мы продолжаем пытаться

"ты, должно быть, стайлз" говоришь ты и смотришь на меня слишком пустые глаза, ни намека на осознание как подводные глубины, как хрупкий лед в конце зимы все, что осталось от тебя, любовь моя, и это величайшая трагедия. ты сгораешь, моя любовь, под ярким светом луны кулаки сжимаются в рвении к пустой мести. ты сгораешь, моя любовь, в мире, которому все равно и я ничего не делаю, только стою и смотрю, скорблю (снова). любовь съедает тебя, как смерть ест и ест, въедается все глубже в сердце, неумолимая, как голодная пасть океана. почему всегда любовь, спросишь ты (как всегда), и я отвечу - ты стоил этого, ты стоил этого всегда. ты снова восстанешь, подобно фениксу. сломленный и когда ты посмотришь на меня в этот раз, я думаю, я надеюсь, - но в глазах только ярость, разрушение, тишина без конца ответный взгляд, далекий, насмешливый, слепой. (любовь гниет в тебе) империи поднимаются, империи рушатся, империи снова поднимаются и ты вместе с ними, и каждый раз я жду наверное, зря, а пока- я жду, я жду, я жду (дня, когда ты вспомнишь). вечность гниет, так же легко, как и любовь, так же легко, как и смерть, только- мы зачахли, в сердце, в душе, красивейшая гибель, но все же крах потому что какая жизнь без причины? ("дай мне причину." "могу дать только себя." "этого хватит, но-" "но?" "дай мне вечность.") и теперь мы поменялись ролями. с моим убийцей. разрывает. и ты на коленях передо мной, беспомощный, окровавленный, опоздавший; "стайлз," шепчешь ты, "пожалуйста," шепчешь ты, и, в конце концов, признание, осознание, воспоминание; но этому миру все равно, поэтому- ("дай мне вечность." "навсегда.")