Ветер в паруса

Слэш
PG-13
Завершён
109
автор
Tia-Taisa бета
Размер:
23 страницы, 1 часть
Метки:
Описание:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Запрещено в любом виде
Награды от читателей:
109 Нравится 12 Отзывы 14 В сборник Скачать

Часть 1

Настройки текста
Ротгер глубоко вздохнул, несколько нервно посмотрел на дверь кабинета, а потом решительно толкнул ее. – Здравствуй, Рамон, – Вальдес ухмыльнулся старому другу. Альмейда поднял глаза от вороха документов и, чуть прищурившись, посмотрел на вошедшего. – Здравствуй, Ротгер. Я тебя не вызывал, но ты здесь. Что-то случилось? – Рамон отбросил перо и распрямился. – Когда-то мы начинали с выпивки, а потом уже с обсуждения проблем, – фыркнул Ротгер, подходя к кувшину и бокалам и неторопливо разливая. – Бумаг стало больше, – Рамон недовольно поморщился и, пока Вальдес был к нему спиной, потер виски. Ни за что в жизни Альмейда бы не признался, что последние годы его изводят постоянные мигрени. Ротгер вежливо сделал вид, что не заметил слабость друга. – А не пора ли послать Олларию к кошкам? Или посадить за бумаги Альберто? – Вальдес помедлил, а потом опустился в кресло. Раньше это обязательно был бы стол, но теперь просто не хотелось. – Ветер и тот обязательнее… – Рамон вздохнул, сделал несколько глотков и, поморщившись, отставил вино. – Что тебе нужно, Ротгер? – Еще одна дурацкая бумага, – Вальдес подавил вздох и протянул Альмейде рапорт, выведенный почти каллиграфическим почерком. Рамон пробежал лист глазами. Нахмурился и перечитал еще раз внимательнее. – Что это такое? – он резко отбросил его и поднял яростно сверкнувшие глаза на Вальдеса. Бешеный улыбнулся, узнавая эту неизменную черту своего альмирантэ. – Это рапорт об отставке, Рамон, – Ротгер закинул ногу на ногу. – Ты сам говорил мне, что такие, как я, должны уходить в нужный срок. Что цепляются до последнего лишь глупцы. И что в мире без кэцхен такие как Бешеный не нужны. – Это было в сердцах, – Альмейда пристально посмотрел на Вальдеса. – Точно. Это было искренне, Рамон. Я тебя услышал. – Я не хотел тебя выгонять, Ротгер, – пожалуй, тень, мелькнувшую в голосе адмирала, можно было принять за вину. – Знаю. Понимаю, хотя это все равно было обидно. Подпиши, Рамон. Я знаю, что мешаю тебе. И я могу уйти. Только «Астэру» мне отдай. – А еще что тебе отдать?! – Альмейда фыркнул. – Ничего. Только мой корабль. Рамон, на нем никто, кроме меня, плавать не сможет. Это не шутки, не сказки и… Это просто мой корабль, – Ротгер тщательно выделил это «мой». – Вальдес, у нас нет денег на новый флот, а ты просишь отдать тебе боевой линеал на пенсию?! Ты спятил? – впрочем, в голосе Альмейды было только усталое раздражение. – Нет. Рамон, отпусти меня и мой корабль. – Куда я вас отпущу? Так. Вальдес, что ты задумал, собака бешеная? – Рамон хлопнул раскрытой ладонью по столу и снова пристально уставился на Вальдеса. – Я уплываю в экспедицию к Бирюзовым землям. – Что?! – Поэтому мне нужна «Астэра». И подписанная тобой отставка. – Ротгер, ты спятил? Ты понимаешь, что экспедиция – это не увеселительная прогулка вдоль северного побережья? – взъярился Рамон, привставая. – Понимаю, Рамэ, тише. Я взрослый мальчик. Я давно уже все понимаю. Но Олаф все распланировал. Осталось только корабль раздобыть и команду собрать. А умирать на этом всеми брошенном берегу я не хочу, Рамон. Без моря, без девочек… Без вас… Лучше найти Бирюзовые земли. Хоть какое-то разнообразие. – А мы-то куда денемся? – Рамон вздохнул и мрачно посмотрел на Ротгера. – Где-то скончался дух авантюризма и жажда приключений, Рамон. Ты мне сам на это жаловался. – Я помню, – ворчливо отозвался Альмейда, отводя глаза в сторону. – Вот. Сделай доброе дело, альмирантэ. Внеси свой вклад в открытие новых земель. А там и сам на борт подымайся, и ну их, эти Золотые Земли, померкшие под блеском собственного золота, – Ротгер улыбнулся. Альмейда долго смотрел на него и молчал. Наконец притянул бумагу к себе и размашисто начертал резолюцию. – Делай, как знаешь. – И будь что будет. Спасибо, Рамон. Ждать тебя на борт? – Ротгер сдержанно улыбнулся, хотя глаза счастливо вспыхнули. – Нет, – Альмейда поднял взгляд на Вальдеса, и улыбку того словно стерло. – Нет, Ротгэ. Кто-то должен досмотреть этот бардак до конца. – Нет, альмирантэ, не должен. Но у тебя еще есть время подумать. Мы планируем поднять паруса к следующему осеннему излому. – Осеннему? Мне казалось, ты любишь все начинать весной, – хмыкнул Рамон. – Я – да. А Олаф настаивает, что осенью дешевле закупить провиант и загрузиться. И что вообще осень – это отличное время и попутные ветры, – Вальдес беспомощно развел руками. – Я думал, ты про Ледяного шутишь, – Альмейда покачал головой. – Нет. Не шучу. Он словно ожил, впервые за эти годы. И уже ради одного этого я согласен плыть хоть на край света, хоть за край, – Ротгер снова не удержался от улыбки, мимолетной и пронзительно ласковой. – Я все еще осуждаю твою тесную дружбу с этим дриксом, Ротгер, – Рамон вздохнул. – Но я рад за вас. Попутного ветра. – Спасибо, Рамон. Не позволяй этим ызаргам себя сожрать. Тем более что я еще не уплыл и отлично умею кусаться. – Уплыл… Тебе еще дела передавать, ызарг кошачий, – фыркнул Альмейда. – Я зайду. Выпьем еще. – Непременно! – Вальдес легко вскочил с кресла, словно разом сбросил лишние двадцать лет, и, взмахнув на прощанье рукой, вышел за дверь. Дорога до дома вдруг оказалась удивительно короткой. Весна полноценно вступала в свои права, расчирикались прилетевшие с юга грачи, и теплое солнце пробуждало желание жить и действовать. Добравшись до цели, Вальдес, весело насвистывая, взлетел по лестнице, оказываясь в отданном Кальдмееру кабинете. – Я вернулся! – Ротгер рассмеялся, мимоходом обняв Олафа за укутанные в шерстяной плед плечи. – Я вижу, – Кальдмеер улыбнулся ему в ответ. – Ты говорил с Альмейдой? – Да, Олаф, да, я с ним говорил. Он подписал мой рапорт. К следующему летнему излому я буду свободен от своего звания и должности, и «Астэра» будет в полном нашем распоряжении. – Хорошо, – Олаф кивнул и поводил пером. – Я прикинул раскладку по провианту. И думаю, что стоит оставить нижние батареи в Хексберг. Лучше отдать больше места под припасы. – Ты хочешь разоружить «Астэру»?! – Ротгер почти шлепнулся на стул. – Да. Как минимум, наполовину. – Но, Олаф… Мы же ни кошки не знаем о том, куда мы собираемся плыть. – Верно. И мы туда собираемся просто плыть, а не плыть и завоевывать. Ротгер, даже ты не сможешь питаться в море порохом. – Я буду ловить рыбу, – проворчал Вальдес. – Хорошо. Мы вернемся к пушкам следующим летом. Это не срочно. Вот мои размышления по закупкам. Посмотри, что у кого стоит брать, тебе лучше знакомы местные негоцианты, – Олаф протянул Ротгеру еще один лист, исписанный мелким убористым почерком. – Ох, Олаф… Это же целое состояние нужно будет, – Ротгер прикусил губу и нахмурился, быстро считая в уме. – Ну, должна же твоя контрабанда быть хоть сколько-то прибыльной? – Кальдмеер пожал плечами, незаметно улыбнувшись. – Чтобы все это достать, мне придется продать дом, – Ротгер покачал головой. – Но я попробую. – Не думаю, что в списке есть что-то сверх необходимого, – Олаф снова пожал плечами, сложив руки перед собой и уперев в них подбородок. – Я считаю, стоит начинать собирать снаряжение уже сейчас. Тогда, возможно, удастся выгадать на сезонных скачках цен. – Ладно, – Вальдес встряхнул головой. – А людей когда набирать? – Люди… – Олаф вздохнул. – Думаю, не раньше зимы. – А если не наберем? Все же ни тебе понятного жалования, ни сроков… – Ротгер покачал головой. – Что ты хочешь, чтобы я сказал, Ротгер? – Олаф серьезно посмотрел на него. Вальдес вздрогнул и опустил голову. – Не знаю. Мне надо будет зимой ехать в Олларию и выбивать у них помощь, а там никто не даст. Разрубленный змей, Олаф, во что ты меня втравил? – В самое большое путешествие в нашей жизни? – Главное, ты-то ничем не рискуешь! – проворчал Ротгер. – Я уже подготовил письмо для кесаря, Ротгер. – Для кесаря? – Да. Я… не могу просто так взять и уплыть с тобой. Есть долги, которые непременно нужно отдать. – Ты ведь даже мемуары не хотел ему отправлять, – голос Ротгера вдруг стал тихим. – Да. Но я передумал, – Олаф поправил на плечах плед, поглубже запахивая его края. Взгляд его серых глаз стал темным и задумчивым. – Я довольно много об этом думал, Ротгер. Нас многое связывает с Рупертом. Больше, чем позволено государственному изменнику и кесарю. – Руперт снял с тебя обвинения, – Вальдес насторожено посмотрел на него. – Да, но я так и не вернулся в Дриксен, – пожал плечами Олаф. – Я бы тебя не отпустил, – фыркнул Ротгер. – Конечно, Роди, – мягко хмыкнул Кальдмеер. Они оба слишком хорошо знали, что если бы Олаф хотел вернуться, Ротгер не смог бы ему помешать. – Но одно дело умереть в чужой стране, решив не тревожить кого-то своей памятью. И совсем другое – уходить с экспедицией в неизведанное море под флагами чужой страны. – Олаф, – Ротгер чуть не застонал, но вовремя оборвал себя. – Мы же не будем ругаться о том, под чьими флагами нам плыть. – Нет. Конечно, не будем, – покачал головой Олаф. – Мы поплывем под белыми флагами. Новыми. Которые еще никому не известны. Поэтому ты выходишь в отставку перед отплытием, Ротгер. – Какие сложности, – хмыкнул Ротгер. – Тогда о чем ты ему написал? – Я просто решил с ним проститься, Ротгер. Мальчик… не заслужил неблагодарности с моей стороны. Что бы о нем ни говорили, а я должен ему свою жизнь. Дважды. Это большой долг. – Удивительный ты, Олаф, – Вальдес не удержался, поднялся с кресла и, подойдя к Кальдмееру, поцеловал в висок. – У тебя везде найдется долг, с которым нельзя поспорить. – Потому что с долгами не надо спорить, Ротгер. Их надо всего лишь отдавать. – Ох… Ладно. Я сегодня же напишу регентскому совету с просьбой выделить небольшую сумму золотом для нашего грандиозного проекта. – Думаешь, не дадут? – Ну, даже не знаю. После того, что ты написал Руперту, может, и дадут, – Ротгер хитро сверкнул глазами. – Хотя мне отвратительна идея впутывать в это политику. – Мне тоже. Но честность требует этого. – Как прикажешь, адмирал. – Ротгер, я не могу тебе приказывать. – Да-да, я помню. – По крайней мере, пока мы не подняли флаг экспедиции. – Эй! А я думал, что я останусь капитаном на моем-то корабле! – возмутился Ротгер полушутливо. – Безусловно, ты останешься капитаном на своем корабле. Тем более что ты так отчаянно утверждал все эти годы, что, даже отказавшись от звания, я для тебя остаюсь адмиралом, что с моей стороны будет преступлением не назначить тебя при мне шаутбенахтом. Или для тебя будет правильнее сказать капитан-командором? – Олаф снова едва заметно улыбнулся. – Олаф! Ах ты, мерзкий варит! Ты поймал меня на слове, негодяй! – всполошился Ротгер, давясь смехом. Кальдмеер только чуть развел руками. – Ты всегда можешь отказаться от своих слов. – Марикьяре и бергеры от своих слов никогда не отказываются! Комнату наполнил мягкий смех. А потом тихий шорох поцелуев и падающих со стола бумаг. *** Вначале подготовка к экспедиции продвигалась медленно. Олаф исписывал километры бумаги, договариваясь с купцами о товарах и ценах на эти товары. Хорошо хоть склад Ротгер, пользуясь положением, просто выделил под свои нужды. Но пока он по долгу службы носился по морю, гоняя пиратов, Олаф занимался делами на берегу. Спустя десятилетний перерыв это было одновременно и сложно, и весело. Оказалось, что Кальдмеер успел уже забыть, что это такое, когда каждый день у тебя распланирован, и необходимо успеть множество важных дел. С удивительной грустью он осознал, что впервые за долгое время чувствует себя во всех смыслах живым. И даже привычная грусть по Ротгеру отступила на задний план на фоне куда более насущных проблем. Например, где еще взять денег на экспедицию. Потому что состояние Вальдеса кончилось до удручающего быстро, и вливания от контрабанды положения не спасали. Но Кальдмеер твердо постановил для себя, что они уйдут в осенний излом, даже если будут укомплектованы всего на треть. К осени вернулся замотанный и злой Ротгер, которого чуть не потопили пираты близ Улапа, лишив пары добытых призовых судов. Отчего прибыль от рейда оказалась вдвое меньше ожидаемой. До назначенной даты отплытия оставался еще целый год, так что адмиралы и не думали останавливаться на полпути, хотя иногда страстно хотелось опустить руки. Безумная идея похода неожиданно обрела под собой живую плоть, кровь и шанс стать явью, и вдохновляла ничуть не хуже прекрасной девы из рыцарского романа. Просто от каждого требовалось максимум сил, и ни Кальдмеер, ни Вальдес их не жалели. В конце месяца осенних скал поздним, промозглым хексбергским вечером в дом Вальдеса постучал незнакомец, плотно закутанный в теплый плащ. Привратник сначала не хотел его впускать, но Ротгеру стало слишком любопытно. Незнакомец казался смутно-знакомым, но имя никак не приходило на память. – Здравствуйте, – поприветствовал он Вальдеса с сильным дриксенским акцентом. – Я прибыл инкогнито к барону Кальдмееру. Говорят, он нынче гостит в вашем доме. – Возможно, – Ротгер недобро прищурился. – Я получил личное распоряжение от кесаря Руперта доставить барону письмо и пакет из Эйнрехта. И прошу вас мне в этом содействовать. Кесарь предупреждал, что вы можете оказать сопротивление, поэтому уверяю: и я, и содержимое посылки безопасны. – Может, вы сначала представитесь? – едко поинтересовался Ротгер, но пустил гостя внутрь дома. – Безусловно. Барон Лёффер. – Просто барон? – Ротгер поднял брови. – Да… боюсь, что просто барон, – дриксенец обескураживающе улыбнулся. – Ладно, идемте, – Вальдес недоверчиво хмыкнул, но повел его к кабинету. Они застали Олафа за Эсперантией и чашкой травяного отвара. Традиция осенних вечеров была неизменна, даже несмотря на грядущее приключение. Кальдмеер поднял голову и чуть удивленно улыбнулся. – Здравствуйте… господин Лёффер, если мне не изменяет память? – Олаф аккуратно отложил книгу. – У вас просто превосходная память, господин Кальдмеер, – бывший лейтенант покачал головой. Ротгер тихо вздохнул и расслабился. – Вина за встречу? – Лучше чего погорячее, ветра у вас тут, – Лёффер зябко поежился. – О, это еще не ветра, – фыркнул Вальдес, сноровисто разливая напиток. – Что вы здесь делаете? – Олаф задумчиво смотрел на гостя. – О! Сейчас же расскажу. Я прибыл к вам, барон, по личной просьбе его величества. Кесарь просит передать вам лично в руки это письмо, – Лёффер забрался во внутренний карман камзола и протянул Олафу тугой, замотанный в промасленную бумагу конверт. – А так же я привез ваше жалование и пенсию. – Что? – Олаф очень удивленно посмотрел на Лёффера. – Да, его величество предположил, что вы удивитесь… Видите ли, как только его величество Руперт взошел на трон, он повелел окончательно установить правду о том, что произошло у Хексберг. Так что семьям погибших были назначены выплаты. А выжившим – пенсии. Соответственно, и вам также полагалась пенсия. Кроме того, высочайшим приказом кесаря вам было возращено ваше имущество и титул. Уж насколько полно, я не знаю… и, полагаю, вы тоже не знаете. Так как ни разу не явились к эйнрехтскому двору, чтобы получить свое имущество, – Лёффер с благодарностью принял от Ротгера вино. – Таким образом, кесарь просил меня лично доставить вам в руки причитающуюся вам часть имущества в денежном эквиваленте. Но, к сожалению, сундуки довольно тяжелые, и я оставил их в повозке на вашей конюшне, господин вице-адмирал. Надеюсь, вы не очень против? – Ничуть, – выдавил Ротгер, стараясь не присвистнуть. Олаф нахмурился. Посмотрел сначала на конверт, а потом на гостя. – Вы простите? – Да-да, конечно, – Лёффер махнул рукой. – Я все понимаю. Господин Вальдес, раз с делами покончено, можно ли испросить в вашем доме хотя бы корочку хлеба? – О чем речь! – Ротгер встряхнул головой. – Идемте вниз. Думаю, господин адмирал к нам спустится, как только покончит с письмом. Олаф? – Да, Ротгер. Так и будет. Простите меня, – Кальдмеер их уже почти не слушал, занятый вскрытием письма. Вальдес приложил к развлечению гостя весь свой талант и все свое легендарное гостеприимство. Так что когда Олаф присоединился к компании за ужином, там уже царило дружелюбное и непринужденное веселье. Лёффер, сытно поевший с дороги и согревшийся у огня, оттаял и с улыбкой рассказывал о придворной жизни Эйнрехта. Потом Ротгер, весело извинившись, куда-то исчез, оставляя обоих подданных кесаря наедине, и в комнате повисло молчание. – Полагаю, мне не стоит ждать, что вы ответите? – Лёффер сложил руки на животе и вытянул ноги. – Не стоит. Но, видимо, кесарь вам так и сказал? – Олаф горько усмехнулся. – Да. Вы не сильно изменились за десять лет, господин Кальдмеер, – гость пожал плечами. – Зато изменилось все вокруг. – Не так уж сильно, поверьте. – Возможно, вам действительно виднее, – Олаф посмотрел на огонь в камине. – Кесарь не просил ничего передавать вам лично, – Лёффер не спускал с Кальдмеера взгляд. – Я все понимаю, барон. Вы, как полагаю, кто-то вроде личного порученца кесаря? Доверенное лицо? – Олаф посмотрел в ответ прямо и очень серьезно. Лёффер помолчал, потом вздохнул. – Да… это в вас тоже не изменилось, – качнул головой. – Я лейтенант тайной канцелярии кесаря Руперта Первого. – Я слышал, что Руперт создал какой-то отряд для контроля за дворянскими интригами… – Для этого были серьезные предпосылки. Не смотря на то, что вся эйнрехтская знать воет волком, пользы от нашей работы много больше, чем вреда. – Я верю. И вижу, что Руперт выбрал проверенных людей, – Кальдмеер кивнул. – Что поделать. Все мы предпочитаем видеть рядом тех, кто нам должен, или кому мы должны. Вы примите деньги? – Да, – Олаф кивнул. – При любых других обстоятельствах я бы отказал, не задумываясь, потому что не заслужил ни единой монетки из этих сундуков, но… – Но экспедиция – дело очень затратное, – Лёффер улыбнулся. – Да. Я понимаю. Однако не стоит судить себя слишком строго. – Мне слишком часто говорят эту фразу, – Кальдмеер покачал головой. – Прошу прощенья, но за свои ошибки я буду судить себя сам, коль кесарь милостиво простил меня. – Вы правы, не будем. Так… стоит ли мне что-то передать кесарю? – в умных глазах личного порученца кесаря отразились всполохи огня. – Я боюсь, будет слишком… бесчестно вручать вам вместо двух маленьких сундуков один большой. – Если это что-то ценное… – Лёффер недовольно вздохнул. – И все же не стоит. Передайте кесарю, что до отплытия я постараюсь передать ему лично архив моих воспоминаний. Они имеют очень малую ценность, и все же я постарался максимально подробно вспомнить все, что было в моей жизни. Думаю… Руперт сумеет найти этим воспоминаниям правильное применение. Я с радостью отдал бы ему и больше, но, боюсь, у меня ничего, кроме этого, нет. – Мемуары… опасная вещь, – Лёффер прищурился. – Я могу рассчитывать, что кесарь узнает обо всем в точности? – в голосе Олафа мелькнул лед. – Безусловно, – гость даже голову вскинул, задетый чужими подозрениями. – В таком случае, мы решили все наши вопросы… – Кальдмеер вздохнул, откидываясь на кресло. – Действительно… – Лёффер сонно зевнул, прикрывая лицо рукой, и потянулся. – В таком случае, спокойной вам ночи, барон. Я, если позволите, отбуду с первыми лучами солнца. – Счастливой дороги, господин Лёффер, – Олаф посмотрел ему вслед и снова тихо вздохнул. Стоило шагам гостя затихнуть наверху, как из темноты вынырнул Ротгер. – Подслушивал? – хмыкнул Олаф, неодобрительно глядя на адмирала. – Нет… чуть-чуть, – Ротгер вздохнул и опустился на ковер перед креслом Олафа. – Прости. Он выглядел слишком подозрительно… Ты действительно знаешь этого человека? – Да. Он был на Хитром Селезне, тогда, – Кальдмеер снова вздохнул, и его плечи поникли. Вальдес всем телом подался вперед, опираясь грудью на его колени. – Олаф? – Все в порядке, Роди, просто воспоминания, – Олаф не удержался и осторожно погладил Ротгера по голове. Тот улыбнулся и, будто кот, потянулся за рукой, прося ласки. – Меньше прошлого, больше будущего, – прищурил черные глаза Бешеный. – Будущего без прошлого не бывает, Ротгер. Так что, если есть возможность, я постараюсь оставить свое прошлое максимально завершенным. – Как все сложно… Что было в письме? – Я тебе покажу. Завтра. Если письмо и деньги будут все еще на месте. – Ты думаешь, он пришел сюда, чтобы тебя убить? – Не исключаю такой возможности. – Олаф! – Ротгер попытался вскочить на ноги, но Олаф его удержал. – Нет. Я думаю, что он просто выполнил поручение Руперта. Хотя не думаю, что это пройдет незамеченным. – Квальдэто цэра, – Вальдес сплюнул сквозь зубы. – Все будет хорошо, Ротгер. Он привез не хватающую нам сумму. Так что теперь мы сможем уплыть. – А до отплытия будем вздрагивать от каждой тени? – Я не боюсь теней, Роди. А ты? – Я вообще ничего не боюсь, – проворчал Бешеный. – Вот видишь. Осталось пережить зиму и лето. Это недолго. – Совсем не долго, да, – хмыкнул Ротгер и положил голову к Олафу на колени, прикрывая глаза. Но уже через мгновение встрепенулся. – Олле… ну вот как так можно, а? Ты сидишь у горячего камина, завернутый в теплый плед, а ноги у тебя все равно ледяные. Ротгер недовольно приподнялся, тщательно укутывая означенные конечности в плед. – Кошмар. Олаф, ледяные ноги, так еще и руки ледяные, – снова проворчал Ротгер, пряча холодные пальцы Кальдмеера в свои теплые ладони. – Главное, что сердце горячее, – фыркнул Олаф, посмеиваясь над возней Вальдеса. – Не поспоришь, – хмыкнул Ротгер, снова уютно зарываясь лицом в чужие колени. – Это и правда главное. Лёффер исчез из их дома еще до рассвета. И весь следующий день Олаф наблюдал, как Ротгер педантично перепроверяет все вещи в доме, убежденно отвечая, что совсем не считает дриксенского гостя вором. Кальдмеер был отчасти с ним согласен: Лёффер стал намного более могущественным человеком, чем просто какой-то там вор. Впрочем, никаких следов его пребывания, кроме двух сундучков с деньгами и письма, не осталось. *** В начале зимы к Ротгеру неожиданно прибыли курьеры из Олларии. Столица наконец-то пришла к какому-то решению относительно заявленной экспедиции и, в качестве монаршей милости, прислала небольшую сумму золотом и целый ворох приказов для Вальдеса. – Олаф… Олаф, они что, спятили? – Ротгер читал приказ за приказом и с трудом подавлял желание схватиться за волосы. – Да они мне целое уложение в шести листах прислали, как правильно присвоить новые земли Талигу. Олаф?! Вот что я на это должен ответить? – Ты действительно меня спрашиваешь? – вкрадчиво интересовался Кальдмеер, стараясь не смеяться в голос, так забавно выглядел Ротгер. – А кого мне еще спрашивать? Я уже устал напоминать, чья это была дурная идея, – ворчал Вальдес и брался за перо. Ответное письмо в Талиг уже давно перевалило за десятую страницу. – Олаф! Да они сюда собираются короля притащить?! – в очередной раз опешил Вальдес, открывая последнее, самое пухлое письмо. – Короля, ты понимаешь, что это значит?! – Видимо, Талиг хочет создать международный прецедент из нашего плаванья, – Олаф нахмурился, через плечо Вальдеса читая письмо. – Я им дам международный прецедент! Олаф, это ведь из–за твоей переписки с Рупертом. А если они догадаются, кто у нас на мостике адмиралом будет? Я не хочу, чтобы политика вмешивалась в мои планы. Давай перенесем дату отплытия на летний излом? – Вальдес нервно покрутил письмо и откинулся на спинку кресла. – Нет. Это будет невежливо, – Кальдмеер покачал головой. – Олаф! Ты понимаешь, что если на борту не будет тебя, никакой… – Ш-ш-ш… С возрастом ты приобрел скверную привычку рыдать по еще не пролитому молоку, – Олаф положил ладонь на плечо Ротгера и крепко сжал, вынуждая его прерваться. – Десять лет молодчикам Валмона не было до меня дела… не думаю, что на этот раз что-то изменится. – Десять лет ты сидел тише, чем мыши в подполе, – Ротгер нахмурился. – Олаф, если они собираются вмешивать сюда короля… – Неважно, Ротгер. В осенний излом мы поднимем парус, будь на пристани хоть сам Создатель. – Мне бы твою уверенность, – Вальдес вздохнул и хрустнул суставами пальцев, мрачно разглядывая засыпанный гербовой бумагой Оллара стол. – У меня на редкость хорошее предчувствие, Ротгер. – Ладно. Доверимся ему, раз ничего лучше у нас нет. – Ты уже объявил команде о наших планах? – сменил тему Олаф. – Нет, ты прав. Сегодня же это сделаю. Пусть думают, – Вальдес посмотрел на Кальдмеера и потерся щекой о его руку, что все еще лежала на плече. Затем Ротгер поднялся. – Пойду велю собрать команду и сделаю им щедрое предложение, – улыбка вице-адмирала вышла кривой и какой-то мрачной. – Не забудь королевские приказы, – усмехнулся Олаф. – Они… добавят привлекательности нашему мероприятию. – Точно, милостью его величества и самого Создателя, не желаете ли вы присоединиться к самоубийственному плаванью? Я не хочу врать людям. И не буду. – Только королям? – в голосе Олафа мелькнуло неодобрение. – Увы, короли не вызывают у меня уважения, – Ротгер пожал плечами и рассмеялся. – Пожелай мне удачи. – Удачи, – хмыкнул Кальдмеер. – Возвращайся до темноты. – Постараюсь, – Ротгер нацепил широкополую шляпу и вышел за дверь. Олаф еще какое-то время смотрел на нее, а потом вновь устроился в кресле у стола и, притянув к себе свежий, еще не тронутый журнал, принялся его разлиновывать. Ротгер спустился в порт, вдыхая знакомый до мелочей аромат и чуть ежась от пронизывающего ветра. Стоило подняться на борт, как тут же вынырнул верный и неизменный Рубен. – Что-то ты рано, альмирантэ, – марикьяре ухмыльнулся, дыхнув на Ротгера винными парами. – Вижу… Рубен, собери мне команду. Всех, кого только сможешь притащить. Есть новости, – Вальдес прищурился, поглаживая рукой фальшборт. – Срочные? – Рубен встряхнулся, на глазах трезвея. – Не то чтобы… но ждать с ними я не хочу. Кто услышит – тот услышит. Остальным расскажут. Собирай команду. Я у себя буду. – Есть, альмирантэ, – Рубен кивнул и бегом спустился в трюм, к остальным. Ротгер им мешать не стал, уверенный в своем помощнике. Он прошел в каюту, оглядывая знакомое до последней мелочи пространство. Вскоре его придется любовно делить на двоих. Вальдес прикинул ширину кровати и задумался о том, чтобы прибить к ней бортики. Потом со смехом отказался от этой идеи. Устроился в кресле, лениво притянул к себе карту побережья и почти сразу же отодвинул. Дело себе можно было найти, но делать решительно ничего не хотелось. Только сидеть и смотреть в деревянный потолок. Может, его стоило покрасить перед плаваньем? Хотя, пожалуй, нет, и так было хорошо. А еще было мучительно любопытно, какие изменения с собой принесет Олаф. Скорее всего, где-то прочно обоснуется Эсператия и небольшая иконка. Документы в шкафу впервые за долгие годы будут разложены в идеальном порядке и выровнены по линии краешек к краешку. Исчезнут сломанные и затупившиеся перья. Клочки исписанных второпях бумажек и салфеток отправятся в печь, куда им давно дорога. Наверное, это будет хорошо, но слишком… странно и непривычно. Впустить Олафа в свой дом было очень просто и легко, а вот разделить с ним одну каюту и один корабль… Ротгер откинул голову на спинку и прикрыл глаза. От собственных размышлений становилось даже как-то противно. Подумаешь, Олаф в каюте – вон, сложись по-другому, отправили бы Вальдеса в отставку вообще без «Астэры». Вот тогда бы можно было страдать. Ротгер встряхнул головой и решительно поднялся. Хотелось – не хотелось, а заняться чем-то полезным было решительно необходимо, чтобы в голову перестала лезть вся эта трусливая чушь. Так что Вальдес полез в трюм и на нижнюю палубу, размышлять о резонности предложения Олафа о частичном разоружении любимого корабля. Именно за этим его и застал Рубен, доложив, что всех, кого смогли найти, притащили на корабль. Ротгер вздохнул и пошел наверх. Собравшаяся на шканцах команда мгновенно притихла при появлении капитана. Вальдес мельком осмотрел встревоженные знакомые лица и усмехнулся. Чутье явно подсказывало морякам, что новости будут невеселые. Зимой веселых новостей и не бывает. – Приветствую всех собравшихся, – Ротгер обернулся к своим людям. – У меня для всех есть две новости. Обе достаточно отдаленные, но я оставляю вам время подумать. Новость первая: адмирал Альмейда удовлетворил мое прошение об отставке, и с летнего излома я покидаю состав талигойского флота. Ротгер замолк, давая собравшимся осознать услышанное. Над палубой пронеслись удивленные возгласы вроде «Да как же так?» и «Вы чего, альмирантэ?». Стоявший рядом Рубен задал вопрос куда более меткий: – А как же «Астэра»? Вальдес фыркнул. – Удовлетворяя мое прошение, «Астэра» переходит в мое полное распоряжение. – А как же мы тогда? – раздался вопрос из толпы. – А это уже вторая новость, – Ротгер хмыкнул. – В день осеннего излома «Астэра» отправится в экспедицию к Бирюзовым землям. Каждый из вас добровольно может покинуть состав флота и присоединиться ко мне в этом плаванье. Но прежде чем решать, подумайте о том, что это плаванье, скорее всего, только в одну сторону. Впрочем, тем, кто решится, я плачу двести таллов за день до выхода из порта. Также хочу заметить, что экспедицию явится благословить лично его величество король Карл в сопровождении кардинала. Думайте, господа. Ротгер встряхнулся и решительно пошел трюм, оставляя позади себя постепенно нарастающий гул голосов. Уж чего–чего, а говорить теперь будут много. Вице-адмирал Вальдес, командующий хексбергской эскадрой, всегда казался той константой, над которой время не властно. Что ж, Хексберг ждет небольшое потрясение. Ротгер погладил лафет тяжелой дальнобойной пушки и уселся на колесо. Экспедиция в Бирюзовые земли стала на один шаг ближе. А решение – немного тяжелее. – Я с тобой, альмирантэ. – Что? – Ротгер стремительно вынырнул из размышлений и поднял глаза. На лесенке, ведущей на верхнюю палубу, сидел на корточках Рубен и серьёзно смотрел на Вальдеса. – Я с тобой плыву, альмирантэ. Я решил. – Тебе еще полгода думать, – отмахнулся Ротгер. – Да и дочка у тебя… – Так взрослая уже. Выдам замуж – и вперед. Мне не надо думать, альмирантэ. Я уже давно все придумал, как и многие из наших. Отставка твоя – это, конечно, удивительно. Но если ты и после отставки плавать собрался – то мы с тобой. Хоть экспедиция, хоть пиратский рейд – какая разница? – Разница в том, что мы не вернемся в Золотые Земли, Рубен. – Думаешь, потонем? – серьезно осведомился помощник. – Нет. Думаю, найдем другой берег и… а там один… Леворукий знает, что там будет, – хмыкнул Ротгер. – Леворукий – это, конечно, не лучший вариант, ну так и не худший. Я все равно плыву с тобой, альмирантэ. Только до дочки и впрямь до осени доберусь. – Хорошо, – Ротгер рассмеялся. – Сходим до Марикьяры до лета – и готовиться. – Да и за двести таллов с тобой многие поплывут, – хмыкнул Рубен. – Многие, Рубен, поплывут за борт. А со мной поплывут лишь те, которые действительно понимают, во что влезли, – Ротгер выпрямился. – Суров, – рассмеялся Рубен. – Как скажешь, альмирантэ. – Свободен, – Вальдес тоже рассмеялся, взмахом отсылая помощника. Тот в последний раз сверкнул зубами и скрылся наверху. *** К лету все основные дела были завершены. Ротгер молча выслушал последнюю выволочку от Рамона, который ярился тем сильнее, чем меньше на самом деле хотел расставаться со старым другом. Тем более что вести об экспедиции успели пожаром разойтись по всем Золотым Землям благодаря излишне длинным языкам моряков. А тем же вечером они с Рамоном набрались так же, как когда обмывали победу над «Императрикс». – Рамэ, а может, все-таки ну его, а? – Ротгер опрокинул в себя последние капли из кружки и, вздохнув, пополз искать еще одну бутылку. – Нет уж. Ноги моей не будет в вашей кошкиной затее. Ты, олух, хоть понимаешь, что все побережье на ушах стоит? – Рамон фыркнул. – Да пусть хоть раком стоит, Рамэ. Мне это кошкино побережье уже вот где, – Ротгер провел рукой по горлу. – Думаешь, я не видел, сколько прознатчиков снуют вокруг моего дома? Да старушка Марта лично огрела скалкой особо ушлого, что в кадушку с тестом залез. – Что, прямо скалкой? – Альмейда громогласно рассмеялся, откидываясь к стене. – А то ж, – ухмыльнулся Ротгер, подтаскивая к ним поближе пару увесистых бутылей. – Я все жду, когда придет протестная нота от очередного дипломата. – Не придет, – Рамон покачал головой. – Как знать, Рамэ, дриксы вот уже отметились. Руперт своих шпионов к Олафу еще той осенью присылал, – Ротгер плюхнулся рядом с адмиралом. – Вот как? – Рамон прищурился. – Вот так. Я все боюсь, что следующими не шпионы будут, а убийцы. Убивать на дуэлях нынче совсем не модно. Раньше как-то кинжал и яд считались пошлым. А теперь шпаги – удел романтичных глупцов. Стреляются и то чаще, чтобы сразу и наверняка. Противно. Рамон, поплыли. Что ты забыл в Талиге? – Нет, Ротгер. И прекрати это делать? – Что делать? – Совращать. – Кого и когда я совращал? – Кальдмеера? – Совратишь этого праведника, – смущенно. – Рассказывай мне больше, – фыркнул Рамон. – Ты переводишь тему! – вдруг осознал Ротгер и упер в широкую грудь адмирала палец. – Я произвожу разведку боем, – поправил со смехом Рамон. – Неправда. Вот уж что тебя никогда не интересовало, так это моя личная жизнь, – Вальдес встряхнул головой и разлил по кружкам вино. Перед глазами уже пьяно качало, но вместо счастья на душе становилось лишь горше. – Я все на что-то надеялся. – На что? На жену и много маленьких Вальдесов? – Да хотя бы. А теперь ты нас навсегда покидаешь, – Альмейда вздохнул. Вздох получился поистине сокрушительный. – Рамон, я ж не умираю. Просто уплываю… – Да бежишь ты просто, бежишь, как заяц. А я, осел старый, тебя прикрываю, потому что тоже не понимаю, как тебе такому в таком Талиге жить. Все к кошкам рассыпалось без Росио, – Рамон шумно глотнул, опустошая большую часть кружки под такой же грустный вздох Вальдеса. – Ты поэтому не уплываешь? Из-за Алвы? – Ротгер теснее притерся к боку друга, предлагая такую молчаливую поддержку. – Да… да. Не могу все никак смириться с тем, что Кэналлоа теперь принадлежит Салинам, – Рамон вздохнул. – Глупо, да? – Да нет, не глупо, – Ротгер покачал головой. – Просто грустно. Когда твоя отставка? – Через два года. – Ого… Откуда такие точные цифры? – хмыкнул Вальдес. – Мы с Диего в итоге к таким пришли. Как раз станет понятно, что там с гайифским флотом, что с нар-шадами… – Да-да, непроходимые Астраповы врата как никогда непроходимы, – Ротгер кивнул. – А если бы мы плыли через два года? – Нет, Ротгер. Каждому назначено свое. Кстати, я там тебе подарок припер. Небольшой. Забери с собой, будешь смотреть и нас вспоминать. – Я вас и без подарков не забуду, – фыркнул Вальдес, неожиданно чувствуя на ресницах слезы. – С подарками как-то надежнее, – рассмеялся Рамон. Посмотрел на Вальдеса и одним резким движением сгреб в объятия. – Ох, собака ты бешеная, Ротгер. Нигде с тобой покоя нет. – А кому он нужен, этот покой, альмирантэ? И к Леворукому эту грусть, пусть о своих кошках плачет, – Ротгер снова встряхнул головой. – У меня и так ощущение, что тут кого-то хоронят. Мы живы, альмирантэ. И впереди у нас новые моря и горизонты. И я разведкой вперед пойду, а ты, как кости встряхнешь – догоняй. И все у нас будет, и лучше, чем раньше. А помнишь, как мы в рейд к Багряным Землям в первый раз ходили? Альмейда фыркнул. Но Ротгер не затыкался до тех пор, пока они оба не охрипли от смеха, вспоминая общих друзей и общие победы. И плевать, что на утро Ротгеру мучительно хотелось сдохнуть, а Олафа от проповедей удержало только присущее ему милосердие. О подарке Рамона Вальдес вспомнил только к середине лета, когда альмирантэ соизволил убраться обратно на Марикьяру. В продолговатом пакете оказалась «Каммориста». Та самая картина, что столько лет провисела в каюте Альмейды. Ротгер долго ругался последними словами, но отослать подарок обратно сушей не поднялась рука. А доверить кому-то другому Вальдес ее просто не смог, пришлось повесить в каюте. Изменения начались. *** Двенадцатого числа месяца летних молний Хексберг потрясло событие, по масштабу не сопоставимое ни с чем. В город приехал лично его величество Карл Четвертый, Оллар в сопровождении свиты и графа Валмона в качестве ответственного, назначенного регентским советом. Суматоха, поднятая этим явлением, повергла почти всех местных жителей в ужас. Улицы были в рекордное количество времени тщательнейшим образом начищены, нищие выдворены далеко за пределы города с пожеланием не возвращаться до отъезда короля. Все местные жители обязаны были за сутки привести парадные фасады в благообразный и чистый вид, лавки – быть украшенными гербовой символикой короля, барышни – надевать только лучшее… За последние двести лет это, кажется, был первый визит Олларов в Хексберг. Естественно, что Вальдес, который и стал причиной монаршего явления, вынужден был торчать при монаршей персоне неотрывно, а вся тяжесть последних приготовлений легла на плечи Олафа и активно помогающего ему Рубена. Кальдмеер, правда, был этому только рад. Одно удручало – Хексберг был достаточно маленьким городом, и спрятаться от короля и его свиты надежно не представлялось возможным. Так что утром и днем Олаф пропадал в порту, наблюдая за погрузкой припасов на «Астэру». А вечером отпаивал умотанного придворными интригами Ротгера и терпеливо выслушивал потоки его недовольства. К концу первой недели Вальдес готов был уже то ли на стенку залезть, то ли собственноручно на рее повеситься. Однако восемнадцатого числа месяца летних молний все стало значительно хуже. В рассветном тумане в Хексбергский залив вошли несколько судов кесарии Дриксен, в том числе и флагман флота с личными штандартами короля Руперта Первого, и бросили якорь в гавани. Кесарь бесстрашно сошел на талигский берег под спешно организованный оркестр и обменялся рукопожатиями с юным королем Талига, сообщив, что своим личным присутствием он намерен подтвердить участие Дриксен в экспедиции к Бирюзовым землям. К кесарю тут же выступил граф Валмон, виртуозно лавируя фамильным пузом, и многословно подтвердил общую талигойскую радость от решения Руперта, а так же пообещал на завтрашнем ужине познакомить будущих партнеров по плаванью друг с другом. После чего дриксенскую делегацию увели в ратушу – отмечать прибытие. – Олаф… – Ротгер растеряно и расстроено посмотрел на Кальдмеера. – Что это, кошки подери, такое? – Не имею ни малейшего понятия… – отозвался Кальдмеер, со сложным выражением разглядывая дриксенский флот. – Позвольте, я попробую вам объяснить, – раздался позади спокойный голос с отчетливым дриксенским акцентом. Оба вздрогнули и развернулись. Перед ними стоял невысокий мужчина, одетый в офицерскую форму, с соломенными волосами, почти не тронутыми сединой, серыми глубокими глазами и очень спокойным лицом, на котором не отражалось ни одной эмоции. – Здравствуйте… Пауль, – голос Кальдмеера мгновенно охрип, и он не решился продолжить. Мужчина коротко улыбнулся в ответ: – Здравствуйте, ад… господин Кальдмеер, – он перевел взгляд на Вальдеса: – Вы, полагаю, вице-адмирал Ротгер Вальдес? – В отставке, – машинально поправил Ротгер, переводя взгляд с Олафа на этого Пауля. – Тогда я для начала представлюсь. Пауль Бюнц, адмирал цур зее кесарии Дриксен, а также ваш будущий компаньон в экспедиции, к вашим услугам. Мое судно «Северный Лебедь», – Пауль сдержанным движением указал на корабль. – Хорош, – оценил Ротгер. – И раз уж вы всех нас знаете, пожалуй, представляться не будем. – Да, это действительно необязательно, – кивнул Бюнц. – Вы обещали нам объяснение, – напомнил Ротгер, заметив, что Олаф до сих пор не нашел слов. – Да, конечно, – Пауль снова кивнул и коротко улыбнулся. Но улыбка коснулась только губ, не затронув глаза. – Видите ли, ваше письмо не оставило кесаря равнодушным. Поэтому он сумел убедить совет баронов, вы же знаете, кесарь умеет быть весьма убедительным. Так вот, Руперт убедил совет баронов, что для престижа Дриксен участие в экспедиции обязательно. Так что полгода назад мне было предложено возглавить корабль, уходящий к Бирюзовым землям. И конечно, я не мог отказаться от такого предложения. – Вы могли бы и написать, – ворчливо заметил Вальдес. – Безусловно, – улыбка снова коснулась только губ Бюнца. – Это было бы вежливо. Но кесарю важнее было произвести впечатление, а не быть вежливым. – Полагаете, – наконец подал голос Олаф, – нам стоит ждать еще сюрпризов? – Не исключаю, – ответил кивком действующий адмирал цур зее. – И даже более того, до нас доходили некоторые слухи. – Карьяра! – в сердцах фыркнул Ротгер и взлохматил волосы. – Не будем делать поспешных выводов, Ротгер, – не согласился Олаф, поймав взгляд друга. Ротгер на несколько секунд замолчал удивленно, потом хмыкнул. – Как скажете. Ладно, господа адмиралы. Пока мое монаршее начальство не потребовало меня к столу, пойду-ка я сам проверю, что там с загрузкой. Рад знакомству, адмирал Бюнц. Думаю, нам еще предстоит вместе выпить, – Ротгер улыбнулся им, пожал Бюнцу руку и заспешил к порту, изредка оглядываясь. Оба дриксенца проводили его взглядами и замерли в молчании. – Значит… это и есть Хексбергский залив… – Пауль медленно обвел взглядом горизонт. – Да, – Олаф тяжело вздохнул и неуверенно покосился на Бюнца. – И… где? – голос Пауля впервые дрогнул. – Отсюда не видно, – Кальдмеер вздохнул. – Отто оказался в авангарде и вступил в бой с Берлингой. Потом к ним третьим влез Салина. Но к тому времени сражение уже успело основательно превратиться в свалку, а я был… – Я знаю, – перебил Бюнц и вздохнул. – Знаю. Я ненавидел вас за это поражение. И рад был решению Фридриха о вашей казни. Бюнц замолчал, но Кальдмеер так ничего и не ответил, поэтому Пауль продолжил. – Но потом в Эйнрехте начались эти безумные перевороты, и я усомнился в том, что то, что я знаю – правда. Пришлось лезть, искать истину, от которой к тому времени остались одни лохмотья. А потом я встретил кесаря. Вернее, тогда еще не кесаря, но Руперт рассказал мне, как очевидец, все, что знал о том сражении и о шторме. – Руперт всегда смотрел на наше поражение под Хексберг излишне предвзято. Я виноват в нем. И во всех смертях. И глубоко раскаиваюсь, что мне так и не хватило смелости умереть, отвечая за все их жизни, – тихо ответил Олаф. – Не стоит, – Пауль повернулся к Олафу и взглянул ему в глаза. – Я прощаю вам за моего брата. Простите себе и вы сами. В конце концов, еще одна смерть никогда не станет оправданием смертям многих. А вы всегда были хорошим адмиралом и отличным человеком. Живите. – Спасибо, – тихо ответил Олаф, чувствуя, как перехватывает горло и девятым валом захлестывает эмоциями, которые, казалось бы, давно уже уснули. – Я никогда не ожидал услышать подобное от вас. – Жизнь преподносит нам много неожиданностей, – Пауль снова улыбнулся лишь губами. – А нам остается их принимать. – Пауль… – Олаф с трудом справился с собой и поднял взгляд на Бюнца. – Вы же понимаете, мы не планируем возвращаться… Неужели вы плывете только потому, что кесарь приказал? – Не планируете? Отлично, я всерьез на это надеялся, – улыбка Бюнца стала чуть теплее. – А плыву… Знаете, Отто бы это понравилось. Он всегда любил бешеные авантюры. А моя жизнь оказалась… слишком спокойной. Так что я обязательно должен сделать что-то этакое для нас обоих. Это будет отличное плаванье, не так ли, адмирал? – Я очень рассчитываю на это, – Олаф с трудом улыбнулся. – Если позволите, – Пауль чуть поклонился. – Я прогуляюсь в одиночестве. Я всегда старательно избегал Хексберг. И все равно оказался тут. – Пауль, я действительно сожалею, – Кальдмеер кивнул, чувствуя себя старым и жалким. – Не стоит. Знаете, я ведь так ни разу и не смог зажечь свечи для Отто, – хмыкнул младший Бюнц. – Может, это неспроста. Пауль взмахнул на прощанье шляпой и, не оглядываясь, двинулся по набережной, оставляя Кальдмеера наедине с воспоминаниями и старой болью. Этот вечер стал первым исключением за все годы в Хексберге. Вместо привычной вечерней молитвы Олаф потребовал можжевеловую, четыре свечи и заперся один в комнате, оставив Ротгера нервно бегать по коридору. К утру нервы Вальдеса не выдержали, и он просто выломал дверь, обнаружив за ней четыре огарка и в хлам пьяного Кальдмеера. Поэтому измотанные сложной ночью и тяжелым утром адмиралы попросту пропустили тот момент, когда в гавань вошла гордая пятерка гайифских судов с императором Алессандером на борту. *** Все оставшееся до отплытия время высокие стороны продолжали спорить, и грозили затянуть это еще на месяц минимум. Гайифа привезла свой снаряженный для дальнего плаванья линеал под командованием молодого и амбициозного капитана Диметриуса Закидиса. Впрочем, капитан командовал только линеалом, в качестве командира экспедиции от лица Гайифы выступал бывший маршал Карло Капрас. Капрас оказался человеком усталым и немного мрачным. Видно было, что идея дальних земель его не очень-то греет, но, видимо, родная страна никакого другого выхода не оставила. Поэтому, пока высокие стороны в ратуше сотрясали зал переговоров, выставляя на стол все более существенные аргументы, Ротгер, смирившись с неизбежным, принимал в свое доме своих будущих попутчиков, налаживая связи более простые и полезные. – Господа, – Олаф аккуратно взял в руки бокал с вином и внимательно посмотрел на присутствующих. – Завтра утром мы отплываем. – Однако император еще не подтвердил наше участие, – Капрас покачал головой. – Прискорбно, – ухмыльнулся Ротгер. – Ваш король тоже вам еще не приказал, – фыркнул Закидис, закидывая ногу на ногу. – И тем не менее. Завтра утром «Астэра» поднимет паруса и отправится в сторону заката. Все, кто действительно желает присоединиться к нам в экспедиции, должны быть готовы к этому часу, – спокойно ответил Олаф, выдержав взгляд гайифца. – Пф… Это недопустимо, – проворчал Диметриус. – Хорошо, – ответил Пауль, словно не слышавший возмущений. – Какой порядок следования? – «Астэра», потом «Северный Лебедь», потом «Антилья», – ответил Олаф. – Нет! Мы должны быть либо равными, либо… – снова влез Закидис. – Остыньте, капитан, – оборвал его Капрас. – Вы что-то задумали, господа? – Есть такое, – ухмыльнулся Вальдес. – Если вы действительно с нами, то завтра вы откроете нашу посылку и сами все поймете. А если нет, то вам не стоит знать о наших планах во избежание. – Маршал, – Диметриус мрачно посмотрел на Карло. – Вы, безусловно, талантливый военный, но поверьте, вы… – Я понимаю, что плыть к другим землям в одиночку – безумие. И если господа желают плыть завтра, то мы не станем ронять честь Гайифской империи и опаздывать к отплытию, – отрезал Карло. – Отлично сказано, – отсалютовал ему бокалом Вальдес. – Что ж, – Пауль поднялся и отставил почти не тронутое вино, – в таком случае, до встречи завтра, господа? – Да, до встречи, – улыбнулся Олаф. Гайифцы задержались совсем ненадолго, и вскоре Олаф с Ротгером остались вдвоем. – Даже не верится… – тихо сказал Ротгер, прижимаясь лбом к стеклу. – Не верится? – Олаф подошел и встал рядом. – Это место столько лет было моим домом… – Ротгер вздохнул, провел ладонью по стене. – Я много раз уплывал отсюда… Но всегда возвращался. А теперь я оставил дарственную на дом тетушке и ее сыновьям. Они смогут распорядиться здесь всем с умом. И нет, Олаф, я не жалею… я… – Это просто слишком сложно вот так принять, – кивнул Кальдмеер. – Я понимаю. Все решится сегодня. Если гайифцы не выдадут наш план. – Вот так вот: задумаешь ото всех сбежать, а тебя в последний миг нагонят, – Ротгер рассмеялся, переплетая пальцы с пальцами Олафа. – Думаю, стоит перебраться на корабль. – Чуть позже, – кивнул Олаф. – Сегодняшний вечер я хочу посвятить этому дому. Я ему многим обязан. Ротгер рассмеялся. – Руперт так и не пришел к тебе поговорить? – Нет. И, наверное, это правильное. Все, что следует сказать, мы друг другу уже сказали в письмах. Личная встреча сделает все только сложнее, – Кальдмеер тихо вздохнул, а потом притянул Ротгера к себе. – Наверное, ты снова прав, Олаф. Да здравствует новое плаванье? – совсем шепотом в губы. – Да. Да здравствует новое плаванье, – отозвался Олаф, превращая шепот в поцелуй. *** В первый день осенних скал три корабля подняли паруса и в утренней дымке неспешно пошли к выходу из гавани. На пристани не было оркестра, да и большая часть горожан еще спала. Дозорные разбудили монархов трех стран лишь через полчаса после отплытия кораблей. Так что когда Руперт, Карл и Алессандер добрались до порта, корабли уже были почти у выхода из гавани. – Как это понимать?! – возмутился Карл с самым оскорбленным видом, который только мог себе позволить. – Как видно, господа, – Руперт рассмеялся и приставил ладонь к глазам. – Нас всех знатно обокрали в этой экспедиции. – Капрасу лучше не возвращаться в Гайифу, – проронил Алессандер, поджимая губы, так что его черные тонкие усики вытянулись в ниточку. – А где же ваш любезный граф Валмон? – ехидно поинтересовался Руперт у Карла, наблюдая, как корабли экспедиции одеваются парусами. – Пф… Граф сказал, что сбежавшая эскадра – не повод вставать раньше обеда, – фыркнул Карл. – И я, пожалуй, с ним согласен. Что они делают?! «Астэра» как раз повернулась боком к городу, и ее борт окутался белым дымом, а до стоящих на набережной долетел звук пушечной пальбы. Карл невольно шарахнулся, но Руперт и Алессандер даже не пошевелились. – Холостые, – бросил гайифский император. – Да. Они прощаются из всех орудий… Не желаете проводить своих моряков, а, Карл? – снова съехидничал Руперт. – Вот еще. Они сбежали, как… – Карл вздрогнул. «Северный Лебедь» повторил маневр «Астэры», а следом отсалютовал бортовым залпом и гайифец. – Сейчас они будут бить другим бортом, – усмехнулся Руперт, глядя на своего южного соседа. – Позеры, – фыркнул Алессандер. – Посмотрите на флаги, Руперт, вы правы. Нас просто обокрали. Над тремя разворачивающимися кораблями полоскались девственно чистые белые полотна. – Что это? – Карл окончательно растерялся и посмотрел на своих более старших коллег. – Я бы сказал, что это оскорбление, – задумчиво ответил Алессандр. – Но Закидис на такое бы не пошел. – Я думаю, учитывая состав участников, это всего лишь знак нам, что эта экспедиция не может принадлежать кому-то одному. Поэтому не может нести флаги своей страны. Что ж. Дриксен верит своим морякам! – воскликнул Руперт, сорвал с головы шикарную шляпу с пышными перьями и высоко подкинул ее в небо. Ветер подхватил фетр и уронил прямо в зеленые волны. И одновременно с этим все четыре форта Хексберг ответили прощальным огнем уходящей эскадре. – Они нам все-таки ответили! – рассмеялся Ротгер, выравнивая нос судна по ветру. – А разве могло быть по-другому? – Олаф улыбнулся ему. – Держите к закату, капитан. – Слушаюсь, – козырнул Вальдес и снова рассмеялся, весело и свободно. Ветер наполнил вздувшиеся паруса, и корабль устремился вперед. – Эй, капитан, – на шканцы взошел Рубен, держа с собой гитару. – Как насчет музыки? – Охотно, – фыркнул Ротгер. – Главное, чтобы не я пел. – Тогда слушай, – серьезно кивнул Рубен, пристраивая инструмент. – Как раз про тебя! Марикьяре ловко пробежался по струнам и запел: – Корабль собран из надежд,   А парусами стали сны…* *Ясвена - Первопроходцам
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.