. Вдруг, я почувствовала, как что-то тонкое уперлось мне в спину. Липкий страх неизбежности, сопровождавший меня, кажется, вечность, достиг своего апогея. - Глупая-глупая девочка. Не волнуйся, вода смоет грязь с твоей крови. Спину опалило огнем. Я не могла пошевелиться: заклинание еще действовало; но мне казалось, что я мечусь, словно снитч в руках ловца. Воздуха будто исчез, а из глаз полились слезы. - Прощай, маленькая грязнокровка. Руки, державшие меня на поверхности, разжались, но я уже не чувствовала этого. Не чувствовала и того, как мое тело медленно и неотвратимо погружалось в океанскую глубину. Я была вне времени. Все мое существо сосредоточилось на остром конце клинка, который еще мгновение назад пронзал спину. Я не чувствовала ни страха, ни боли, ни отчаяния. Мне было пусто. И я не видела, как Беллатрикс сжимает черную древку семейного артефакта, как бормочет слова заклинания. Не видела, как она проводит глубокую кровавую полосу по своей ладони, как магия опутывает ее руку и от лезвия начинает течь сизый туман и впитываться прямо в кожу. Но как только последнее слово слетело с губ Лестрейндж, я будто вдохнула после долгого прибывания без воздуха. Действительность вернулась в меня болью в руке, невероятной усталостью и маниакальным желанием жить. Я не успела осознать, что почему-то чувствую ледяную воду голыми ступнями и дышу влажным соленым воздухом, как ткань мира колыхнулась, и над океаном пронесся оглушающий хлопок моей аппарации.