Чонгук знает

Есть люди, которые прячут свои чувства от окружающих, выставляя себя неподступными и со стальными нервами. Вместо нежных улыбок – дерзкие взгляды и нахальные усмешки, а вместо смущения – неприкрытый и наигранный похуизм. Глаза горят огнем и норовят прожечь дыру в человеке, который попытается узнать ближе или, не дай бог, понять, что в душе светло и ясно, а в животе есть место и для трепещущих бабочек. И страшно, что кто-то узнает о том, что творится внутри. Но Чонгук знает. Есть люди, способные любить, но пытающиеся пресечь в себе эту способность. Избавиться от нее, словно это вредная привычка, которую можно вписать рядом с курением или алкоголизмом. Только вот от любви умирают чаще, чем от никотина или обжигающего горло алкогольного напитка. И страшно, что кто-то однажды полюбит эту черствую оболочку, скрывающую за собой море любви и чувств. Но Чонгук любит. Есть люди, избегающие прикосновений. Подпустить кого-то близко? Пожать руку? Они думают, что лучше вскрыться, чем позволить кому-то дотронуться до себя. Ими движет не неприязнь, а страх того, что если кто-то дотронется, то вся холодная стена, на которую ушло столько сил и выдержки, рухнет. Но Чонгук берет за руку. Чонгук вообще, по-моему, бессмертный. Только он может заставить Юнги открыть чувства и поведать о том, что тревожит. Только он видит своего хёна насквозь. Только он может позволить себе схватить Юнги за тонкое бледное запястье с проступающими синими венами и игнорировать все недовольства, а иногда даже и нецензурную брань в свой адрес. И самое противное, что дерзкий, мать его, Мин Шуга, спускает это с рук своему мелкому пиздюку. Юнги не понимает, но продолжает подпускать все ближе, позволяя иной раз то, что не позволял еще никому за всю свою жизнь. Когда Чонгук переплетает с ним пальцы у всех на виду, Мин краснеет. Смахивая все на духоту от толпы людей, он пытается вырвать ладонь из крепкого захвата, но младший лишь усмехается и тянет хёна за собой, потому что он нещадно врет и снова прячет чувства – на самом деле, вокруг почти никого, и совсем не душно. Такое происходит каждый раз, когда Гук своими действиями совсем не специально смущает хёна. Тот сразу начинает агриться и прятаться, но Чонгук знает, что Юнги это всё равно очень нравится. Чонгук много чего знает. Еще он постоянно удивляется, потому что старшего можно смутить самыми простыми вещами, самыми незначительными знаками внимания: поправить выбившуюся прядку волос или завязать на шее теплый шарф, когда особенно холодно. Чонгук, кажется, готов променять все, только бы почаще видеть покрасневшие щеки хёна и опущенный взгляд. Юнги, ругаясь на младшего, каждый раз отговаривается и дерзит потому что «Этот мелкий пиздюк снова опускает все правила приличия». На самом деле, Чонгуку просто до ужаса нравится звать хёна «Юнги-я» и рукой проводить по блондинистым волосам. Но больше всего Шуга не выносит поведения Чонгука на людях. Младший может притянуть к себе и обнять крепко, поцеловать или спустить широкие ладони на ягодицы. Юнги бесится, а сидящий рядом Хосок ржет и подкалывает. А ведь Чонгуку просто хочется показать всем, что Юнги только его, и что старший может не выпускать колючки. Хочется, чтобы Шуга попытался вести себя с окружающими не так агрессивно. Спустя некоторое время старший понимает, что Чонгука не исправить, и просто фыркает, закатывая глаза, когда они сидят в кафе рядом, а ладони Гука ласково проводят по спине, опускаясь все ниже. Пару раз Юнги сам ластится к младшему и прижимается ближе, но потом одергивает себя и делает вид, будто его к Чонгуку просто ветром прижало. Младший тихо смеется и снова притягивает его поближе к себе. Почему именно Юнги? Чонгук и сам не знает. Просто этого хёна считают злым и гордым, а Чон сразу заметил, что это совсем не так. Почему именно Чонгук? Просто однажды Юнги посмотрел на него и понял, что он от него теперь не отцепится. А старший и не хочет, пускай там себе проживет с Юнги всю жизнь, и они будут любить друг друга, подумаешь... Юнги и сам не замечает, как лёд трогается и сам он начинает постепенно оттаивать, позволяя все больше и открываясь как можно глубже. В груди у него теплится что-то необычное, вызывающее глупую улыбку. Они ходят по торговому центру, разглядывая новинки одежды и выбирая подарок Хосоку на день рождения. Юнги предложил купить Киму кляп, чтобы не орал, а там, глядишь, и им с Тэхёном пригодится, потому что «Тэхён, пора бы тебе уже оседлать этого жеребца!» Но Чонгук, на предложение хёна, нахмурил брови и сказал, что даже если и подарить ему этот чёртов кляп, то только с нормальным подарком. Они благополучно покупают Хосоку красивый черный свитер, на котором серебристыми нитками вышито «LOSER», и, пока остается время, блуждают по небольшим магазинчикам. Юнги замечает на вешалке рубашку в клетку синего цвета, при взгляде на которую у него чуть ли слюна не течет. Мин любит синий цвет просто до ужаса, поэтому Чонгук сразу же перехватывает взгляд хёна и ухмыляется. - Хочешь померить? – он берет нужный размер и протягивает рубашку Юнги. - А? Да ну, не надо, - он уже почти разворачивается и собирается отойти, но младший хватает его за руку, заставляя повернуться лицом. Мин смотрит перед собой и кусает губу – Чонгуку удается различить каждую его эмоцию и понять, чего он хочет. Удивительно. - Хён, я на сто процентов уверен, что она на тебе будет как влитая. Давай ты ее померяешь? – Чонгук ласково заглянул Юнги в глаза. Тот поднял взгляд и тут же опустил, вздыхая. – Ну? - Только потому, что ты назвал меня хёном, подлец, - Юнги хватает вещь, разворачивается и направляется в примерочную, скрывая глупую улыбку на пол-лица. Чонгук самодовольно хмыкает и уже представляет, насколько круто будет смотреться на Юнги та рубашка. Он смотрел на хёна, скрывающегося за занавеской в примерочной, и, схватив первую попавшуюся футболку и поправив съехавшую лямку рюкзака, направился к нему. Юнги уже снимает легкую весеннюю куртку и почти расстегивает кофту, когда к нему залетает улыбающийся Чонгук с какой-то тряпкой в руках. - Эй, мелкий, что ты тут забыл? – Мин ошарашенно смотрит на младшего, а потом тычет пальцем в футболку, которую тот держит в руках. – Это что за хрень? - Я тоже хочу что-нибудь померить, не тебе ж одному сегодня обновки приобретать. Там просто все примерочные заняты, а мы можем и в одной переодеться, - Чонгук делает невинные глаза, в которых на самом деле разгорается огонь, и кидает рюкзак в угол. - Я когда заходил, там везде пусто было, - Юнги прищуривается и смотрит прямо на младшего. - Тебе показалось, хён, - более низким голосом отвечает Чонгук, отчего у старшего странные мурашки по коже. Младший снимает кофту одним движением, а потом быстро тянет края футболки вверх, замечая, что Юнги резко отворачивается к зеркалу. - У нас нет времени, нам еще к Хосоку ехать, так что поторопись, - тихо говорит Чонгук хёну, пока он, отвернувшись, нервно сглатывает и робко снимает футболку, заставляя Чона напрячься. У старшего бледная кожа и подтянутое тело, которое хорошо сложено, несмотря на худощавость. Младший взглядом скользит по хрупким плечам Юнги и сглатывает, когда смотрит на шею – жуткое желание оставить там след от укуса. Мин смотрит на Чонгука через зеркало, опуская взгляд на подтянутый пресс, чувствуя потребность прикоснуться к нему рукой, провести ладонью, лучше – языком. Для Юнги это странно и слишком смущающее, поэтому он тушуется от своих собственных мыслей. Он тянется дрожащими руками к синей рубашке и робко надевает вещь. Чонгук думает о том, что он был прав, и рубашка на хёне словно влитая, а еще о том, что хёну намного лучше без одежды вообще. У Чонгука, кажется, стоит. Младший подходит к Юнги со спины и смотрит на него через зеркало, улавливая смущенный взгляд. - Хён, ты чертовски красивый, - шепчет он, оставляя мимолетный поцелуй за ушком, спускаясь легкими прикосновениями губ на шею. - Блять, - Юнги чувствует напряжение внизу живота, когда младший ладонями оглаживает его бока, а губы все настойчивее целуют шею. – Аагххх.... Чонгук разворачивает хёна к себе лицом, но тот опускает голову. Младший аккуратно рукой берет его за подбородок, заставляя посмотреть на себя. Младший наклоняется к Юнги, впиваясь в его холодные обветренные губы требовательным поцелуем. Мину нравится, когда Чонгук такой: горячий и нежный одновременно, заставляющий плавиться от прикосновений и застывать от предвкушения. Чон скидывает незастёгнутую вещь с Юнги и притягивает к себе за талию вплотную. Мин жмется ближе, не прерывая поцелуя, посасывая нижнюю губу младшего. Он гладит хёна по спине, постепенно спускаясь ниже и сжимая ягодицы. Юнги тихо стонет и кусает Чонгука за губу – мелкий снова позволяет себе лишнего. Но младший кусает в ответ, показывая, что сейчас неприступность Юнги ни к чему. Сейчас тот момент, когда он чувствует нарастающее возбуждение старшего, а у самого в штанах слишком тесно. Старший слишком быстро из смущенного и краснеющего превращается в развязного и пошлого. Бледная рука Юнги опускается на бугорок в штанах младшего, и Чонгук рвано выдыхает, прижимая Мина к стене, сминая его губы в мокром поцелуе. Старший нагло запускает руку в боксеры Чонгука и проводит большим пальцем по головке, убирая каплю выделившейся смазки. Обхватывает член рукой и плавно двигает ей, заставляя Чонгука сомкнуть зубы на плече хёна – если младший чего-то хочет, то все равно добьется своего. Юнги убирает руку и стягивает с младшего штаны до колен. Чонгук, в свою очередь, не уступает хену и снимает с него узкие брюки вместе с боксерами, любуясь покрасневшими щеками и развязным взглядом. Младший коротко целует Юнги в уголок губ и разворачивает его к себе спиной. Он надавливает Мину на лопатки, заставляя наклониться и прогнуться в спине, выпячивая задницу. Юнги стоит около зеркала, тяжело выдыхая и нетерпеливо посматривая на Чонгука – не терпится уже обоим. Гук ладонями нежно проводит по ягодицам старшего, любуясь открывшимся видом. Возбуждённый и возбуждающий Юнги, тяжело дышащий и нетерпеливый. Чон шлепает ладонью по одной из ягодиц, наблюдая, как на бледной коже появляется красноватое пятно, а потом вспоминает, что у них нет с собой ни смазки, ни чего-то, способного заменить лубрикант. Но Чонгук не идиот, чтобы прямо сейчас оторваться от Юнги. Он протягивает руку к лицу старшего, а на непонимающий взгляд ухмыляется и смотрит помутневшим взглядом. - Оближи, - севшим голосом хрипит младший, а Юнги недовольно хмурится. – Малыш, будет больно. Оближи. Юнги с удовольствием треснул бы сейчас Чонгуку по голове за его вот это «Малыш», но не может. Не хочет. Ему нравится, когда Чон ведет. Нравится, когда младший одновременно нежный и страстный. Именно поэтому он покорно приоткрывает губы и обхватывает пальцы Чонгука, посасывая и пошло причмокивая. Обильно смочив пальцы слюной, он с неприличным звуком выпускает пальцы изо рта и облизывается. От этих действий у Чонгука все туже внизу живота, и он уже только от этого кончить готов. Он вводит один палец и ухмыляется, потому что он на удивление легко проходит. - Ты растягивал себя, хён? – шепот прямо в ухо, от чего у Юнги мурашки по коже. Чонгук резко вводит второй палец, на что Мин несдержанно стонет, напрочь забывая о том, что они в общественном месте. - Тсс, могут услышать, - старшему хочется ударить Чонгука, потому что он продолжает хрипеть возбуждающим голосом на ухо и массировать пальцами влажные стенки внутри. Немного неприятно и от нетерпения все тело горит, но Чон как будто специально медлит, не спешит искать заветную точку. - Суук... – Юнги своей нетерпеливостью заводит Чонгука еще больше. Младший сам уже не в силах сдерживаться, но наблюдать за таким Мином – сущее удовольствие. Чонгук добавляет третий палец и вводит их глубже, заставляя Юнги прогнуться в спине и насадиться самому – Чон все еще медлит. Старшему самостоятельно не удастся найти ту самую точку, заставляющую метаться и стонать, Чонгук точно знает. Собственное возбуждение дает о себе знать, поэтому он, наконец, нащупывает пальцами простату, заставляя Юнги проскулить что-то нечленораздельное. Младший быстрее двигает пальцами внутри Мина, а тот лишь закатывает глаза и закусывает губу – все еще помнит, где они находятся. У Чонгука больше нет сил чтобы терпеть, он вытаскивает пальцы, улавливая разочарованный стон, и упирается членом прямо в проход Юнги. - В-войди уже, - сбивчиво произносит Мин и давится стоном, прокусывая губу до крови, когда Чонгук плавно толкается в него. Внутри тепло и влажно, а еще невероятно узко, несмотря на то, что Юнги растянут. У Юнги подкашиваются ноги, он скользит влажными ладонями по стене около зеркала, поддаваясь бедрами назад. Чонгук с каждым толчком попадает прямо по простате, а Юнги хочется стонать в голос, но он сдерживается, хмурясь и закусывая губу. Чонгук опускает одну руку на бок старшего, сжимая и помогая насаживаться, а второй рукой поглаживает бедро Юнги. Губы проходятся по взмокшей бледной спине, Чон выцеловывает кожу около лопаток и на затылке - эрогенная зона старшего. Мин еле сдерживает стоны, что рвутся наружу, когда Чонгук обхватывает рукой его член, поглаживая его в такт своим толчкам. Гук на пределе, но вряд ли позволит себе кончить раньше Юнги. Старший пытается толкаться навстречу рукам младшего, одновременно насаживаясь на Чонгука. Младший сбивается на бешеный темп, все сильнее задевая комочек нервов, и Юнги содрогается всем телом. Чон чувствует, что старший на исходе, и нарочито замедляет темп. Мин скулит и злобно сверкает помутневшим взглядом. Чонгук двигается мучительно медленно, заставляя хёна закатить глаза и сдавленно простонать. - Я тебе все оторву т-там, если ты сейча-ааахс же не продолжишь, - угрозы Юнги звучат слишком неубедительно, но Чонгук вновь ускоряется, унося хёна на вершину блаженства. Старший мечется и пытается выпятить зад как можно больше, шире расставляя ноги. Чонгук вбивается в податливое тело, чувствуя приближение Юнги к оргазму, поэтому вновь начинает двигать рукой в такт своим движениям. Мин дрожит всем телом и еще через несколько глубоких толчков изливается Чону в руку. Стенки Юнги сжимаются около Чонгука, и он делает финальные толчки, изливаясь внутрь старшего и тихо рыча. Старший почти падает, чувствуя невозможную слабость в ногах и приятную негу в теле, но Чонгук успевает подхватить его и крепко прижимает к своей груди. Он выходит из Юнги, и поворачивает его к себе лицом. Тот покрасневший и уставший, смотрит прямо в глаза и блаженно улыбается. Младший целует его в взмокший висок, спускаясь все ниже и чмокая в уголок губ. - Хён, ты охуенен, - Чонгук глупо улыбается, а Юнги хмурится и поджимает губы. - Мелкий, когда прекратишь материться? – он недовольно смотрит в темно-карие глаза младшего своими глазами-полумесяцами и прищуривается. - Только когда ты перестанешь быть таким охуенным, - хихикает Чонгук и получает тычок в бок. – Айщ, Юнги! Младший тянется к рюкзаку и достает влажные салфетки. Он бережно протирает внутреннюю сторону бедер старшего, от чего тот тушуется и, кажется, пытается материться. Чон опустил свой взгляд на неприкрытого Юнги и облизнулся, а тот сразу же прикрылся рубашкой, попутно натягивая узкие штаны. - Не смотри на меня так, хватит тебе на сегодня, жеребец, - старший надевает рубашку и смотрится в зеркало. - Тебе идет, как влитая, - Чонгук осматривает Юнги со всех сторон, одобрительно хмыкая. – Не снимай. На кассе расплатимся, и пойдешь прямо в ней. Мин фыркает, но внутренне улыбается, потому что ему нравится, когда Чонгук говорит комплименты и одобряет. И Чон знает об этом, хоть старший и пытается скрывать. Чонгук натягивает футболку и застегивает штаны. Сил идти к Хосоку нет вообще, но сидеть вечно в торговом центре они не собираются, поэтому они вываливаются из примерочной взъерошенные и уставшие. Юнги, пытающийся скрыть глупую улыбку, и Чонгук, нисколько не скрывающий радости и прижимающий хена к себе за плечи. На кассе на них странно косятся, а они расплачиваются за синюю рубашку и отрезают ценник. Юнги накидывает куртку, и они выходят из магазина. На улице по-весеннему прохладно, и, кажется, моросит дождь. Чонгук встает напротив Юнги и снимает с себя черный большой шарф, обматывая его вокруг шеи старшего. - Нам недолго идти, но ты можешь замерзнуть, - младший заботливо поправляет Юнги шапку и кладет руки на плечи, заглядывая в глаза. Мин улыбается в ответ, а Чонгук готов взвыть от счастья, потому что он улыбается сейчас и только для него. Гук готов сделать все, лишь бы только видеть, как радуется Юнги, как он сверкает своей белоснежной улыбкой. Он прижимает Мина к себе и горячо дышит прямо ему на ухо. - Я люблю тебя, - едва ли слышно, но достаточно, чтобы Юнги глупо заулыбался в плечо Чонгука и закусил губу. Вместо слов старший отстраняется и тянется к Чону. Поцелуй слишком нежный и слишком мягкий, но Чонгук знает, что это ответ Юнги, это слова, которые он боится произнести вслух. А Чонгуку и не надо, потому что он знает. Чонгук знает, что у них взаимно.