Полуночные маски

Фурисава никогда бы не подумала, что она привлечет внимание настоящей чистокровной азари. Она не знала ее, но видела, что ее украшения, платье и обувь были настолько дорогими, что если бы Фурисава прожила бы три жизни крогана, она все равно вряд ли заработала денег на эти вещи. Это знакомство было из разряда "секс на одну ночь". Богатая женщина покупала бедную наемницу, поила ее, кормила, а потом, если та доставляла ей удовольствие, то могла принять и в свой негласный гарем. Негласный потому, что у азари, как и у людей и даже турианцев все же приветствовалась верность одной избраннице. Это называлось "моногамия", но Фурисаве было все равно. Ей просто повезло. Ее возраст девы был в самом пике, поэтому она охотно расширяла границы своих экспериментов, спариваясь с различными особями, убивая и употребляя наркотики. Жизнь была ни веселой, ни грустной. Она была просто никакой. И вот, когда весь алкоголь был выпит, одежда - отброшена в угол, а синекожие тела сплелись воедино, Фурисава вдруг ясно почувствовала, что в момент слияния она смотрит как будто бы на свое отражение. В глазах ее партнерши отражалась та глубинная, скрытая боль, которую испытывала сама Фурисава. Как будто бы она нашла свой давно потерянный кусок...Чего? Души? Глупости, у азари жизнь длиннее, чем у крогана, над такими вещами всерьез размышляют только в старости. Но тем не менее, в темно-синих, почти черных глазах светилось желание понять. И быть понятой. Поутру Фурисава медленно оделась, гадая, были ли ее догадки лишь плодом воображения и слишком сильной ментальной связи, или же ей вовсе не показалось... Женщина ждала ее, сидя в глубоком кресле и неподвижно сложив руки на коленях. Когда Фурисава уже подошла к двери номера, намереваясь покинуть свою спутницу, та окликнула ее и сказала свое имя. Фурисава пожала плечами и закрыла за собой дверь - сейчас ее интересовали только кредиты, которые могли быть потрачены с большим умом и пользой, нежели ее прежние деньги, спущенные на кутеж. Да, пожалуй, ей стоит наведаться на Омегу и приобрести нечто БОЛЕЕ интересное, нежели ее "Валькирия". Поэтому со спокойной совестью (насколько она может быть спокойна у наемников-однодневок), Фурисава наняла шаттл до Омеги, благо этих денег ей хватит с лихвой, чтобы беззаботно гулять по меньшей мере месяц. Это было просто прекрасно. Лишь иногда, лежа на своей койке и глядя в пустоту, сверкающую мириадами звезд, Фурисава думала, что человечество не так уж и плохо, если даже чистокровные азари берут себе имена из культуры этих розовокожих двуногих. И это было самое красивое имя, которое слышала Фурисова за свою недолгую жизнь девы. Элпис