Темнота со всех сторон

      Внутри Молли идёт снег. Если кто-то вскроет её грудную клетку, то в комнате начнётся настоящая метель. Она в этом уверена вопреки здравому смыслу. Кажется, Майкрофт занимается именно этим – вспарывает её кожу острыми словами и улыбками.       Он совсем не боится холода.       — По-вашему, приглашать малознакомого мужчину домой – хорошая идея? — вкрадчиво спрашивает Холмс и плавно опускает ладони на подлокотники кресла. — Где вы его подобрали? В пабе или прямо в подворотне? О чём вы вообще думали, мисс Хупер?       Молли думает, что этот парень был очень хорош собой. И он совсем не похож на Шерлока, ни капельки не похож. Почему-то после трёх (или шести, она не помнит) порций джина со льдом это кажется чертовски важным. Молли думает, что смогла бы приглушить боль от подыхающей любви, которая до сих пор тяжело ворочается где-то под рёбрами (эта тварь не хочет покидать её податливое тело, как и любой паразит). Молли думает, что смогла бы согреться и заполнить пустоту, появившуюся после исчезновения Шерлока. Молли думает о руках того парня на своей груди, бёдрах и о его дыхании на своей коже. Молли жалеет, что они так и не успели закончить начатое, – Майкрофт вмешался так не вовремя, лишив её даже призрачной надежды на облегчение…       — Я хотела почувствовать себя живой.       — Наплевав на собственную безопасность? Шерлок не простил бы вам этого.       Молли откидывается на спинку дивана, на её лице появляется злая, но довольная усмешка, сам Майкрофт не смог бы такую изобразить.       — Запрещённый приём, мистер Холмс. — Она раздражённо поводит полуобнажёнными плечами, вцепившись пальцами в подол платья. Оно слишком короткое, неприлично-кружевное, и в крови у Молли всё ещё бушуют гормоны, а мозг застилает алкогольный туман. — Шерлоку я безразлична, я не обязана хранить ему верность. Так что или верните сюда того парня, или раздевайтесь!       Слова срываются с языка против воли, но она почти о них не жалеет. Смотреть в его глаза — всё равно, что смотреть на солнце (нельзя-нельзя-нельзя), но Молли не отводит взгляда. И это неожиданно подкупает.       Идея прижать мисс Хупер к её дурацкому дивану уже не кажется Майкрофту слишком глупой. В конце концов, именно этого она и хотела, ведь так?       Он усмехается и снимает пиджак.       Молли расстёгивает пуговицу на платье, с треском разводит молнию. Пьяный морок выходит из неё вместе с потом, жарким дыханием и стонами, сожаление наступает сразу после разрядки. У Молли слабеют руки, кожа покрывается мурашками, а в груди снова холодеет.       — Я не всегда такая. — Она лежит на животе, уткнувшись подбородком в скрещённые запястья, и пытается не заплакать. — Знаете, это как разговор с незнакомцем в поезде. Ты откровенна с ним, потому что никогда его больше не увидишь… Я не всегда такая.       — Могу вас заверить, что мы видимся не в последний раз, мисс Хупер.       Так и выходит, ведь Майкрофт Холмс никогда не бросает слов на ветер.       Их встречи проходят в тесной квартирке Молли, где всегда царит беспорядок, а в углах прячутся чернильные тени. Майкрофт ненавидит любую неупорядоченность, но, в конце концов, это именно то, чем стала их связь – хаосом, нелепостью. Ошибкой. Майкрофт ненавидит любую неупорядоченность и всегда приходит к Молли в одно и то же время, будто выполняет давно привычный ритуал.       Молли раздражает его чёртова пунктуальность, но за полчаса до назначенного времени она начинает смотреть на дверь. Молли ненавидит эту выстраданную педантичность, ведь даже Джим Мориарти поимел её между вечерним чаем и шестой серией «Glee». Это Англия, детка! Молли горько смеётся, пряча лицо в ладонях.       Темнота бьёт в неё со всех сторон.       — Нет, ты это видела? Свадебный приём на хренову тучу гостей и платье от Веры Вонг. Нам такого не светит. А ведь вся заслуга невесты в том, что она родилась в семье влиятельного политика. — Мина бросает на стол глянцевый журнал, открытый на развороте. — Миру больше не нужны золушки.       Молли лениво кивает. Слова Мины отзываются неприятным царапаньем в груди, но она послушно спрашивает:       — Кто жених?       — Какой-то Холмс, наверное, однофамилец того…       Молли перестаёт слышать. Молли перестаёт дышать. Ей чудом удаётся встать и на ватных ногах выйти из больничной столовой в коридор.       Молли захлопывает за собой дверь туалетной кабинки, еле справляется со щеколдой из-за противной слабости в руках.       Поздравляю, мистер Холмс, ваша невеста очень красива, насколько я успела заметить. Вы долго её выбирали – изящную, благородную, да ещё и из влиятельной семьи? Вот только кем была для вас я?       Молли кашляет, склонившись над унитазом. Её подташнивает, что-то горькое и гадкое рвётся наружу. От попыток сдержать рвоту становится ещё хуже.       Что теперь со мной будет?       Молли выворачивает наизнанку. Оказывается, внутри неё не было снега, вот только почему её так трясёт? Молли выходит из кабинки и включает воду, уставившись в зеркало над раковиной. Ким Чжу возникает в отражении прямо за её плечом.       — Доктор Хупер, с вами всё в порядке?       — Отвали, — шипит Молли и начинает полоскать рот тёплой, пахнущей дезинфекцией водой, словно это поможет избавиться от ужасного привкуса во рту.       Доктор Чжу пожимает плечами, глядя на Молли со спокойствием Будды.       День плавно перетекает в вечер, Молли могла бы это заметить, но сейчас она занята более важными делами. Всю дорогу до дома она представляет себя на месте той леди из журнала. Картинки не сходятся, как детальки пазла из разных наборов. Рауты, шпильки, вечерние платья, тонкая золотая цепочка на острых ключицах и светские разговоры. Да ладно вам! Её удел – агония в пьяном поту, всхлипы и стоны в полутьме, следы его пальцев и ожог от ковра на заднице. Майкрофт никогда не приведёт её в дом своей мамочки и не дождётся одобрения родителей на брак с такой девушкой как Молли Хупер. Миру больше не нужны золушки. Молли прижимает пальцы к губам, чтобы не закричать прямо в вагоне метро.       Когда Майкрофт переступает порог её квартиры, Молли забывает, что собиралась быть сильной. Не плакать, не кричать, не кусать губы.       — Когда ты собирался сказать мне?       — Не думал, что тебя это касается… — Он замирает на миг, что-то обдумывая. — Я не это имел в виду. Ты и она… это разные стороны моей жизни. Очень разные.       Молли усмехается или всхлипывает, сразу понять невозможно.       — Она та, с кем не стыдно показаться на людях, та, кого одобрит общественность. А меня ты трахаешь в темноте и за закрытыми дверями. Ты её любишь?       — Я должен на ней жениться, это… очень давно запланировано. — Майкрофт обессилено опускается на диван. Этот разговор явно даётся ему тяжело.       — Ты говоришь о договорном браке? Серьёзно? — Её голос срывается под конец, и продолжает она почти шёпотом: — Сейчас не средневековье, а ты не король. Бога ради, даже Чарльз смог жениться на Камилле…       — Только после смерти Дианы.       Молли почти нечем крыть.       — Убирайся! — взрывается она и указывает рукой на дверь. — Видеть тебя больше не хочу! Никогда в жизни!       Никогда-никогда-никогда.       — Если ты действительно этого хочешь. — Холмс устало вздыхает.       Молли удаётся не плакать, пока за ним не закрывается дверь. Она усаживается прямо на пол, уткнувшись лицом в колени. Всхлипы становятся всё громче. Молли не может понять, чего больше в её слезах: боли, обиды или разочарования. У неё не получается быть сильной, совсем не получается.       В комнате всё ещё витает запах одеколона, Молли открывает рот и глубоко вдыхает, словно хочет попробовать воздух на вкус. Ничего.       Она встречает следующий вечер, сидя на полу в той же позе, что и вчера. Будто бы никуда и не уходила, будто бы сегодняшний день – серый и вязкий – не наступал вовсе. Молли не хочет смотреть на дверь и вслушиваться в случайные шорохи. Но ни на что другое попросту не хватает сил.       Надеюсь, Майкрофт больше никогда не придёт ко мне.       Молли смотрит на часы, гипнотизируя мучительно-медленные стрелки.       Если он не придёт, я сойду с ума.       В коридоре раздаются шаги, скрипит ручка двери…