Ужин для Владыки

Тьма сгущается за окнами, вот и заканчивается очередная пятница. В круговерти повседневной жизни так хочется чудес, чтоб хоть как-то разнообразить унылые будни. Майрон пришел раньше, а потому решил использовать оставшееся время с пользой и приготовить ужин. Он сходил в душ, ополоснулся, натерся ароматическими маслами, надел накрахмаленный белый фартук на голое тело и отправился на кухню. Мокрые волосы тяжелыми змеями расплескались по спине и плечам. Майа фена не любил, даже попав в современный мир, он оставался верен привычным вещам: огню, воде, простой пище и теплу тел. Мелькора долго не было. Вернулся поздно, злой и усталый. Он быстро прошагал в кухню и резко затормозил, пораженный видом своего майа. Раньше тот никогда себе не позволял подобного. Майрон слышал, как проворачивался ключ, слышал быстрые шаги и потому удивленно поднял глаза на своего вала, замершего, словно соляной столп. Минута молчания, лишь красноречивые взгляды встретившихся глаз говорят сами за себя. -Майрон? – тихо выдохнул наконец Мелькор. -Да, Мелько, это я. Не Аулэ и не Варда, – майа не выдержал и прыснул в кулак. -О Эру… - Мелькор не в силах отвести пристального взгляда, пронзающего насквозь пламенного майа. -Что так долго? Я соскучиться успел, – Майрон улыбается и слегка краснеет. Вынимает из духовки ароматный ростбиф и нарезает мясо на кусочки острым ножом, чуть задевает себя по пальцу и быстро слизывает кровь. Мелькор прикрывает глаза и вздыхает. Провокация. Опять провокация. -Давай сюда. Майрон снова смущается, но подходит. Протягивает порезанный палец, отводит взгляд. Горячий язык касается пальца, губы вбирают весь. Майрон тихо вздыхает, ощущая, как по венам растекается горячая тьма. -Ты … слегка увлекся, Мель… Быстрый взгляд бездонных глаз из-под пушистых ресниц. -Увлекся? – устало улыбается. - У тебя кровь сладкая, сложно не увлечься…. Майрон обнимает своего вала за плечи, кладет голову на плечо. Мелькор тяжко вздыхает, хмурясь каким-то своим мыслям: -Пародия на семью… Тебе самому не смешно, Майрон?.. Можешь не отвечать, если тяжело. -Нет, почему же? У меня была семья – Аулэ, Йаванна, остальные ученики, работающие в кузнях, - Майрон вернулся к готовке, - а у тебя вот нормальной семьи никогда не было, небось. Тяжелое детство, Эру отвернулся, братья невзлюбили. Какая уж тут семья? Одни сотворенные монстры, да покалеченные эльфы и люди, ненужные жертвы и разруха. Вот даже в этом мире, как и в тех… Куда б ты ни пришел…- майа всплеснул руками, краснея в праведном гневе. -Не было. – Мелькор сел за стол, положил голову на сложенные руки, - не смей меня упрекать! – внезапно ладонь разжалась, и капля тьмы, вылетев самонаводящимся снарядом, ударила чуть повыше огненной макушки в стену, оставив в ней вмятину, а в обоях обожженную дыру. Майа только головой покачал: -Ах, какой ты у меня грозный! С ума сойти! – Майрон покосился на место, куда влетел шар, прекратил нарезать зеленый салат, подошел, обнял своего вала, начал разминать уставшие плечи. – Ну хватит уже возмущаться, я понял, что ты усталый и злой, -легонько поцеловал в лоб и в висок. –Ужинать будешь? Почти все готово… -Я тёмный. Конечно же, я злой! Это светлые только добрые. А я отступник, отщепенец, искаженец и душитель! Проклятый в общем, - буркнул Мелькор, прикрывая бездонные глаза. – Эх, майа, надеюсь хоть ты-то не собираешься меня отравить? На меня не действует: я бессмертный. Майрон прячет улыбку, прикладывая теплую ладонь к ледяному лбу своего вала: -Всё ясно, Мелько. У тебя легкая паранойя на почве нервного срыва в следствии выдавшейся тяжелой рабочей недели. Может вина, или чего покрепче? Ты – мой Владыка, мой вала, мой возлюбленный. Ты что, хочешь меня сиротой оставить? В Валиноре меня не примут, Аулэ что тебе сказал: забирай, если нужен, но не жалуйся. Он – талантливый, но характер ужасный! Ты был предупрежден, между прочим! Не смей даже в мыслях такого держать, не то чтоб говорить! Что ты хочешь: есть или отдыхать? Мелькор закатил глаза к потолку от такой пространственной и пламенной тирады. -У меня на работе сплошные подставы, кругом конкуренты и ненадежные подчиненные… Хорошо, Майрон, давай поужинаем, и пожалуй вина… -Ну вина так вина, - Майрон полез в мини-бар, достал бутылку и бокалы, наполнил их до краев ежевичным вином, а сам, как был, в одном фартуке, присел на колени к Мелькору, лицом к лицу. Тот так ошалел от наглости майа, что даже не прогнал и не предложил пересесть. -За что пьём? За искажение или за взаимопонимание? – В зеленых глазах плещутся искры, а тонкие пальцы, унизанные кольцами, поглаживают ножку бокала. Мелькор на мгновение залюбовался своим майа. Задумчивая улыбка озарила лицо Владыки. Он очень редко улыбался, чаще хмурился, и даже не догадывался, что улыбка ему вполне шла. -Эй, Мелько, у тебя улыбка, как море в предгрозовую погоду, – Майрон убрал прядь с лица возлюбленного, заглянул в темные глаза. -Да… - Мелькор не отвел взгляд. Глаза тянули, манили, черные, словно омуты. - За все. И за искажение. И за взаимопонимание. Они столько тысяч лет так пьют, что даже не думают ни о чем, просто отпивают из бокалов друг у друга и погружаются в глубокий поцелуй. И словно нет ничего. Ни бра на кухне, с его ненавязчивым, якобы естественным освещением, ни вечно шумящего мегаполиса за окном, а снова унылые скалы, факелы на стенах и самое родное существо рядом. -Сладкое – выдыхает Мелькор, - как твои губы. -Не нравится, что ли? Мясо ешь, оно острое. – Майрон с трудом сдерживает смех. -Ты же прекрасно знаешь, что я не люблю сладкое, Майрон, а всем сладостям предпочту твое тело, - Мелькор хмурится, но в глазах пляшут искры. Майрон берет кусочки мяса и кормит возлюбленного с рук. Тот поддерживает игру, с удовольствием ест, не забывая прихватить зубами тонкую кожу, или пройтись языком по прохладным кольцам. -Эээй, Мелько, пальцы ешь, но кольца оставь! – Майрон слегка щелкает пальцем по носу своего вала. Тот смеется и щелкает зубами. - Хищник ты мой! -Я рад, что ты старался для меня… И у тебя такие чудесные вкусные пальцы и замечательные колечки, - плотоядный, жадный оскал. Мелькор обнимает своего майа и страстно впивается в губы. – Какой же заботливый у меня майа, кормит с рук, как волколака какого-нибудь! Прям хоть пиши письмо Аулэ - какое сокровище я у него из-под носа увел! – Вала смеется, его лицо светлеет, становится почти как тогда, после сотворения, прекрасным и незамутненным, кожа разглаживается. -Так тебя если не покормить, ты и забудешь, что есть надо, будешь ходить злой и неудовлетворенный. Я понимаю, что ты можешь и без еды и без воды, но к чему такие жертвы? – Майрон внимательно вглядывается в лицо Владыки, заметив изменения. -Майрон… мы же не люди… Валар не нужна пища, сон, воздух, вода… Хотя, если признаться, то мне тяжело без всего этого. ..Я очень устал, Майрон. Единственный минус для меня от человеческого тела - это его утомляемость, - Мелькор вздыхает, отбрасывая тяжелые волосы на спину. -А давай пойдём, я тебя искупаю, натру ароматическими маслами, ты отдохнешь? Всю усталость, как рукой, снимет, только активничать не вздумай, я не против, но тебе вредно в таком состоянии, – майа легонько коснулся губами лба своего вала. -Да, наверное это сейчас то, что нужно для релаксации. И почему всегда мой майа знает лучше меня, что мне нужно? -Потому что я на то и майа, - Майрон смеется, кладет последний кусочек мяса в рот Мелькору и спешит в ванную. Через несколько минут оттуда доносится шум воды, валит клубами пар. Майа крутится перед огромным, во всю стену, зеркалом, осматривая себя в фартуке. Мелькор тихонько подошел и стал наблюдать [подходит и наблюдает] за суетливым майа. Майрон снимает фартук, кидает на корзину для белья и видит в клубах пара высокую темную фигуру. Всплескивает руками и кидается на шею своему вала: -О предвечная тьма! Мелько! Сердце в пятки ушло, а душа ниже пояса! Как ты меня напугал! Иди раздевайся, тоже мне придумал, в костюме завалиться в ванную. Тут же вода и пар, ты бы ещё в туфлях пришел! Мелькор улыбается широко, томно смотрит из-под пушистых ресниц: -Раз ты сегодня такой заботливый, мой майа, то раздень меня сам. Я уже на ногах еле стою, пиджак-то я бы и сам снял, но на рубашке пуговицы, а на штанах ремень, этот чёртов дресс-код, разрази его Эру. Майрон вздыхает, но помогает снять пиджак, расстегивает пуговицы на рубашке, раздевает, заодно касаясь губами обнаженной кожи: -Какой же ты у меня… уставший… вижу, соскучился – залезай давай, я следом. Мелькор устало улыбнулся и шагнул в ванну. Майрон устроился напротив. -Тебе какие масла нравятся? Апельсин, бергамот, сандал, ладан, шалфей, горькая мята или мускат? – Майа потянулся к полочке с пузырьками. -Я люблю горькие, давай мяту. Полыни ведь нет? -Нет, полынь закончилась, - Майрон деловито закусил губу и стал разглаживать и перебирать шелковистые пряди, любуясь волосами своего вала. - Для волос будет шикарно, я люблю, как они пахнут… А для ванны я взял свою любимую пену, яблочную с корицей, - капает масло на ладонь и начинает втирать в волосы. Мелькор расслабился и почти начал засыпать. Майа капнул масел из других флакончиков и стал массировать плечи и спину, придвинувшись ближе. -Мелько, не спи, а то замерзнешь. -Не сплю… - тихий вздох. Таким он никогда ещё не был. Таким покорным и тихим. Или это так влияет огромный мегаполис? Или стрессы? Неизвестно что, но его можно было бы брать на руки, нести в любом направлении, или делать с ним, что угодно. Майрон сел сверху, придвинувшись, и делал всё, что считал нужным: втирал масло, обнимал, массажировал, на что не было почти никакой реакции, кроме тихих стонов да более тесных и несдержанных объятий. Мелькор проснулся только тогда, когда майа почти заканчивал смывать пену и шампунь. -Ну что, пойдём в спальню или ещё полежим? -Лежим… -вздохнул вала, прижал к себе, впился в губы Майрона поцелуем, - я становлюсь слишком мягким с тобой… так не должно быть… -Не должно быть на работе, а здесь можно… -Нет… Я сорвусь и не смогу контролировать свою мощь в нужный момент… -Ну как знаешь, там твоя мощь нужней... - Майрон вздыхает. - А здесь совершенно по-другому. И мне приятно, что ты рядом со мной, такой мощный, великий, ужасный, просто голова идет кругом от осознания того, какая могущественная сущность находится рядом. - Майа кладет голову на плечо своему возлюбленному, гладит его спину, поднимая тяжелые волосы. -Майрон... Ты... Я не знаю, какую цену я оплатил и плачу за всё это... Ты даже не можешь представить, каково это: пропускать через себя всю тьму, дышать ею, работать с ней, когда на руках столько крови... Хотя мы столько веков вместе...- Мелькор закрывает глаза. -Эй, Мелько, не спи! Пойдём, обсушишься, ляжешь на кровать... - Майрон проводит пальцами по лицу вала, - ох уж эта предвечная тьма! - а то замечтаешься и заснешь. Я вылез, а вода остынет, твое тело все равно не даст столько тепла, как моё, чтоб согреть воду, - майа болтает без умолку, вертясь у шкафа и разыскивая большое банное полотенце. Мелькор тяжело поднимается во весь свой немаленький рост. Вода потоками струится с белоснежного тела и длинных волос. К удивлению Майрона на коже Мелькора проявились давние шрамы. Шрамы от ран и порезов, больше всего их было на запястьях . -Вены резал? - неодобрительно хмыкнул Майрон, набрасывая на плечи вала пушистое полотенце, осторожно промокая волосы другим полотенцем, чтоб не стекала вода. - Всё, иди в спальню, а то еле на ногах стоишь. Я сейчас. - Майа быстро протирает запотевшее зеркало и выпускает воду. Слишком больно, слишком в сердце. И так каждый раз, как на грани, стоит обнажить тело перед ним — обнажается душа. Да, чёрная, да, проклятая, да, отверженная, но всё-таки ещё живая душа, ледяная тьма, вечно жаждущая огня,- Мелькор медленно идет к спальне, ложится на кровать, складывая руки под головой. Майрон неслышно проникает в спальню, устраивается рядом, стаскивает полотенце с полусонного валы и приникает губами к члену. Мелькор такого не ожидал, он резко подскакивает, чуть не отбросив заботливого майа спиной на пол. -Майрон... - Мелькор вздыхает, читая в испуганных глазах майа немой вопрос, - да можно, только предупреждай в следующий раз... я сейчас полуживой, так что от меня сейчас вряд ли какая-то взаимность может быть, разве что ты сам будешь с упоением об меня трахаться, я даже стонать вряд ли смогу... -Я — не ты. Мне не нужно криков и стонов на всю квартиру. Твое тело расскажет мне гораздо больше, чем твои стоны. И раз ты сам мне разрешаешь...- Майрон наглеет и забирает член в рот полностью, начинает сосать, выпускает, пробегает слегка языком, чуть задевая зубами, ласкает кончиками пальцев, затем снова обволакивает языком. Мелькор хочет что-то сказать, но слишком устал. Таким наглым своего майа он ещё не видел. От навалившихся ощущений не хватает воздуха в легких, он впивается в плечи Майрона пальцами, рискуя наставить синяков, по телу пробегает дрожь. Глухой стон срывается с горячих губ. Мелькор тихо выругался, но Майрон не отступает, продолжая ласкать и сосать, а член уже настолько тяжел, что с трудом умещается в глотке. От возбуждения у майа темнеет в глазах, он глотает всю сперму, не проронив ни капли, трется щекой о член в возбуждении. -Иди ко мне... — Мелькор грабастает майа в охапку, прижимает к себе, сжимает напряженный горячий член и ласкает до тех пор, пока Майрон не начинает кричать и биться в исступлении. -Майрон... - холодная ладонь скользит по огненным волосам, - зачем тебе моя тьма? Неужели никто не может подарить тебе нечто иное, большее... - хриплый голос обволакивает, успокаивает и баюкает. -Мой Владыка... Я хочу... Я люблю тебя... Никто не смог подарить мне счастья, у нас одно проклятие на двоих и нам двоим нести и радости побед и горечь поражений... Усталость, боль и непонимание отражаются на лице тёмного валы: - Думаешь, я смогу? Мы столько веков вместе, а я все чувствую себя виноватым перед тобой. -Да, ты можешь. Мне с тобой хорошо, мне с тобой спокойно... Нет, ну в редких случаях, бывает, у тебя сносит крышу, но ты мой Владыка и мой возлюбленный, ты вправе делать со мной все, что захочешь... - Майрон кладет голову на грудь Мелькора, обнимает, вслушиваясь в стук сердца. Тёмный вала замер, вглядываясь в золотистые волосы Майрона. Он был поражен. Эти слова... Они словно разбили вдребезги ту преграду, что отгораживала его от боли, от прошлого, от воспоминаний. Он представил, что было бы, если бы он вдруг остался один. Что если бы тогда не пришла ему в голову идея совратить Майрона во тьму, ну, или бы он сам отказался идти следом. Тьма хлынула отовсюду. Чтоб защититься от неё, Мелькор сжал майа в объятиях, словно желая уберечь от тьмы, но тем самым лишая его возможности дышать. Майрон испугался, задрожал всем телом, в вертикальных зрачках зиял первобытный ужас. Майа впился ногтями в руки Мелькора, сдавливавшие грудь и шею. -Майрон... - словно сквозь туман. Голос, полный хрипа и боли, которую еле удается сдерживать. - Майрон... Ты только мой... Изобретательный Майрон наконец извернулся и сомкнул челюсти на холодной руке. Ужасные объятия мигом ослабли. Майа закашлялся, и ударил вала кулаком в грудь: -Ты что творишь? Чуть не угробил меня! Боится он! Убил бы и всё, не рассчитав силу. Я же слабей тебя! Кого бы ты потом любил? Мелькор застонал, скрежеща зубами, на руках вспухли темные вены, а сами руки пронизала темная сетка ожогов. Из прокушенного запястья закапала кровь. Голос почти пропал, он сдавленно хрипел, словно запертый в клетке зверь. Майрон прижался всем телом, обвился, словно гибкая лоза: -Опять эти чертовы камни не дают тебе покоя? Да я бы проклял всех, кто с ними был связан, и тебя тоже, клюнули же тебя орлы в задницу, чтоб ты их взял! Они не стоили такого! И никто не стоил, и ничто! Ненавижу их и проклинаю всех светлых и их создателя заодно! - хлесткие пощечины градом посыпались на оторопевшего Мелькора. -Майрон! Майрон, остановись! Я пришел в сознание, Майрон! - но остановить разгоряченного майа можно было только одним способом: впиться в губы кусающим поцелуем, что вала и сделал, несмотря на все протесты. -Мелькор... я не хочу, чтоб ты страдал. Я хочу быть с тобой. Я люблю тьму, что свила гнездо в твоем сердце. У меня на это есть причины, чтоб ступать за тобой из века в век. -Я хочу слышать эти причины. -Ты уже слышал их, - голос Майрона зазвучал тихо, но отчетливо, звеня в наступившей тишине, - я люблю тебя... нравится тебе это или нет... Мелькор посмотрел на Майрона: - Майа...любишь меня? Но это ведь невозможно! Я приношу лишь боль...- меня все прокляли... -А я вот люблю, привязался к тебе, по сути я передал свою жизнь в твои руки, не говори так, я разделю с тобой твои боли, а всякая боль, наносимая твоей рукой — сладкая, - майа слабо улыбнулся. -После всех тех кошмаров, что я пережил... Что мы пережили... Майрон, что ты со мной делаешь? - Мелькор прикрыл глаза. -Ничего особенного... просто люблю... - майа положил ладонь в крупную ладонь своего возлюбленного. Нестерпимый холод вдруг исчез, а тёмные глаза вала стали серыми со светлыми вкраплениями - Зная твой неуемный характер, хочется связать тебя крепко и запереть на необитаемом острове в башне, куда никто не сможет приходить кроме меня. -Я хочу быть с тобой... просто так, без веревок.... может ты об этом подумаешь в следующий раз? Мелькор фыркнул, медленно исчезали шрамы на коже и усталость. - Вряд ли... меня это не устраивает, - посмотрел на Майрона так, что казалось прямо сейчас возьмет и унесет в эту жуткую башню, и обнял, лёг, увлекая за собой. - Давай спать уже, ты сегодня устал так, ещё больше меня, наверное. - Прижал к себе, вдыхая медовый аромат волос. -Я всегда буду рядом... Дыхание выровнялось, и вала уснул крепко, как случалось лишь несколько раз за много тысяч лет. Майрон еще немного покрутился и замер, замедляя ритм сердца и дыхания, уютно устроившись в объятиях Мелькора, обнимающего свою Прелесть, как самую дорогую драгоценность в мире.