To the good old days

- Не ожидал тебя здесь встретить, - Мёрдок повернул голову в ту сторону, где, предположительно, должен был находиться Фрэнк Касл. Стоя напротив него без маски Красного дьявола, и даже не в своём адвокатском амплуа, а в простых джинсах и серой футболке, он чувствовал острую иррациональность всего происходящего. - По-твоему, я своих жертв после убийства сжираю? - Было бы логично предположить, учитывая, как ты их целенаправленно в фарш превращаешь, - Мэтт положил в тележку бутылку с соком и, перехватив трость поудобнее, пошёл дальше по проходу, в сторону отдела с фруктами и овощами. Каратель, судя по скрежету армейских ботинок о стёртый линолеум, последовал почему-то следом. На вопросительно вскинутую бровь, которая показалась над чёрными очками, ответили лишь безразличным: «куда без гарнира к мясу». Они молча выбирали продукты с разных стеллажей, кидали по тележкам и так же молча двигались дальше. Мёрдок двинулся к полкам со сладостями, едва улыбаясь, слыша тяжёлые шаги за спиной. Он почему-то не сомневался, что Фрэнку по воскресным вечерам бывает так же скучно, как и ему. Преступности ведь тоже нужно когда-то отдыхать, так что в Адской Кухне все мафиози разбрелись по театрам и ресторанам. Вряд ли такой вариант времяпрепровождения подошёл бы слепому адвокату или же бывшему солдату с вьетнамским синдромом, у которого лицо наталкивает только на мысли о сжигаемых по ночам котятах. - Ты правда слепой, Красный? Как ты узнаёшь людей? – Касл скинул вниз что-то шуршащее и рассыпчатое, скорее всего хлопья на завтрак, и Сорвиголова подумал, какая это наверное забавная картина: серийный убийца, поедающий медовые звёздочки в своей маленькой квартирке, заставленной автоматами и коробками с гильзами. - А какой смысл мне притворяться? Хотя, если вспомнить 30% скидку в государственные музеи и ещё те несколько обязательных парковочных мест на стоянках…. Знаешь, вот сейчас я начинаю понимать, насколько моя учесть завидная. Фрэнк обогнал его и встал перед ним, вынуждая резко затормозить. Помахав рукой перед лицом, он сложил пальцы в знак победы – или мира, смотря к какой тусовке вы относились в 70-тые. - Ты серьёзно что ли? - Нет, просто хотел собрать все эти осуждающие взгляды бабушек из отдела с кошачьим кормом. - В последнюю нашу встречу ты не был столь весел, - Мэтт чертыхнулся про себя, поняв, что сбил своей речью всю непринуждённость беседы. Озорство и расслабленность ушли вслед за развернувшейся спиной Карателя, оставив после себя неприятный осадок досады. Он не хотел вспоминать о другой стороне их жизни, более привычной и понятной, не хотел, но та как назло постоянно сидела у него в мозгах, не давая смотреть на мир под другим углом. Тем страннее было, что человек с более суровой судьбой справлялся с этим куда лучше. - Ты про тех азиатов? - Да, на 7-ой улице было дело, я тогда опоздал, и ты успел убить где-то с десяток якудз. - Было тоскливо. Они слишком хорошо делали вид, что не знают английский, так что пришлось складывать для них вопрос по частям из оригами. Не оценили. - Я оценил, и судмедэксперты тоже прониклись. Рядом резали свежеиспечённый хлеб, было слышно, как хрустит корочка под лезвием ножа, Мэтту казалось, что он чувствует на кончиках пальцев тепло от мягкого теста. Было почему-то уютно говорить сейчас и здесь о трупах и кровавых посланиях, выбирая, из чего он завтра будет делать тосты. - Я чувствую людей, особенно если часто их встречаю, - прозвучало чуть резковато и не в тему, но Фрэнк лишь встал ближе и замер. – Я слышу их сердце, как звенит их молния на куртке или серебряный крестик на шее. И я запоминаю запахи, как звучат шаги, как движения режут воздух, в голове словно рисуется силуэт. Всё равно, по большей части это происходит слишком быстро, на интуиции, на каком-то внутреннем ощущении. Сложно разбить на составляющие. У тебя столько раз был сломан нос, что дыхание чуть сопит, походка грузная, в правой набойке раскуроченный след от пули шаркает, пахнет маслом машинным, дешёвым ландышевым гелем для душа и фенацетином. - Если бы я надел другие ботинки или обновил набор в ванной? - Тогда бы я внезапно и бодро стал приставать к незнакомцу, который, скорее всего, оказался бы бездомным из соседнего квартала, часто убегающим от полиции, спящим в старой машине и разбавляющим дешёвые, изъятые анальгетики в воде из лужи. - Как близко, - Касл покатил тележку к кассам, Мэтт, улыбаясь, последовал за ним. Он вслушивался в стук центовых монеток, которыми тот пытался добить свой счёт по продуктам. Выгребая всю мелочь из карманов, Каратель вызывал злобно-обморочные вздохи у всех, стоящих в очереди. Сунув в руку кассира пятидолларовую банкноту, Мёрдок не дал тому рявкнуть на это в ответ и отказаться, изобразив добропорядочного слепца, тыкающего во все стоящие перед ним объекты палкой и подгоняя убраться с прохода. Оплатив покупки, он поспешил за вылетевшим из магазина хмурым Фрэнком. Расслабившись и будучи в костюме обычного человека, он пропустил момент, когда его уложила на лопатки вращающаяся дверь, которую входящие подростки крутанули слишком сильно. Шаря руками в поисках слетевших очков, он уставился невидящим взглядом в потолок, осознавая, что произошло. Во рту запершило, кровь из разбитого носа потекла по гортани вниз и каплями прочертила по верхней губе и щекам. Он не сразу сообразил, что его уверено поставили на ноги, всучили в руки горсть салфеток и вывели на улицу, попутно уверяя перепуганную молодёжь, что «с дядей всё будет хорошо, и он не злится». - Я прихватил твою чудо-палку. Может, хоть с ней вид будет более грозный, Красный. И у тебя сок разбился. - Спасибо. Сок завтра куплю, - голос был безобразно гнусав. Не удержавшись, Мэттью тихо рассмеялся, комкая окровавленные салфетки в ладони. Они молча брели по освещённым улочкам, в самой непопулярной части района, где проводили свои выходные разве что самые отбитые члены социума. Ну и они тоже, да. На площади перед маленькой католической церквушкой уличная группа «независимых» музыкантов из рук вон плохо исполняла знаменитые хиты из «Чикаго». Присев на лавочку под клёном, Мёрдок утянул Карателя следом. Тот вопросительно уставился на него, но осознав, что тот не видит его и без того не особо выразительной мимики, решил не спрашивать, надолго ли они здесь. Ведь тогда пришлось бы начинать с вопроса: "А захрена ли он вообще шёл рядом с ним всё это время чёрт знает куда?" - Всегда думал, что дьяволам не нравятся кресты и прочее. - Я, по-твоему, должен был сейчас загореться ярким пламенем? - Что-то вроде. - Разве что от стыда, вспоминая, как меня уделала группка школьников и стеклянная дверь. Сгрузив пакеты под скамейку, герой Адской Кухни откинулся на плетёную спинку и снял очки. - Как будто традиционный воскресный вечер нормальных американцев: бытовые хлопоты, прогулка, сейчас вот наслаждаемся изысканной музыкой. Ты должен быть благодарен, Фрэнк: организовал для тебя целую развлекательную программу. - Спасибо, - просипели где-то непривычно рядом и без издёвки, заставив чуть вздрогнуть. Умельцы уже по второму кругу играли свои шесть песен, мысли лениво текли где-то на периферии, в воздухе пахло машинным маслом и фенацетином. Колокол прозвонил одиннадцать раз, резкая ночная прохлада забирала себе расплавленный за день город по частям, вместе с порывами ветра и потухающими окнами. Редкие прохожие косились на странную парочку: угрюмый, массивный мужчина в армейских сапогах, с синяками на лице, и слепой в окровавленной футболке, с распухшим носом и неуместной улыбкой на лице. Мэтт думал о том, что такие моменты позволяют ему на мгновение почувствовать правильность, словно можно сделать вид на время, что два его мира вполне совместимы и могут уживаться вместе, что его жизнь может быть реальной и простой. Каратель думал о том, что у него уже давно мир всего один, и Красный Дьявол – та его редкая светлая сторона.