Обыкновенный Поступок

      В больнице лежал одинокий Старик. Он был ворчливым и вредным, скандальным и злобным. Персонал сторонился его, потому что он мог запросто оскорбить или что-нибудь швырнуть в любого, кто зайдет в его палату. Старик умирал, и об этом знали все. Ему пытались помочь, оказать психологическую помощь, поговорить с ним, но он лишь смеялся добродетелям в лицо. А иногда даже плевал.       Единственное, чего он требовал от каждого посетителя, чтобы тот сделал ход в шахматной партии. Шахматную доску с расставленными фигурами он всегда держал на прикроватной тумбе и не позволял никому из персонала подходить к ней, если те отказывались сделать ход.       У работников больницы не было времени играть со взбалмошным стариком. Все прекрасно понимали, что ему одиноко и скучно, но никто не намерен был его развлекать в разгар рабочего дня, когда в заботе и внимании нуждались еще несколько десятков пациентов.       Однажды в палату Старика зашел Интерн. Он подошел к спящему на тот момент пациенту, чтобы задать несколько вопросов, и случайно задел шахматную доску. Старик проснулся и обругал неуклюжего Интерна, пока тот молча расставлял упавшие фигуры по своим местам. Повернувшись, чтобы уйти и подождать более удобного случая дли посещения, Интерн был остановлен небрежно и ворчливо брошенным в спину: "Ходи".       Чувствуя себя виноватым и должным Старику, Интерн сделал свой ход. Старик потребовал у него остаться и доиграть партию, но Интерна ждала работа. Он пообещал, что будет приходить каждый час и делать ход. Старик лишь фыркнул в ответ и разочарованно отвернулся от Интерна. "Очередное пустое обещание", - подумал он.       Через двое суток, бредя домой, Интерн едва держался на ногах. Все это время он находился в больнице и приходил к Старику каждый час, чтобы сделать ход. Старик не спал из-за боли. Интерн не спал из-за данного слова. Сегодня их партия закончилась. Старик победил не очень опытного Интерна, поставив ему мат. За все это время он ничего не сказал своему молодому оппоненту, только напряженно хмурился, когда тот делал ход.       Лишь одно слово померещилось Интерну, когда он выходил из палаты Старика. Интерн удивленно обернулся, но Старик как будто бы спал. Должно быть, боль временно отступила, сжалившись над измученным пациентом.       На следующий день Интерну сообщили, что Старик умер спустя ровно час после его ухода.       Интерн так никогда и не узнал, о ком в тот день говорил Старик. А говорил ли вообще? Было ли слово наяву или послышалось измученному Интерну? То слово было: "Свобода".