***
Кое-как добравшись до дома уже под утро, я, не раздеваясь, завалился на кровать, проваливаясь в тревожный сон.***
Это утро выдалось премерзким. Не люблю дождь, но кушать хочется всегда, а в холодильнике мышь повесилась. Кое-как расчесав волосы, которые, кстати, были у меня русые до лопаток, я собрался, накинул ветровку и покинул мою, отнюдь, не святую обитель. Дождь противными, холодными каплями забирался мне за воротник, волосы намокли и слиплись, и я, окончательно уверовав в чудеса, побежал через длиннющую проезжую часть. Как оказалось, зря. — Почему в неположенном месте переходим? — Не вижу лица копа, оно скрыто в машине, что остановилась буквально в метре от меня, но голос приятный. — Кушать хочется, вот и тороплюсь, — огрызаюсь, в попытке обогнуть машину, но оная назойливо двигается чуть назад. — Послушайте, ну я правда уже задолбался. За вчерашний день я успел вылететь с работы, из-за того, что отказался крутить задницей перед клиентами, сломал новёхонький байк и потерялся в родном городе, а сегодня я просто спешил в закусочную, чтобы перекусить, и наткнулся на вас! — о как меня все выбесило. — Выговорился? — я открыл зажмуренные глаза, натыкаясь взглядом на нашивки на груди копа, заинтересованно перевожу взгляд вверх и так и замираю. Красив чертяка. — Да, — твержу смущённо, а сам разглядываю его из-под капюшона. Правильное лицо, смуглая кожа, красивая трёхнедельная щетина, густая и ухоженная. Узкий нос с маленькой горбинкой, упрямо сжатые губы с маленьким шрамиком, глаза зелено-карие, с причудливыми крапинками тут и там, и брови, густые, тёмные, ваххх. — Извини…те. — Можно на «Ты». Давай так, я сейчас угощаю тебя кофе, ты перестаёшь сверлить во мне дырку и, возможно, мы обменяемся номерами, так, на будущее. — Брови приподнимаются в вопросительном жесте, я киваю, толком не понимая, как все приняло подобный оборот. Сидим в кафе, я отчаянно пытаюсь согреть пальцы о стаканчик с еле тёплым кофе, а Виль, как мне представился коп, отказываясь называть полное имя, шкрябал короткими ногтями свеженькую татуировку. — Покажи, — киваю на татуировку. Виль повыше закатывает рукав темно-синей рубашки, показывая довольно симпатичного волка в стиле орнаментал. — Прикольно… — А у тебя татуировки есть? — Гм… можно сказать и так, — смущённо отвожу взгляд. — Ну ладно, долг зовёт… — Погоди, — перехватываю руку с мобильником и быстро вбиваю свой номер. — Так, на будущее, — улыбаюсь, провожая взглядом широкие плечи. День однозначно становится лучше.***
Назойливый звонок вырывает меня из дремы. Невидящим взглядом осматриваю кровать, шаря рукой по тумбочке. Найдя раздражитель, я, не глядя, принимаю звонок. — Алло… — Привет, разбудил? — вздрагиваю от знакомого голоса и резко поднимаю корпус. — Н-немного. Привет, полагаю, — слышу расслабленный смех из трубки и как-то весь успокаиваюсь, глупо улыбаясь. — Ты в машине? — Ага. Только закончил дежурство. Не хочешь прогуляться? Я за тобой заеду. — Хорошо, заезжай на… — Буду через десять минут. И звонок обрывается. Протираю глаза, понимая, что все, кажется, налаживается. Встаю с нерасправленной кровати, подхожу к шкафу, придирчиво оглядывая груду грязной одежды. Вытягиваю пару рубашек, зелёную и голубую в белую клетку. — Эники, беники… Прокопавшись ещё минут пять, я застегнул последнюю пуговицу на зелёной рубашке и поправил ремень джинсов. Под окном громко загудела машина, и я быстро спустился на первый этаж, постоянно поправляя волосы. Холодный ветер ударил мне в лицо, стоило только выйти на улицу. Оглядевшись, я сразу приметил новый в нашем дворе джип и направился к нему. Передняя дверца приветливо распахнулась, и я плюхнулся на пассажирское сиденье, улыбаясь Вилю, параллельно пытаясь пристегнуть ремень безопасности. — Хорошо выглядишь. — Ты даже не представляешь, какой это комплимент для человека, что проснулся пятнадцать минут назад. — Виль по-доброму усмехнулся и спокойно повёл машину. — Куда едем? И откуда у тебя такая крутая тачка? Не помню, что бы копы столько зарабатывали… — Скажем так, раньше я не был копом. Так куда ты хочешь? — я сразу как-то растерялся, моими планами на вечер был сон, и ничего другого в них не входило. — Ммм, кофе? — Отлично. Буквально пять минут спокойной езды, и мы стоим на пороге круглосуточной кофейни. — Что ты будешь? — Тут есть гляссе? — Ага. — Тогда его. — Хорошо, вафли? — Да, спасибо. Не знаю почему, но этот вечер кажется мне на удивление хорошим… Недельку спустя… В сотый раз пытаясь заплести косичку у виска, я нервно отдёрнул руку от волос, почувствовав чужие пальцы на своих. — Эм… — Ты мусолишь эту косичку уже минут двадцать, дай сюда. — Виль оставил стаканчик с чёрным чаем. Мы сидели на моём отремонтированном байке, около той же кофейни, что и в нашу первую встречу. Я послушно повернул голову, оголяя шею, чувствуя редкие, случайные прикосновения к ней, такие ненавязчивые, но странно взбудораживающие. — Готово. — Оглядев аккуратную косичку за ухом, я благодарно кивнул, переплетая наши пальцы. На улице начинало холодать, сентябрь, как ни как. Прикрыв глаза, я почувствовал тёплое дыхание совсем рядом, и сморщил нос, ощущая, как под рубашку закрадывается пока ещё летний ветер. Глянув на Виля, стоящего совсем рядом, я подался к нему всем телом, млея от широких, чуть шершавых ладоней, оглаживающих мои бока, и от тёплого дыхания в шею. — Идём, холодает. — Согласно кивнув, я отошёл от мужчины, прикусывая губу. — Хочешь что-то спросить? Что? — Как твоё полное имя? — Тебя это настолько волнует? — я коротко кивнул. — Вильгельм, только не смейся… — это так обречённо звучало, что я даже сдержался от смешка, протягивая руку к щеке, как всегда, с идеально ровной щетиной. — Я и не собирался… Заведя байк, я позволил Вилю рулить, тесно прижимаясь к широкой спине, дыша ему прямо в загривок, легко царапая короткими ногтями буквально каменный пресс. Резко тормознув у неизвестного мне дома, Виль сдёрнул меня с мотоцикла, за несколько секунд затащив в лифт, начиная остервенело оставлять засосы на моей шее и ключицах. Оторвавшись буквально на минуту, Виль молниеносно открыл дверь квартиры, заводя меня внутрь, не раздеваясь, подталкивает меня к широченной кровати. Квартира студия, посетила меня мысль, и тут же улетучилась, потому что тело, изголодавшееся по ласкам, привыкшее к регулярному сексу, просило большего. Скинув ботинки на пол, я дёрнул мужчину на кровать, оказываясь сверху, чувствуя, как сильно руки обхватывают мои бедра, что наверняка останутся синяки, как Виль быстро расстёгивает мою рубашку, откидывает её в дальний угол квартиры. Избавившись от одежды, я, плавно работая бёдрами, отираясь о полувозбужденный член, покрытыми чёрной тканью боксеров ягодицами. Принялся теребить тяжёлую пряжу его ремня, царапая ногтями эдакую счастливую дорожку из тёмных волосков у кромки брюк, заглядывая в потемневшие от возбуждения глаза, медленно проводя губами от шеи к плечам и дальше, к прессу, уже расстёгнутым джинсам, притираясь щекой к возбужденной плоти. Почувствовав, как с меня резко сдёргивают джинсы, грубо сжимая ягодицы, я тихо застонал, прижимаясь губами к члену, обрисовывая его сквозь ткань, тяжело, надрывно дыша. — Можно мне? Виль кивает, приподнимаясь, стягивает свои джинсы вместе с бельём, притягивает меня к себе, для долгого, мокрого поцелуя, стягивает и моё белье тоже, мягко надавливая на колечко мышц, вызывая у меня стон прямо в поцелуй. Оторвавшись от таких манящих губ, я резко опустился вниз, тяжело дыша на крупную темно-розовую головку. На пробу проводя языком по всей длине члена, тут же дуя, вызывая полустон, полурык. Обхватив головку губами, я плавно повёл головой, насаживаясь ртом на член до середины, постанывая и втягивая щеки. Старательно работая языком и губами, руками я сжимал напрягшиеся бедра. На секунду оторвавшись от крупного члена, я облизал свои пальцы, заводя одну руку назад, вводя в себя один палец, чувствуя прожигающий взгляд. Но я был остановлен тюбиком смазки, кинутым мне в руки. Благодарно кивнув, я продолжил. Мышцы поддавались неохотно, отзываясь жжением, но я продолжил старательно двигаться на члене, следуя руке, опущенной мне на затылок. Почувствовав, что я уже достаточно растянут, напоследок провёл языком по уздечке и щели уретры. Следующими мне в руку упали презервативы в ленте, опять кивнув, я раскатал резинку по члену, жалея, что без него пока никак. Я подался вперёд, принимая жадный поцелуй, чувствуя, как Виль принимает полувертикальное положение, одной рукой направляя в меня член, я начал медленно опускаться, вздрагивая от накативших чувств, закусывать губу от боли, надеясь, что потом будет лучше. Рвано выдохнув, я опустился до самого конца, издавая стон боли, чувствуя, не слыша, именно чувствуя, как Виль меня успокаивает, гладит по выгнутой спине, по напряжённым бёдрам, целует шею, параллельно оставляя засосы. Собравшись, я резко дёрнул бёдрами, сжимаясь, слыша наш общий стон. Расслабившись, я пару раз поднялся и опустился, привыкая к большому члену внутри себя, пытаясь принять его в себя полностью. — Подожди. — Вопросительно вскинув брови, я оказался перевернут на живот, чувствуя, как Виль сначала проводит пальцами, обрисовывая татуировку, затем проводя членом между ягодиц, дразня. — Мне определённо нравится твоя татуировка, — Виль обвёл наконечник тату, что был направлен прямо к входу в моё тело, а от деревянной основы шли ветви. — Приподнимись. Выдохнув, я поднял бедра, выгибая спину и разводя ноги, чувствуя, как лицо, шею, и даже плечи, заливает румянец. Почувствовав два пальца у входа, я самостоятельно надсадился на них, понимая, что мне мало, умоляюще стону. — Нетерпеливый, — Виль пару раз надавил на комочек нервов, заставляя меня дрожать, стонать, всхлипывая от переизбытка ощущений. — Ну держись! Резко войдя почти до самого конца, Виль удовлетворенно застонал, выходя, оставляя внутри только головку, тут же резко подаваясь вперёд. Переплетя наши пальцы, Виль начал двигаться, медленно входя до упора и выходя почти до самого конца. Пару раз двинув бёдрами, я скуляще застонал, пытаясь потереться членом о простыни, и был услышан. Проведя одной рукой по моему члену, Виль резко двинул бёдрами, надавливая на чувствительную точку внутри, сжимая головку моего члена. Громко застонав, чувствуя, как дёргается мой член, выплёскиваясь на простыни, я резко сжался вокруг Виля, постепенно расслабляясь, чувствуя, как ноги ослабевают, как саднит горло и чешутся оставленные на плечах и шее засосы. Несколько раз резко двинув бёдрами, Виль с пошлым шлепком прижался к моим ягодицами и я почувствовал, как внутри меня член дёргается, до упора наполняя семенем. Застонав, Виль упёрся лбом мне в лопатки, целуя солёную от пота кожу, глубоко вдыхая и выходя, тут же прижался пальцами к растянутому входу и размазал вытекающую сперму по ягодицам, бёдрам, сжимая яйца, заставляя меня вздрогнуть всем телом. Я застонав, неожиданно даже для себя, кончил во второй раз. Обессилено повалившись на липкие простыни, я потянулся всем телом, прижимаясь губами к губам моего копа, медленно проваливаясь в дрему.***
Открыв глаза, я тут же закрыл их, остервенело прикрываясь подушкой, ведь злодолбучее солнце светит прямо в них. Осторожно выглянув из-под временного укрытия, я с трудом различил силуэт Виля, стоящего у окна с кружкой кофе. С тихим стоном обмотавшись в простыню на мотив греческого бога, я не очень-то грациозно свалился с кровати. С трудом поднявшись, я босиком прошлёпал в открытые объятия, вдыхая запах хвойного геля для душа, зачем-то поправляя свои волосы. — Хорошо спалось? — Невероятно, но я ещё дня два буду ходить гуськом, — усмехнувшись, я зарылся пальцами в волосы мужчины, елозя губами по колючей щетине. — Оно ведь того стоило? — подхватив меня под бедра, Вильгельм усадил меня на подоконник, пальцами бегая от засоса к засосу. — Определённо…