огонь на себя

Камуи на самом деле совсем ребенок, потому что он все еще не может решать свои проблемы самостоятельно, а проблем у него дохрена и больше, и самая большая - это неумение останавливаться, когда это необходимо. Теряя руку в Йошиваре, закрывая Камуи от Хосена, Абуто думает, что черта с два он еще раз попробует вмешаться в его дела, потому что руки у него всего две, а Камуи совершает идиотские поступки пять раз в день, и, наверное, собственная жизнь ему все-таки дороже. Он ничего ему не должен и может уйти в любой момент (на самом деле нет, тут хорошо платят), но он не учитывает одного - он нужен Камуи здесь. / Когда Камуи поднимается на корабль, Абуто смотрит на него из окна своей каюты и машинально отмечает, какой капитан уставший и похудевший. У него рука на перевязи и волосы какие-то грязно-рыжие, и, вообще-то, Абуто ему не чертова мамочка, чтобы подмечать такие детали, поэтому он отворачивается от круглого окна и пытается отвлечься на что-то еще. Стены в его комнате серые, пол тоже серый, да тут все, мать его, серое. Абуто очень не хочет признавать это, но сейчас, глядя, как Камуи поднимается на борт - целый и относительно невредимый - он испытывает что-то вроде облегчения. Возможно, он даже рад, что с ним все в порядке. Он считает так до тех пор, пока маленький засранец не начинает снимать бинты с руки прямо на ходу, оставляя после себя на полу белую ленту. Его рана еще не совсем зажила, скорее всего он опять подрался с кем-то прямо перед прибытием, и кровь капает на чистый пол корабля. Камуи улыбается какому-то солдату, и тот мгновенно прячет глаза, потому что на капитана нельзя смотреть, с капитаном нельзя говорить. А сейчас он весь напряженный, будто пружина, и, чтобы вывести его из себя, достаточно какой-нибудь незначительной мелочи. Камуи идет по кораблю в полном одиночестве, оставляя за собой виляющий кровавый след, словно раненое животное. У Абуто с инстинктом самосохранения пока еще все в порядке, поэтому он запирается в какой-то маленькой комнатке, набитой всякими экранами, микрофонами и проводами. Камуи должен перебеситься через несколько часов, но вот только - он его находит. / Камуи оплетает ногами бедра Абуто и нахально посматривает снизу вверх своими лисьими глазами. Его тело тощее, легкое и до одури горячее, словно у Камуи жар под сорок или даже выше. Абуто даже тянет руку, чтобы проверить, но он перехватывает его ладонь у своего лица. Абуто вспоминает слишком поздно - Камуи не разрешает прикасаться к своему лицу. - Нельзя, - нараспев тянет Камуи и невозможно понять, это угроза или издевка, но он прижимается еще сильнее, и это как-то вылетает из головы. Абуто кажется, будто он пытается удержать ураган на кончиках пальцев. Камуи не любит целоваться (вообще, Абуто подозревает, что тот попросту не умеет, но, когда он сказал об этом вслух, Камуи сломал ему нос) и сразу лезет к Абуто в штаны, не смотря на то, что он вообще не возбужден. Сдержать его в таком состоянии что-то из области фантастики и Абуто позволяет ему обхватить свой член. У него горячие руки с шершавыми ладонями и двигает он ими медленно и как будто неуверенно. От него все еще воняет свежей кровью и этот запах уже въелся в одежду Абуто, в его кожу и волосы. Вся команда сторонится его, стоит ему появиться в поле их зрения. От него несет опасностью и смертью. От него несет Камуи. Камуи позволяет перевернуть себя на спину и нервно смеется, когда Абуто касается губами его раненой руки. У него все еще большие стеклянные глаза, будто он находится где-то далеко и не до конца понимает, что происходит. Абуто очень хорошо знает, что нужно сделать, и - делает. Ему хочется верить в то, что он таким образом помогает капитану, потому что все, что он делает последние годы - помогает этому мальчишке, но, ладно, хорошо. Он просто трахает Камуи на какой-то панели с кучей кнопок, быстро и жестко. До тех пор, пока он не начинает подаваться бедрами ему навстречу и шумно дышать, пока он понемногу не начинает приходить в себя после того, чтобы-там-не-случилось-в-его отсутствии. Кончая, Абуто наклоняется над ним, упираясь руками по обе стороны его головы, чтобы - упаси господь! - не коснуться его лица, и ждет, пока перед глазами не прекратит колыхаться грязно-рыжая пелена. Камуи выскальзывает из-под него и невозмутимо вытирает живот краем своего плаща. - Вот так, - говорит он, откидывая со лба челку. Говорит: - Мне уже лучше. Когда он уходит, его глаза блестят так же, как раньше, и привычная улыбка вновь на губах, а от Абуто несет кровью и на плечи тяжело давит усталость. / Иногда после секса Камуи засыпает рядом с Абуто, и он может позволить себе вдоволь насмотреться на него. Хотя он может смотреть и так, но обычно Камуи начинает нервничать и дергаться, будто взгляд Абуто - это что-то живое и способно причинить ему боль. А нервный Камуи дерется и кусается, поэтому Абуто привык смотреть куда угодно, только не на рыжего мальчишку рядом с собой, потому что: а) побитым быть не хотелось, этого ему хватало с лихвой; б) а чего он там не видел? Камуи всегда спит, обхватив себя руками и опустив подбородок на грудь, будто защищаясь от чего-то даже во сне. Учитывая то, что спит он рядом с Абуто, под которым лежал всего час назад, это немного обидно. Он доверяет ему свою задницу, но не может доверить свою спину. Маленький ублюдок, мрачно думает Абуто. Ложится на краешек своей кровати и всю ночь считает вдохи-выдохи. Он проводит рядом с ним слишком много времени, как на корабле, так и на земле. Он удерживает его от каких-то идиотских действий (а большинство из действий Камуи - идиотские), остается за спиной во время сражений, отправляется на переговоры, потому-то Камуи способен общаться на уровне пятилетнего, когда дело касается чего-то ответственного. Один раз он сломал шею какому-то важному старику и с тех пор отправлял на переговоры исключительно Абуто. Когда он бесполезен - он жутко нервничает, ломает вещи и чьи-то кости, поэтому после важных встреч он ведет Абуто к себе в каюту, и там снова дает ему себя трахнуть. Он сам прижимается к стене и подается бедрами назад, насаживаясь на член Абуто до предела. Он постоянно сбивает ритм, и в конце Абуто не выдерживает, хватает Камуи поперек живота и в два сильных резких толчка доводит дело до конца. Вроде как после этого он должен злиться, но Камуи совершенно спокойно натягивает штаны и причесывает волосы пальцами. - Так значит и ты иногда можешь выйти из себя, - говорит он, и его слова сочатся ядом. - Только если дело касается вас, капитан, - убийственно спокойно парирует Абуто. Камуи долго смотрит на него, где-то около минуты, и это рекорд для него. Он усмехается и говорит: - Понятно. / Один раз Камуи не может заснуть и ворочается под боком Абуто, как непоседливый кот, и, в конце-концов, пинает его коленкой в живот и поворачивается на бок, оказываясь с ним лицом к лицу. - Мне жарко, - капризно говорит он. Ну и вообще-то это нормально, потому что температура тела у него всегда выше нормы, и вряд ли падает ниже тридцати семи. - Может, самое время принять холодный душ, - сердито ворчит Абуто. Он устал, он хочет спать и чтобы мальчишка заткнулся и лежал молча хотя бы пару часов. Камуи сужает глаза и обиженно сопит. Затем резко хватает руку Абуто и пристраивает ее у себя на лбу. - Ты всегда холодный, как лягушка, - сообщает он и прекращает, наконец, вертеться, как заводной. Абуто не знает, злиться ли из-за того, что Камуи ему и ночью не дает покоя, занимая таким образом все его время, или удивляться тому, что он позволил коснуться своего лица. Камуи засыпает, одной рукой вцепившись в ладонь Абуто, а другой обхватив себя поперек груди. Абуто всю ночь смотрит в свой серый потолок, потому что ему охренеть, как жарко. Ему кажется, будто он горит изнутри. Земля под ногами Камуи тоже горит. Каждый его шаг вспыхивает ярким пламенем, и сам Камуи ступает так осторожно, будто и правда идет по горячим камням. Возможно, поэтому за ним и не идет никто - кроме Абуто. / Под ногами Камуи горит земля, и Абуто удивлен, что остальные этого не замечают. Он идет пружинисто и быстро, стараясь как можно меньше касаться ступнями пылающей почвы. Он обходит свою сестру (у Абуто вертится в голове ее имя, но он не может его вспомнить) по кругу, как хищный зверь, и останавливается в пяти шагах, чуть сгибая ноги в коленях, готовясь прыгнуть на нее в любой момент. - Камуи, - говорит девочка громко и спокойно, и Абуто даже удивляется, потому что последний раз, когда он ее видел, она не умела управляться с собственной яростью и выходила из себя от малейшей колкости. - Глупая сестра, - мягко отвечает Камуи и прыгает. Абуто отвлекается на каких-то ниндзя, и его бесит, что они такие вертлявые и настойчивые, и он злится по-настоящему, и на какое-то время забывает о Камуи, потому что о каком мальчишке может быть речь, когда кровь кипит и в голове стоит какой-то приятный мягкий шум. Иногда вспоминать о том, что он Ято, а не всепрощающая нянюшка, было очень здорово. Когда он находит Камуи - он один посреди разгромленного поля. Будто туда только что упал метеорит или два злющих аманто опять выясняли отношения. Камуи стоит посреди разрушений, задрав голову к небу, и не шевелится. Его волосы опять тусклые и встрепанные, одежда грязная, а одну ногу он держит на весу. Абуто вздыхает. Воздух пахнет гарью и гнилой листвой. - Капитан, - зовет он как можно громче, чтобы Камуи узнал его и по ошибке не оторвал еще одну руку, приняв за врага, - пора уходить. После драк с родственниками Камуи приходит в себя дольше обычного, Абуто знает, как с этим бороться, но все равно подходит к нему осторожно. - Самурай-сан забрал мою глупую сестру, - говорит Камуи и переносит весь свой вес на раненую ногу. Абуто кажется, что он слышит, как хрустят недоломанные кости. - И поэтому мне было ужасно скучно. Где ты был, Абуто? Веселился без меня? Он поворачивается, и Абуто видит большие блестящие глаза и перекошенный рот, но не успевает ничего сказать, потому что Камуи снова прыгает, отталкиваясь от горящей земли больной ногой, и - бьет. Кажется, он ломает ему правую руку, и Абуто облегченно вздыхает, кости-то срастутся, а денег на новый протез у него нет. - Ну что, довольны? - спрашивает он, пряча перекошенную кисть в складках плаща. Камуи обиженно надувает губы, потому что он явно рассчитывал вывести Абуто из себя и еще немного повеселиться, но ни черта у него не вышло - снова. - Скучный старик, - бормочет он, привычным жестом откидывая волосы с плеч. Камуи смотрит на него долго и тяжело, и это так непривычно, что сам Абуто начинает нервничать, а затем подходит вплотную, и - целует. Неумело, грубо просовывая язык ему в рот. Хватает его правую руку за локоть и сжимает так, что Абуто невольно стискивает зубы от боли и, кажется, прокусывает Камуи губу. Его кровь горчит и жжется на языке. Они поднимаются на борт корабля вместе, и Абуто опять привычно рассматривает спину Камуи, чтобы понять, в каком он сейчас состоянии. Это не очень-то правильно, но от многолетних привычек отказаться в один момент сложновато. В одном из коридоров Камуи вдруг заходит вперед и прижимается спиной к стене, поворачиваясь к Абуто. Его глаза горят, и жар от его тела чувствуется даже на расстоянии. Земля под ногами Камуи догорает. Абуто добровольно принимает огонь на себя.