Молчаливая,но такая страстная!

У всех бывают такие моменты, когда видеть никого не хочется. Тому могут быть многие причины, и не исключение то, что твой любимый вот уже целых две недели сбегает из твоих объятий, швыряясь как гранатами отговорками типа «а давай накопим страсть, а на мой День рождения устроим ночь похоти и разврата». Безусловно, первые несколько дней Реук был только за, но потом все это начало его нервировать. Недотрах – не тетка, в лес не убежит! Но вот уже близок «Час Икс» – День рождения Йесона. Реук, как типичный человек, находящийся в зефирно-конфетной стадии любви и измазанный розовыми соплями в сахаре, решил приготовить любимому завтрак в постель, в лучших традициях кино. Все шло по плану, если бы не те злополучные алкозапасы Хичоля, оставленные без присмотра, и даже не обнесенные колючей проволокой, периметр которой патрулировали бы пограничники с овчарками. На кухне царила воинственная обстановка. Реук нещадно дубасил тесто для выпечки скалкой, желая отправить его в нокаут, но тут внезапно понял: скалке ведь больно, а он совсем не хотел причинять бедной скалочке боль. Аккуратно отряхнув ее от муки, Реук начал жаловаться взахлеб, чуть не брызжа розовыми слюнями: – Вот ты, скалка, ты меня любишь, по тебе сразу видно, что ты хорошая! Ты такая гладкая, такая деревянная. Скалка почему-то продолжала молчать и совершенно игнорировала столь искусные комплементы пьяного джентльмена. – Ну что ты мне молчишь, ну что ты лицо такое деревянное состроила!? А!? Отвечай!!! – но тут Реук сменил гнев на милость: – ааа, я понял, ты из тех, ну этих, которые не дают на первом свидании! Ну, я думаю, ты изменишь свой взгляд, если узнаешь, что тебя соблазняет сам Ким Реук!! Скалка явно не впечатлилась и продолжала неприступно молчать. Отвергнутый парнишка выронил ее из своих рук, и скалка покатилась по полу. – Вот, меня никто не любит, никому я не нужен, Йесончик меня не хочет! Он потерял ко мне интерес!! Он обернулся, скалки нигде не было. – Вот! И ты туда же! Ну и катись!!! Реук уперся руками в кухонный стол и грустно опустил голову в раздумьях. Его самоковыряние прервали шорохи, доносящиеся из глубины квартиры и постепенно приближающиеся к кухне. Он выглянул в коридор, настороженно огляделся, даже зашел в соседнюю комнату – и там было пусто. Реук расслабился, а зря! В тот же момент из коридора выбежал переигравший в Старкрафт и потерявший связь с реальностью героический пони Кюхен. Это смелое парнокопытное пробралось в логово огромного дракона, чтобы выкрасть волшебное копье, с помощью которого можно убить злого дракона, чтоб избавить его от мук недотраха. Удача улыбнулась храброму пони, он быстро нашел волшебное копье – скалку, и вот уже несся навстречу дракону. Храбрый пони был, мягко говоря, хреново знаком с анатомией злых драконов, поэтому целился он в самое мягкое и незащищенное место, которое дракон Реук так выставил. С неистовой силой пони ранил Реука прямо в то самое незащищенное место, от чего дракон начал так орать, что своды его пещеры содрогнулись. Пока отважный пони пребывал в своей реальности и убивал дракона копьем, Реук был счастлив, что скалка к нему все-таки вернулась, и не одна, а с таким порывом страсти. И пусть она была немного груба и резка, Реуку это даже нравилось. Реук сквозь стоны пытался поговорить со скалкой: – О, да!! Я так и знал, что ты передумаешь! Аах, от меня просто так не уходят!.. ДА, О, ДА! И… И… И прости, я тебе наговорил гАААдостей!! И пусть скалка все так же молчала, та страсть, с которой она напала на Реука, говорила сама за себя. Вперед-назад, вперед-назад. Храбрый пони тыкался копьем, а дракон все никак не умирал, он только сильнее начинал кричать и стонать. Пони стало жалко дракона, поэтому он решил быстрее его добить. Он начал еще сильнее и еще глубже ранить дракона, чтоб достать до его сердца (ну да, ведь через драконью жопу до сердца – самый ближний путь). И не было предела радости храброго пони, когда, содрогнувшись всем телом, дракон повалился на пол, и по ногам его заструилась белая вязкая кровь. Довольный своей победой, Кю, хихикая, ретировался, оставив счастливого Реука наедине с его новой возлюбленной. Бережно взяв скалку в руки, Вукки, хромая на обе ноги, поплелся на кухню. Как раз кстати, туда же явился Йесон. Хотел он, было, помять своего любимого, но тот отскочил в сторону, виновато опустив голову. – Прости, Йесон, но я изменил тебе и ухожу к ней... – К кому? – удивленно воскликнул Чонун, ведь Реук не покидал пределов квартиры, когда только успел изменить? – Она молчаливая, но страстная! И она так меня вылюбила! – Как?! – Словно пыталась достать до самого сердца! Взгляд Йесона переместился на скалку. – Вукки, любимый, не пей больше, – вздохнул он, – уже который раз пытаешься уйти от меня к скалке... Но, кажется, Реук его уже не слышал: заснул, опершись на стеночку. Вытащив из его опустившихся рук скалку, Чонун выбросил ее в окно и, подхватив спящее пьяным счастливым сном тело, понес его в спальню.