starlight

      – Ойкава, я не знаю, готов ли я к этому.       Парень повернулся к нему лицом, крепко сжимая в руках руль, и он улыбнулся Хаджиме.       – Волнуешься, Ива-чан? Это правда очень мило, – с издевкой произнес Ойкава, несмотря на дрожь в собственном голосе, которая убивала все его нервные клетки.       Иваизуми просто решил не обращать на это внимания, его живот ужасно изнывал от волнения, и благодаря тишине, парящей между ними двумя, он продолжал молчать. Ойкава кусал губу, по-своему улыбаясь и продолжая дальше ехать по почти пустому шоссе.       – Что... Что, если он не полюбит меня?       Ойкава засмеялся.       – Она, – поправил его парень, – Это только ребенок, Ива-чан. Она не сможет не полюбить тебя, – Тоору вздохнул, когда ответа не послышалось, перестраиваясь в другую линию, чтобы подъехать к месту. Хаджиме застыл на месте, сжимая собственные кулаки, которые все время прохлаждались на его коленях.       – Это же не тот вы...       – Я знаю это, – быстро перебил его Ойкава, широко улыбаясь. На его лице появляется мягкая улыбка, когда парень заезжает на не забитую машинами стоянку около старой фабрики, заглушая автомобиль и делая глубокий вдох, – Я просто даю тебе немного времени, чтобы подготовиться к этому.       Иваизуми чувствовал, как его голос медленно утопает в панике, и он попытался избавиться от этого прилившего чувства тревоги, но это все выливается в его словах и заставляет их дрожать, когда Хаджиме пытается хоть что-то произнести.       – Мы опозда-       – Нет, не опоздаем, – тихо сказал Тоору, протягивая руку и мягко касаясь ею руки Хаджиме. Приятные прикосновения заставляют Иваизуми немного успокоиться, но он по-прежнему чувствует биение своего сердца, которое с огромным эхом отдавалось в его ушах. Брюнет пробежался большим пальцем по тыльной стороне ладони Иваизуми в качестве утешительного жеста, а после продолжил:       – Все будет в порядке. Мы так долго для этого трудились, помнишь? Это последнее, что мы должны сделать.       Иваизуми начал покусывать свою губу.       – Но что, если... – он остановился, смотря куда-то в сторону, чтобы не встречаться с удивительными для него глазами Ойкавы, в которых он с радостью утонул бы, но не сейчас, – Что, если я плохой отец?       Ойкава фыркнул, будто это было чем-то нелепым и смешным.       – Это нонсенс, Ива-чан. Ты всегда обо мне заботишься, разве не так? – естественно, такой толчок в его сторону заставляет Хаджиме фыркнуть в ответ, на что Ойкава заливается смехом, – Видишь, так лучше, – Тоору высунул язык, издеваясь над бедным парнем, – Глупый Ива-чан, переживающий из-за пустяков.       – Пустяков? – Иваизуми истерично засмеялся, немного задыхаясь и плотно закрыв глаза, – Ойкава, мы собираемся стать родителями!       – Ну и что? – взгляд Тоору по-прежнему остался равнодушным.       – А то, что это слишком ответственно! – Хаджиме крепче сжал руки Ойкавы, когда почувствовал, как собственные начинают дрожать, – Я знаю, что ты хорошо ладишь с детьми из-за того, что проводил много времени с Такеру и тому подобное, но что насчет меня? Что, если я сделаю что-то не так? Что, если случится что-то ужасное, а все из-за меня?       Ойкава обеспокоенно нахмурил брови, красивые карамельные глаза были полны несогласия с парнем, а уста уже были приоткрыты, чтобы дать отпор, но Иваизуми даже и не задумывался над тем, чтобы дать шатену возможность ответить.       – Я боюсь, Тоору. Нам было очень сложно добраться до этого... Что, если я только все испорчу?       Когда он перестал говорить, Ойкава был полностью обескуражен и не мог подобрать правильных слов. После того, как Иваизуми выплеснув все наружу, он чувствовал себя эмоционально истощенным, но он просто не знал, что он должен сейчас сделать. Он быстро смотрит на Ойкаву, который сидит в полной растерянности.       – Хаджиме, – пробубнил Ойкава, – Знаешь, что сказала моя мама, когда я впервые ей сказал, что мы собираемся завести ребенка? – Тоору поднял свой взгляд в поисках глаз Иваизуми, в которых читалась вся серьезность этого парня, ждущего ответ на вопрос, – Она сказала, что почувствовала облегчение. Она была так рада, что мы наконец-то решили подарить заботу маленькому ребенку, – он тихонько захихикал, от чего в груди Хаджиме болезненно изнывало сердце, – Она сказала, что точно знает, что малыш вырастет в окружении любви и заботы, исходящей от двух самых заботливых людей, которых она когда-либо знала.       Иваизуми снова отвел взгляд.       – Но это твоя мама, – оспорил парень, его голос был таким же тихим, как и голос Ойкавы, когда тот только начинал свою речь, – Она всегда ожидает от меня слишком многого.       Брюнет неустанно качал головой.       – Она не единственная, кто сказал мне такое, – Иваизуми снова посмотрел на Тоору, встречаясь с ним взглядом.       – О чем ты?       Ойкава мягко улыбнулся, будто он в чем-то провинился.       – Я рассказал об этом Киндаичи и Куними. Я имею в виду, про усыновление ребенка, – глаза Хаджиме немного расширились, а в глубоких зеленых глазах всплывает необузданная паника, но Ойкава снова покачал своей головой, прикладывая указательный палец к губам Иваизуми, – Они правда были рады насчет этого. Киндаичи сказал тоже самое про тебя, знаешь? Что ты будешь отличным отцом со своей заботой, – всего на секунду Тоору поцеловал его, и следующие его слова были немного жестокими для парня: – И не забывай о том, что Макки и Маттсун сказали, что в любом случае ребенку будет лучше с нами.       Хаджиме немного покраснел, покусывая внутреннюю сторону щеки, чтобы не улыбаться от накативших его воспоминаний.       – Они сказали, что это будет, будто теперь у меня двое детей, о которых надо заботиться, вместо одного, который у меня уже был, – ответил он немного хриплым голосом. Ойкава смотрел на Иваизуми с надутыми от справедливой обиды щеками, чтобы научить парня не повторять слова за их друзьями, и это заставило Хаджиме немного засмеяться, – Ладно-ладно. Я понял.       Ойкава хлопнул своими пушистыми ресницами, мгновенно стирая с лица маску обиженного ребенка.       – Точно? – Иваизуми кивнул, делая глубокий вдох и выдох.       – Точно, теперь мне лучше. Пошли.       Тоору лучезарно улыбнулся ему, кладя ладони на щеки Хаджиме, прежде чем он нагнулся к нему и оставил мягкий поцелуй.       – Вот это больше похоже на моего Иву-чана, – выдохнул он в губы парня, – Тебе не идет волнение, – когда Ойкава отпрянул, он выглядит более счастливым, поворачивая ключи и заводя мотор, – Ты облысеешь еще до тридцати, знаешь?       Иваизуми закатил глаза.       – Господи, давай просто заберем нашего ребенка, ладно?       – До тебя дошло, Ива-чан! – усмехнулся Тоору.

***

      Ойкава заметил, что она была очень маленькой, как для младенца, пока они наблюдали за тем, как ее укутывают, чтобы парни могли забрать девочку домой. Иваизуми был обескуражен и онемевшим, потому что он продолжал думать: "Господи, неужели все младенцы такие крошечные?" или "Нам ехать до дома минут десять, будет ли малышка в порядке?", и в его голове переплетались подобные вопросы. Тоору заметил его молчание и принял это, как волнение и страх, поэтому парень взял его за руку, осторожно сжимая ее, чтобы успокоить своего возлюбленного.       — Вместе, Хаджиме, — прошептал Ойкава, касаясь своим плечом его. Иваизуми иногда кивает, вдыхая и выдыхая, тем самым восстанавливая сбившееся от паники дыхание, прежде чем медсестра покинула комнату и вошла в холл, где они ждали. В ее руках был маленький клубочек (его маленький клубочек). Тоору практически засиял, находясь в эйфории, когда этот самый клубочек захихикал, находясь в руках медсестры, которая взглядом якобы спрашивала, кому из них отдать малышку.       Казалось бы, что сердце Хаджиме вот-вот остановится.       Ойкава, чувствуя внезапную неловкость Иваизуми, одарил девушку ослепительной улыбкой и отпустил руку Иваизуми, чтобы забрать девочку в свои собственные руки. Как только парень удобно взял малышку, в его глазах засияли миллионы звезд.       – Она такая красивая, – проворковал Ойкава, – Она самая милая малышка из всех, которых я когда-либо видел! Возможно, она даже милее, чем я, когда был ребенком! – несмотря на то, что он говорил, голос Тоору становился тихим и тонким, настолько тихим, что Иваизуми уже знал, что шатен в скором времени заплачет, – Ива-чан, посмотри на нее.       Иваизуми придвинулся к Тоору еще ближе, чтобы рассмотреть ребенка, и его снова накрывает волна молчания, когда он видит ее. Она маленькая, а в руках Тоору она кажется еще меньше. У нее виднеются несколько волосинок коричневого цвета, на носу небольшой разлив веснушек и яркие зеленые глаза, которые были широко открыты и внимательно смотрели на Тоору. Она то сжимала, то раскрывала свои маленькие ручки.       – У нее твои глаза, – спокойно говорит Тоору, и Иваизуми не может перестать улыбаться, когда его парень продолжать сюсюкаться с малышкой, – Кто здесь самая милая малышка? – девочка немного хихикнула, и Тоору ахнул, улыбаясь насколько широко, что Хаджиме не был уверен, что видел насколько искреннюю улыбку Ойкавы за последние несколько лет, – Ты слышал это, Ива-чан? Она слышит меня!       Ойкава наклонился к малышке и стал осыпать ее лицо маленькими поцелуями, прежде чем склонился еще ближе и коснулся ее лба своим.       – Сэр?       Иваизуми быстро отдал все свое внимание медсестре, которая застенчиво улыбалась, ужасно чувствуя себя за то, что отрывает парня от его семьи.       – Нам нужно заполнить некоторые бумаги, прежде чем вы сможете забрать ее домой. Не могли бы вы пройти со мной?       – Ну... – брюнет ярко покраснел.       – Нет-нет! – прервал его Ойкава, в который раз одаряя медсестру своей удивительной улыбкой, – Я позабочусь об этом. Если Ива-чан заполнит эти документы, никто ничего не разберет! – Иваизуми сильно залился краской и посмотрел на Ойкаву злым взглядом, открывая рот, чтобы сказать что-то Тоору, но тот сразу же отдает ему ребенка, – Вот, Ива-чан, подержи ее немного, ладно? – Хаджиме скорчил рожицу, и Тоору выдохнул, нежно улыбаясь, – Все будет в порядке, я обещаю.       Иваизуми пару мгновений сомневался, прежде чем взял у него малышку, слишком сильно заботясь о том, чтобы правильно взять ее под голову, пока сам пытался найти наиболее удобную позу для того, чтобы держать ее у себя на руках. Когда малышка улыбается и тянет к нему свои маленькие ручки, Ойкава гордо фыркает, прежде чем поцеловал Иваизуми в щеку и усмехнулся.       – Видишь, ты ей нравишься! Я скоро вернусь~       Он прошел за медсестрой к столу, оставляя Хаджиме наедине с малышкой, которая что-то болтала на своем языке и протягивала парню свои пухлые пальчики. Иваизуми чувствовал, как по его шее градом стекает пот, и он не был полностью уверен в том, что делать с тем, что его одного оставили с маленьким ребенком, но что он точно знал, так это то, что бумажная работа занимает много времени, поэтому он ничего лучше не придумал, как просто сесть на один из стульев. Малышка тихо захихикала, когда Хаджиме снова посмотрел на нее, а в ответ она получила нежную улыбку от своего отца.       – Ты такая болтушка, – тихо проурчал парень, – Прямо как Ойкава. Я думаю, это у тебя от него.       Она немного обрадовалась и схватила его за ворот футболки, заставляя Иваизуми мягко засмеяться.        – Ну же, не делай так-, – прервал он самого, когда дотронулся до ее руки, чтобы убрать ее, а малышка обвила свою маленькую ручку вокруг его пальца, заставляя Хаджиме замолчать в гробовой тишине, когда девочка счастливо хихикала. На мгновение, он даже засомневался, собирается он смеяться или плакать.       Ребенок сжал свои пальчики вокруг указательного пальца Иваизуми, издавая счастливые звуки, как будто она пытается узнать, насколько у ее папы длинные пальцы.       Иваизуми даже не успел понять, что в его глазах стоят слезы. Он засмеялся, вытирая их об плечо, чтобы не отрывать от себя малышку.       – Ты заставила меня плакать и смеяться одновременно, – мягко обвинил он, продолжая смеяться вместе со своей дочкой, – Похоже, Тоору был прав насчет меня, – тихо сказал Хаджиме, больше для себя, чем для чего-то еще, – Ты красивая.       Он мягко поцеловал лоб девочки, и когда он отлип от ребенка, то посмотрел лукавым взглядом в ее глаза. Они были зелеными, но парень увидел в них еще крапинки золотого и серого, и, казалось бы, что ее глаза будут мерцать в кромешной тьме.       – Как звезды, – пробубнил он. Малышка лучезарно улыбнулась папе, и он усмехнулся, – Ладно, я смирюсь с этим.       Иваизуми решил, как назвать их с Ойкавой ребенка до того, как второй папочка вернется.

***

Ойкава вернулся обратно в комнату и застал Иваизуми, бормочущего что-то малышке в руках. Брюнет даже не сразу заметил своего парня, только после того, как последний немного откашлялся. Когда Иваизуми увидел, как Ойкава довольно улыбался, он покраснел и нахмурился.       – Похоже, Ойкава-сан был прав, – издевательским тоном сказал Тоору, и Хаджиме отвернулся от него.       – Заткнись, – пробубнил парень, – Она спит.       – Ох? – Тоору стоял над этими двумя, убеждаясь, что ребенок и правда уснул. Она по-прежнему крепко держала палец Иваизуми, а ее маленькие веки нежно порхали, пока ей что-то снилось, на что Тоору улыбнулся, – Я вижу, – он проводил пальцами по ее макушке перед тем, как снова посмотрел наверх на Хаджиме, – Ты все еще хочешь вести машину? Иваизуми покачал головой.       – Я поеду с ней домой на заднем сидении. Ты можешь вести машину.       Улыбка Ойкавы превратилась в обиженное лицо.       – Мы только что увидели ее, а ты уже полностью хочешь ее под свое крыло? Это довольно эгоистично, – брюнет виновно посмотрел на Тоору, прежде чем тот покачал головой и наклонился, поцеловал Хаджиме в губы, – Просто шучу, – тихо пробубнил он, – Я рад. Ты готов идти домой?       Иваизуми кивнул, и Ойкава отошел в сторону, чтобы его парень мог нормально встать, не разбудив спящего ребенка на руках, и, когда они начали идти к их машине, Иваизуми мягко сказал:       – Я знаю, как хочу назвать ее.       – Хмм? – Ойкава вытащил из кармана ключи от машины и разблокировал автомобиль, – И как же?       – Хошими.       Ойкава кусал свою губу, чтобы спрятать улыбку, и открыл заднюю дверь для малышки и ее папы.       – Прям как звездный свет? И что же заставило тебя о таком подумать?       Иваизуми немного улыбнулся, когда он аккуратно уложил девочку в ее кресло.       – У нее в глазах тьма звезд, – мягко сказал он.       Шатен хмыкает, будто увлечен в длинные раздумьях.       – Это очень даже мило. Прям как она. Я никогда не думал, что ты придумаешь такое милое имя, Ива-чан, – Иваизуми посмотрел на него через плечо, и он засмеялся, – Мне нравится.       – Спасибо тебе, Тоору, – нежно улыбнулся Хаджиме.       Они оба молчали, пока садились в машину, но Тоору остановился, когда собирался завести двигатель. Иваизуми поднял на него взгляд, находя парня, смотрящего прямо на панель и полностью неподвижного, тем самым заставляя Хаджиме нахмурится. Он мягко положил свою руку на плечо парня с карамельными кудрями, и Тоору наконец-то громко выдохнул.       – У нас теперь есть ребенок, Хаджиме, – и Иваизуми усмехнулся.       – Да, Тоору. У нас есть ребенок.       – Мы наконец-то родители, – Тоору через плечо посмотрел на Хошими, которая все также спала в своем кресле. Он сдавленно засмеялся, прикрывая рот ладошкой, и Иваизуми наконец-то заметил, что его парень плачет, – После всех этим месяцев ожиданий, бумажных работ и телефонных звонков, у нас наконец-то есть ребенок. Я так, черт возьми, рад.       Иваизуми протянул свою руку через сидение и взял в нее руку Тоору.       – Следите за языком, молодой человек. У нас теперь есть малыш.       Тоору снова засмеялся, вытирая слезы.       – Теперь мы семья.       Хаджиме взял в свою руку маленькую ручку их дочери, так что теперь эта троица была связана, и улыбнулся.       – Да, теперь мы семья.