To love oneself is the beginning of a lifelong romance

*10 лет* Маленький мальчик бежал по опушке леса, то и дело оглядываясь. Всюду ему мерещилась няня и отцовская стража, от которых он так старательно прятался все утро. Утомленный бегом, он не заметил выступающий из земли корень и, запнувшись, рухнул на землю, ударившись головой о булыжник, так некстати встретившийся ему на пути. Спустя несколько минут он с трудом разлепил глаза, хмурясь от резкой боли в голове. Пред ним сидел незнакомый ему мальчик и с беспокойством смотрел на него. — Как ты себя чувствуешь? — спросил незнакомец. Александру померещилось или этот мальчуган действительно произнес это, не открывая рта? «Да ну, ерунда какая-то», — подумал царевич и вновь посмотрел на него. — В порядке, кажется, — ощупывая появляющуюся шишку на лбу, сказал он. — Так, небольшие ссадины. Будущему войну не следует обращать внимание на такие мелочи, — с гордостью произнес он, чуть выпятив грудь вперед. В ответ на это послышался тихий смех, легкий и такой приятный. — Ну, давай знакомиться? — приняв, наконец, сидячее положение спросил Александр, протягивая вперед руки в официальном жесте. — Меня Александром зовут, а тебя? В ответ незнакомец озадаченно посмотрел на мальчика и сказал: — А я не знаю своего имени… Царевич от удивления распахнул глаза. Разве так бывает? Странный он какой-то, этот мальчуган. — Ну ладно, тогда ты будешь… Гефестионом! — радостно провозгласил Александр. В душе он чувствовал невероятную симпатию к новому другу. — Хорошо, — голубые глаза засветились, а на лице появилась широкая, искренняя улыбка. Александр же про себя отметил, что он вновь не заметил, чтобы эти губы двигались при разговоре. «Мда…неплохо я головой ударился» — подумал он. «Нужно бы вернуться во дворец». — Гефестион, — пробуя на языке имя нового знакомого, позвал мальчик. — Хочешь, пойдем в город? Мне недавно папа лук сделал, а Птолемей на лошади обещал покатать! Хочешь со мной? — Гефестион лишь кивнул головой, вновь улыбаясь. Не раздумывая более, Александр взял его за руку и потащил во дворец. Теперь главное не попасться на глаза Ланике… *** Ближе к вечеру, уставшие и довольные ребята пошли в комнату царевича. — Александр! Вот ты где, оказывается, — воскликнул Клит, военачальник Филиппа и брат его Ланики. — Тебе давно пора было вернуться! В следующий раз доложу отцу, — строго пригрозил он, смотря на мальчика и будто бы и не замечая Гефестиона. — Марш в комнату, ужин уже там, — не сказав более ни слова, он развернулся и вышел, всем своим видом демонстрируя недовольство поведением наследника. — Не обращай внимание, он вообще-то хороший. Иногда, — глянул он на Гефестиона и пошел в комнату. — Ты, наверно, кушать хочешь? — мальчик вновь кивнул. Вообще, Александр обратил внимание, что Тион крайне неразговорчив, но, тем не менее, они и без этого отлично понимали друг друга, стоило лишь посмотреть в глаза напротив. После ужина мальчики стали готовиться ко сну. Кровать оказалась достаточно удобной для двоих, а темноволосая макушка как нельзя лучше подходила для того, чтобы упереться в нее щекой. В тепле и уюте, убаюкиваемые размеренным дыханием друг друга, они проспали до рассвета. Привыкший к раннему подъему Александр встал первым, оставив Гефестиона в кровати, который мирно спал, подложив ладошку под щеку. Стоило царевичу выйти из комнаты, как он наткнулся на Ланику. Та хотела уже начать отчитывать его за побег, но слова застряли в горле, стоило ей заметить большую фиолетовую шишку на лбу. — Александр! Ты почему Клиту не сказал, что ударился? А если бы случилось что? — возмущалась она, таща его за руку к лекарю. Тот быстро обработал синяк и дал выпить горькое снадобье. Закончив процедуры, царевич со всех ног бросился обратно в комнату, помня об оставленном там Гефестионе, но, когда он зашел, он не обнаружил мальчика ни в кровати, ни где-нибудь еще. Расстроенный потерей (а ведь он даже не знает, где живет Тион!), он лег обратно на кровать, стараясь унять столь резко возникший гул в голове. Следующие несколько дней Александр вставал с первыми лучами солнца и отправлялся на поиски такого странного, но уже немножко любимого друга. Он ходил по улочкам, вглядываясь в лица пробегавших мимо мальчиков, но так и не встретил того, кто ему нужен. Его одолевали различные чувства. В первую очередь, он беспокоился о нем, ведь если он не знал своего имени, может у него и дома нет? А он еще так мал, чтобы выжить одному на улице. Кроме этого, он очень скучал по нему. Несмотря на то, что он был царевич, а может именно поэтому, настоящих друзей к десятому году своей жизни он не завел, все казались ему слишком скучными или наоборот, чересчур навязчивыми. От Гефестиона же веяло спокойствием, и от его общества невозможно было устать. В глубине души мальчик понимал, что это выглядит несколько глупо, ведь они знакомы были всего один день, но и поделать ничего не мог. По ночам он метался и выкрикивал его имя, а после просыпался в слезах. Ему казалось, он потерял нечто важное, часть самого себя. На все расспросы со стороны Ланики он лишь грубо отмахивался — все-таки, не уведи она его к лекарю тогда, он бы не потерял Тиона. *13 лет* Время шло, окружение менялось. Среди его новых знакомых появились те, кто в будущем должны были стать его военачальниками. Иногда он даже начинал думать, а был ли вообще такой человек — Гефестион? И откуда он имя только это взял, вроде и не слышал прежде нигде… К тринадцатому году своей жизни Александр познал все прелести солдатских будней. Отец отдал его на обучение Леониду, который старался воспитывать мальчика в лучших традициях спартанской школы. Благодаря постоянным тренировкам и лишениям, его тело окрепло, а дух привык к умеренности. Он стал более спокоен и собран, проявляя все качества война и будущего царя, что не могло не радовать Филиппа. На пышных пирах в честь очередной победы он с гордостью рассказывал об успехах своего сына. На одном из таких вечеров, один из его приближенных спросил: — А ты не думал отдать мальчика на обучение Аристотелю? Он знаменитый философ и ученый, его уважает народ по всей Греции. Одно время я даже думал отдать в его школу своего мальчика, — на этих словах его голос чуть дрогнул, а сам он будто посерел. Прошло уже тринадцать лет со дня смерти его сына, но эта боль продолжала терзать его сердце. — Спасибо за твой совет, мудрый Аминтор. Я сожалею о твоей потере. Гефестион стал отличным воином, — Филипп сочувственно взглянул на старого друга и сжал его плечо в знак поддержки. Идея пригласить из Афин Аристотеля несказанно понравилась царю, ведь будущий правитель должен не только уметь мечом махать, но и головой работать, а с этим у Леонида было, скажем так, не очень хорошо. Не медля ни минуты, гонцы были отправлены в Афины с приказом привести философа, пообещав выполнить любые его условия. Специально для будущего царя и его гетайров в Миезе была построена школа, оборудована жилая часть, кухня и места для тренировок. В общем все, что можно пригодиться при воспитании кучки несносных, неусидчивых парней. *** — Ура, свобода! — крича и размахивая руками, во двор выбежал Филота, а за ним, радостно смеясь, высыпали и остальные мальчики. Всех их переполняло чувство вседозволенности и неограниченного счастья, что они, наконец, покинули дом и вырвались из-под строгого присмотра родителей. — Я слышал, тут неподалеку есть деревня, там продают отличное вино, — с мечтательной улыбкой на губах сказал Птолемей, оглядываясь по сторонам. — Да? Ну тогда чего же мы ждем? — крикнул Александр, и, как и подобает настоящему командиру, смело пошел вперед, ведя за собой свору ребят. Вино приятно расслабляло мышцы, даря ощущение отдыха после трудного дня переезда. Царевич сидел на траве, держа в руках кубок с напитком и лениво оглядывал парней вокруг. Кассандр и Филота, сидя в обнимку на каком-то камне (и откуда они его только взяли?), горланили песни, распугивая птиц. Птолемей старательно обхаживал девушку, которую он привел с собой с деревни, утверждая, что он «влюблен, так что сил его больше нет быть вдали от нее», хотя Александр сомневался, что он сможет назвать хотя бы ее имя. Неарх с видом полного блаженства грыз какие-то ягоды, запивая их вином. Остальные парни разбрелись по полянке. Кто-то еще общался между собой, некоторые уже тихонько похрапывали, подложив под голову свои плащи. Почувствовав дискомфорт в спине от долгого сидения, Александр встал прогуляться, а заодно решил осмотреть окрестности. Уже темнело, но он не собирался уходить далеко, так что времени ему хватит. Слегка покачиваясь от количества выпитого, он побрел в лес, что начинался сразу за полянкой. Там было хорошо. Деревья скрывали солнце, сохраняя приятную прохладу, сейчас так необходимую, на разгоряченную от вина кожу. Слева слышалось журчание небольшой речушки. Недолго думая, парень направился туда. Выйдя на берег, он невольно залюбовался открывшимся видом. Чистейший ручей бежал по камням, играя в лучах заходящего солнца. Под ногами был мягкий травяной ковер, то тут, то там усеянный самыми разнообразными цветами. Подойдя поближе к воде, Александр присел, желая умыться. Ледяная вода обжигала, но вместе с тем разгоняла туман в голове и дарила ясность мыслям. В очередной раз наклонившись над ручьем, он уже хотел было опустить руки в воду, чтобы зачерпнуть новую порцию воды, как вдруг заметил рядом со своим еще одно отражение, чьи глаза он не перепутал бы ни с кем другим. Резко развернувшись, он чуть было не столкнулся с Гефестионом, мирно сидящим около него. — Гефестион! — Александр бросился обнимать его, чтобы убедиться, что это не сон, не мираж на пьяную голову. Но нет, Гефестион сидел с ним, теплый, объемный и улыбался, смущенно отводя глаза. — Куда ты пропал?! — царевич встряхнул его за плечи, желая получить ответ. Но тот лишь растерянно смотрел на него, будто не понимая. — Я всегда был рядом с тобой, Ксандре. Поверь мне, — он протянул ладонь, касаясь ей щеки парня. — Ведь мы друзья, верно? — он чуть повернул голову царевича, вынуждая того посмотреть ему в глаза. — Да, — Александр вновь посмотрел на него, отметив про себя, каким прекрасным стал его Гефестион. — Ну вот и хорошо, а то я уже начал переживать за тебя. Ты так растерян, — он улыбнулся. — Твои губы… Они все-таки двигаются! — вдруг рассмеялся парень, глядя на друга. — А я уж думал, что схожу с ума. — Гефестион как-то странно посмотрел на него, но решил ничего не говорить по этому поводу, а просто притянул царевича поближе к себе и обнял, привалившись вместе с ним к ближайшему дереву. Спустя полчаса, Александр, пригревшись на широкой груди Тиона уснул, чтобы проснуться на следующее утро с жуткой головной болью и в гордом одиночестве. *15 лет* — Отец, купи мне этого коня! Я его объезжу! — А если не сможешь? — Я сам за него расплачусь! Александр медленно подходит к животному, ласково приговаривая: — Буцефал. Вот как я назову тебя, — он с легкостью взлетает на спину коня, крепко ухватившись за гриву. — Буцефал и Александр! Ну, попробуем! — и они понеслись навстречу Солнцу. Сделав круг, они вернулись на площадь. Александр был счастлив и возбужден, его щеки горели, на лбу проступили капельки пота, а руки и ноги слегка подрагивали от крепкой хватки. К нему подошел Филипп, преисполненный гордостью, и поднял сына над головой. Александр обвел глазами приветствующую его толпу и заметил взгляд таких знакомых синих глаз. Вырвавшись из объятий, он бросился в толпу. — Гефестион! — он стиснул парня в объятьях. — Ты пропал! Как ты мог бросить меня? Я искал, повсюду искал тебя, а тебя не было! — он вновь прижался к нему, отмечая, как вырос Тион. Больше не было кудрявого мальчишки, перед ним стоял прекрасный юноша. — Я тоже скучал по тебе, Але, — он крепче прижал царевича к себе. — Я был рядом с тобой, но ты не видел, не замечал меня… — Не отпущу, больше не отпущу, слышишь? — преисполненный энтузиазма, Александр сжал ладонь Гефестиона и потащил во дворец, не обращая внимания на удивленные и встревоженные взгляды. — Так это и есть царские покои? — гость прошелся по комнате, где стояла кровать, небольшой стол и сундук в углу. — Я думал, она… больше. — Да, это… — Александр скривился. — Леонид старается воспитывать меня в спартанских условиях. — Ох, Але, — юноша сжал его в объятьях. Царевич вздрогнул. — Все нормально? — Да, просто вчера у этого изверга было плохое настроение, теперь немного болит спина, — он чуть дернул плечом. — Хочешь массаж сделаю? — взгляд, полный заботы и чего-то еще, что заставляло дыхание сбиться, а сердце пуститься вскачь. Александр опустил взгляд на руки Гефестиона, что теперь лежали у него на плечах. — А давай! — он подошел к кровати, стягивая хитон. Улегся, подложил под щеку руку и теперь с интересом смотрел на застывшего друга, жадно разглядывающего его спину и ягодицы. Пара мгновений и он пришел в себя. Прихватив со стола сосуд, он сел на бедра царевича, выливая тому на спину немного масла. Александр поежился, но оно быстро нагревалось. Плавными, нежными движениями Гефестион растирал его по спине парня, чувствуя перекатывающиеся под кожей мышцы. Несколько минут спустя царевич полностью расслабился, отдавшись во власть сильных, и в то же время мягких и заботливых рук. Звонкий шлепок по ягодице вырвал его из сладкой неги, а довольный Гефестион плюхнулся рядом с ним, не слушая возмущений о покушении на царскую задницу. Утро встретило Александра тупой болью в затекших мышцах. Он хотел потянуться, но не смог сдвинуться с места. Распахнув глаза, он увидел темную макушку и ее обладателя, который развалился на нем, обнимая за талию и закинув ногу в опасной близости от паха. «Он не исчез!» — рой мыслей проносился в голове Александра. Он начал припоминать те моменты, когда Гефестион был с ним. Сначала был удар головой, потом он был жутко пьян, вчера — возбужден и взбудоражен. Сейчас — просто возбужден. — Я не знаю, кто ты и как ты это делаешь, но я счастлив, что ты появился, — прошептал он, погладив Тиона по щеке. Тот поморщился, но не проснулся. Александр продолжил водить пальцами по его лицу, очерчивая скулы, тонкие губы, слегка курносый нос. Гефестион заворочался и открыл глаза. — Доброе утро, — улыбнулся он. — Доброе, — царевич продолжил ласкать его, переходя на плечи, спину и бедра. Брюнет повернулся, оседлал парня и прижал его руки к кровати. — У кого-то с утра хорошее настроение? — голубые глаза подернулись пеленой похоти. — Возможно, — Александр поерзал. Его возбужденный член задел бедра Гефестиона. Тот лишь усмехнулся, продолжая удерживать его руки. Он лег на парня, прижимаясь к нему всем телом, распаляя его еще больше. Его губы застыли в паре сантиметров от губ царевича. Тот всхлипнул и сам подтянулся, прижимаясь к нежным и таким желанным губам. Поцелуй быстро перешел в более страстный. Александр тихонько застонал, когда почувствовал теплую ладонь, ласкающую его член. Вскоре стоны заполнили комнату. Парень лежал, не в силах совладать со своими чувствами. Он смотрел прямо в глаза Гефестиона, неотрывно следящего за ним. Желание становилось сильнее, и он замер, достигнув высшей точки наслаждения. Тион продолжал сидеть на его бедрах, одной рукой лаская его грудь и живот. Постепенно возбуждение спало, дыхание пришло в норму. Александр вскрикнул, наблюдая за тем, как его Гефестион медленно растворился в воздухе. *** Александр зачарованно смотрел туда, где только что сидел Гефестион. В его душе таилось множество чувств: страх, непонимание, симпатия. Ему хотелось узнать его, сделать своим. Несмотря на то, что виделись они лишь несколько раз, Гефестион был частым гостем его снов и фантазий. Александр чувствовал привязанность, готовую стать любовью по отношению к этому юноше. После сегодняшней ночи к этому добавилось желание, заполняющее каждую клеточку. Вскоре поток его мыслей прервал Леонид. Ругаясь, он погнал царевича на пробежку, после которой его ждали уроки у Аристотеля. До самого вечера Але не мог остаться один и проверить свою теорию относительно Тиона. Наконец, его мучения закончились, и он отправился в комнату. Расслабившись в горячей воде, он мысленно перенесся в сегодняшнее утро, вспоминая уверенные и нежные прикосновения. Приятная тяжесть разлилась внизу живота. Александр обхватил свой член рукой, медленно проводя пальцами по всей длине. Его дыхание сбилось, а щеки покраснели. Длинные пальцы ласкали его грудь, время от времени задевая соски, от чего их хозяин дергался и тихо стонал, прикусив губу. — Гефестион, — Александр хотел было развернуться, но ладони, переместившиеся на его плечи, заставили его остаться на месте. — Тшш, Але, лежи, — прошептал Тион ему в ухо, прикусив напоследок мочку. Его ладони вернулись на грудь, поглаживали и распаляли и без того сильное желание. Александр всхлипнул и облокотился о край ванны, продолжая ласкать себя. Второй рукой он потянулся назад, нащупал затылок Гефестиона и притянул его к себе, целуя. Разорвав поцелуй, он полностью расслабился, отдаваясь во власть любимых рук. Тонкие пальцы, с легкостью находившие самые чувствительные места на его теле, спустились на живот и бедра. Одной рукой Гефестион обхватил возбужденный член парня, а второй ласкал его бедра, заставляя Александра дергаться и стонать. Пара минут, и комнату оглашает громкий стон, в котором легко различимо имя брюнета. Утомленный, но счастливый Але потянулся к нему, спеша поцеловать. Теплые губы накрыли его собственные. Царевич положил руку на затылок парня, прижимая его еще ближе, но со стоном разочарования почувствовал, как его рука проваливается сквозь исчезающего Гефестиона. *** Хотя в окно только проникли первые солнечные лучи, Александр уже не спал. Сегодня был очень важный день: они должны были поехать к полководцу Аминтору, обсудить последние действия касательно Афин. На площадь Александр выбежал вперед Филиппа. Все его естество требовало этой поездки: учиться у Аристотеля было интересно, но неугомонному парню не хватало свободы и он не мог упустить предоставившийся шанс. Чтобы скоротать время до выхода отца, Александр решил заняться конем. Поговорил с ним, приласкал, с удовольствием отмечая, что Буцефал здоров, весел и готов к предстоящей поездке. — Я надеюсь, сегодня все пройдет хорошо, да? Я могу на тебя рассчитывать? — Александр не заметил, как к нему подошел царь, а потому дернулся от его слов. — Да, разумеется, отец, — кивнул он. — Хорошо. Аминтор мой старый друг, помни об этом. Я хочу гордиться тобой, Александр. Дорога до усадьбы заняла несколько часов. К обеду, изможденные от жары, они наконец прибыли на место. Несколько слуг увели лошадей, а остальные проводили их в главный зал, где в ожидании сидел пожилой мужчина. Его внешность показалась Александру смутно знакомой, но он списал это на то, что отец с раннего детства брал его с собой на собрания, стремясь воспитать в нем правителя. Пока накрывали стол и усаживались, Александр прогуливался по залу, изучая висевшие там картины. Возле одной из них он замер. С картины на него смотрел высокий молодой человек, на вид ему было чуть больше двадцати, но это точно был Гефестион. Вглядываясь в черты знакомого лица, Александр не заметил, как к нему подошел Аминтор. — Кто это? — спросил он у хозяина дома. — Это мой сын, Гефестион. Пятнадцать лет назад он нашел смерть в бою. Ему едва минуло тридцать два года. В голове у парня все перемешалось. Неужели его Гефестион — сын их полководца? Такое вообще возможно? И как он мог знать его имя, если сейчас впервые узнает, что такой человек вообще существовал? Невероятно растерянный и погрустневший, он направился к своему ложу подле царя и не стал отказываться от предложенного вина. Жара, усталость и голод сделали свое дело, и вскоре его сознание поплыло. Рядом материализовался Гефестион, уложил его голову к себе на колени и начал неспешно перебирать светлые пряди. Со стороны казалось, что он просто отдыхает, а ветер треплет его волосы. Мелькнувшая в голове мысль заставила Александра подскочить. Он схватил растерявшегося Тиона за руку и повел к картине. Взглянув на нее, тот долго не говорил ни слова. Наконец тишину нарушил его тихий голос. — Я помню тот день… Был ноябрь, мы направились на небольшую вылазку, не планировали задерживаться даже, но попали в засаду. Меня ранили в живот, было сильное кровотечение. Я умер на закате в тот же день, — по спине Александра пробежал холодок, и он крепче сжал руку возлюбленного. — Не волнуйся, Але, — он повернулся к царевичу и обхватил его лицо руками. — Я здесь, чтобы защищать тебя. Пока я рядом, с тобой ничего не случится. Обещаю, — последние слова он прошептал ему в губы, и, словно в качестве закрепления договора, поцеловал его, крепче прижимая еще по-юношески хрупкое тело к себе. — А я ничего, симпатичненький был, — хихикнул он, сбавляя напряжение. Александр еще раз взглянул на портрет, отмечая, что у отца Гефестиона такие же синие глаза, и поэтому его лицо показалось ему таким знакомым. В усадьбе Аминтора они пробыли до позднего вечера, а потому было решено остаться до утра. Александру выделили отдельную комнату в северной части дома. Когда в нее вошел Тион, он замер на пороге и с недоверием оглядел ее. Эта комната принадлежала ему еще тогда, когда он был нескладным подростком. Все здесь осталось по-прежнему, и знакомые вещи вызвали у него новый всплеск воспоминаний. Уложив засыпающего Александра спать, он обнял его и лег рядом. Но вместо сна он внимательно изучал комнату, окунаясь с головой в воспоминания.