***
- Господи, за что, - Бэкхён жалобно скулит, поправляя завязанное на бёдрах белое полотенце, что цветом почти не отличается от его мокрых зачёсанных назад волос. Он заваливается на диван в гостиной, забрызгивая водой с волос сидящего там же Чанёля, который весьма сосредоточенно переключает каналы на телевизоре. Чанёль вопросительно мычит, полагая, что этого хватит для показа его заинтересованности. - Я чуть не умер, я чувствую себя голым. - Ну, знаешь, - брюнет всё же переводит взгляд на развалившегося рядом Бэка, - если учесть, что на тебе нет ничего, кроме полотенца… - Пак Чанёль, ты отлично понял, что я в переносном смысле, - блондин еле слышно бурчит, мстительно пытаясь пнуть чужую ногу так, чтобы полотенце не свалилось. – Мне вырвали все волосы на ногах, и в паху, и… - парень обречённо стонет, - в общем, почти везде, только руки не тронули. Да я как чёртова задница младенца. - Я пережил то же самое и не умер, так что прекрати выть, - всё внимание Пака снова обращено в телевизор, по которому идёт до крайности интересная передача про мадагаскарских тараканов. - Твой друг едва не умер от боли и стыда, а ты рассматриваешь тараканов, - наигранность в обиде хлещет через край. Бэкхён стягивает с себя полотенце и кидает его в мигом встрепенувшегося Чанёля, который покрывает его благим матом и обещает засунуть это же полотенце «другу» в глотку, пока сам виновник происшествия со злобным смехом благополучно скрывается за дверью, сверкая подтянутыми ягодицами.***
- Господин Ким, да Вы шутите, наверное, - Бэкхён недоверчиво щурит глаза, глядя на директора компании, пока Чанёль гипнотизирует взглядом стену. - Молодой человек, я с чувством юмора не в ладах. Так что прекрати пытаться пошутить в ответ на мои слова, - мужчина с виду лет пятидесяти сидит за столом, устало смотря на блондина, который чуть ли не круги нарезает по кабинету. - Почему именно мы?! - Потому что я так решил, Бэкхён, - мужчина поджимает губы. – Вы двое на данный момент одни из лучших моделей агентства, к тому же, мы обсудили этот вопрос с издателем, я показал ему ваши портфолио, он согласился с тем, что вы вдвоём будете смотреться идеально в таком контрасте габаритов и образов. - Поэтому мы должны сниматься для высокорейтингового журнала гомосексуальной тематики? – голос Бэкхёна постепенно повышается, переходя на задушенный писк. – Чанёль, хоть ты поддержи меня! Брюнет переводит глаза со стены на взлохмаченного Бэка и пожимает плечами. - Это наша работа. Мне без разницы, для чего сниматься. Хотя да, немного непривычно. Но новый опыт в любом случае интересен. - Вот Чанёль мыслит здраво, в отличие от тебя, Бён Бэкхён, - господин Ким не даёт возмущённому блондину вставить даже слово. – Прости, ты подписывал контракт, там ясно прописано, что вы обязуетесь сниматься в любой фотосессии, если это не угрожает вашему здоровью и жизни. За такие неординарные и сложные заказы ты и получаешь деньги, на обычные фотосессии мы могли взять и моделей подешевле, которые ничуть не уступают тебе внешне. - Это повредит моему здоровью. Психическому, - Бэкхён жалобно хмурит брови, в общем-то, понимая, что никуда не деться. - Вопрос вашего участия не обсуждается. Всё, свободны, - директор кивает на дверь и потирает виски, показывая, как этот бесполезный разговор его вымотал. – Бён, ты, конечно, всё же имеешь шанс отказаться, но тогда уже встанет вопрос о твоей работе у меня. И об огромной неустойке, которую ты будешь обязан выплатить, когда вылетишь отсюда на улицу. Будь благодарен за то, что получаешь такие деньги и живёшь в двухместной квартире, в отличие от других моделей, которых селят по пять человек минимум. Бэкхёну остаётся только фыркнуть, прикусив язык.***
Съёмка откровенно не удалась. Спустя полчаса фотограф уже едва ли не сорвал голос, постоянно покрикивая на парней. Пришлось выгнать всех посторонних, включая менеджеров, потому что… - Надо же! Бён Бэкхён, одна из самых высокооплачиваемых моделей Сеула, стесняется! Бэкхён опускает глаза, теребя пальцами снежно-белые боксеры, надетые на нём. В студии откровенно холодно (видимо, с той целью, чтобы они в качестве метода согрева старательно играли свои роли), поэтому босые ноги переступают с места на место, поджимая пальцы. Даже Чанёль порядком разнервничался, хоть и был спокоен, как бык, пока они готовились к съёмке. Тогда как Бэкхён с самого утра верещал и не давал ему доспать последние двадцать минут. Причитания закончились только в раздевалке, когда у менеджера иссякло терпение на фразе «Чанёль, у тебя хотя бы трусы чёрные, почему у меня белые, что за ангела они из меня решили сделать, давай поменяемся» и от всей души съездил подопечному ладонью по шее. А теперь слишком серьёзный Пак сидит на белоснежных простынях, пока Бэкхён стыдливо жмурится, стоя у кровати. - Так, - фотограф громко вздыхает, - давайте ещё раз. Расслабьтесь, я знаю, вы сможете. Чанёль, сядь на край кровати. Бэк, встань на колени перед ним и положи ладони ему на бёдра. Выполнение простых поручений не вызывает проблем, хоть у Бэкхёна и краснеют кончики ушей. Честно говоря, как-то не очень стоять на коленях перед другим парнем. - Так, теперь посмотрите друг на друга. Бэкхён, ну же, больше порочности во взгляде. Ёль, положи руку ему на затылок, вплети пальцы в волосы, - фотограф бегает вокруг, смущая ещё больше, и пытается выбрать наилучший ракурс. – Чанёль, убери руку, откинься чуть назад, мне нужен твой пресс. Бэк, прикоснись губами к его животу и замри. Хотя нет, делай что-нибудь такое, только не останавливайся, мне нужны живые фото. Давай же, давай. Бёна напрягает это назойливое жужжание над ухом. Вдвойне напрягает камера, которую чуть ли не в лицо ему тыкают. А втройне напрягает чужой полувозбуждённый, что видно через ткань, член в паре десятков сантиметров от его лица. - Боже, сколько можно! – фотограф едва ли не бросает дорогую аппаратуру на пол. – Вы как два девственника. Один краснеет и зеленеет по очереди, второй будто палку проглотил и вдобавок ни одну эмоцию на лицо натянуть не может. Бэкхён, его член не окажется у тебя во рту чудесным образом, что же ты его так боишься, блять? Чанёль, он тебе ничего не откусит, если ты лишний раз его тронешь. Хотя, не ручаюсь. На крик не выдержавшего фотографа в студию забегают оба менеджера, пока Бэк судорожно выгибает свои пальцы, а Чанёль буравит тяжёлым взглядом мужчину, который оборачивается на звук открывшейся двери. - О, вы тут. Отлично. Как раз хотел сказать, что отказываюсь работать с этими бездарностями, которые не могут откинуть свои предрассудки или что им там мешает. Проще взять двух смазливых мальчиков из борделя и научить их красивым позам, да и дешевле выйдет. Ёнхан кидает быстрый взгляд на парней, уже, видимо, подсчитывающих штрафы, которые им выпишет агентство за срыв контракта. И, судя по унылым лицам, цифры пугающие. - Извините, фотографии ведь для номера, который выпускают через два месяца? – менеджер Чанёля, тоже успевший оценить обстановку, вовремя понимает, что достанется не только моделям, но и им. Дождавшись кивка, продолжает. – Нельзя перенести эту фотосессию хотя бы на неделю? Слишком поздно сообщили парням об этом, они не успели подготовиться и продумать. Всё будет в лучшем виде, мы гарантируем. - Как будто это мои проблемы, что вы им там поздно сообщили, - фотограф недовольно бурчит, но задумывается, вытаскивая из памяти свой график. – Ровно через неделю я свободен. Здесь же, в то же время. Снова подведут – разрываем контракт. Один из менеджеров кланяется и благодарит мужчину, собирающего технику, а второй подходит к недовольным парням. - Шкуры с вас спущу, если через неделю не сделаете то, что нужно, и завалите проект.***
- В рот пусть ебутся со своим журналом, я не подписывался на унижения, - от хлопка дверью Бэкхёна удерживает только то, что в таком случае деревянной поверхностью по лицу прилетит невиновному ни в чём Чанёлю. - Да успокойся, Бэк, - брюнет морщится. – Лучше думай пока, каким образом нам тренироваться ближайшую неделю, чтобы нас не выгнали из агентства, а я в душ. - Ебаться, каким ещё? – голос срывается на фальцет, Бэкхён драматично разводит руками, а Чанёль не сдерживает тихий смешок, пока идёт в ванную, на ходу скидывая футболку. Когда через десять минут посвежевший и повеселевший Пак выходит, вытирая волосы, Бэкхён уже мирно сидит за кухонным столом, болтая ногами и подпирая рукой подбородок. - Утихомирился? – Бён вздрагивает от низкого голоса, что не укрывается от внимания второго парня. - Прости, задумался, - Бэкхён встаёт и вырывает полотенце из чужих рук, закидывая его на плечо. – У тебя есть полчаса, пока я буду мыться, чтобы настроиться на репетицию. Пак провожает блондина недоуменным взглядом. Настроение и желания Бэкхёна скачут так стремительно, что за ними не успеть.***
Блондин шлёпает мокрыми ногами по полу, бродя по квартире. Чанёля нигде нет, нервозность безуспешно пытается скрыться закушенной губой. - Сорок минут, Бэк, - чужой голос вновь заставляет вздрогнуть от неожиданности. Бён мстительно швыряет мокрое полотенце в брюнета, который вполне вольно лежит на кровати самого Бэкхёна, приняв какую-то до жути метросексуальную позу. В обесцвеченной голове мелькает «надеюсь, он не специально выбирал позу, а она сама получилась», иначе хочется смеяться до слёз. - Я настраивался морально, - звучит слишком глухо. - Дрочил, что ли? – Пак не выдерживает и громко смеётся. - Подрочить я могу и тут на твой светлый лик, - парирует Бэкхён, немного расслабившись. - Не надо на мой лик тут ничего делать, я не люблю, когда кончают на лицо, - брюнет переигрывает с сексуальностью голоса и тот немного срывается, после чего от пафосной позы ржущего Пака ничего не остаётся. - Фу, - Бэкхён морщит нос, - Чанёль, твои шутки отвратительны, как и ты сам. - Иди сюда уже, что ты там жмёшься? – Ёль хлопает по чужой кровати. Хочется возмутиться чем-то типа «Пошёл-ка ты, Пак, моя кровать, когда хочу, тогда и иду туда», но вместо этого блондин просто молча подходит и садится на край, поджимая ноги под себя. - С чего начнём? – снова накатывает лёгкая паника, хотя в этот раз меньше, тут хотя бы нет посторонних, но почему-то особо легче не становится, когда Бэкхён смотрит в глаза серьёзного Чанёля, который полулежит на его постели в шортах, и хорошо, если под ними есть бельё. - Не знаю, - Пак улыбается, а паника Бэкхёна чуть уменьшается, - думаю, бесполезно практиковать определённые позы для фото, нужно просто научиться чувствовать себя немного свободнее друг с другом, тогда проблем с фото не возникнет. Бён согласно мычит и кивает, думая о своём. Не знает, играют ли тут роль всякие предрассудки, которые с детства ему вбивала мать (из разряда «Бэкхённи, геи – это плохо, мальчик должен быть с девочкой»), хотя он свободен от всяких гомофобных убеждений, но годы промывки мозгов даром не прошли. Не то чтобы ему было противно, но… - Бэк, - низкий голос чуть охрип от молчания. – Хватит грузиться, расслабься, тут никого нет. Садись ко мне на колени. Блондин нервно хрустит суставами пальцев и всё же находит в себе силы залезть на Чанёля. Предусмотрительно отодвигается, чтобы не соприкоснуться ничем с чужим членом, и нерешительно кладёт руки на широкие плечи, чтобы удержать равновесие. - Чувствую себя женщиной какой-то, - нос в очередной раз за день морщится, но буквально на долю секунды. Парень чуть вздрагивает, когда грубоватые ладони Чанёля устраиваются на его боках. Запоздало приходит мысль, что он после душа надел только трусы и так рванул навстречу приключениям. - Расслабься, - чужой шёпот в ухо усыпляет, а горячее дыхание будоражит нервные клетки. Пальцы аккуратно поглаживают бледные бока, немного щекоча, пока Бэкхён смелее обхватывает руками шею Пака, на задворках сознания чувствуя руками почти высохшие чёрные волосы, которые на затылке особенно сильно отросли. Кончики пальцев брюнета дразняще пробегаются по бокам, переходя на узкую спину и оглаживая лопатки и напряжённые мышцы. Бэкхён выдыхает, не в силах посмотреть на лицо Чанёля, который (он чувствует) сейчас внимательно разглядывает его и ловит каждую проскользнувшую эмоцию. Лёгкие прикосновения уже воспринимаются без лишнего напряжения. Бён находит в себе силы огладить ладонями чужие плечи, не слишком накачанные, но и не тощие. До сих пор неловко, но если Чанёль позволяет себе трогать его, то почему нельзя Бэкхёну? За этими мыслями не замечается, как Ёль незаметно пересаживает второго парня чуть ближе к своему телу и опускает руки вдоль чужой спины. Бэк лишь вздрагивает, когда большие ладони спускаются на его ягодицы и устраиваются на них поверх ткани белья. - Пак Чанёль, после фотосессии я оторву тебе руки, - блондин смелеет и приближается губами к оттопыренному уху. – Оторвал бы сейчас, но боюсь, тогда меня заставят в одиночку дрочить на камеру. Страдать, так не одному. Чанёль фыркает, сдерживая смешок, и резко сжимает пальцы на упругой заднице, отчего Бэкхён в следующую секунду подпрыгивает и утыкается Паку грудью в лицо. Тот не упускает возможность и ухватывает губами затвердевший от холода сосок. В ту же секунду тишину пронзает звонкий стон. Бэкхён испуганно зажимает обеими руками рот, а Чанёль довольно улыбается. - Ненавижу тебя, Пак, - блондин осторожно усаживается обратно, уже не замечая, что соприкасается пахом с чужим членом, пусть и через пару слоёв ткани. – Я не ожидал. Какого чёрта ты творишь? - Расслабляю тебя, - Чанёль пожимает плечами с невозмутимым лицом, откидывая волосы с лица. Вид Бэкхёна с покрасневшими от смущения щеками щекочет эго. - А тебя, я смотрю, не напрягают такие вещи? – лучшая защита – это нападение, считает парень. – Признавайся, какие скелеты ты прячешь в своём шкафу? - Никаких, кроме того, что в школе встречался с парнем, - Чанёля эта информация ничуть не стыдит, а Бэкхён снова напрягается. – Перестанешь со мной общаться? – слишком насмешливо и задевает гордость Бэка. - Нет, почему, - тот бурчит что-то еле слышное, пытаясь переварить информацию. И угораздило же Чанёля сказать об этом сейчас, теперь Бэкхёна будет колотить при каждом «не таком» прикосновении мысль о том, что его задницу хотят оприходовать. – А что с тобой на фотосессии было тогда? Тебя же не смущает это. Чанёль задумчиво кривит губы. - Не знаю. Обстановка нервировала. К тому же, лет шесть уже прошло, отвык, - руки, уже горячие от прилившей крови, снова по-хозяйски укладываются на ягодицы. – Что ты напрягся-то так? Успокойся. Это не значит, что я хочу засунуть что-нибудь в твою задницу. - Окей, ловлю на слове, - Бэкхён встряхивает головой, прогоняя ненужные мысли, и кладёт ладони на горячую грудь Пака. Где-то под кожей ощутимо бьётся сердце, завораживая. - Не засыпай, - в качестве попытки разбудить Чанёль опрокидывает тихо вскрикнувшего Бэкхёна на спину, устраиваясь у него между ног. Предотвращает попытки зажаться и сдвинуть ноги, удерживая руками бёдра. - Чанёль, если ты… - голос звучит предупреждающе. - Тихо ты, просто пытаюсь тебя расслабить, сколько говорить уже? Прекрати слишком много думать и получай удовольствие. Бэкхён не успевает ответить. Слова застревают где-то в глотке, когда горячие влажные губы смазанно целуют его живот, а затем мучительно медленно опускаются ниже и ниже. Мокрый язык на долю секунды погружается во впадинку пупка, отчего из плотно сжатых губ вырывается тихий скулёж, а затем широким движением скользит вдоль резинки белья, которое вдруг оказывается натянуто слишком высоко для того, чтобы получить удовольствие в полной мере. Дрожащие руки неосознанно вплетаются в свисающие вниз волосы, которые щекотно задевают напряжённый живот, и Чанёлю хочется пошутить и спросить, почему сам Бэкхён переходит границу, подсознательно пытаясь заставить его отсосать себе, но сдерживается, потому что иначе Бэк снова зажмётся и не даст вообще ничего сделать. Там уже пойдёт вопрос не удовольствия, а вылета с работы, если они всё же завалят фотосессию. Пару секунд поколебавшись, Чанёль аккуратно стягивает с блондина бельё, отвлекая его влажными поцелуями везде, где дотягивается. Тот никаких манипуляций явно не замечает, лежит, крепко зажмурив глаза, и изредка дёргает пальцами за волосы. Боксеры съезжают до середины бедра, и взгляд Чанёля цепляется за просыпающийся член и набухающие яички. Внутренний эстет оргазмирует при виде безволосости (хоть и вынужденной), а губы сами обхватывают влажную головку. В ту же секунду распахнувший глаза Бэкхён резко дёргается, заезжая твёрдой пяткой в бок Чанёля. Глаза распахиваются ещё шире, когда Пак слизывает с губ смазку, будто не замечая ноющей боли в ребре. - Какого хуя, Чанёль?! Ты на снимках для журнала собрался то же самое делать? - Бэк, - рука брюнета ложится на лодыжку Бэка, аккуратно разминая напряжённые мышцы. – Тебе нужно успокоиться и позволить мне делать всё, что надо. Мы должны научиться доверять друг другу, чтобы в итоге не облажаться, - тихий голос расслабляет, а Бэкхёну в очередной раз за вечер кажется, что он ставит себе слишком много ограничений. - Ладно, чёрт с тобой. Я просто, - блондин несколько секунд подбирает слова. – Боюсь, что ли. - Боишься, что будет больно и неприятно? Или, - Чанёль легонько кусает чужую ногу, - что понравится? Ответа не следует, да Паку он и не нужен. Достаточно того, что Бэкхён снова открывается и перестаёт зажиматься, хотя по лицу видно, каких усилий это стоит. Пухлые губы снова обхватывают головку чуть обмякшего члена. Бён кусает губы, давит стоны и уже не позволяет себе ухватиться за мягкие волосы, приходится ограничиваться одеялом, которое, кажется, скоро по швам затрещит. Потому что чёртов язык с чёртовыми губами творят такое, чего Бэкхёну за двадцать три года жизни не дарила ни одна девушка. Чанёль далеко не идеален в минете, но зато отлично знает, как именно будет приятно парню, где надо пощекотать языком, а где – сжать губами. Бэкхён мельком осознаёт, что его перевернули на живот. Когда член неудобно зажимается между животом и кроватью, а где-то сзади слышится шорох снимаемых шортов, беспокойство накатывает с новой силой. - Чанёль, я не думаю, что, - блондин оглядывается и замолкает. Сил хватает лишь на то, чтобы дёрнуться вперёд, потому что Пак, нависающий над его голой задницей со стояком, к другому не располагает. - Тссс, - брюнет успевает остановить парня, пытающегося отползти, и ласково поглаживает его по взмокшей спине, - я ничего не делаю такого, правда. В голове мелькает «я пожалею» и «а вдруг мама правду про геев говорила», а сверху придавливает горячее тяжелое тело, и трудно не признать, что это в какой-то мере возбуждает. Бэкхён с иронией думает, что у него для самого себя плохие новости, потому что что-то внутри дёргается от ощущения подчинения кому-то крупному и властному. Как будто он червяк, которого рывком насадили на крючок, воткнув его в живот. Тут же возникает вопрос, есть ли анатомически живот у червяков, но он мигом вылетает из головы, когда точно в ложбинке между ягодиц он чувствует чужой горячий член. Горячее дыхание над ухом делает только хуже, как и твёрдая грудь, прижимающаяся к спине. Слишком позорно признавать, но ему нравится. Как-то упускается тот момент, когда Чанёль немного приподнимается и раздвигает его ноги в стороны так, что Бэк чувствует себя голым в квадрате, если это возможно. Конечно, стесняться тут нечего, он сотни раз ходил голым в душ, бассейн или сауну с парнями, но… Вдруг осознаётся, что Чанёль медленно двигается, с каждым движением проезжаясь членом между ягодиц. Бэкхён от смущения тычется лицом в подушку и надеется тут задохнуться. - У тебя такая шикарная девственная и наверняка до крайности узкая задница, Бэк, - блондин в ответ на сомнительный комплимент только утыкается раскрасневшимся лицом в свои руки, представляя, как это выглядит со стороны. Он, совершенно голый, лежит на животе, раздвинув ноги; такой же голый Чанёль нависает над ним, упираясь в кровать по бокам от плеч Бэка выпрямленными руками, жар и напряжения от которых Бён может почувствовать даже на расстоянии, и медленно двигает бедрами, возбужденным членом скользя между чужих ягодиц, размазывая предэякулянт с головки по светлой коже. - Просто заткнись, - член соскальзывает к рефлекторно сжавшемуся анусу, а Бэкхён громко стонет, осознавая, что это уже что-то слишком безнадёжное и, наверное, девственником «сзади» он из этой спальни точно не выйдет. - Да ладно тебе, я же в тебя ещё ничего не засовывал, а ты уже какой-то агрессивный, - зубы сжимаются на покрасневшем ухе Бэкхёна, посылая мурашки. – Эй, я чувствую, как ты напрягся. - Не на курорте нахожусь вообще-то, - тихое бормотание почти неразличимо, да и не особо интересует прикрывшего от удовольствия глаза Чанёля. Бэкхён не засекает время и не считает в уме. Просто отмечает лёгкие вспышки возбуждения, когда Пак особо резко и грубо двигается, невольно заставляя думать о том, каково же это всё-таки, когда прямо внутрь… От мыслей отвлекает значительно ускорившийся брюнет, который низко стонет и явно не особо ориентируется в происходящем. Он лишь очень резко и быстро двигается, чуть ли не каждые несколько секунд снова соскальзывая влажной головкой к сжатому входу, отчего Бэк дёргается и пытается выползти из-под увлёкшегося Пака, но не тут-то было. Чувствуя шевеление под собой, Чанёль инстинктивно кладёт выпрямленную руку на чужую спину, всем весом упираясь на неё и вжимая таким образом скулящего Бэкхёна в кровать, размашисто двигаясь вперёд и назад. - Господи, Ёль, какая же ты сука, - Бэкхён постанывает, чувствуя чужое возбуждение и мощь. Невозможность двигаться возбуждает лишь ещё больше, и разум царапает осознание того, до чего он докатился за один день. Блондин едва не кончает, когда Чанёль утробно стонет и забрызгивает его ягодицы каплями спермы, которые обжигают чувствительную кожу и стекают к анусу. Бэк выгибается в спине и приподнимает зад, когда тяжесть сверху исчезает. - Дай мне пару минут, - вспотевший Чанёль пытается отдышаться, а Бэкхён, так и не меняя положения, лежит на животе и подавляет в себе желание оцарапать ногтями сокращающиеся мышцы пресса Пака. За собственными мыслями не успевает заметить, что Чанёль, хоть и не в возбуждённом состоянии, но снова устроился сзади. От внезапного прикосновения Бэк покрывается мурашками. Брюнет проводит кончиками пальцев по мягкой белоснежной коже ягодицы. До боли в зубах хочется вцепиться в нее, оставить наливающийся кровью синяк или даже гематому, чтобы она ещё долго напоминала Бэку о том, что произошло. Как он неосознанно подавался задницей навстречу горячим прикосновениям и боялся попросить о том, чего ему хочется, ведь это так «по-гейски». И даже сейчас он выгибается навстречу. Чанёль кожей чувствует возбуждение блондина, так же, как и чувствует его страх, который мешает попросить наконец унять тот жар, что пышет внутри него. Чанёль плюёт на собственные пальцы и мажет по забрызганной спермой коже. Два пальца надавливают на тугой анус, заставляя его слегка раскрыться, а Бэк вновь судорожно дергается вперед, чтобы Чанёль не зашел дальше. Тот лишь ухватывает свободной рукой второго парня покрепче и вводит оба пальца на одну фалангу. Блондин жалобно скулит и бьёт руками по кровати, шепча: «Что ты творишь?», но других действий не предпринимает, что, безусловно, радует. Растяжка занимает немало времени. Пак слишком старательно разминает сжатые мышцы, целенаправленно ищет простату и мучительно массирует её, наслаждаясь тихими стонами и видом прогибающейся спины и покрасневшего припухшего ануса, который плотно обтягивает его пальцы. Член, успевший снова встать за время неторопливой растяжки и издевательства над Бэкхёном, всё равно туго входит внутрь. Смазки нет, а слюны оказывается мало. Бэкхён надрывно стонет, сам не зная, отчего, - от боли или от удовольствия, пока Пак сжимает зубы, стараясь не кончить сразу от такой тесноты и ощущения нежных стенок вокруг него. Чанёль позволяет себе двигаться резко и грубо, Бэк не просит нежностей. Он лишь буквально завывает в голос, уже стоя на коленях и прижимаясь грудью к простыне, чувствуя, как чувствительные соски трутся о ткань, а сзади его имеет разгорячённый Ёль, который каждым толчком едва ли не роняет его с дрожащих колен. Горячая сперма внутри чувствуется особо ярко, и Бэкхён буквально взрывается. Выгибается в спине, кончая в чужую грубую руку, и сжимает зубы на смятой влажной простыне. Он устало перекатывается на спину, закидывая ноги на Чанёля, который разглядывает его наполовину закрытыми глазами. - А кто-то обещал, что не будет лезть ко мне в задницу. - Тебе же понравилось. Завтра ты мне отсасываешь, не всю жизнь тебе королевной лежать. Бэкхён закатывает глаза и отворачивается, чтобы не видеть самодовольную ухмылку.***
- Вот, другое дело! – фотограф дрожащими руками хлопает по плечам парней, которые разминают затекшие мышцы. – Думаю, получились отличные фото. Ладно, всё, идите, ваша работа закончена, - Чанёль протестующе мычит, когда не успевает забрать со стола часы, а их уже выпихнули из студии в коридор. - Какого чёрта? Даже вещи забрать не дал. Как ошпаренный выпихнул нас оттуда, - Пак открывает дверь в раздевалку, параллельно обдумывая, кого бы послать за часами. - Ну, - Бэкхён опирается плечом на стену, - может быть, не надо было засовывать руку мне в бельё и иметь меня пальцами прямо перед камерой? - Может быть.