Fundamentally Loathsome (Отвратительное По Сути)

Ты стал кровью. Я попробую её и узнаю тебя на вкус

Отчаянный крик Зангетсу потонул в победном хохоте Пустого, как только Ичиго ринулся на Соукиоку. Огненная птица огромных размеров, которая была прямым воплощением силы, вместившей в себя миллион духовных мечей шинигами, неумолимо приближалась, грозясь испепелить и Куросаки, и миг назад спасённую Рукию со второй попытки, на этот раз — точно смертельной. Но чем больше отдалялся Соукиоку, тем больше темнело в глазах у временного шинигами. И как только «палач» остановился, чтобы набрать разгон, он провалился в собственный внутренний мир. Парень от неожиданности упал на стекло одного из небоскрёбов, которое даже не прогнулось под весом, и ошарашенно осмотрелся. Рядом стоял Зангетсу, странно глядя на хозяина тела. Занпакто не шевелился; даже рваные полы тяжёлого тёмного плаща, которые обычно трепетали на ветру, замерли, недвижимые и обессиленные. Не успел Ичиго и слова сказать, как мужчина протянул руку вперёд и прохрипел, просяще заглядывая в лицо парня из-под защитных очков: — Помоги мне, Ичиго… Куросаки удивлённо воззрился на Зангетсу, который всё пытался коснуться и. о. шинигами, словно в поисках помощи, поддержки и опоры. Но как только он кончиком среднего пальца дотянулся до плеча Ичиго, как рука занялась оранжево-жёлтым пламенем. Настолько ярким и жарким, что подросток зажмурился и отпрянул, не в силах вынести палящий огонь, сжигающий Зангетсу. Временный шинигами запаниковал, не зная, что нужно предпринять: то ли подойти и помочь, хотя это могло окончательно уничтожить дух меча, то ли отойти подальше, чтобы не задело. Пламя распространялось так быстро, что, казалось, мужчина состоял из бумаги, окроплённой бензином, а не из духовных частиц. Он метался, хватаясь за горящие конечности, пытался стряхнуть огонь, но тот лишь становился больше, разгораясь с каждой минутой всё яростнее. На миг Ичиго показалось, что в пляшущих языках промелькнуло оскаливающееся лицо, до боли похожее на собственное, но юноша списал это на колебание воздуха, наполнившегося неприятным дымом, от которого захотелось кашлять. — Приятное зрелище, — проскрипел чей-то голос. Ичиго резко обернулся и увидел того странного человека (человека ли?), которого раньше для тренировки призывал Зангетсу. Он был копией проводника душ, только в отбелённом варианте. А на лице горели лишь глаза, повторяющие и цветами, и голодом в глубине глаза озверевших «минусов». Только он хотел закричать, требуя — или прося — о помощи, но незнакомец предугадал это, словно заранее видел все слова, что могли вылететь изо рта бога смерти: — О, нет! Нет-нет-нет! Я не стану спасать этого урода, даже не умоляй! — он довольно рассмеялся, издеваясь то ли над Куросаки, то ли над несчастным, который продолжал терпеть плавящий даже кости огонь. — Я так долго этого ждал. Так долго. Целых пятнадцать лет! Хотя и не подозревал, что Соукиоку так необычно среагирует. По идее, он должен был первым выжечь меня, но, видимо, решил, что я занпакто, и оставил напоследок… — Какого чёрта? Помоги ему, ты, козёл! — заорал Ичиго, ухватившись за рукоять меча, торчавшую из-за плеча. Но она обожгла протянутую руку, оставив на ладони покраснение, которое жгло кожу. — Что вообще происходит? — прошипел он. — Я — Зангетсу! — пафосно возвестил собеседник, раскинув руки в разные стороны. — Не эта жалкая подделка, — он ткнул пальцем в корчащийся от боли дух меча, — а я, Король. Так получилось (не стану вдаваться в подробности, нет времени, откровенно говоря), что первая моя часть была экспериментальным Пустым одного урода в очках (тебе предстоит с ним скоро познакомиться), которая сначала попала в душу твоей матери, а при беременности тобой перенеслась в твой внутренний мир, где слилась со второй частью, чтобы выжить. Вторая часть была силой шинигами. А он, — новый кивок на якобы-дух-меча, — вообще-то твоя сила квинси, которая нахрен нам сдалась. Соукиоку среагировал более агрессивно на квинси из-за одной стычки «лучников» с «мечниками» давным-давно (тебе стоит подтянуть историю Сейретея, Король, попросишь позже эту мелкую Рукию) и решил «помочь» тебе в знак уважения. Ведь мы остановили мощь миллиона занпакто, а это что-то, да значит! И сейчас он уничтожает лже-Зангетсу! Медленно, но его контроль надо мной спадает, — ухмыляющееся лицо с горящими жёлтыми глазами стала затягивать маска Пустого. — И когда он спадёт полностью, ты узнаешь, какова твоя настоящая сила, Ичиго! Зангетсу торжествующе рассмеялся, переместившись за спину квинси и проткнув голой ладонью чужую грудь с пугающей лёгкостью. Рука окрасилась багровой кровью, а «лучник» захрипел, скидывая надоевшие очки. Злобные глаза были не тёмно-карими, а сангиновыми, и пылали не хуже глаз настоящего занпакто, только не тёмным торжеством и радостью от смерти вторженца, а злобной яростью и жаждой мести. А ещё — лютым отвращением. Ичиго отшатнулся от мужчины как от прокажённого, мгновенно по взгляду поняв, что Пустой ничуть не приуменьшал и не шутил. Удивительно, но он сказал чистую правду! В собственной манере, но — сказал. — Мне нужно вернуться назад, — оповестил Зангетсу парень, осторожно дотрагиваясь до меча. Тот был холодным и с радостью откликался на реатсу хозяина, как было обычно. Облегчённо выдохнув, он продолжил: — Несмотря на некую благосклонность в этом деле со стороны Соукиоку, потом он выжжет всю мою душу. — Я могу помочь тебе в этом, — неожиданно подал голос квинси, который уже потерял правую руку и часть туловища. Огонь не думал потухать, так что каждое слово давалось с определённым трудом. — Помоги мне — и я спасу Рукию вместо тебя. — Ты ещё можешь трепыхаться? — показушно удивился Пустой, вонзая рядом с одной рукой вторую, а потом начал разводить их в разные стороны, чтобы изнутри сломать грудную клетку. Чужие рёбра опасно затрещали под твёрдыми пальцами. — Не зря ты часть самого Императора. Но ты лишь пережиток прошлого. Ты — тень былого величия, которое я сокрушу прямо сейчас и без малейших колебаний, — квинси упал, а настоящий дух меча с размаху наступил на поверженного, пяткой врезаясь в позвоночник и ломая кость нечеловеческим усилием. — Теперь я свободен, — чёрно-белое шикахушо на теле стремительно таяло, пожираемое первобытной тьмой, которая отныне заменяла одежду, а меч в руках преобразился, раздвоившись. Ложный двойник истинной формы за плечом Ичиго растаял духовными частицами, которые чёрно-алым вихрем закружились вокруг, поднимаясь вверх, к небесам, и стирая мёртвый осколок Императора квинси. По телу разливалось приятное тепло вместе с золотистым огнём. Но он не был опасным: наоборот, пламя согревало и дарило новые силы, наполняя каждую клетку реатсу и силой, уверенностью в том, что он может одолеть любого, кто встанет на пути. Ичиго знал, что контроль над огнём — какая-то новая способность, о которой он даже не догадывался. И посмотрев в глаза Пустого, которые внимательно изучали реакцию хозяина тела, он догадался, откуда это чудо взялось. «Минусы» славились способностью поглощать чужие духовные частицы. Но никто даже не догадывался, что если ужасающе сильный Пустой сольётся с занпакто шинигами, то способности к пожиранию только возрастут. Возрастут до того, что он сможет поглотить миллион духовных мечей проводников душ за раз и присвоить себе все способности. Теперь он и был Соукиоку, палачом для шинигами-преступников. Ичиго неожиданно улыбнулся и сделал шаг навстречу Зангетсу, который, поумерив безумный пыл, встал на одно колено и протянул временному шинигами оба меча, различающиеся и по форме, и по размеру. «Странный мне достался духовный меч», — философски подумал Куросаки, закидывая один клинок за спину и протягивая свободную руку Зангетсу, чтобы помочь встать. «Отвратительный по сути, безумный и почти не контролируемый. Но даже в такой бесформенности есть своя выгода. Я сокрушу весь Сейретей. Ведь во мне не миллион занпакто, а миллион плюс один и Пустой. Наверное, для шинигами я — оскорбление, жуткое и непереносимое. Но я заставлю их признать меня и мою силу!» — Идём, — спокойно сказал парень, утихомирив страсти в разуме и положив ладонь на голое плечо духа меча, обтянутое серо-белой кожей. — Заставим Бьякую подавиться своей чопорностью, а того недоноска Айзена — глупыми амбициями. И заткнём Готтей-13 навсегда, если перейдут нам дорогу. Зангетсу довольно оскалился, согласный с каждым словом. Частично он боялся того, что Ичиго отвергнет отвратительную половинчатую сущность, но он принял это за преимущество. И Пустой не был намерен разочаровывать и. о. шинигами. Он докажет, что отвратительное по сути может быть куда полезнее того патетичного ублюдка, который притворялся настоящим духовным мечом. Он докажет.