Красная нить.

По небольшой, но очень уютно обставленной комнате разносились нервные щелчки ручкой. -Как же сложно оказывается, перенести все свои мысли и чувства на бумагу! -голос принадлежал очень красивой девушке со светло-желтыми волосами, практически хрустальной кожей и огромными, глубокими, голубыми глазами в обрамлении густых чёрных ресниц. -Я снова говорю сама с собой… Кажется, я схожу с ума… По первой странице абсолютно нового, ещё пахнущего краской блокнота ручка аккуратно вывела одно слово: «Почему?». Рита Эйнсворт, а именно так звали девушку, от переизбытка чувств закусила губу. И когда ей в голову пришла идея, начать вести личный дневник? В любом случае, нужно кому-то излить душу… Пускай это будет даже неживой блокнот, не способный поддержать беседу. Может, это даже положительная его черта? Можно рассказать все-все, без страха того, что тебя неправильно поймут или даже поднимут насмех… И теперь, она сидит за письменным столом, перед таким банальным «Почему?». Столько мыслей! Даже страшно, уместиться ли все это в тоненьком блокноте? Вдох. Выдох. Вдох. Выдох. Понеслась. «Почему? Почему он играет со мной? Почему убегает и остаётся холодным? Я же вижу, по взгляду, по редким брешам в обороне, что сердце его, давно уже не равнодушно ко мне! Я готова бежать за ним, куда угодно, найти, где бы он ни был, лишь бы только он наконец признал меня… Ведь разве не это называют „любовь“, разве не этого все так жаждут? Но только не Акасака! Этот эгоистичный затворник только свои железяки может любить! Что я такого в нем нашла?!» — Руки блондинки немного дрожали, а на глаза уже начали наворачиваться слёзы. Внутри неё, где-то в районе сердца, под проливным дождем, разом извергались миллионы вулканов. Смесь стихий. Сжимает. Крутит. Буквально выворачивает наизнанку. Но она упорно продолжает бросать строки каликрафическим почерком с кучей завитушек.« А не то ли, что он так не похож на всех, не то ли, что в нем есть какая-то тайна… Хочется обследовать новые и новые закоулки сознания этого идиота? Даже когда он переедет из Сакурасо… Я все равно, я все равно найду его! Пусть только попробует сбежать от меня! Почему-то мне кажется, он не убежит. Даже тогда, в аэропорту, во время нашего последнего поцелуя, он тогда ещё потерял сознание (какая прелесть), но перед этим, перед этим он легко, я даже не поняла этого сразу, ответил на мой поцелуй… Осознание того, что это был „общий“, а не только мой поцелуй… заставляет меня заливаться краской, становясь похожей на такие любимые им помидоры. Значит, он любит меня? Но даже если не любит, то я определённо ему нравлюсь!» — Рита подскочила из-за стола, закружилась по комнате и упала на кровать. Она вдохнула запах свежего постельного белья и заливисто рассмеялась. «Так хорошо! Так легко на душе! Хочется плакать от счастья! Но ведь… Ведь это только теория. Ну и что! Я все равно уверена в Акасаке! Однажды он, может, конечно прийдеться подождать, но он поймет, что жизнь без меня серая и безвкусная, а с моим появлением окрашивается миллиардами разноцветных красок!» За тысячи километров, в такой далёкой Японии, в тёмной и довольно пыльной комнате, откинувшись на спинку кресла сидел парень очень странной внешности. Длинные тёмные волосы, худое лицо с глубокими вишневыми глазами. Такие, как у него руки, бывают только у геймеров или программистов, с большими костяшками, от постоянного пощелкивания (хорошо помогает, когда кости затекают из-за непрерывной работы). На нем была одежда, немного больше его размера, но при этом, как ни странно хорошо сидящая на его худоватом, не тощем, а просто худоватом теле. Акасака Рюноске думал о ней, о её коже, о её волосах, таких мягких… Благодаря им она была похожа на ходячее солнышко. О её длинных стройных ногах, изящных изгибах её тела. О её невероятном характере, фальшивой, всегда натянутой улыбке… Правда иногда она улыбается живо, открыто и искренне. Первый раз она по настоящему улыбнулась при нем, после этого лёгкого поцелуя в щечку, в аэропорту, после их первого поцелуя. Кажется тогда он даже произнёс свои мысли в слух, но к счастью, никто этого не услышал. Она невероятна! Слишком невероятна для него. Он абсолютно не понимал ход её мыслей, она все делала не логично, не правильно. Он вообще не понимал женщин и, если честно, даже не старался их понять. А зачем социофобу вообще понимать людей? Но она… Её ему хотелось понять. Впервые ему нравилось о ком-то думать, представлять чей-то образ, искать его в своей памяти. Мучительно вспоминать подробности воспоминаний связанных с этим человеком. Он даже не отдавал себе отчёт в том, что с ним творилось. Для него, не признающего любви и считающего её «Случайным багом в нервной системе человека» было просто кощунственно отключить голову и почувствовать сердцем, насколько ему дорога эта надоедливая плакса, эта Бывашая Халявщица… Эта… Эта до дрожи в ногах красивая девушка. Парень ударил себя по покрывшейся румянцем щеке, стараясь выбить из головы эти мысли… Но получилось не очень. Он продолжил работать, хоть и концентрация его внимания упала почти вдвое. «Достала… Она преследует меня, даже когда сидит в своей Англии. Хоть бы что ли наконец приех… И что за бред я несу?! Совсем с катушек съехал. Дожили. Не могу спокойно работать из-за мыслей о женщине. Наверно, нужно поспать.» Но что-то внутри него, шептало о том, что столь светлый образ Риты не оставит его даже во сне. Несмотря на все препятствия, на расстояние и время. Несмотря даже на то, что одна из половинок до конца не прочувствовала в себе того огонька, под названием любовь… Этих двух, совершенно разных людей связывала тонкая красная нить, тянущаяся от Японии до Англии, от Англии до Японии…